Накануне Рождества

Украшенный к Новому Году город играл разноцветными электрическими гирляндами.

Синий троллейбус притормозил, и Владимир вышел на свежий воздух темного города, подсвеченного огнями рекламы и уличными фонарями.

В стороне от магистрали во дворе было темно и что-то чавкало под ногами.

При подходе к своему дому сквозь мглу и кустарник он различил на фоне стены два силуэта. Люди стояли на бетонной полоске, обрамляющей дом по периметру.

- Ты понял меня? – спросил голос с кавказским акцентом.

- Откуда мне деньги взять? – отвечал родной полупьяный питерский голос.

- Займешь, или статью получишь за сопротивление органам власти.

Владимир подошел и спросил:

- В чем дело?

Облаченный в пятнистую крысиного цвета форму и черные хромовые сапоги высокий и худой милиционер с греческим носом сказал с акцентом:

- Пьяный оказывает сопротивление. Свидетелем будешь.

Тщедушный и хлипкий мужик в темно-фиолетовом пальто, выпучив блестящие глаза, произнес:

- Я живу в этом доме, - он похлопал силикатные кирпичи ладонью, которой придерживался за стену, - и в полном здравии иду домой к любимой жене, кому я мешаю? Отметил у приятеля наступающее Рождество, но этот чеченец пристал, как банный лист, и говорит: или деньги давай, или отправлю в медицинский вытрезвитель, услуги которого обойдутся дороже. А откуда у меня деньги? Домой иду, пропусти меня, будь человеком.

- Видишь, сопротивление оказывает. Я сейчас вызову наряд. Они покажут, как препятствовать органам. - От него несло затхлостью и гуталином.

- Подожди, - сказал Владимир, - может, пусть он и обрадует супругу расчудесным явлением.

- Он в пьяном виде нарушает честь и достоинство граждан в общественном месте и оказывает сопротивление, и этого уже достаточно, чтобы дело завести, - кавказец заводился все больше. – Ты что, хочешь его выгородить? Согласно Указу Президента мы имеем право задержать любого подозрительного на тридцать суток для выяснения причастности к организованной преступности. Все вызываю наряд!

Тон милиционера стал злобным. Он, видимо, надеялся, что сейчас его будут упрашивать уже двое отпустить их.

- Стоит ли говорить о мелочах, - спросил Владимир уже готовый к схватке. - Напрасно ты наезжаешь на моего брата.

Уловив нотки угрозы, милиционер достал рацию правой рукой. После нажатия какой-то кнопки, она, разорвав тишину, громко зашипела гремучей змеей.

Дальнейшее промедление могло быть чревато, и правая рука Владимира автоматически сделала выпад вперед, Удар пришелся прямо посередине рации. Правая рука кавказца пропечаталась к кирпичной стене и что-то хрустнуло.

- Перелом кости звучит иначе, - мелькнуло в сознание Владимира.

Время рассмотреть место хруста отсутствовало, поэтому ребро левой ладони, огибая милицейское плечо, дотянулось до длинной шеи и нанесло второй стремительный удар, в который была вложена энергия полуразворота. Лязгнули зубы, удивленные глаза открылись шире, и кавказец стал медленно оседать. Все случилось в соответствии с тем, что когда-то Владимир часами отрабатывал на тренировках. Он взглянул под ноги на разбитую рацию и дважды топнул по ней ребром каблука.

- Давай делать ноги,  - зашептал сосед по дому.

Он уже развернулся, чтобы бежать, но Владимир остановил его словами:

- Ты спешишь напрасно. Предлагаю разобраться. Нам с тобой еще жить в городе Петра.

Милиционер начал приходить в себя, зашевелился и сделал попытку приподняться, но Владимир наступил ему на ногу.

- Расскажи, абрек, откуда ты родом?

- С Кавказа, - милиционер, водя головой из стороны в сторону, снижая боль в области шеи.

- Что ты делаешь в нашем городе?

- В милиции служу.

- Так ехал бы к себе и служил бы в милиции у себя на Кавказе.

- У меня только одна отара.

- Я тебе говорю о службе, а ты о баранах, - Владимир чувствительнее нажал на икроножную мышцу кавказца ногой.

- Чтобы дома меня устроили на место милиционера, мне нужно отдать три отары овец, а у меня одна.

- Абрек, нам с тобой надо договориться. Если ты хочешь здесь у нас в зарабатывать на поприще охраны правопорядка, милости просим, Но если ты будешь заниматься вымогательством для получения денег на две отары баранов, чтобы купить милицейскую должность в своем ауле, я тебя лично зарою. Сделаю с тобой тоже, что с этой погремушкой.

Владимир шаркнул подошвой ботинка по останкам рации, которые заскрежетала по бетону. Он спросил:

- Я изложил доходчиво?

- Да, - ответил кавказец, потирая рукой ногу.

- Теперь медленно поднимайся.

Владимир дождался, когда высокая фигура приняла вертикальное положение, и сказал:

- Сейчас доведешь брата до квартиры и сдашь на руки жене, после чего будешь свободен.

- А как я за рацию отчитаюсь?

- Объяснишь, что гнался за мальчишками, уронил и потерял.

- Понятно, - произнес кавказец.

- Если понятно, пошли.

Мужик, почти придя в себя, спрашивал заикающимся голосом:

- Быть может, я пойду один?

Посмотрев на зайца, вырвавшегося из когтей горного орла, Владимир сказал:

- Как скажу, так и сделаешь.

- Хорошо, - пролепетал мужик.

- Тогда двигай.

Держась за стенку, сосед по дому шел далекими от уверенности шагами. Следом возвышался горец. Замыкал шествие Владимир.

У подъезда, где жил мужик, Владимир подождал, пока милиционер выйдет и сказал:

- Иди, абрек, домой, простись с грехом и помни мои слова. Разве похож я на того, кто повторяет дважды?

- Извини, - сказал кавказец. Понурив голову, он медленно шел вдоль белокаменного здания, размышляя о будущем житие.

Когда его фигура скрылась, Владимир пошел к своему подъезду.