В комнате

Грусть сидела на подоконнике, закинув одну ногу на другую. Ее руки были скрещены на груди. Она смотрела в окно, я на нее и до меня вдруг дошло, что моя Грусть как две капли похожа на меня. Только быть может моложе меня лет на девять. Ведь до второго класса Грусти в моей жизни попросту не было…
Она взяла сигаретку, подожгла ее, затянулась и с легким шелестом выдохнула дым в открытую форточку. Посмотрев на меня, она протянула пачку тонких пахучих сигарет с ароматом яблока. Я помотала головой. Не до сигарет мне сейчас. Три девятнадцать ночи на дворе зимней ночи, а тут…
- Ну… и что ты молчишь? Может, объяснишь, что ты делаешь в моей комнате? Разбудила меня, а ведь завтра с утра на работу бежать…
Грусть безразлично кивнула и опять уставилась в темноту, прорезанную в стене.
- Да, ты же у нас Грусть! Тихая и молчаливая! Гордячка!
Я не знала, как еще ее обозвать, чтобы растормошить. А то ведь ощущение, как будто со стенкой разговариваешь. Пугающе… и необычно...
- Одна. Да! И мне это нравится! Была бы не одна, тогда столько проблем… Ой, вспоминать не хочу! Не же-ла-ю! Хватит с меня!
Я закрываю лицо ладонями и плачу навзрыд. На легонький такой взрыд, чтобы не разбудить бабушку в комнате за фонерной стенкой. Иначе поутру расспросов не миновать…   
Грусть подошла к моей кровати, тихо шурша пушистыми тапками по истертому ковру, положила руки мне на голову. Теплые ладони её подействовали на меня магически. Я успокоилась. Мне вспомнилось детство, мама. Вот точно также она успокаивала меня, если я плакала. Она одна точно знала, что все слова на свете бесполезны, когда плачет дитя. Сейчас я была ребенком. Пусть и великовозрастным.
И в моей спальне среди зимней ночи были только я и моя Грусть…