Теомонизм. Глава 5. Экуменизм разума

Теомонизм как экуменизм разума
В лекции перед студентами, преподавателями и учеными Национального исследовательского ядерного университета «МИФИ» по случаю присвоения ему степени почетного доктора НИЯУ МИФИ Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл поделился с присутствующими своими размышлениями о роли и взаимосвязи науки и религии. Он напомнил замечательные слова великого философа Иммануила Канта, о том, что две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, — это звездное небо надо мной и моральный закон во мне. Патриарх Кирилл подчеркнул, что две особенности нашей вселенной делают науку возможной, потому что сама вселенная и прекрасна, и упорядочена. Если бы не было гармонии бытия, не было бы науки. Если бы был хаос, то не было бы научного знания. Многие ученые, независимо от их отношения к вере, говорят о глубоком благоговении, которое вызывает у них мироздание. По словам Эйнштейна: «Самое прекрасное, что мы можем пережить, — это чувство таинственного. Именно оно лежит в основании подлинного искусства и науки. Тот, кому это чувство чуждо, кто не может остановиться в изумлении и благоговении, — не лучше мертвеца, его глаза закрыты». Красота вселенной, гармония бытия призывают нас к тому, чтобы мы познавали Вселенную.

Моральный закон во мне. Этой проблеме великий философ посвятил свою работу «Религия в пределах только разума». Отправной мыслью его рассуждений является положение, что «если мораль признает в святости своего закона предмет глубочайшего уважения, то на ступени религии она в высшей, исполняющей эти законы причине представляет предмет поклонения и является в присущем ей величии. Но все, даже самое возвышенное, умаляется в руках людей, когда они применяют эту идею». Кант подчеркивает, что в условиях «публичного заведения (под названием университета), которому доверены все науки для культуры и для предохранения их от всякого ущерба, надлежит ограничивать притязания тем условием, чтобы  не производить  никаких разрушений в области наук. Если отступить от этого правила, то в конце концов можно прийти к тому, что уже когда-то было (например, во времена Галилея), а именно: основывающийся на Библии богослов, дабы смирить гордость наук и избавить себя от возни с ними, может отважиться на вторжение в область астрономии или других наук, например древней истории земли, и, подобно тем народам, которые не обнаруживают в себе ни способности, ни достаточного усердия, чтобы защититься от опасных нападений, все вокруг себя превращает в пустыню, и налагает запрет на все исследования человеческого рассудка».

Кант считает, что в условиях университета у философского и богословского факультетов должны быть свои предметы и границы учений. Но человеческой способности недостаточно для утверждения морального закона как причины достижения высшего блага (как цели). Для того чтобы привести счастье в мире в полное согласие с достойностью быть счастливым, необходимо «признать всемогущее моральное существо как владыку мира, промыслом которого это и совершается, т.е. мораль неизбежно ведет к религии». Поэтому так называемое «философское богословие» должно остаться «в пределах одного лишь разума и пользуется для подтверждения и объединения своих положений историей, языками, книгами всех народов, даже Библией, но только для себя, не вводя эти положения в библейское богословие и не пытаясь изменить те его официальные учения, исключительное право на которые имеют духовные лица, оно должно пользоваться полной свободой распространения, на сколько хватит его учености».Эти слова великого философа сегодня как никогда актуальны, когда в условиях эйфории духовной свободы возникает соблазн ввести в школах не «историю религий», а урок «Православной культуры» или «Исламской культуры». Кант предлагает и на богословских факультетах  прибавлять еще особый курс чисто философского учения о вере. «Ведь именно таким образом он (богослов) заранее может быть во всеоружии против всяких затруднений, перед которыми его может поставить философ. Не утаивать их или объявлять их безбожными - это жалкая уловка, которая ни к чему не ведет; а если смешивают то и другое и основывающийся на Библии богослов только случайно бросает на это беглые взоры, то это есть отсутствие основательности, и в таком случае никто в конце концов толком не знает, как быть с учением о вере в целом».

Свои рассуждения Кант начинает с признания двух постулатов: 1. Мир лежит во зле; 2. Мир начинается с добра.  Поэтому и человек, по его мнению рождается не добрым и нее злым, или отчасти добрым, а отчасти злым. «Поэтому суждение о том, что виновник — злой человек, не может быть с уверенностью основано на опыте. Следовательно, дабы назвать человека злым, надо иметь возможность из некоторых его поступков, даже из одного-единственного сознательно злого поступка, a priori сделать вывод о злой максиме, лежащей в основе, а из этой максимы — о заложенном в каждом субъекте основании всех отдельных морально злых максим, которое само, в свою очередь, есть максима». В связи с этим, Кант определяет в человеческой природе задатки добра и зла. Задатки добра: 1.задатки животности человека как живого существа; 2. Задатки как существа живого вместе с тем разумного; 3. Задатки его личности как существа разумного и вместе с тем способного отвечать за свои поступки. Задатки зла: 1. Слабость, хрупкость человеческая в соблюдении принятых максим (даже апостол Павел сетовал: я хочу добра, но совершить его не могу); 2. Склонность к смешению неморальных мотивов с моральными (даже если это происходит с добрым намерением); 3. Злонравие, испорченность человеческой природы, склонность к принятию злых максим. Если напомнить религиозную версию борьбы добра и зла, в первую очередь необходимо обратиться к трактату Августина Блаженного «О граде Божием». Человеческая история, которую Августин излагает в своей книге в его понимании есть борьба двух враждебных царств — царства приверженцев всего земного, врагов Божьих, то есть светского мира и царства Божия При этом он отождествляет Царство Божие, в соответствии с его земной формой существования: любишь Бога в себе или себя в Боге. В зороастризме: Мир — арена борьбы светлого и тёмного начала.

Особое значение в труде Канта имеет Часть третья. «Победа доброго принципа над злым и основание царства божьего на земле». Борьба, которую каждый морально-благомыслящий человек под руководством доброго принципа должен вести против соблазнов злого в этой жизни, не может, какие бы усилия он ни предпринимал, принести ему никакой большей выгоды, кроме освобождения от господства последнего. То, что он свободен, что он «от рабства в законе греха освобождается, дабы жить для справедливости» (Посл. К Римл. 6.17-18)— это высшее приобретение, которое че ловек может получить. Философ выявлял сущность религии и находил ее в моральном образе мыслей, скрытом внутри, но выражающемся в соответствующем образе жизни. Он писал: “Религия (рассматриваемая субъективно) есть познание всех наших обязанностей как божественных заповедей”. Кант характеризует религию и в другом аспекте; “...всякая религия состоит в том, что мы смотрим на Бога как на достойного всеобщего почитания законодателя всех наших обязанностей”. Еще более определенно Кант сближает религию и мораль в работе “Спор факультетов”: “Религия — это не совокупность определенных учений как божественных откровений (такая совокупность называется богословием), а совокупность наших обязанностей вообще как велений Божьих (и субъективно, — совокупность максим соблюдения их, как таковых). Религия ничем не отличается от морали по своему содержанию, т. е. объекту, ибо она касается долга вообще; ее отличие от морали лишь формальное, т.е. религия есть законодательство разума, призванное придавать морали влияние на человеческую волю для исполнения человеком каждого его долга при помощи созданной самим разумом идеи Бога”. Философ утверждал, что есть только одна истинная религия и нет различных, но могут быть различные виды веры.

Кант проводил границу между исторической верой, которую называл также верой Откровения, статутарной, церковной верой, и чистой религиозной верой, верой чистого разума, моральной верой. Первая — принудительна, “мертва”, в то время как вторая - это “живая вера”, она свободна. По мнению философа, в истории постоянно шла борьба между этими верами. В соответствии с видом веры, образом мыслей, способом почитания и формой поведения религия принимает разный вид. Кант различал моральную и статутарную религии. Религию, основывающуюся на моральной вере, вере чистого разума, он называл “чисто моральной”; в ней каждый с помощью собственного разума познает Божественную волю в самом себе. Если же мы принимаем статутарные законы, то исполнение их будет представлять собой статутарную религию. Познание последней возможно уже не посредством нашего собственного разума, но только через Откровение. Такая религия основывается на исторической вере, а не на вере чистого разума. Статутарные божественные законы, как и статутарную религию, можно принять. Но сами по себе они не обязательны и могут быть признаны лишь в качестве Откровения Божественной воли; заключать в себе только средство для поощрения и распространения истинной религии. Моральное законодательство, через которое воля Божия первоначально запечатлена в сердце человека, является необходимым условием всякой истинной религии и создает ее. Поэтому “истинное почитание” Бога, имеющее “всеобщее значение для каждого человека”, должно основываться единственно на моральном законодательстве. Статутарное законодательство, предполагающее Откровение, можно рассматривать лишь как случайное, как таковое оно подходит или может подходить не каждому человеку, и, значит, его нельзя считать обязательным для людей вообще.

От чистой моральной религии Кант также отличал богослужебную религию. Моральная религия представляет собой постоянное стремление к морально-доброму образу жизни: исполнение обязанностей по отношению к людям (к самому себе и другим) и есть исполнение Божественных заповедей. Поведение, поскольку оно имеет отношение к нравственности, представляет собой постоянное служение Богу; лучше служить ему каким-либо другим способом невозможно, поскольку люди могут воздействовать и влиять лишь на другое существо в этом мире, но не на Него. В богослужебной религии имеет значение не столько внутренняя моральная ценность поступков, сколько внешнее совершение их для Бога и тем самым угождение Ему хотя бы пассивным послушанием, даже и при индифферентности поступков в моральном отношении. Празднества, исповедание веры в богооткровенные законы, соблюдение предписаний, относящихся к формам церкви, являются морально-безразличными действиями.

Кант, принимая разделение религий на откровенную и естественную, делал это по-своему: “Та религия, в. которой я заранее должен знать, что нечто есть божественная заповедь, дабы признавать это моим долгом, есть религия Откровенная... Напротив, та, в которой я сначала должен знать, что нечто есть долг, прежде чем я могу признать это за божественную заповедь, — это естественная религия ”. Естественная религия может быть в то же время и откровенной, если люди посредством применения своего разума сами собой могут и должны прийти к религии, даваемой через Откровение. В этом случае религия объективно бывает естественной, хотя субъективно-откровенной. С другой стороны, и откровенную религию можно рассматривать как естественную. Значит, откровение ее в известное время и в известном месте может быть мудрым и весьма полезным для человеческого рода. Христианство - “истинная”, “совершенная религия”, оно является естественной, ученой и откровенной религией: Эта религия вышла из уст Первоучителя не как статутарная, а как моральная религия, вступив в теснейшую связь с разумом.

Религия предполагает объединение людей, и здесь Кант различал этическую и политическую общности. Первая (этически-гражданское общество) — объединение и отношения людей под водительством законов добродетели, свободных от принуждения. Вторая (юридически-гражданское общество) - объединение и отношения людей, в общественном порядке подчиняющихся публичным правовым, следовательно, принудительным законам. Этическая общность представляет собой народ, руководствующийся Божественными заповедями, т. е. народ Божий. Такая общность на основе Божественного морального законодательства есть церковь, которая, поскольку она не является предметом возможного опыта, называется невидимой церковью. Видимая же церковь есть действительное объединение людей в единое целое, соответствующее идеалу. Чтобы распространять и сохранять естественную религию как мировую религию, кроме служения невидимой церкви требуется всеобщее объединение, коллективная всеобщность, единение верующих в одной видимой церкви по принципам чистой религии разума. Признаками истинной церкви являются всеобщность и необходимость. Всеобщую церковь может обосновать только чистая религиозная вера, но из-за слабости человеческой природы такая вера труднодостижима. Поэтому на чистую религиозную веру никогда нельзя рассчитывать настолько, чтобы лишь на ней основывать церковь. Последняя как объединение многих людей в одну моральную общность, опирающуюся на веру чистого разума, нуждается и в публичных обязательствах, в известной церковной форме, что требует статутарного, данного в Откровении законодательства, следовательно, исторической или церковной веры. Но способ организации церкви является Божественным установлением, если только оно находится в полном соответствии с моральной религией.

С 21 по 23 июня 2011 года в Москве проходило очередное заседание Европейского совета религиозных лидеров. По предложению Русской Православной Церкви эта встреча была посвящена теме «Права человека и традиционные ценности в Европе». В заседаниях Совета в Москве также участвовали митрополит Галльский Эммануил (Константинопольский Патриархат), епископ Фермопильский Иоанн (Элладская Православная Церковь), архиепископ Вроцлавский и Щецинский Иеремия (Польская Православная Церковь), епископ Осло Бернт Эйдсвиг (Римско-Католическая Церковь), епископ Гуннар Столсет (Лютеранская Церковь Норвегии), генеральный секретарь Всемирной конференции «Религии за мир» Уильям Вендли, модератор Всемирной конференции «Религии за мир» протоиерей Леонид Кишковский (Православная Церковь в Америке), верховный муфтий Боснии и Герцеговины Мустафа Церич, представитель Исламского совета Великобритании шейх Ибрахим Могра, главный раввин России А.С. Шаевич и другие. По итогам работы форума была принята Московская декларация «Достоинство человека, его права и традиционные ценности».
Папа римский Бенедикт XVI принял в Ватикане в ноябре 2011 г. делегацию «Религиозного Совета Израиля». На папскую аудиенцию пришли, в числе прочих, латинский патриарх Иерусалима, главный раввин Израиля, а также главы мусульманской и друзской общин этой страны. Понтифик заявил: «В наши бурные времена диалог между различными религиями приобретает особое значение и является условием формирования атмосферы взаимопонимания и мира», он подчеркнул, что межрелигиозный диалог особенно актуален в земле, которая является святой сразу для нескольких религий и где в отношениях между их исповедниками всё еще имеют место нерешенные проблемы. Бенедикт XVI подчеркнул, что на религиозных лидеров возложена громадная ответственность за воспитание членов их общин в духе глубокого понимания других религиозных традиций и открытости к сотрудничеству с ними. Лидеры религиозных общин Святой Земли после встречи с папой выступили с совместным обращением, в котором поблагодарили понтифика и выразили ему признательность за те усилия, которые он прилагает для водворения мира во всём мире. Они также исповедали свою общую веру в «бога-творца», призывающего людей жить в мире.

Список литературы:
Кант И. Религия в пределах только разума // И. Кант. Трактаты и письма. М.: Наука, 1980.
Яблоков И.Н. Философия религии И. Канта // http://www.bestreferat.ru/referat-5683.html