Принцесса и Слово

Если ты живешь на болоте, то это и летом –  не Лазурный Берег, и зимой – не Куршавель.
Ну, пока тепло, хоть какая-то движуха есть:  комары, утки летают, подруги квакают, глядишь – за клюквой кого принесет. Все – развлечение. А вот зимой – совсем тоска. Пусто, холодно, тихо. А, главное, никаких надежд на жениха! Какой же идиот по зимней топи  невесту пойдет искать?
А если и пойдет, то отморозок какой-нибудь! Приличным принцессам, хоть в лягушку и заколдованным, таких и даром не надо!
Чем остается заниматься? Вопрос…Социальная жизнь, тусовки? Так не с кем тусить-то. Те лягушки, что из природных, и летом-то туповаты, а зимой – вообще в льдышки обращаются, чтоб в анабиозе весны дождаться. А с теми, которые, как и ты, заколдованные, никакого позитивного общения в принципе быть не может из-за жесткой конкуренции. Потому, что принцесс на болоте много, а женихов – страшный дефицит!
Что остается? Самоанализ, да сочинительство. Но с самокопанием опять же неувязка – заколдованные принцессы живут долго. Уж не знаю, преимущество это или недостаток, но пока суженный твой тебя не отыщет, да не поцелует, жизнь твоя продолжается и продолжается. Ну, ежели случится счастье, и обратишься ты, то от этого самого момента  обычные биологические часы включаются. А до того – ни-ни. Ждем-с, как говорится.
Так что с самоанализом из-за избытка времени любая из нас, даже самая рефлексивная, еще пятьсот лет назад закончила. Остается одно приложение сил – литература.
Эдак, бывает, напишешь чего занимательного, да на пень и повесишь. Есть у нас тут такое место, доска объявлений, Гайд-Парк болотный. Весь бумажками облеплен. Приходим, свое вешаем, чужое читаем. А что? Хоть какое – да развлечение.
Я, например, рассказы пишу. Короткие, но чтоб обязательно про любовь и со счастливым концом. Чтоб «Он поднял ее в своих надежных теплых ладонях, поднес к губам и решительно поцеловал!»
Другие – чернухой пробавляются, ужасами всякими про любителей лягушачьих лапок, и шкурок. Третьи – по мистической части выступают. Дескать, мы-то как раз нормальные, а вот мир вокруг нас – заколдован, и так называемые «суженные» - опасные фантомы, которые нас обморочить пытаются.
Есть еще, тьфу на них три раза, сторонницы однополой любви между принцессами-лягушками. Но мы, натуралки, с ними не общаемся – у них и пень для объявлений свой, отдельный!
Короче, каждая по-своему старается, в меру испорченности, ума и оптимизма.
Вот и сегодня несу я, значит, рассказ свой про то, как принц один так под новый год напился, что вместо бани с друзьями пошел в лес, да на болото забрел. И там встретил свою судьбу. Ну, ту, что потом «в надежных теплых ладонях»… Я всегда его под Новый Год вывешиваю, и всегда – с неизменным успехом. Дольше всех на пне висит. Остальные-то рассказы девки уже двадцать раз сорвали, чтоб свои повесить, а мой – целехонек! Потому, что добрый, и надежду дарит. Причем, что ценно, зимой, когда ее, надежды этой, почитай, совсем нет.
Так вот, прыгаю это я, значит, быстро, чтоб лапы не отморозить, глаза прикрыла (дорога-то знакомая), как вдруг налетаю на что-то со всей лягушачьей дури!
Открываю глаза - батюшки, стрела! Свеженькая, только что прилетела, торчит из топи, и аж трясется! Ну, думаю, дождалась! Недаром про мужика и баню, почитай, сто лет, как вывешиваю! Умолила, таки, лягушачьего бога!
Ну, как положено, вытаскиваю ее из топи, беру в зубы и на пень повыше запрыгиваю. И быстро, быстро – конкурентками-то целое болото кишмя-кишит. Но, слава богу, обошлось, не заметил никто покамест. Уселась я на пень, стрела в зубах, живот для фигуры втянула, корону для блеска языком облизала и жду. Холодновато конечно, но терпеть можно.
Сижу себе, такая волшебная, глаза прикрыла от скромности и чтоб вообразить получше, как все произойдет, вдруг слышу – хихикает кто-то. Открываю глаза – мать моя рептилия! Все девки болотные вокруг пня собрались, коронами блестят, зенки свои бесстыжие на меня вылупили и ржут, как кони!
Подставу учинили, жабы позорные! Соорудили из прутика и консервной банки стрелу и мне на дороге подложили. Знали, сучки, что пойду рассказ вывешивать, вот и решили поразвлечься, уродины!
Ну, я стрелу-то подложную выплюнула, а они – ржать еще пуще. Довольные – гадюки! Еще бы – разговоров-то теперь лет на двести хватит. Я уж спрыгнуть хотела, да убраться с глаз долой, да только отчаянье меня какое-то взяло. И веселое, и злое одновременно. А и то верно – терять-то мне теперь уже нечего – позору до конца веков обеспечено. Ах так, думаю? Развлечься пришли?  Ну, получите у меня сейчас развлечение!
Достала из-подмышки рассказик свой, и давай – в слух читать. Они – громче ржать, так и я читать - громче! Хрен вам, завалите, думаю, рыла свои похабные!
И как начала читать – в какой-то транс вошла. Как будто наяву все это, о чем писала, происходит. И как будто нет квакушек этих жалких, а сижу я одна на снегу, а он – по болоту идет. Интеллигентный такой, в очках, в тулупе распахнутом. Жарко ему, навеселе, ясное дело…
А хоть бы и навеселе? «Не в том беда, что выпьет лишнего мужчина!» Кто написал? Я, что ли? Не помню, давно дело было… Так вот, главное – что пришел, ко мне, настоящий!
Пришел и взял в теплые ладони!
И, как только произнесла я это, пень мой вдруг резко вниз пошел. А подружки зеленые в стороны прыснули. И в воздухе запах такой, как после грозы!
Гляжу, у меня вместо передних лап – руки, вместо задних лап – ноги, вместо кожи зеленой – платье красное, и на нем – две русые косы. До пояса. Ну, почти до пояса. И голова идет кругом!
Короче, обратилась я. Сама, без принца, только силой слова и отчаяньем, когда отступать некуда.
Как я из лесу выбиралась, да меж людей устраивалась – о том рассказ особый. Может,  потом напишу. Пока – не рискую. Уж больно сильная штука это письменное слово оказалось. Как бы не вышло еще чего!