Вот и детство позади. Пришла пора юности

Это было давно. Так давно, что прошло наверное уже лет 40. Да, ровно 40 лет. В 1971 году для меня и моих друзей прозвенел последний звонок, мы отгуляли ночь, отпели песни, и разошлись Разошлись, чтобы готовиться к поступлению в ВУЗы. Каждый в свой. Мы - это я и 6 моих лучших друзей, тех, с кем я поддерживаю связь (телефонную, скайповую) до сих пор. Мои лучшие друзья. В те последние школьные дни я думал, что мы всю свою жизнь будем жить в родноом городе и часто встречаться, сидеть за одним столом, гулять на праздниках, в общем, продолжать полнокровную жизнь. Так, конечно, не вышло.

В институт в первый после школы год поступил только один из нас: Виталик. Большой, сильный, вытянувшийся буквально на глазах в последний школьный год - он поехал в Минск и с первой попытки поступил в политех. Никто не ожидал. Все надеялись только на меня и Петровича. Однако судьба расапорядилась по-другому.

Помню, мы с Толиком шли за Виталькой и его родителями в день, когда ему надо было ехать на учебу. За него мы радовались, но огорчались расставанию. Я работал на заводе "Рембыттехника", Толик - на радиозаводе. Остальные - уже не помню. Первый приезд Витальки на зимние каникулы был для нас огромной радостью. Переступив порог родительского дома, он тут же собрался и ушел к нам. Пили мы сутки. Через месяц Виталька приехал вновь и сказал, что институт он бросил. Мы были ошеломлены, но он считал, что все сделал правильно, ему не понравилась специальность. Его тут же забрали в армию. Вслед за ним я проводил Петровича, Толика, потом Игоря. Я остался в городе один и продолжал работать. Я был самый младший из нас и закончил школу в 16 лет. До армии я еще не дорос, хотя был почти уже "на выданье".

Завод , где я работал, ничем не отличался от других производств. Мы делали ограды на могилы, был цех по ремонту часов, еще что-то,  бытовая техника, в общем. Я был учеником слесаря. Однажды мне и еще одному рабочему поручили прикрепить барельеф Ленина на фасад завода под самую крышу. Вот тогда я узнал, что боюсь высоты. Мы загрузились с барельефом на машину с подьемником и поехали вверх. Когда добрались до высоты примерно 6 этажа жилого дома, я понял, что не смогу ничего делать, так как коленки дрожат и голова кружится. А барельеф огромный, почти в человеческий рост. Оперли его на меня в подьемнике, напарник забил штыри. Потом стали вешать, я держу, он направляет. Через минуту у меня стали опускаться руки.
- Давай бросим - говорю.
- Ты что, обалдел? Дай сюда.
И схватил барельеф руками, огромное усилие - и он все-таки повис. Нас спустили вниз. Напарник обнял меня и прошептал:
- Я сам чуть в штаны не наделал. Но ты представляешь, что бы было, если бы мы его бросили?

Через какое-то время на семейном совете решили, что я буду поступать в Казанское танковое училище.

Перед поступлением - комиссия. Прошел, хотя и со скрипом. У меня неправильный прикус зубов. Стоматолог сказал, что я не смогу взять трубку противогаза для подводного плавания. Забегая вперед скажу, все это фигня. Взял я эту трубку и все было нормально. Но тут пришлось подключать все знакомства, чтобы пройти комиссию. Прошел. Ну вот и наступил день, когда уже меня провожали и надолго. Родители посадили меня в поезд до Москвы, а дальше я был предоставлен самому себе. Вот представьте себе, маленький еврейский мальчик, худенький, с небольшим чемоданом, в плацкартном вагоне. Лежит на верхней полке, глядит в окно и едет. Куда - он знает, но что с ним будет, даже не подозревает. Охватила меня сначала тоска смертельная. Зачем я туда еду? Какой из меня военный, если я на домашних пирожках вырос, от мамы с папой не отрывался в жизни? Я пошел в вагон-ресторан, взял обед, 100 грамм водки (тогда она меня еще успокаивала), в общем, я успокоился. Лег на вторую полку, стал смотреть в окно и вдруг подумал, как было бы хорошо сейчас свободно, как на крыльях, нестись рядом с поездом, порой обгоняя его, широко раскрыв руки и подставляя лицо теплому ветру. Внутри меня все как-то зашелестело и я представил себе, что бегу и улыбаюсь навстречу всем будущим трудностям, преодолевая их на всем ходу. В голове запели мелодии сплошной музыкой. Господи, как хорошо, я свободен, у меня крылья, на которых я проживу, пролечу свою прекрасную и такую молодую жизнь.

И я стал засыпать под мерный  перестук железнодорожных рельс и колес поезда. Утром я был в Москве. Это было не в первый раз, так что я отправился с Белорусского на Казанский вокзал, перекомпостировал билеты на Казань и поехал на ВДНХ. По дороге я решил сходить в Третьяковку. Знаете, это было прекрасно и интересно. Я был в ней первый раз и мне все очень понравилось. А в пять  вечера вагон поезда Москва - Казань по линии Горьковский железной дороги уносил меня в мое военное будущее.