Ванька жуков или попытка номер четыре. Тень чернее

Перед эстрадой несколько человек что-то сотрясали в воздухе, пытаясь танцевать. Девицы виляли нижними частями тела, а парни томно переступали с ноги на ногу. “Я бы ошибся адресом, если было бы наоборот!” — одернул себя же Ванька-наблюдавший. Долго поразмышлять на эту тему ему не дали, к столику подвалили какие-то парни, скорее всего знакомые Ванькаа-благополучного и завязалась дружеская беседа с возгласами и восклицаниями. Вскоре они вместе распивали алкогольные прелести большой жизни и обсуждали интересующие их проблемы.

“Упиться и забыться! Улететь в края полные роз... — ехидно прокомментировал Наблюдающий, — без меня... Я сегодня не такой, как вчера, улетела крыша до угла!.. А ему-то это зачем?”. С этими мыслями он покинул благословенный уголок отдыха и труда...

Наблюдавший медленно пошел по улице, удаляясь от бара и пытаясь пританцовывать модный танец. Все просто прекрасно складывалось и ему становилось все забавнее разбираться в хитросплетениях разных версий маленького периода своей же жизни. Пока Благополучный успешно топил свое благополучие в баре, Наблюдавший решил проехаться и навестить Наташеньку Королькову, все таки жена в некотором роде, хотя и довольно странном раскладе на жизненную партию.

Знакомая дверь, но на этот раз никто не собирался его впускать. На звонок же нажать ему не удавалось, кнопка просто не двигалась с места. “Может я призрак и могу сквозь стены проходить?” — подумал Наблюдавший и просунул руку в дверь. Сопротивление материала было похоже на противодействие воды в момент вхождения в него тела.

“Интересно, а духи принимают ванную, или ходят грязными?” — подумал Наблюдавший, подозрительно поглядывая на ткань своего пиджака на рукаве. Переведя взгляд на кожу рук, он успокоился и решил, что если и есть пыль и грязь в состоянии его жизни, то они, вероятно тоже находятся в том же состоянии жизни, то есть такие же невидимые, как и он сам.

“И дух смущенный рыщет там!..” — процитировал он классика, прежде чем заняться осмотром возможного развития его жизненой стези.

“Мебелишка так себе: ни вкуса у этого развития жизни, ни фантазии — подумал Наблюдавший, — совершенно бессистемно и бесстильно! И чему их учили в школе!” — добавил он, имея ввиду жену и себя самого.

Компьютер включился сразу и бесповоротно. Сидевший за ним нажал на пару строк и высветил совершенно непонятные финансовые расклады, в которых он ничего не понимал. Цифры плыли перед ним, сливаясь в сплошной поток неведомой информации, которую невозможно расшифровать без определенного шифра. Разумеется, это только в его представлении они складывались в сплошной поток цифр и букв, на самом деле информация, записанная в файле, наверняка, что-то означала...

“Сплошная скука!” — подумал Жуков-наблюдающий и откинулся в кресле. Круги перед глазами были разноцветными и смешными. В кругах Жуков-благополучный уворачивался от пуль какого-то мощного оружия. “Перебежал дорогу кому-то! — осознал Наблюдавший, — если так оно и будет, то я просто таки пророк гребанный! Но он же счастливчик, везунчик, все должно быть по другому!”

Ангел слетел неожиданно. Он открыл банку пива, которую держал в руке, другой рукой пошарив во внутреннем кармане, выудил сигаретку. Вскоре ангел спокойно попивал пиво и дымил сигареткой прямо в лицо Жукову. Мужик не испугался и не удивился, он никак не реагировал на появление ангела, просто думал, что думал о своем...

— Ну что, страдалец, не хочешь воспользоваться советом? Зря! Великолепный образец технической ошибки отдела ангелов-хранителей получился бы!

— А он у меня есть?

— Да видел я его под пальмой в Эдеме... Опять, зараза напился в стельку! Нет выгонят его с работы, точно выгонят!..

— Да гонишь ты, какие Эдемы? Какие ангелы? Что ты городишь? Где они твои Эдемы?

— А я знаю? Я что тебе предсказатель какой? Что ты у меня-то спрашиваешь где твои Эдемы? Я ресторан имею ввиду, которое под старину, под пролетарский нэп сделан...

— Ладно, понятно, что от меня-то надо? Что сырье для экспериментов подыскиваешь?

— Зачем мне эксперименты, я тебе кое-что показать хотел, хочется, знаешь ли, козырнуть своими достоинствами! Что тебе что ли не хочется?

— Достоинства вещь меньше всего оплачиваемая, если они ангельские конечно! — улыбнулся собеседник.

— Уже хорошо, можно и начинать наш путь борьбы... Покой нам только снится!..

— Борьбы за что?

— За шкуру свою, чтобы не съели ненароком. Попал в джунгли, вой волком, иначе примут за зайца...

Жуков не понял ничего, но сплюнул и кивнул для приличия. У него были еще те самые странные представления о приличия, которые не позволяли ему говорить идиоту, хотя бы и ангелу, прямо в лицо то, что он идиот, хоть и служитель высшей силы. В самом деле, все зависит от точек зрения. С одной стороны идиотизм кажется просто недопустимой глупостью, с другой стороны идиотизм кажется хорошо оплачиваемой позицией, с третьей стороны идиотизм не что иное, как хорошо продуманная маска своей сермяжной правды.

— Если бы твой начальник, тот, каким его изображают, пришел и все это увидел, то он непременно сжег бы этот мир...

— Вот именно, изображают! Такое впечатление, что их Бог, лучшее что у них есть, только и делает, что ухудшает им жизнь, выставляя сплошные невыполнимые условия... Ты сам-то хотя бы веришь во что-то?

— В то, что ты сказал точно не верю! Все зависит от взгляда на предмет. Если ты стоишь внизу предмета, то он кажется тебе огромным и большим, если стоишь наверху, то маленьким и скромным...

— Вот и ты умрешь глупо... Но что я хочу от такого глупого персонажа, как ты с ангелом-пьяницей!..

— Это еще надо посмотреть, кто из нас глупый! — обиделся Жуков и стукнул ангела по голове его же бутылкой пива, которую вырвал из его ослабевших рук.

Ангел упал навзничь и из рассеченной головы полилась кровь, пульсируя маленьким фонтанчиком. Он превратился в заурядного молодого человека, который быстро терял последнии мгновения своего путешествия в этом мире.

— Ну вот теперь я стал убийцей!..

 

Следущую неделю он не покладая рук трудился над клавиатурой, оправдывая свое убийство и так не понял смог ли он это сделать, или оправдание укрылось в толще наносного, похожего на песок бархана, течения жизни, которое наровило остановиться в его предательской памяти. Он перечитал строки рожденные за эту неделю и понял, что не существует оправдания тому, что не осуждено никем и ничем в большом подлунном мире, не существует оправдания тому, что даже не замечено течением времени.