Почти грустная история

Осенний вечер… от этих слов веет поэзией, а за окном, должно быть, красиво, медленно и торжественно падают разноцветные листья, устилая дорожки парка необычным ковром… я, разумеется, в Его рубашке, ведь все мои шмотки в стирке, подошла босиком к окну, надеясь увидеть эту красоту, чтобы, может быть, записать потом, в ежедневнике с сердечками, пару строк, пару четверостиший. Не всё же матные частушки лепить! Итак, я медленно приблизилась к окну, грациозным взмахом руки отодвинула штору и вздрогнула: за окном хлестал дождь, били молнии, в воздухе летела, отчаянно мыча, корова; насквозь промокший алкаш, в надежде добежать до пивного ларька, сдался на половине пути и, где-то бегом, где-то брассом по лужам, добирался обратно, домой, где его ждали горячий ужин, дети, жена и скалка. Вдруг я, неожиданно для себя, улыбнулась: по улице медленно шла девушка с зонтиком. Хрупкая,стройная, нежная, она брела по лужам, а глаза её были грустные (да, я всё это увидела с 9-ого этажа), от неё веяло какой-то печалью, особой романтикой осени… но внезапно в неё ударила молния и она обуглилась. Я покачала головой: кто же покупает зонтики без громоотводящей макушки? Вот и получила по заслугам. Задумчиво посмотрев, как её обугленное тело плывёт по течению в канализацию, я прикинула,что всё-таки нет! Всё-таки матная частушка украсит сегодня страницы моего ежедневника!
Я решила, что хватит наслаждаться видами из окна и побежала в свою комнату, где на уютном диване, под тёплым клетчатым пледом, лежал Он и выбирал, какой фильм мы будем смотреть. Я хотела впорхнуть в комнату, как птичка, с лёгкостью, с грацией, но, конечно, наступила на кнопку и завыла от боли, запрыгав на одной ноге. Грации мне это не придало, но Он поржал. Он хотел поцеловать меня в место укола, но я милостиво не позволила: оно и понятно, 4 дня не мыла ноги, а мы с ним только познакомились, не хотелось Его терять. Я нырнула под плед и зажмурилась от удовольствия, по всему телу пробежала приятная дрожь, накрыло теплом и я замерла, наслаждаясь этим ощущением… Пока Он не сказал: «Дура, тебя звонят!»
Поняв, откуда эта приятная дрожь, я с досадой нажала на кнопку «отбой» на вибрирующем телефоне. Звонила подруга, а мне хотелось быть наедине только с Ним. Я прижалась к Нему и подумала, как хорошо, что Он у меня есть.
«Вот, - нежно забасил Он. – Тута есть боевик, ничё такой, я его зырил с братухой, там кишки-кровь, в общем, можно посмотреть. Вот, это – ха! – очень крутой детектив, там до конца фильма хрен поймёшь, что садовник пришил олигарха!..»
Я с нежностью смотрела на Его профиль, на сломанный в нескольких местах нос, на заросшие брови, на губы, в уголках которых таилась усмешка и ещё две простуды. «Надо будет мазью помазать»,- машинально подумала я.
Всё-таки мы выбрали фильм, ну как мы? Он. Я, со смутным ощущением поднимающейся в животе тревоги, смотрела, как Он поставил в плеер 7 частей «Пилы», при этом довольно потирая руки в наколках.
«Может, принесёшь мне кофе?» Я-то старалась, чтобы эта фраза прозвучала нежно, даже игриво, но Он дёрнулся  так же, как девушка с зонтиком, когда её шарахнуло молнией. Озадаченный, он только спросил: «Может, чифирку?» Я вскинула сломанные недоумением брови, но твёрдо настояла на своём: кофе, в большой уютной кружке, с двумя ложечками сахара и корицей, сваренный на небольшом огне. «Хера се заявочки!» С этими словами мой благородный рыцарь удалился на кухню, где что-то тут же загремело. Я испуганно вспомнила мамин сервиз, но потом успокоилась: его Он разбил ещё в прошлый раз.
Пока Его не было, я решила навести красоту: подкрасить губы блеском, подрумянить щёки и выдавить прыщ на лбу. Проделав эти нехитрые косметологические процедуры, я пошла на кухню, неслышно ступая босыми ногами (ничему меня жизнь не учит, а ведь по дому вечно раскиданы кнопки и иголки!!). Тихонько заглянув в кухню, я ошалела: Он, торопливо кромсая толстые куски колбасы, накладывал их на отрезанные ломти батона, воровато поглядывал на закипающий чайник и отчаянно быстро жевал мармелад из вазочки. Я поразилась быстроте Его рук: Он, как жонглёр, честное слово, ловко перебрасывал колбасу, хлеб, мармеладки, колбасу, хлеб, мармеладки, ПЕЧЕНЬЕ!!!!! Я не стерпела и деликатно кашлянула: ладно колбаса – она просроченная; ладно хлеб: я худею, ведь я корова жирная. Ну и мармеладки – чёрт же с ними, на них мухи сидели. НО ПЕЧЕНЬЕ???? Этого я не могла простить даже Ему! Я гневно вперила в его вздрогнувшие от неожиданности плечи взор. Он растерянно повернулся, словно в фильме при замедленной съёмке, судорожно проглотил кусок колбасы на добрых 200 граммов и замер.
«Моё печенье!» - зазвенел мой голос по всей кухне. – МОЁ ПЕЧЕНЬЕ!! МОЁ ВАНИЛЬНОЕ ПЕЧЕНЬЕ!!!» Голос нарастал,заполнял комнату, в стену уже стали долбить злые соседи, не привыкшие к моим истерикам…
И тут он подавился колбасой, закашлялся, посинел, упал и умер.
Вот так закончились мои отношения с Ним. И я свободна вновь, грущу, смотря на звёзды, мечтаю о новом Нём, ем печенье,запиваю его кофе и периодически вытаскиваю из пяток кнопки…