Счастье лакеев

Могу ошибаться, но кажется, это журналист Невзров, в начале 90-х годов кумир десятков миллионов обездоленных и униженных  ввел в оборот термин «наши». Мы-то думали, что мы  «наши», но выяснилось, что это совсем другие люди. И вот теперь эти «наши» у власти, все прочие – лакеи и наблюдатели.

Тут перечитал драматургический отрывок Н. Гоголя «В лакейской», как раз  о лакеях, и их психологии. Т.е. если «наши» думают, что хорошо устроились, что лакеи им служат, то они глубоко заблуждаются, лакеи служат только себе. Нет, если, конечно, у барина один лакей, то ему приходится что-то делать, но если у барина лакеев много, то они ничего не делают. У Гоголя это выгляди так:

Чужой лакей. Ну дак что ж, ремесло другому не помешает. Не сидеть же без дела. Конечно, я и лакей, да и женский портной вместе. И на барыню шью и на других тоже -- копейку добываю. А вы что, ведь вот ничего ж не делаете.
   Григорий. Нет, брат, у хорошего барина лакея не займут работой, на то есть мастеровой. Вон у графа Булкина тридцать, брат, человек слуг одних, и уж там, брат, нельзя так: "Эй Петрушка, сходи-ка туды". "Нет,-- мол, скажет,-- это не мое дело; извольте-с приказать Ивану". Вон оно как. Вот оно что значит, если барин хочет жить, как барин. А вон ваша пиголица из Москвы приехала, коляска-то орех раскушенный, веревками хвосты лошадям позавязаны. (Смеются.)
   Чужой лакей. Ну, ты смехун, смехун! Что ж из того, что лежишь весь день, ведь за то ж ни копейки за душой у тебя нет.
   Григорий. Да на что ж мне твоя копейка? А барин-то зачем? Ведь жалованье-то уж он мне выдаст, хоть я работай или не работай. А копить мне на старость зачем? Что ж за барин, коли уж пенсиона слуге не выдаст за службу.


Самое главное, чем заняты лакеи – это говорят об устройстве собственного лакейского бала, пока они говорят, барин все время звонит в колокольчик, зовет хоть кого-то из лакеев. Но им до этого:

Григорий. Нет, брат, бал будет на всю руку. По целковому жертвуют и больше. Княжой повар дал пять рублей и сам берется стол готовить. Угощенье будет не то, что орехи, уж полпуда конфект купили, мороженого тоже... (Слышен тоненький звонок из барского кабинета.)
   Чужой лакей. Ступай, звонит барин.
   Григорий. Подождет. Лиминацию тоже зажгут. Музыку торговали, только не сошлись, баса нет, а то уж было... (Слышен звонок из кабинета громче прежнего.)
   Чужой лакей. Ступай, ступай! звонит.
   Григорий. Подождет. Ну, ты сколько даешь?
   Чужой лакей. Да ведь что ж этот бал, ведь это всё так.
   Григорий. Ну, развязывай мошну, ты, штопальница! Вон смотри, Петрушка, на него, какой он... (Тыкает на него пальцем; в это время отворяется дверь кабинета, и барин, в халате, протянувши руку, схватывает Григория за ухо. Все подымаются с своих мест.)
   
    Барин. Что вы, бездельники? Три человека, и хоть бы один поднялся с своего места. Я звоню, что есть мочи, чуть тесьмы не оборвал.
   Григорий. Да ничего не было слышно, судырь.
   Барин. Врешь!
   Григорий. Ей-богу! Что ж мне лгать? Вот Петрушка тоже сидел. Уж это такой колокольчик, судырь, никуды не годится: никогда ничего не слыхать. Нужно будет слесаря позвать.
   Барин. Ну, так позвать слесаря.
   Григорий. Да я уж сказывал дворецкому. Да ведь что ж? Ему говоришь, а ведь он еще и выбранит за это.


После этого:
Чужой лакей (Григорию). Ну, видишь, ведь вот и досталось.
   Григорий (махнув рукой). А! уж служба такая! как ни старайся -- всё выбранят. (В дверях, что у лестницы, раздается звонок.)

С точки зрения  лакеев они уже совершили самый главный шаг – стали лакеями, после чего им уже можно заниматься исключительно своими делами. Конечно, им напоминают, что они должны что-то делать. Но они пропускают все это мимо ушей. С их точки зрения они ничего не должны барину, это барин им должен:


Пузатый дворецкий (входит с сильными движениями и размахами рук). Побоялись бы хоть совести своей, коли бога не боитесь. Ведь ковры до сих пор не выколочены. Вы бы, Григорий Павлович, пример другим должны бы дать, а вы спите ровно до утра до вечера, ведь глаза-то у вас совсем заплыли от сна, ей-богу! ведь вы совсем подлец после этого, Григорий Павлович.
   Григорий, Да что ж? нешто я не человек, что уж и заснуть нельзя?
   Дворецкий. Да кто ж против этого я слово говорит? Почему ж не заснуть? Но ведь не весь же день спать. Ну, вот хоть бы и ты, Петр Иванович! ведь ты, не говоря дурного слова, на свинью похож, ей-богу. Ведь что тебе работы? всего два, три каких-нибудь подсвечника вычистить. Ну, зачем ты тут баишься? (Петр медленно уходит.) А тебе, Ванька, просто толчка в затылок следует.
   Григорий (уходя). Эх ты, житье, житье! вставши да за вытье!

Но при всех криках дворецкого, он делает вид, что желает порядка, сам-то он тоже думает только о лакейском  бале:

Аннушка. Я боюсь только насчет общества.
   Дворецкий. Нет, Анна Гавриловна, у нас будет общество хорошее. Не могу сказать наверно, но слышал, что будет камердинер графа Толстогуба, буфетчик и кучера князя Брюховецкого, горничная какой-то княгини... я думаю, тоже чиновники некоторые будут.
   Аннушка. Одно мне только очень не нравится, что будут кучера. От них всегда запах простого табаку "ли водки, притом же все они такие необразованные, невежи.
   Дворецкий. Позвольте вам доложить, Анна Гавриловна, что кучера кучерам рознь. Оно, конечно, так как кучера по обыкновению больше своему находятся неотлучно при лошадях, иногда подчищают, с позволения сказать, кал; конечно, человек простой, выпьет стакан водки или, по недостаточности больше, выкурит обыкновенного бакуну, какой большею частию простой народ употребляет; да, так оно натурально, что от него иногда, примерно сказать, воняет навозом или водкой, конечно, всё это так, да; однако ж, согласитесь сами, Анна Гавриловна, что есть и такие кучера, которые хотя и кучера, однако ж, по обыкновению своему, больше, примерно сказать, конюхи, нежели кучера. Их должность, или так выразиться, дирекция состоит в том, чтобы отпустить овес или укорить в чем, если провинился форейтор или кучер.
   Аннушка. Как вы хорошо говорите, Лаврентий Павлович! я всегда вас заслушиваюсь.
   Дворецкий (с довольною улыбкою). Не стоит благодарности, сударыня. Оно, конечно, не всякий человек имеет, примерно сказать, речь, то есть дар слова. Натурально, бывает иногда... что, как обыкновенно говорят, косноязычие... Да. Или иные прочие подобные случаи, что, впрочем, уже происходит от натуры... Да не угодно ли вам пожаловать в мою комнату? (Аннушка идет, Лаврентий за нею.)

Ну, короче, напрасно «наши» надеются на лакеев, у тех свои заботы.