Вариант сознания... ч. 52

   
  Вечно  живой  образ смерти.
     Лев  Толстой  перед смертью сказал: «Не понимаю…». О смерти  создано  несчетное  количество произведений. Когда-то и я  мечтал написать  диссертацию по истории русской литературы именно   с таким    названием – «Вечно живой образ…».  Наиболее  характерное  изображение  смерти -  скелет или старуха с  косой. В русской музыке  известны  «Песни и пляски смерти» Мусоргского. В чем  их особенность? 
     Интересно  высказывание Г.В.Свиридова  в  беседе с  Г.Образцовой (запись  в  дневнике композитора от декабря  1981  года).  Смерть  у  Мусоргского - вовсе не  скелет: у  него «сама Смерть выступает  в качестве действующего  лица. У  Мусоргского она  является  <…>  в человеческом  образе. Ей приданы  типические черты  живого человека, и это не  вызывает у нас  какого-либо протеста,  ощущения фальши и неправдоподобия.
   Он взглянул на  Смерть не  как на  зло или несчастье,  а поднялся на  более высокую  точку  зрения,  он понял,   что эта стихия – такая  же,  как  Жизнь. И  бытие человека - есть переход  из  одной  стихии в другую,  из  дня в ночь,  из  движения к покою.  Подобная  же  мысль руководила им  при сочинении пьесы  «Катакомбы»  из  «Картинок с выставки»,  где  Мусоргский  сам  как  бы  живой   входит в  царство Смерти,  разговаривая  «с  мертвыми на мертвом  языке».  Общение стихий продолжается:  он  пишет (слова в нотах):  «дух  умершего Гартмана  ведет меня   к  черепам,  черепа  тихо засветились». Свет этих  черепов и есть ответ безмолвного царства   на  звуки его музыки,  этим  светом  оно приветствует пришельца».
    Читая  эти строки,  невольно  думаешь: какое счастье,  если бы  неизбежная  смерть  приходила к  нам  как   величественная, всепримиряющая  и  всепоглощающая  музыка…  Замечательный поэт  Борис Чичибабин,  устав от жизни, призывал  Матерь-смерть  убаюкать его, как  ребенка… Другой известный поэт, С.Гандлевский,  сказал:  «Смерть -  Юрьев  день».  Дождемся  ли отмены  Юрьева дня?      
   Приведу  свое стихотворение  на  указанную  тему: 

        ФЛЕКСИЯ ЖИЗНИ
День размазался по асфальту
Обстоятельств; почтенный полдень
Пропотел в суете всесловий
И расплылся в слюнявых "измах".
Эфемерная жизнь - в дрожании связок,
В непалимом огне полемик...
Леденеешь в душе, коль знаешь,
Что луну изготовили немцы,
День седьмой загрубел в закате,
День восьмой - не обрящет нощи:
Так, наверное, будет проще
Обсчитать нас, по зову вставших.
Гуще ль кажутся кущи - вряд ли,-
Если встанешь не тенью - телом.
Вот подымется  рев рефлексий,
Когда всех - голышом - и вместе...

Тело - изменяемая часть жизни.
Флексия! Тонкая плоть, не твердь.
И в винительном падеже недвижна
Неизменяемая часть жизни - смерть.

                Ноябрь  2000.          

* * *             
                Видизм:  человечество  как   оно есть
«Новый  мир»  откликнулся на  выход книги Бориса Диденко,  где развиваются  идеи  «видизма» -   науки о видах  человека.  Увы,  челове-чество начинало с  людоедства – это факт. Тут Диденко  ссылается на книгу весьма уважаемого  Б.Ф.Поршнева  «Начало  человеческой истории». Добавлю, что  каждый  50-й   житель каменного века  расстался с  жизнью благодаря удару  дубинкой по голове.
Автор выделает четыре вида  человеков:
-  сверхживотные,  или суперанималы  -  потомки людоедов. Они составляют  2  процента  населения  земли;
-   ауггесторы   (псевдолюди) -  натуры коварные и лицемерные.  Их  в  обществе  8  процентов;
-  диффузный тип -  внушаемый и комфортный. Они составляют  большинство населения  (70  процентов);
-    неоантропы -  маловнушаемые,  высоконравственные  люди. Их  всего  10  процентов.
Я  подсчитал,  что в   совокупности  они составляют 90 процентов. Куда  отнести остальных? Известно, что человек состоит из  того,  что он ест.  Интересно,  как возникла популяция  неоантропов -  от травоядных, что ли? 
В  свое время   меня  интересовала  эта проблематика. Я  пришел к   мысли, что   на пути от зверя к  ангелу  человек проходит три стадии. На первой стадии -  это зверь  с человеческими чертами. На  второй  - звериное и ангельское начала  в  человеке сосуществуют. На третьей  -   ангельское начало (доброта,  любовь, сострадание)  превалирует.  У  Чехова  в ранних  рассказах много персонажей, в облике которых  просматривается  животное начало. Потом появляются   «сыны  человеческие»  вроде студента  Васильева («Припадок»), которые  реагируют на  чужую боль как на свою собственную.  Это  люди с особо чувствительной  душой,  как  бы  лишенные кожи.  Их ранит и оскорбляет  любая  несправедливость. В  пьесе  «Три сестры» о таких  людях  говорится:  сегодня  вас  всего три на целый город,  завтра  будет шесть,  послезавтра  двенадцать, потом  все  больше  и больше,  и через  двести-триста лет  наступит  прекрасная  жизнь…
Увы,   процент   хороших,  ангельских  душ  не  вырос.  В  массовом порядке их  вырубили в  гражданскую войну. Сталин пересажал их в  лагеря. Самые  честные,  самые  порядочные  полегли на   полях  Второй мировой…  Потому  и господствуют сейчас  суперанималы и  псевдолюди.
                2  ноября  2000.

                * * *
                Метерлинк  и  Магдалина
Все, что  связно с  темой  Христа и  истории христианства, меня волнует,  заставляет искать скрытые смыслы.  Это  - тайна,  которая  никогда  не  будет разгадана. Но это - и история  людских  отношений,  человеческих  характеров, которые нам понятны.  В поведении людей  заложено зерно отгадки того,  что  тогда произошло  и как  это происходило.   Существует даже редкая  вещь -  анекдоты про Иисуса! Дескать,  Иисус проповедовал   ученикам, а в  это время  приблизилась толпа горожан, которая  собиралась побить камнями падшую  женщину. «Пусть  бросит в  нее  камень тот, кто сам  без  греха», -  сказал  Учитель, и  правоверные  иудеи зачесали в  затылках. Вдруг  толпу  раздвинула   пожилая  женщина с камнем в  руке. «Мама, -  промолвил  Христос, -  шли бы  вы  домой. Опять вы  мне  работать мешаете…»
  К  разряду  падших  женщин относилась Мария  Магдалина. Морис Метерлинк  написал о  ней  пьесу в  трех  действиях. Два  эпизода  позаимствовал  из  драмы  Поля  Гейзе  «Maria  von Magdela».  В  России была популярна  поэма  А.К.Толстого  «Грешница»,  -  ее, помнится,  читал  пьяный  начальник  станции в  третьем  акте  «Вишневого сада»  Чехова.  В  поэме Учитель в  два  счета  обращает  в веру   наглую красотку.  У  Чехова  же  падшая  женщина  (Раневская),  напротив, посрамляет  учителя (Петю Трофимова)…  Забавно.  Многосмысленно.
У  Метерлинка все  иначе.  В  Магдалину  влюблен  римский начальник  над легионерами по имени Люций  Вер. Она  -  дорогая   гетера,  живет в  богатой  вилле  возле  Иерусалима.  Завороженная  Иисусом,  она   неосторожно приблизилась к  толпе  его фанати-чных  последователей, и те  действительно едва  не побили  ее  камнями:  «Римская  подстилка!». Иисус их остановил,  и с  той поры  Магдалина стала   ярой приверженцей  новой веры.
И вот  Учитель схвачен…  Люций  Вер приходит к  Марии:  «Я  спасу  этого человека, если ты скажешь мне  «да». Вот момент,  когда Мария может пожертвовать собой и спасти  Мессию.  Но Учитель произвел в  ней  нравственный  переворот, и…
«Если я  уступлю на мгновение порыву страсти,  то  все, что он  говорил,  все,  что делал,  все,  что он дал нам,  снова  низринется во мрак <…> То, что он  нам дал,  больше его жизни…».
Ну,  легла  бы под римлянина,  как  тысячи раз  делала прежде,  и жизнь Мессии была  бы спасена! Нет,  не  легла…
Увы –   возвышенная риторика меня  лично мало тронула. Это очень похоже на  героические подвиги  героев   коммунистической литературы,  как ни странно. Заскоки на идейной почве.  Наиболее  живое место  в  пьесе  -  толпа калек, ислеленных Христом.  Они,  разумеется,  поют ему осанну. Но вот стало известно, что  Учитель схвачен.  Подлый инстинкт срабатывает, и  толпа начинает растворяться…
Марфа:  Вам не стыдно?
Больной: Чего стыдиться?  Какая  польза в том, что им  исцеленные  из-за  него  же и погибнут?
Хромой:  Ухожу,  но не  из-за страха,   а чтобы отыскать его…
Один из чудесно исцеленных:  …Слышу  звон оружия… Спасайся,  кто может…
Они  быстро поворачиваются против  Магдалины, когда  Люций Вер   сообщает,  что  «эта  баба» не  желает    спасти Иисуса. Не   хочет   л е ч ь… 
Горбатый:  Она тоже предала его.  Она  была вместе с  Искариотом.
Нищий:  Сколько ты получила?
Один из чудесно исцеленных:  Да,  сколько?  Где деньги?
Другой:  Верни золото!  Верни золото!  Обыщите  ее!
Бродяга:  Распутница! Солдатская любовница!
Расслабленный:  … она  не выйдет отсюда  живая. Я  за  это ручаюсь.
                . . .
Толпа  простодушно-подлых и алчных  уродов - горбатых,  нищих и  расслабленных, воссозданная  Метерлинком -  настоящее драматургическое чудо!  Не  ради богатых и здоровых - ради вот этих нищих и обездоленных Христос пошел на крест!  Припоминаю, год назад написал стихотворение  «Mania  grandiosa»,  где прямо возмущался парадоксальной ситуацией,  отраженной в  Евангелии:

Чтоб ради нищих и калек
Т а к и е   боги умирали!

Замечательно, что Метерлинк,  увлеченный  н а д у м а н н о й   нравственной проблемой  Магдалины,   как бы вскользь прошелся  кистью по   этой пестрой толпе.  Но какой  точный  рисунок! Фламандская  школа!   Я положительно восхищен  -  и вижу, что в  сфере отображения человеческого порока  Метерлинк  бесподобен. Кажется, что дух  Иеронима  Босха   ожил в  душе  драматурга.
Однако – Люций  Вер… Люцифер? Оригинальный, прямо скажем,  дьявольский способ погубить Христову  Веру  -   спасти самого Иисуса!
                12  ноября  2000.