9-V Трижды осчастливленный

                V

  Что касается упомянутого единственного любовника. Это не Аппий Силан: почувствовав в его отношении к себе отсутствие прежних тепла и внимания, Фабия решила его оставить. Как-то в конце июля после обеда в доме бывшего претора и практически уже бывшего любовника она начала нежные ласки, но он, видимо, не сумел справиться с тем объёмом вина и пищи, что принял в себя, и стал засыпать прямо за столом. Видя столь благой и удачнейший предлог для разрыва, Муция поспешила им воспользоваться:

  – Милый! Аппий, когда же тебя разбудить?

  – Потом… Вечером… Таким нежным поцелуем…

  – Хорошо, я предупрежу твоего атриенсиса, – фламина поднялась и покинула дом Силана и его самого.

  Сей оборот оказался счастливым для давнего – или недавнего, как посмотреть – юного соперника Силана, живущего поблизости, то есть для Публия Сига. Эфеб сидел в своём домашнем кабинете и был как раз занят сочинением очередного послания к возлюбленной; оно продвигалось слабо.

  Проезжая мимо дома Маппалиев Сигов, Присцилла решила не проезжать мимо. А зайти и, по крайней мере, похвалить благочестивого Публия, ибо он около месяца присылал в святилище Идейской Матери деньги, пусть небольшие суммы, но весьма регулярно.

  Фабию сразу же пропустили в атриум, она велела не докладывать о себе, намереваясь преподнести молодому человеку сюрприз.

  – О! Это будет так здорово! – воскликнул один пожилой слуга, более всех радовавшийся за своего хозяина.

  Этот раб словоохотливо поведал, как переживает и страдает его господин. На вопрос гостьи, не из-за этих ли страданий эфеб невнимателен к своим долговым обязательствам, слуга отвечал, что эти обязательства также заставляют его мучаться. Так как в последнее время хозяин вместе со своим дядей-компаньоном испытывает финансовые затруднения – задерживается прибыль, ожидавшаяся от двух-трёх предприятий.

  Присцилла услышала и о текущем его занятии в кабинете. Жалость к симпатичному юноше проснулась в ней. Она написала на церах: «Сиг! Прекращай творческие потуги. Лучше пройди в ларарий и перед образами предков поклянись, что будешь покорным поклонником и страстным любовником той, о ком ты думаешь.» Сама спряталась в домашнем святилище в месте, указанном тем пожилым слугой. Который, строго предупреждённый не проболтаться, и отнёс записку своему юному господину. Тот буквально сразу примчался и, встав перед изображениями умерших родных, вслух произносит:

  – Клянусь Гадесом, я буду обожаемой Фабии… – он поглядел на захваченную с собой вощёную табличку, – буду её покорным поклонником и страстным любовником!

  – О Венера! Милый мой мальчик! – выходит из укрытия Муция. – А вдруг записку какой-нибудь шутник сочинил?! Гопломах, например?

  – О, бесподобная Присцилла! Мне что-то подсказывало! – оборачивается Сиг. – И даже всё равно, кто написал! Я же от души клялся, перед…

  – Хорошо! Согласна! Ты очень, очень мил, Сиг! Стой! Подожди! Успеешь обнять. Ты ещё не всё знаешь…

  – Мне достаточно, любимая моя, того, что ты здесь, у меня… О! Клянусь Аполлоном, мои молитвы услышаны!..

  – Не подумай, пожалуйста, что я в твоём доме сейчас из-за этого, но всё же скажи. Думаешь ли ты, – эфеб и его гостья уже успели перейти в спальню, она прилегла на ложе, – отдавать свой долг? За тобой ведь ещё проигрыш ставки на поединок…

  – Клянусь Гадесом, Присцилла! Как только появятся нуммы! И сверх того, не менее этой суммы я подарю тебе за моё сегодняшнее счастье!

  – А ты счастлив одним моим приходом, милый Публий? Или чего-то ещё не хватает, мой страстный квирит?

  Муция скинула туфельку и протянула ножку в сторону юноши. Он принялся целовать подъём стопы… После близости, блаженствуя, аристократка в третий раз осчастливила юного всадника, сказав, что он будет единственным её любовником. Потребовав, однако, взамен, чтобы он не вздумал распылять свой пыл на других.

  Так, ценой продолжительных затруднений многих мужчин и юношей Города в получении доступа к разделу ложа с Фламиной Кибелы, был счастливо вознесён один эфеб. Да и муж её стал несколько спокойнее и даже улыбчивее. Наиболее горячим и нетерпеливым воздыхателям Фабии, дабы всё же добиться соития с ней, приходилось договариваться с её подругами Корнелией Руфиной или Секстией Верой. Те всячески расписывали трудности задачи: «им неудобно просить Присциллу, свою близкую и почти родную, к тому же она замужем, притом последнее время стала строже в нравственных вопросах» и так далее. Потом смеялись вместе с Муцией, а она выбирала понравившихся квиритов. С коими не прочь была разделить ложе наедине или с Бестией. Избранники гордились своим достижением – они смогли это! Со ставшей «почти недоступной» Присциллой Младшей! Совершенно отдельной категорией оставались имевшие допуск на «раздвинутые» службы адепты Великой Матери Богов. Но в храме происходит священнодействие, посему посвящённые не в счёт.


Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2012/01/08/531
---------------------------