22. Тишина песков

Когда друзья проезжали через старое русло реки, Джонс остановился. Вышел с картой, и с полчаса бродил по округе, выбирая точку повыше. Дэни тоже прогулялся немного, но ничего интересного не обнаружил, кроме парочки ящериц. Вернувшись, Джонс объяснил, что в этом месте канал будут разделять на три рукава. Внизу есть небольшие объемы пресной воды. Добывать ее здесь нерентабельно, а канал может продавить почву, своим весом. И стройка подойдет сюда довольно скоро, через пару месяцев. Траектория канала выбиралась очень тщательно, чтобы было как можно меньше перепадов высоты. Шлюзы придется делать все равно, но существенно дальше. А здесь Джонс очень хотел обойтись без постройки специальных устройств. Он давно планировал положить два рукава в виде труб, и только один оставить открытый. Для одного рукава есть ровный участок, а в трубы можно будет насосы поставить.

Дэниэл спросил:
- А баобабы здесь вырастут? Хочется оставить память о себе. Представь, будут тебя внуки спрашивать – дедушка, а какое дерево ты посадил? Тут ведь не совсем пустыня, раз внизу вода?
-  Не знаю, наверное вырастут. Но придется подождать лет пятьсот, или хотя бы триста, пока он станет похож на баобаб. Дэни, меня как-то это не волнует. А если хочешь, приезжай специально и сажай. Мне тут как раз какая-то девица написала, хочет к нам в озеленители. Я ее отослал в бюро непосредственно, мы сами этим не занимаемся. Вот тебе и компания будет.
- Ну нет, в грядках копаться… Я хочу красиво, посадил одно деревце, поставил табличку. Потом приехал проверить результат поближе к пенсии.
- Когда сюда набегут озеленители, я тебе обязательно сообщу. И тебя как почетного первого туриста этих мест пригласят персонально. Кстати, хорошая мысль. Надо будет всех туристов на них скинуть, пусть катают.
- Так что, табличку можно будет организовать?
- Хоть десять табличек. Только их местные растащат, они любят всякую иностранную фигню. Ставь сразу памятник, чтобы никто не унес. Главное, чтоб почитатели не затоптали твое дерево.
- Джонс, ты не понимаешь… Это не мания величия. Просто так может показаться, если невооруженным глазом. В этом действе есть глубокий смысл. Представляешь, я начал ставить табличку со своей фамилией на доке перед сдачей. И работа иначе пошла. Это как знак – я тут отвечаю за все. Ты начальник, должен понимать важность ритуала. Не просто название компании, торговый знак или еще какую безликую чепуху, а фамилию. С баобабом я пошутил. Это твоя вотчина, тебе и сажать баобабы с табличками.
- Интересно. Но на киловаттах табличку не повесишь. Мне бы давно пора полностью переключиться с этого супербассейна на электричество. Поехали, а то как бы не поставили для нас с тобой другую табличку на этом месте, на могилках. Пора уже искать место для ночевки.

Они немного не доехали до барханов. Дэни осваивал пустырь. Он собрал палатку и таскал ее с места на место. Выбирал наиболее изящный вид из окна, точнее, из дверей. Гладкая коричневая поверхность глины с трещинками была одинаковой на двести метров в любую сторону. Но совершенно сухие с виду кусты создавали пейзаж в японском стиле.
- Джонс, оцени мою икебану. Садись сюда и любуйся.
- ?? – вопросительный взгляд Джонса ничуть не охладил пыл Дэниэла. – Дизайнер жжет. Дэни, давай-ка поближе к ужину. Это просто, собираешь вот эти баобабы, которые посуше, траву, вон видишь клочья валяются. На растопку. Бензином я не хочу костер разжигать, потом еда вся пахнет.
- Дорогой, ты это кому даешь советы? Скауту высшего разряда? Какой бензин? Какая трава? Ваши баобабы тушить надо заранее. Водой поливать перед костром, чтоб не полыхали. Я могу разжечь костер посреди самого мокрого болота зимой. Лучше сиди, отдыхай, любуйся пейзажем, или собирай камни. Ты такой нервный стал, тебе точно надо помедитировать немножко. А об ужине не беспокойся.
- Я не знаю. – Джонс пожал плечами. - Ничего не зажигал, кроме электроплиты. Я тут наблюдатель. А камни зачем?
- Стоунхендж строить. Мини-стоун, японско-шотландский садик.

Джонс ничего не сказал, забрался в палатку и задремал. К ребячеству приятеля он давно привык. Обычно было весело. Но сейчас это его слегка раздражало. Может Дэни прав, насчет нервов? Джонс открыл один глаз, посмотрел этим глазом на картинку в открытом проеме. Пустыня стала красной в предзакатном освещении. Потом посмотрел вторым глазом. Вид действительно был симпатичный. Вдали изящный изгиб барханов напоминал неровную синусоиду.   В мозгу сразу появилась картинка – бульдозеры, разгребающие бархан, экскаваторы, выгребающие песок из канала. Но песок снова насыпался в выкопанный ров. И все приходилось начинать сначала. Джонс заснул.

Дэни ушел, долго возился с прутьями, коробками, мисками. Поставил треножник с котелком над костром. Вымыл помидоры, содрал кожицу с лука. Вытер нож и стал вырезать рожицу на яблоке. Рожа получилась страшная, с зубами и оттопыренными ушами. Принялся за изготовление бутербродов и супчика. К тому времени, как у него все было готово, уши на яблоке слегка завяли и загнулись, скрутились в трубочку.

Пока он возился у костра, совсем стемнело. Темнота была черной и густой, как тушь на ватмане. Особенно если ее разлить. И огорчала, будто ее пролили на готовый чертеж. Дэни отвел руку за спину и посмотрел на нее. Ничего не было видно, рука будто растворилась в черноте. И  в тишине. Единственным звуком, который вдруг стал очень громким, было потрескивание сучьев в костре. И еще, очень тонкий, еле слышный непонятный звук со стороны барханов. Похоже на волчий вой, но звук явно не живой.

Джонс крепко спал, но проснулся сразу, как только Дэни начал стучать ложкой по металлическим мискам, пытаясь разогнать эту тишину.