Первая ступенька в небо - прыжок

   Мое послевоенное детство проходило в городе Иваново, авиа гарнизоне Северный в местечке Пустошь Бор. Из окна четвёртого этажа нашей квартиры была видна большая часть лётного поля аэродрома, и я всегда мог видеть, как днём и ночью с него взлетали и на него садились краснозвёздные, недавно вернувшиеся с войны самолеты. Гул авиационных моторов постоянно наполнял квартиру и был её естественным привычным фоном. Подолгу я наблюдал за самолётами из окна, но самому подняться в воздух мне тогда ещё ни разу  не довелось. С большим любопытством и волнением я ждал эту первую встречу с небом. Что же это такое полёт?  Мне он представлялся сплошным каскадом наслаждения и восторга. Я тщетно пытался представить себе из чего же он может состоять.
    С первого класса школы я начал заниматься авиа моделированием в СЮТ (станции юных техников). Мастерил и запускал в полёт свои первые несовершенные поделки, и наш наставник помогал нам обучать их летать. Постепенно множились мои познания в авиации. Открывалась масса новых интересных сведений, достижений, открытий, инженерных решений в области авиации. Ширился мой кругозор, росла уверенность в себе. Отец мой, офицер ВВС, преподавал в лётной школе, и у нас в квартире не редко гостями были военные лётчики. В лётной амуниции, при орденах и регалиях, победители великой битвы, они казались мне сказочными богатырями. Я с трепетом и восторгом взирал на них, как на богов Олимпа. Когда же и мне подошло время выбирать профессию, я без колебаний выбрал небо.
        С осени я обучался в Ивановском аэроклубе. Трижды в неделю после занятий в школе, (я учился в 10ом классе), с группой таких же энтузиастов и романтиков неба, как и я сам, мы постигали азы теории лётного дела. Изучали в учебных классах устройство самолёта Як-18, его авиадвигатель М-11, аэродинамику, штурманское дело. Теория, схемы, макеты, плакаты. И вот, наконец, после прохождения парашютной подготовки, нам назначили день облёта. Облёт, это первый ознакомительный полёт новичка в качестве пассажира с инструктором перед первым в жизни парашютным прыжком. Целую неделю я с волнением и трепетом ждал этого судьбоносного события - прописки в небо. Выдался солнечный, в меру морозный январский день. Нас экипировали в лётные куртки, унты, шлемофоны с очками и краги. Мы по очереди надевали парашют и забирались в переднюю кабинку старенького двухместного биплана По-2.  Пилот инструктор выполнял с каждым один полёт по кругу над аэродромом. Полёт занимал не более шести минут. Ощущения же, которые я при этом испытал, меня просто потрясли. Ни каких положительных эмоций. Оглушающее тарахтение мотора, ледяной пронизывающий ветер, теснота и полный дискомфорт в тесной открытой кабинке. Эфемерное фанерное сооружение бултыхало меня в воздушном потоке, как пробку в проруби. Оно то проваливалось, то кренилось, то вздымалось вверх. Я впервые оказался без надежной опоры, на такой захватывающей дух высоте. Сначала я ещё надеялся, что вот-вот начнётся предполагаемый кайф от свободного полёта, но быстро понял, что взяться ему просто неоткуда. С нетерпением я дожидался окончания экзекуции. После посадки, снова ощутив под собой твердую землю, я вместе со всеми, искренне радовался благополучному завершению воздушного крещения. Как в сказке про голого короля, мы все стали восторгаться великолепным шоу. А ведь в следующий раз нам предстояло уже выпрыгивать из этого аппарата в полёте. Было над чем серьёзно призадуматься. Доведись мне слетать на этом По-2 до поступления в аэроклуб, возможно, я выбрал бы себе другую профессию. Но теперь отступать было уже поздно. Уйти из аэроклуба после облёта я себе позволить не мог. Через неделю нам назначили и сами прыжки. Я чувствовал себя, как приговоренный к казни. Грустные мысли обуревали мной. И вот этот неотвратимый день экзекуции настал.
    Массивный ранец десантного парашюта ПД-47 крепился за спиной, а запасной пристёгивался на груди спереди. Очень сложно было втиснуться в этой тяжёлой и громоздкой амуниции сверху в маленькую открытую кабинку старенького допотопного    По-2. Сидеть в нём приходилось кое-как скрючившись в пол оборота. На высоте 600 метров по команде инструктора нужно было вылезти из кабины на крыло, пройти по нему мимо кабины пилота (он сидел в задней кабине) к задней кромке крыла и… сделать шаг в никуда. Но я же был не цирковой акробат, не каскадер, а обычный мальчишка школьник, ученик 10А класса. Прыжок же с такой высоты совершенно противоестественен для нормального человека. Два моих юных мозговых полушария вошли в противоборство между собой. Одно приказывало прыгать, а другое ему категорически не подчинялось. Человек не птица, не мотылек. Если моему предку сперодактелю и довелось, быть может, полетать пару миллионов лет назад, не думаю, что в моих генах мог сохраниться тот его пращурный опыт. Добровольно же прыгать простому смертному пресмыкающемуся с высоты 600 метров, полагаясь на ранцы с мануфактурой за спиной, полное безумие. Но допустить позор и спуститься к друзьям отказником, стоя на крыле, вцепившись в обшивку, явиться после этого домой, в школу, смотреть в глаза родителям, одноклассникам, учителям, было страшнее физической смерти.
   Двигатель сбавил обороты. "Выходи, сынок" - услышал я голос пилота. Наступил момент истины. Стараясь не смотреть на землю, я вылез на крыло, как положено, перекинул через голову вытяжной фал, прошёл мимо пилота и, остановился на самом краю у задней кромки крыла. С ужасом посмотрел я вниз. Вся моя короткая жизнь промелькнула предо мной, как один миг. Штанишки, как и поджилки, дружно трепыхались на ветру. "С Богом!" - крикнул инструктор ...и… я.. сделал шаг вперед...!!!  Я полетел свободный от всего. Я и вселенная.
    Неистовый восторг охватил меня. В те мгновенья мне было совершенно всё равно, откроется парашют или нет, настолько возликовала душа. Я был беспредельно счастлив. Я победил себя! Я имею полное право себя уважать! Есть гордость и честь! Не запятнал себя позором! Каким прекрасным оказался этот мир! В полной эйфории я даже забыл было про парашют, но он, как ему и положено, сам принудительно раскрылся от вытяжного фала.    Сверху вниз в полном смысле этих слов взирал я на распростертый подо мной город. Я ликовал. Мне хотелось петь. С любопытством я разглядывал аэродром с его окрестностями. Всё такое непривычно маленькое, но неожиданно узнаваемое. Вскоре я заметил, что земля всё энергичнее стала набегать на меня. Вспомнив наставления инструктора, я стал готовиться к приземлению. Как и положено, развернул стропами парашют против ветра и вскоре благополучно ткнулся в снег на такую надежную замечательную землю. Всё во мне ликовало. Я желал сразу же подняться в небо и прыгнуть ещё и ещё раз. Во мне, очевидно, уже начинала зарождаться привязанность к небу. Теперь уже с осознанным нетерпением я стал ждать начала учебных полётов в аэроклубе.
  Впоследствии мне самому ещё лишь однажды довелось прыгнуть с парашютом уже в лётном училище. Воздушная стихия тогда стала для меня уже довольно привычной средой. Мы прыгали с самолета Ан-2. Я оказался первым в группе. Открылась дверь и я без особых эмоций шагнул из салона. Работая впоследствии пилотом на Ан-2, мне самому неоднократно доводилось производить выброску парашютистов. Были среди них и начинающие допризывники и матерые десантники лесные пожарники. Они прыгали на горящую тайгу, порой прямо на лес и со взрывчаткой. Красиво прыгали ребята. Они сразу ложились на поток и улыбаясь махали мне  в кабину рукой. Внизу под ними горела тайга. Сильными не рождаются, ими становятся, хочется напомнить мне молодым. Удовлетворение же от полётов я стал испытывать, когда удавалось в воздухе хорошо выполнить сложную и нужную людям задачу. Каждый мастер гордится произведением рук своих. Пилотам тоже предоставлена эта возможность.