Балаган

Ночь выдалась морозная, но ясная. На безоблачном небе царила половина луны. Она светила не слишком ярко, чтобы затмить звезды, но достаточно, чтобы разглядеть скудный пейзаж. Заснеженные поля простирались до темнеющего горизонта. Пустынную глушь прорезала узкая, дай бог в две полосы, дорога. На обочине, приткнувшись к сугробу, стоял старенький КАВЗик с облупившейся на бортах краской и небольшими многочисленными вмятинами. Под задранным вверх капотом в луче тусклого фонарика склонились двое мужчин.
– Ума не приложу, в чем дело? – произнес один, постарше, почесав макушку прямо через шапку ушанку, и постучал отверткой по одной из клемм.
– Может, инжектор засорился? – предположил молодой и смазливый, переступая с ноги на ногу.
– Ты бы, парень, помолчал. Это тебе не мерседес. Лампочку лучше поровней держи, артист!
Пока на улице происходило некое подобие ремонтных работ, компания из пяти чудаковатых личностей внутри автобуса, теряла терпение. Реплики становились все оживленнее:
– Интересно, сколько нам еще тут торчать?
– Как можно было отправить нас на этой развалюхе?
– Он всегда на нас экономит! Гонорары – пшик, гостиницы – швах, транспорт – металлолом!
– А не послать ли его ко всем чертям?
– Давно пора! Но сначала надо отсюда выбраться.
Треск стартера заставил компанию замереть и прислушаться с надеждой. Не дождавшись рокота двигателя, кто-то печально вздохнул, кто-то покачал головой. Относительную тишину нарушил шорох. Четверо из пяти пассажиров вытянули головы в сторону источника звука, а точнее в сторону девушки, сидевшей сразу за водительским креслом. Девушка ловко соорудила импровизированный столик из прямоугольного куска фанеры, на котором красными буквами было написано «ЗАКАЗНОЙ»,  и вытряхнула на него из пакета в три горки штук десять ломтей хлеба, нарезку сыра и колбасы. Взяла по кусочку из каждой горки, сложила вместе, но до рта донести не успела.
– Настенька, дорогуша, передайте мне, пожалуйста, бутербродик, – пробасил грузный тип, занимавший сразу два места в середине салона.
– Я не Настенька, – огрызнулась девушка.
– Ну, ладно… Как вас там?.. Все равно, бутербродик передайте.
– А вы о них заранее побеспокоились?
– Я что, больной, о бутербродах беспокоиться. Вы еще прикажите с ними знакомиться, как Алисе с пудингом.
Тип хохотнул утробно. Коллектив веселье не поддержал.
– Сколько раз тебе говорить, Иннокентий, – проскрипела солидная дама, сидевшая на два кресла впереди типа, – ее зовут Юля.
Дама ласково улыбнулась девушке и получила заслуженный бутерброд.
 – Просто Юля во всех сказках играет роль Настеньки, – пропищала миниатюрная женщина, примостившаяся наискосок ближе к столу. – Типаж, куда денешься.
Она протянула руку, ласково погладила девушку по прилизанным волосам, заплетенным в длинную косу, и подхватила  свой заслуженный бутерброд.
Объект обсуждения при этом скромно потупила глазки, вылитая Настенька. Через секунду все трое жевали с нескрываемым аппетитом. Иннокентий обиженно сглотнул.
– Я не могу упомнить всех Настенек, что сменились на моем веку, – заворчал он. – К тому же эта играет совсем недавно. Второй год пошел, или третий?
– Четвертый уже, – горделиво вскинула голову Юля.
– Не сравнить с моим тридцать четвертым.
– А я почти пятьдесят лицедействую, – подал голос щуплый мужичок, пробравшийся нестойкой походкой между креслами из конца салона вперед. – Можно, милая? – произнес он заискивающе, остановившись возле стола.
– Держите, – заботливо сказала Юля, вкладывая ему в ладони порцию.
Мужичок благодарно поклонился и засеменил назад. Иннокентий проводил его неприязненным взором и зашумел:
– Ему, значит, можно? А мне нельзя?
– Ему закусить надо! – цыкнула солидная дама. – Иначе хлопот не оберемся. Пустит слюни посередине сцены.
– А ежели и пустит, не велика беда, – продолжал Иннокентий, подключив к словам размашистые жесты. – Роль отца-пьянчужки будет более органична. Он же не перестраивается. Всю жизнь играет самого себя. Кстати, как и ты – Роза – бессменная Баба Яга, – И он передразнил: – Типаж, куда денешься.
Роза поперхнулась и закашлялась. Миниатюрная женщина проворно подскочила, постучала ее по спине и посмотрела на Иннокентия с негодованием.
– Оскорбления не делают чести Деду Морозу! – завизжала она. – Между прочим, Роза исполняет Ягу по призванию, а ты Морозом являешься исключительно из-за габаритов и голоса.
– А ты прыгаешь зайчиками тоже по призванию? – ехидно парировал Иннокентий.
Женщина застыла, раскрыв рот от возмущения.
– Не смей обижать Мариночку! – взвилась Роза. – Она достаточно натерпелась от тебя!
Женщины встали плечом к плечу против общего врага. Иннокентий вжался в спинку кресла.
– Нет, ну что я вам такого сделал? – испуганно промямлил он. – Я просто хотел бутерброд.
– Обращайся к своей Эльзе! – послала Роза.
– Пусть Эльза тебя кормит! – поддакнула Марина.
– Нету здесь Эльзы! – закипел Иннокентий. – Укатила вперед с администратором, чтоб его черти взяли!
– Он просил называть его им… импресарио, – заикаясь, промычал мужичок из хвоста автобуса.
– А мыслит как мелкий агент! – отфутболил пас Иннокентий и злорадно потер ладони. – Ну, ничего… Он сегодня попрыгает. Это очень удачно, что мы в дороге застряли. Имеет смысл задержаться на всю ночь.
– Типун тебе на язык! – пролаяла Роза.
– А что?.. Вы помните, когда последний раз встречали Новый год не на паркете? – Иннокентий обвел компанию испытующим взглядом, все по очереди смущенно отвели глаза. – Вот! – Иннокентий многозначительно поднял вверх указательный палец. – И я не помню!.. Каждый праздник перед кем-нибудь пританцовываем. А толку?.. Барыши оседают у агента-импресарио, мать его! Он купил себе джип, а мы продолжаем трястись в старых автобусах. Я ему давеча пожаловался, он, знаете, что ответил?.. Что мы лишь два-три часа позоримся, а он перед этим месяцами клиентов обрабатывает… Но сегодня ему придется самому выйти на сцену, чтобы выполнить договор. Поймет, чего стоит трехчасовой позор!.. А у нас есть шанс выпить под бой курантов сидя в креслах, как нормальные люди.
– Чего пить будем? – оживился мужичок.
– Ты свое уже выпил, – осадила Роза. – Спи теперь.
В этот момент открылась дверь, и в автобус заскочил парень, помогавший водителю с починкой. Все обернулись в его сторону:
– Ну, что?
– Ничего, – сердито ответил он, ежась и постукивая себя по плечам. – Не заводится.
– Замечательно! – обрадовался Иннокентий.
– Молчи, шут! – заткнула его Роза.
– Ты замерз? – ласково прошуршала Юля и поднялась навстречу парню, распахивая пальто. – Возьми… – томно сказала она и протянула бутерброд.
– Не хочу, – отмахнулся тот, шмыгая носом.
– Я хочу! – прокричал Иннокентий и полез вперед. – Герой-любовник фиговый! – обратился он к парню поучительно. – Как ты Дон Жуана играть собираешься? В тебе же искры нет. Феромонов не чуешь. – Затем повернулся к Юле. – Не трать на него силы, Коломбина. Чего он, молокосос, в любви понимает… Другое дело – я! – Иннокентий выставил грудь колесом, рукой потянулся за колбасой.
– А как же Эльза?! – подколола Роза с одной стороны.
– Она тебя кинула?! – с хитрецой подхватила Марина с другого бока.
– Так тебе и надо, ловелас! – хором заключили обе. – Юля, не поддавайтесь!
Девушка дернулась и задела Иннокентия по руке. Колбаса шмякнулась назад на фанеру.
– Ни одна из вас никогда меня не любила! – разочарованно выдал Иннокентий, оборачиваясь к женщинам, как к зрительному залу.
– Зато ты любил всех! – осадила его Роза. – Я только и делала, что выгребала презервативы из карманов твоих брюк.
– Ты была моя первая жена. Я еще не умел скрываться, как следует.
– Будто потом научился! – съязвила Марина. – Как вторая жена, заявляю, все твои рубашки были изгажены чужими духами и помадой.
– Женщины сами липли ко мне, – объяснился Иннокентий.
– Ты даже не пытался сопротивляться, Мариночка страдала! – пафосно продекламировала Роза.
– Если бы ты не тыкала ее носом в грязное белье, она сама ничего бы не заметила!
– Но, должна же я была отыграться!
– Вот, как?! – заверещала Марина, разворачиваясь к Розе. – А я думала, ты мне сочувствуешь! – И она сделала воинственный шаг вперед.
Роза двинулась ей навстречу.
– Теперь сочувствую! Благодаря Эльзе!
Иннокентий протиснулся между дамами, предотвращая столкновение.
– Вы никогда не понимали моей широкой натуры.
Потом резко развернулся, схватил колбасу и отправил в рот. Удовлетворенно причмокивая, направился назад к своему месту. За его спиной дамы продолжали фыркать друг на друга.
Снова открылась дверь, и показался водитель в шапке-ушанке.
– Все! – постановил он.
– Едем? – радостно спросили все, кроме Иннокентия.
– Не, – ответил водитель. – Нужна подмога, чтобы дотянули.
– Так чего мы сидим! – всполошилась Роза. – Надо звонить агенту. Пусть приезжает и вытаскивает нас отсюда.
– Давно позвонил, – пробурчал Иннокентий.
– Ну?
– Абонент не доступен.
– Эльза с ним.
Иннокентий вздохнул:
– Недоступна тоже!
– Хоть сообщения отправил?
– Отправил, не дурак! Но, увидят ли...
– Давайте останавливать попутные машины! – скомандовала Роза.
– Машина автобус не потянет, – пояснил водитель. – Трактор или грузовик.
– Значит, их и останавливать, – приказала Марина.
Водитель усмехнулся:
– А никто не едет вообще! – Он развел руками. – Новый год без пяти. Все по домам сидят. Селедку под шубой трескают. Если бы хоть часом раньше.
– Проделки импресарио! – усмехнулся Иннокентий. – Он на свою голову придумал нам детский утренник в девять вечера… Успеете, успеете… Говорил ему, не складывай все яйца в одну корзину!
– Яйца! – всплеснула руками Роза. – Совсем забыла, мне же киндер-сюрприз подарили.  ¬– И она вытащила из сумки известное детское лакомство, протянула Юле: – Поломайте на кусочки.
– Вот оно, – пробубнил Иннокентий, – актерское признание! Не цветы, не конвертик с премией, даже не орден на грудь, а шоколадное яйцо с сюрпризом!
– Ой, – воскликнула Марина, – а мне мальчик мандаринку вручил.
И подняла над головой оранжевый фрукт.
– А бутылку шампанского никому не презентовали? – продолжал измываться Иннокентий.
– У меня есть, – неожиданно произнес водитель и полез под свое сиденье. – Пока вы выступали, я в ларек смотался, чтобы с пустыми руками домой не возвращаться. – Он достал бутылку игристого и передал ее парню. – Открывай.
Все зашумели одобрительно.
– А бокалы? – хлопая ресницами, спросила Юля.
– Здесь! – торжественно прокричал из конца салона мужичок и вынул из-за пазухи раздвигающийся пластмассовый стаканчик.
– Пора! – скомандовал Иннокентий, глядя на наручные часы.
Шампанское выстрелило в руках парня. Наполненный стаканчик пошел по рядам. Сквозь веселье послышался усталый голос Иннокентия:
– Пожалуй, пойду я на пенсию… Хватит с меня этого балагана. Сколько можно колесить по городам и весям, спать неизвестно где, есть абы что…
Женская часть коллектива поддержала:
– Правильно!
– Завтра разрываем контракт! Нет, сегодня.
– Даешь оседлую жизнь и нормальную работу!
Парень покрутил головой и признался:
– А меня вообще аплодисменты пугают.
– А я боюсь, что их не услышу… – эхом ответил мужичок.
Все замолкли озадаченные. В повисшей тишине отчетливо прозвучал приближающийся рев мотора. Визг тормозов заставил компанию вздрогнуть, но никто не суетился, пока в автобус не заскочил импозантный мужчина.
– Сидите тут! Прохлаждаетесь! – прокричал он, нервно хватая попавший под руку реквизит. – А там Эльза одна за вас отдувается. Второй час изображает восточную танцовщицу. Ну-ка, вперед! Спасать положение! – Он взмахнул метлой Бабы Яги. – Я тут вам транспорт подогнал!
– Сержик! – радостно залебезили все хором. – Благодетель! А мы уже и не надеялись…
На выходе из автобуса Марина заботливо накинула на Иннокентия как шарф белую ватную бороду, Роза подала большие синие рукавицы.
– Слушай, – опасливо спросила одна, – а ты серьезно на пенсию собрался?
– Скорее помечтал.
– Фу, – облегченно вздохнула другая. – А я уже испугалась.
– Да я и сам испугался.
И они, держась друг за друга, двинулись вслед за остальными на зов импресарио спасать несчастную Эльзу.