Тетя женя

Моя жизнь с отцом  без мамы - тема деликатная. До сих пор.
        Как только мы касаемся ее в наших «семейно-исторических» беседах  с мамой (Дай Бог нашей маме здоровья и долгих лет жизни!), она со значением умолкает, и разговор прерывается до следующего случая. Оно и понятно: на  разных полюсах  происходили те далекие события – в ее жизни и моей.
        Сколько мне было? Девять? Десять? Никакой семейной жизни. В одной большой комнате – тетя Аня, два ее сына - молодые повесы, и за стенкой (двери загорожены с обеих сторон шифоньерами) – их отец – мастер по шитью  чувяк (легкие кожаные тапочки) и содержатель картежного притона…  Нельзя сказать, регулярно, но частенько между «разведенными и разделенными» супругами вспыхивала перебранка – хоть уши затыкай… Сплю я то на раскладушке, то с двоюродным братом Степкой под одним одеялом, а то с тетей Аней…  Она любит нас с отцом. Обнимет меня и приговаривает с тоской: «Сволочь такая твой отец, сволочь… и мать твоя – засранка … Такая армяночка на Молотова жила - конфетка, родители - приличные люди…, какая он сволочь!» Любила тетка его, точно. Когда после долгого отсутствия отец появлялся с чемоданами модных прибалтийских косынок или шарфиков, она вся загоралась: «Вот сволочь - какой молодец! Так… это я Марфе подкину – не подведет, это – по своим маникюршам…»
        Мне казалось, что в те времена отец жил в поездах. Я видел его мало. Иногда в редких беседах он пытался разговаривать со мной «по-взрослому»:
        - Хочу снять квартиру... Нам с тобой мама нужна, сынок. А?
        - А где ее взять?
        - Квартиру?
        - Маму…
 Он грубовато притягивал меня к себе, обнимал и покручивал жесткими пальцами мое правое ухо, как будто хотел его открутить… Такая была ласка отцовская: «Хитрый Митрий – насрал в штаны, говорит – заржавели». Что к чему? Часто  не понимал я его. Но в эти минуты между нами пробегала какая-то искорка: мы с ним - семья, остальные – просто родственники.
        По вечерам, когда тетка была «во вторую», а братья где-нибудь «на танцах», я частенько коротал время один на один с проигрывателем. «Медведь на ухо наступил» - этот приговор природы я переживал тяжело. Слушал пластинки часами, все пытался запомнить и мелодию и слова… Но преуспевал только во втором. Главные судьи - братья – удивлялись: «Как тебе удается помнить  дословно столько текстов и «забывать» только что прослушанную музыку?». Они, конечно, перегибали - мелодии песен я все же запоминал, правда, «в общих чертах». Вечера напролет сидел я, уставившись в крутящийся диск, и от всей своей неухоженной детской души «подпевал» Утесову, Бернесу, Шульженко…
        В один из таких вечеров мое одиночество неожиданно прервали … гости. Появились сияющий отец и с ним молодая, прямо вся цветущая красавица. От них струился  смешанный аромат свежего морозного воздуха, знакомого мне «шипра» и нового для меня - нежного женского… Я чуть не задохнулся даже. Отец, по-моему, слегка навеселе – случай небывалый. Он практически не пил крепкого (гастрит). «Так в чем же дело?» - я был смущен их «душистой праздничностью». Отец кашлянул и, хитровато прищурившись, окончательно меня сконфузил: «Знакомься: тетя Женя. Как она тебе? Нравится? Хочешь,  будет твоей мамой?».«Тетя Женя» и сама смущена не меньше моего.  «Легкая бестактность» - отцовский конек, а тут еще и кураж  дон-жуанский… Я так и не нашелся, что ответить, только бестолково закивал головой и уткнулся в отцовский бостоновый пиджак…
         Я верил всему, что говорил или обещал отец. Может, это любовь сыновняя, а, может – моя врожденная доверчивость. Только летал я на седьмом небе – у меня будет мама! Такая же красивая и молодая как «та, настоящая». Я к тому времени стал забывать образ «настоящей», родной мамы. Она мне уже почти не снилась. Я еще пытался иногда, когда сильно скучал, представить ее: закрою глаза, крепко-крепко зажмурюсь, и передо мной, как на монетке золотой, из темноты выплывает ее лицо - красивое-красивое, косы - венцом в два ряда… Если хорошо постараться, она могла даже улыбнуться мне…  Вот такой детский самогипноз…         
         Вспыхнувшие было в моем маленьком сердце надежды на настоящую «полную» семью, растаяли очень скоро. И таких огорчений в моем полусиротском  детстве случалось немало. Мы с отцом нанесли пару визитов к «претендентке» домой. Но что-то у них там не сложилось…  Может, ему теща будущая не показалась (тетя Женя жила в подвальчике со своей старенькой мамой), может – подвальчик...
           А у нас с отцом - ни мамы, ни квартиры.