Тринадцать

                Андрей В. Миронов


                На правах вступления

     Полагаю, что прежде чем приступить к описанию великих событий, произошедших до 1267 года, я, Андрей В. Миронов должен предварить их небольшим вступлением-объяснением, смысл которого заключается в том, что в 1267 году некое довольно крупное иноземное тело, столкнулось с Землёй на стыке Норвежского и Баренцева морей.
     Трансгрессионная волна, (уж простите за научную терминология), обогнув Скандинавию, западной своей частью поразила юго-восточную Англию, Северо-восточную Францию, Нидерланды и Северную Герма-нию. Часть воды проникла в Средиземное море, незначительно повысив его уровень, отчего на месте современного Суэцкого канала, довольно долго существовал Суэцкий пролив.
     Альпы, Татры, Пиренеи и Карпаты помешали проникновению воды в Центральную Европу.
     Восточная часть волны обрушилась на территорию современной России, полностью затопив её, от уральских гор и Каспия до Восточной Польши.
     Всё это послужило основанием  библейской Легенде о Великом По-топе и мифе об Атлантиде.
      Я не знаю, как быстро сходили воды «потопа», но на карте Мира жителя Фландрии,  Хондиуса 1630 года Каспийское и Аральское моря еще не разделены, следовательно, высыхание Арала процесс совершен-но естественный.
     Во времена царствование Петра Первого еще помнили, что некогда Волга и Дон соединялись естественной протокой в районе Царицына.
     В Москве доказательством Потопа являются следы оползня на се-верном склоне Воробьевых гор с естественным прудом посредине Девичьего поля.
     На основании вышеизложенного я смело могу утверждать, что теперь никто не знает, каким был рельеф местности, как протекали реки, где находились и как назывались те или иные города, кто и как в них жил и прочее, прочее…   
     На этом я перейду к своему повествованию, а всякий желающий сможет получить более полную информацию в книге Дмитрия Калюжного и Якова Кеслера «Другая история Российской империи», Моск-ва, «Вече», 2004 год.
       
   
Тринадцать
     Я знаю, видения посещали меня всегда, но видение приходило не часто… 
               Андрей В. Миронов

     Настоящие Герои нужны даже тогда, когда окрест одни только герои…
                Дедар

     Обернув лик свой к восходу и сотворив тихую молитву Всевышнему Ра, я, Арл-Кум-Ал-Ас начинаю рассказ о Славных Царях и Великих Героях, о светлых семьях Кадар и Гиза, о Силе и Власти, и о Власти Силы. О судном поединке в затоне реки Пижмы, близ Галича Вятского и о тридцать восьмом, как ведают Старцы, Круге Гора.
 
     В тот год покинул Нас Царь, который был Надеждой и Славой для многих и Всем малых мира сего… а Всё заменить нечем…
      Три года без малого держал он власть в Крепком Городе царства Кимер, а со-творил блага столько, сколько иной не содеет за весь свой никчёмный век. Любовь и уважение заслужил он в народе, но злобу и зависть среди лиц владетельных, умерив их право на насилие.

     Мать Царя  - сестра Великого Завоевателя, по имени по имени Иссекеил-Таган-Рог, а по чину – Хана из Рода Гиза и брата его Ария Первосвященника, вступив в пору, отдана была в жены второму наследнику царства Кимер, подвластного Великому. А имя её родовое – Руфь или Рут, а звали её кто Майрам, а кто Мария. Вероятность вступления новобрачных на престол  была настолько мала, что во вни-мание не принималась – первый наследник имел детей мужского пола и сам был крепок и не стар. Поэтому «молодых» к царствованию не готовили; они, подолгу гостили в Галицком княжестве, у сородича своего, тамошнего князя. Здесь, в Га-личе на реке Пижме впервые увидел восходящее Солнце будущий Царь. Здесь приметил его и взял в ученье князь Галицкий, Андрей Инорог – племянник Велико-го Иссекила-Таган-Рога, сын князя Муссы из Туле…
     А когда случилось, что правителя и всех первых наследников трона Кимера унесла моровая язва, должен был по праву принять престол Крепкого Города Муса из Туле, один из братьев Высочайшего. Однако же, отказался он в пользу племянника своего. Когда же прибыли в Галич гонцы из Крепкого Города звать на престол выученика Андреева, то сам Андрей последовал за ним, ибо спокойно было в княжествах лежащих окрест реки Тигр с притоками. И было великое ликование в народе Русов.
     Слава царя опережала поезд его, и жители Крепкого Города вышли за городские стены для встречи его, устилая путь его цветами и молодыми побегами.
     А был Царь роста высокого, строен и крепко сложен, ликом чист и светел взглядом. По обычаю народа Русов, металл не касался волос на лице и голове его. Многие Русы прибыли с Царём и составили ближний круг его, вызвав тем первое не-довольство властителей Крепкого Города.
     Звали Царя – Андрон Коман, что и не имя вовсе, в современном понимании, а прозвание означающее в приближённом переводе – Первый среди Вторых, сту-пивший на Путь Первого…
     В народе прозвали царя Андрон Никос – победивший, ибо победил он корысть и мздоимство, чванство и леность, гордыню и властолюбие…
     Так повелось… то, что благо для многих – крушение надежд и гибель для оно-го…
     Сложился заговор… и, когда Андрей Инорог отбыл в Муром, столицу Империи, с донесениями Великому, в Крепком Городе всколыхнулась волна недовольства, заговорщиками поднятая…
     В праздник Пасхи подпоили они личную стражу Андрона, из Русов состоящую и, когда уснули они, беды не чуя, напали и перебили их…. Андрон, лишившийся дружины своей, пытался бежать был предан, схвачен и казнён жестоко.    
     Так завершился Сияющий Век…
     А случилось всё это одиннадцатого января  года 1185 от дня нынешнего…

     Настало Серое Безвременье, и безликие толпы безумных слепцов слонялись из одного Города в другой и далее, вещая о Последнем дне и Чёрном Владыке, о Сыне и Духе, о Царе и Ремесленнике.

     Только лишь весть о гибели Царя достигла Земли Русов, собрали они великую рать, и о двухсот ладей отплыли воевать Крепкий Город и отмстить за гибель Царя, который многим князьям русов был кровным родичем. С флотом отбыл и князь Галицкий Андрей Инорог, оставив по себя наместником, брата своего меньшего – Руса с малой дружиной.
     Проведал про то, что нет на Руси силы воинской хан Ассора, что за рекой Пиж-ма лежит,  прозванием Добар-хан, и вторгся в пределы Галича с ратью несметной. Была та беда февраля 11, года того ж…
     Не числом побеждают, но умением…
     Молод был князь Рус, а сметлив. Горяч, а рассуден. Не стал он биться в чистом поле, заманил супостата в леса и болота, всё ж своя земля, измотал, обессилил, а февраля 25 разбил в прах под Серым Камнем. Не стало войска Добарова, и Добар-хна не стало… И прозвал народ князя Руса – Молотом, а годов ему стать тогда – двадцать один.

     Лишь избыли одну беду, как друга приползла за ней в след…

     А вышло так, что князь Кижецкий, Милорад  Ангел по прозванию «Чёрный Вран» или «Ворон» стал союзником сына Добарова – Бассир-хана. Бассир-хан пришел за отца отмстить, почитая то долгом сыновним, и тем прав был в своей воле. Мирослав Ангел же – иная суть. По рождению и по правилу должен он был занять престол в Крепком Городе, а призван был Андрон, брат его двоюродный по матери. Черным стало сердце Мирослава, поселились в нем месть и ненависть, и тогда назвал он себя «Черным Вороном».
     Когда князь Андрей отплыл с дружиною, Милорад решил так: «Раз не стал я царём в Крепком Городе, так стану хоть князем в Галиче» и стал люб ему союз с Бас-сиром.
     Перешли они Пижму-реку и готовились к легкой поживе, как не стало сил у Руса Молота, полдружины его перебил Добар. Но тут стать явился тут к ним от Круга Мудрых посланный и велел стоять до решения. Не могли они Круга ослушаться и остались ждать повеления. А решил тот Круг, что довольно лить кровь великую, что нет нужды рать сводить на рать, что покончить дело надо в честном поединке среди равных равным.

* * *

     По степной дороге, коричневой от прошедшего недавно дождя, скорым шагом, ступая босыми ногами по лужицам, шли двое – седой старик и мальчик девяти, десяти лет. Одежды их ничем не отличались: чистые порты подвёрнуты до колена. Широкая белоснежная рубаха подвязана в поясе льняной верёвкой. Сапоги жёлтой кожи – через плечо. Разве что на вороте у старца ясно поблёскивала золотая пуговкаоберег. Длинные волосы старца убраны в косу – киту, мальчик острижен «в кружок». И не было в этом ничего удивительного и чудесного; обычное дело: степь, дорога, двое на дороге… Всё так. Если бы не одна странность – путники вели раз-меренную беседу-диспут и вели они её, что называется «на равных», мальчик, не вошедший в возраст, и старец, вступивший в пору мудрости. Да и тема беседы не из простых; если бы представился случай записать слова путников, записки можно было бы назвать «Рассуждения о доблести Воина».
     Олав, князь Углицкий, а именно так звали старца рассказывал своему ученику, которого звали Рорик, по прозванию Гор, о том, как много лет назад взялся он по-строить в Крепком Городе для Царя Первого и Единственного Храм из камня, которого не касалось железо. Здание Храма было по тем временам делом новым, а секрет камня, до которого не прикасалось железо, известен был лишь избранным, к числу коих и принадлежал Китоврас, так тогда называли князя Олава и теперь некоторые называют. В уплату Китоврасу назначен был рог Единорога, а это плата немалая.
     Китоврас Храм выстроил, а платы условленной не получил, предлагал ему Первый и Единственный серебро и золото – металлы суть бесполезные, а рога не дал.
     Тогда Китоврас в справедливом гневе с двенадцатью сотоварищами изгнал Царя из Крепкого Города в чисто поле, и войско царёво не спасло его.
     Долго Царь молил Китовраса вернуть ему город, но не город нужен был Герою.
     Решилось дело тем, что отдал Царь рог, но чести и доверия к себе не вернул.
     - Я полагаю, отрок, ты понял, для чего я рассказал тебе эту историю? – Не замедляя шаг, Олав проникновенно заглянул Гору в глаза.
     - Я понял, отче, не сомневайся. – По взгляду и по голосу мальчика Олав понял, сомневаться не надо.
     За разговором в пути, дорога в два раза короче.
     Вскорости путники приблизились к кромке Черного Леса – цели их путешествия. Они невольно замедлили шаг – лес всегда таит в себе опасность, каким бы тихим он не казался. И не зверя надо бояться в лесу, но человека.
     Олав остановился по направлению к лесу, приказал Гору встать сзади и справа от него, закрыл глаза и прислушался. Тихо заржала лошадь. Олав ощутил присутствие нескольких человек. Услышал их голоса и осознал смысл их разговора, увидел их лица, улыбнулся и, обернувшись к мальчику, сказал:
      - Это они, идём…
     Путники вошли в лес и шагов через двести вышли на большую поляну.
     Вокруг догорающего костра сидели и полулежали двенадцать мужчин. Поодаль, не привязанные, стояли лошади. На земле лежали сёдла и легкие доспехи.
     Заметив путников, один из мужчин встал, приложил правую руку к сердцу и поклоном приветствовал гостей:
     - Привет тебе, отче. Всё ли было во благо в пути…
     - Привет тебе, Воин. Хвала Богам, путь был во благо…
     - Садитесь к костру, обсушитесь и вкусите, что есть из наших скромных припасов.
     Путники подошли к костру, Олав сел на седло, вежливо предложенное Воином, мальчик прилёг на траву поодаль; он неспешно, внимательно оглядывал воинов, как будто примеривался к чему-то.
     Исполнив закон гостеприимства, Воин обратился к Олаву Углицкому:
     - Скажи, о вещий, с чем послали тебя?
     - Мне приятно, но ты ошибся, славный Рус, посланник не я, я лишь наблюдатель…
     - Старец, ты хочешь сказать, что посланник – этот мальчик? – Рус Молот усмехнулся в густые усы.
     - Воин, кому как тебе не знать, насколько обманчивой бывает внешность, - Олав встал, ударил посохом оземь, грозен стал вид его, - этот, как ты говоришь, «мальчик» принадлежит к древнему роду Гиза, который явил Миру немало славных Магов и Воинов. Он старший в роду и когда войдёт в возраст, власть его будет безграничной.
     Внимая старцу, Воины встали вокруг костра, сжимая рукояти мечей и склонив головы. Молвил Рус Молот:
     - Прости моё неведенье, о славный, кочевая жизнь притупила мой разум, но если тебе есть, что сказать нам – говори…
     Рорик встал, ещё раз обвёл взглядом круг Воинов:
    - Братья, - неестественно громко сказал он, - братья, а вы братья мне не только по духу, но и по крови; пусть вас это не удивляет. Не лёгкое дело предстоит нам. Вы утомлены походом и битвами, враг силён числом и коварен в помыслах. В обычном поединке «один на один» вы обречены. Но сейчас я расскажу вам о технике боя, которую доселе никто и нигде не использовал.
     Гор замолчал, дав воинам время осмыслить сказанное.
     - Каждый из вас великолепно владеет любым видом оружия, будь то меч, кинжал, лук или копьё. Но у каждого есть свой особый приём, которого не знает ни-кто, - воины согласно опустили головы ещё ниже, а Рорик Гор продолжал, - вы держали этот приём в секрете, и теперь я не предлагаю раскрыть его. Духовный смысл новой техники заключается в том, что отныне, когда бьётся один, остальные будут мысленно передавать ему всю свою силу и всё умение и один станет двенадцатью, а двенадцать – одним. В предстоящем поединке я буду помогать и поддерживать всех вас, чтобы вы ощутили мощь свою. В дальнейшем вы сможете проделывать это без моей помощи и на любом расстоянии. Где бы ни был один, в нём всегда будут двенадцать, а в двенадцати будет один, и в этом – Правда.
     Догорел костёр; сумрак сгустился над Чёрным Лесом. Неподалёку трижды «ухнул» филин, и это был знак, подтверждающий слова Гора.
     - А теперь, братья, вы будете спать и во сне увидите все, о чем я говорил вам.
     Воины бросили на землю вокруг кострища плащи, положили под  голову кто седло, кто подсумки, легли на спину, раскинув руки и ноги, и сон мгновенно сковал их очи и разум.
     Не спал Гор; он, казалось, впал в транс, обратившись ликом к восходу встал он на колени и верхняя часть тела его совершала вращательные движения то по  -   то противу-солонь. Удивительно низким для своего возраста голосом шептал он слова, понятные только ему.
    Не спал Олав.  Долгий путь прошёл он по дорогам жизни. Пожалуй, только он и помнил времена, когда меч и рог составляли единое целое и не были орудием смерти, но инструментом изменения внутренней и внешней сущности. С надеждой и грустью глядел он на воинов, чьи судьбы были определены Высшим, и он, Олав мог изменить их, но не имел власти вмешаться в предопределённое.
     Так настал восход 1 мая 1185 года… День пробуждения КРУГА ГОРА
    
     Близок путь от Чёрного Леса до Пижемской балки, назначенной местом для поединка, а казалось, что протянулся он через всю необъятную Русь…
     Дорогу одолели в полном  молчании, даже кони, казалось, понимая важность момента, не ржали. Олав и Гор шли пешком. Запасные кони были, но так им было привычнее.
     По дну широкой Пижемской балки еще лежал туман. Рус со товарищи шли по низу, а в это время сверху спускались воины «Черного Ворона». Противники остановились напротив друг друга, спешились, пустили коней и застыли в молчании.
     Олав быстро поднялся, как будто взлетел, на склон балки и глянул вниз: тринадцать стояли против двадцати шести в ожидании, и не было в их жестах и взглядах ненависти, но уверенность в собственном праве. Двадцать пять лучших воинов, цвет круга Кадар, привёл с собой «Черный Ворон».
     Рус поднял голову и обернулся к Олаву, глаза его вопрошали: «Пора?». «Рано», - жестами ответил ему тот. Он опустился на колени, приложил левое ухо к земле, прислушался. Трава, тяжёлая от росы, заглушала звук шагов, однако это не помешало Олаву отчетливо услышать гулкую поступь приближающегося человека. Олав поднялся с колен; из тумана навстречу ему шёл, почти бежал мужчина высокого роста. Длинные волосы его развевались по ветру. Они обнялись, как люди, которые давно не виделись.
     - Здрав будь, Китоврас, - мужчина широко, по-доброму улыбнулся.
     - Привет тебе, Дедар, я рад, - ответил Олав и старые друзья, а это так, обнялись снова.
     Покончив с приветствиями, Дедар и Китоврас-Олав спустились на дно балки и встали между противниками.
     - Внемлите мне, воины, - изрёк Дедар, - я Дедар, глава Круга Донор Агарта. Я послан, дабы с братом моим Китоврасом судить сей славный и небывалый поединок, правила которого определили Мы, читая в неписаной «Книге Судеб». Вот они:
     Бой «один на один». Исход – смерть.
     Право выбора противника отдаётся воинам Руса Молота.
     Противники сходятся в поединке пешими, без щитов и доспехов.
     Исход – смерть.
     Меч и конь побеждённого достаётся победителю.
     - А теперь, когда есть промеж вами ясность, вы можете начинать.  – Дедар понял правую руку в приветствии, а Китоврас трижды ударил посохом  оземь.
     Воины расступились, освободив место для поединка.
     Первым, по праву, вышел в круг, образованный воинами, Рус Молот. Он приложил правую руку к сердцу, поклонился восходящему солнцу, обнажил меч и указал остриём оного на «Черного Ворона». Вызов был сделан и принят.
     Поединок на мечах длится не боле трёх минут, но обычно все заканчивается гораздо быстрее.
     Противники приветствовали друг друга, приложив правую руку, сжатую в ку-лак к сердцу, сопровождая жест лёгким поклоном головы. Дед-Ар трижды хлопнул в ладоши, что означало – поединок начался. Противники медленно передвигались по кругу на полусогнутых ногах, слегка разведя руки в стороны. Никто не решался нанести удар первым. «Любимым» ударом Руса считался удар, наносимый в левую ключицу около шеи, когда его меч, сжимаемый обеими руками, отражая верхний удар меча противника, описывает стремительную дугу и сверху же опускается всей своей мощью на его левое плечо. При этом даже доспехи не защищали от перелома ключицы. Именно за этот удар Рус получил прозвище – Молот.
     Об этом ударе знал «Чёрный Ворон» и готов был отразить его, но… по причинам для него не понятным, Рус вдруг сделал стремительный выпад и поразил противника, который держал свой меч обеими руками на уровне груди, колющим ударом в сердце. Умирающий «Ворон» всё же успел слегка «зацепить» правую руку Руса. Меча Рус не выронил.
     Рус встал на одно колено перед поверженным противником, отдал ему последний поклон, поднял с земли меч «Ворона» и коротким мощным движение вонзил его в мягкую почву балки по самую рукоять – «заземлил», дабы снять с клинка боль и агрессию. Радом вонзил в землю и свой меч. «Суритан» - имя его. 
     Исполнив долг Воина перед Воином, Рус поднялся с колена, извлёк из земли оба теперь его меча и подошёл к Гору.
     - Что Воин, теперь ты ощутил силу двенадцати, - без тени улыбки спросил его Гор.
     - Да, Великий, ибо ты величайший из тех магов, которых встречал я, - с поклоном отвечал Рус Молот.
     - Не много же ты встречал их, - всё-таки не сдержал улыбки Гор.
     Дальнейший ход поединка, мог показаться странным даже людям искушённым в магии. Что до стороннего наблюдателя, то он сказал бы, что все виденное им происходило как будто бы во сне. Воины Круга Кадар перемещались с медлительностью достойной сомнамбул: ноги их словно завязли в болотной жиже, а воздух, доселе чистый и прозрачный, превратился в овсяный кисель. Воины же, пришед-шие с Русом, напротив, передвигались и наносили удары с быстротой атакующей кобры.
   Вторым вышел в круг Тимофей Рог и вызвал Даримира, князя земли Ом, отца «Черного Ворона». Победа его была стремительна, но не избежал он тяжёлой раны предплечья.
    Мирон Пятерик, будто в танце поразил в шею Лазаря Радонеж-Сибирского, младшего из «Воронов».
     Буга Волынский одолел двух противников. Один из двух доставшихся ему мечей прежде принадлежал Радомиру Чужеродному – сводному брату Даримира, от-ца «Ворона».
     Андрей Гатчинский, без усилия справился со своим противником. Имя его предания не сохранили. То же свершил Игорь Готский.
     Владимир Вятич – отважный и умелый воин, вызвал сильнейшего воина Круга Кадар из клана «Воронов» - Захара, по прозвищу «Лапа». Этот выбор удивил не только противников, но и товарищей его по Кругу; Захар сложением и повадкой напоминал огромного орангутанга, его непомерно длинные руки венчали огромные, размером с голову взрослого мужчины кулаки – из-за них он и получил своё прозвище – «Лапа». Владимир роста был небольшого, строен и тонок, как девица. Даже меч его был мал и скорее напоминал короткий палаш.
     Противники сошлись, и вид их был комичен настолько, что даже всегда серьёзный Дедар не сдержал улыбки. Захар, который, казалось, забыл про свой громадный меч, всей мощью надвигался на противника, широко расставив свои длинные руки, как будто хотел заключить его в братские объятия. Владимир неизменно ловко уворачивался, «ныряя» то вправо, то влево; дважды он исхитрился про-скользнуть между широко расставленных ног Захара. Владимир изматывал грузного противника и старался разозлить его, как можно сильнее, что ему и удава-лось.
     Довольно скоро Захар буквально «озверел», глаза его налились кровью, он рычал, подобно дикому зверю; ужасным мечом своим он пытался нанести удары, каждый из которых, достигни он цели, непременно разрубил бы противника на-двое. Противник, однако, ловко уклонялся от ударов, вовсе не используя свой меч.
   В какой-то момент, отступая, а скорее отбегая от Захара спиной вперед, Владимир поскользнулся на влажной от росы траве и упал на спину так, что оказался между ног противника. Захар осклабился в злобной улыбке, высоко занёс свой меч и… в этот миг Владимир быстрым движением вонзил свой «палаш» в пах Захару. Под тяжестью меча и тела, Захар рухнул спиной на землю, и многим почудилась, что Земля содрогнулась.
     Владимир, как ни в чем, ни бывало, вскочил на ноги, поклонился Захару, корчащемуся в предсмертных судорогах, с трудом поднял его тяжёлый меч, «заземлил» его и свой «палаш» и вернулся в круг своих товарищей.
     Победа, одержанная Владимиром, изрядно воодушевила его товарищей, но и расслабила тож…
      Увар Липецкой побив сразу двух воинов Кадара, возгордился и вызвал третьего… То ли Удача покинула его, а может стать не рассчитал он силы человеческие или Сила Тринадцати нуждалась в небольшой передышке…  Увар – первый из Круга Гора, кто пал за нерушимую Истину. Слава его в веках.
     Тяжко пришлось Алексе из Дамаска в поединке с  Семёном Пургой, князем Сумским. Семён бился двумя мечами и владел редкой по тем временам, так называемой «веерной защитой», сквозь которую не то что меч, а и быстрая стрела не смогла бы пробиться. Семён настолько быстро вращал мечи на уровне груди, что казалось тело его сокрыто белым облаком из которого исходил воздушный поток. Может оттого и получил он своё прозвище – Пурга.
     Тщетно бился Алекса, и был бы убит, наверное, если бы не гордыня его противника; Семён не спешил покончить с ним, он любовался своим искусством, а это давало Алексе время поразмыслить. Довольно скоро он понял, что лобовые атаки смысла не имеют. В то же время, быстрое вращение мечей несколько отклоняет тело Семёна назад, что лишает его возможности скорого поворота. Чтобы победить Алекса должен был оказаться позади противника.
     Изобразив на лице испуг, Алекса бросился бежать от противника, который остался стоять на месте, уверенный в своей победе. Когда их разделяло более тридцати локтей, Алекса быстро развернулся и стремительно ринулся на Семёна. Когда их разделяло не более пяти шагов, Алекса оттолкнулся от твёрдой земли и, сделав высокий прыжок с переворотом, который теперь называется «сальто», оказался за спиной у противника. Даже не оборачиваясь, он резким ударом поразил Семёна в печень.

     Гибель двух сильнейших бойцов Круга Кадар – Захара «Лапы» и Семёна «Пурги» сломила волю оставшихся. Дальнейший поединок скорее напоминал бойню.
     Гурий Тихий силой и обликом подобный павшему Захару «Лапе» в несколько минут «упокоил» двенадцать воинов Кадара и «заземлил» двенадцать мечей. Он легко справился бы и с последним из рода Ворона, но решил предоставить сию честь своим товарищам – Иакову Угорскому и Мусе из Туле.
     Кинули жребий и честь выпала Иакову.
     Мусе в тот славный день не довелось показать своё мастерство.   

     Закончилась битва и живые спешили отдать последний долг мёртвым. Тело простого воина, предавали огню на том месте, где он пал, и если во время исполнения ритуала прощания небеса отзывались дождём, который не гасил погребального костра, то был знак благоволения богов. Теперь же возникли некоторые затруднения; все погибшие были старых княжеских родов и тела их полагалось пре-дать огню и воде. Большими трудами сыскали в окрестных селениях, изрядно по-страдавших от набегов Добара и Бассира, двадцать семь простых лодок, выстлали дно каждой мхом и сухим сеном, хворостом и поленьями дров. Поверх положили тела героев.
     Дедар с помощью кресала и сухого трута разжёг небольшой костерок и от него запалил смоляной факел. Переходя от лодки к лодке, он произносил слова  погребального заклинания и возжигал костёр за костром. Воины длинными жердями выталкивали лодки на стремнину; двадцать семь печальных костров отправились вниз по течению Пижмы в последний в этой жизни путь.
     Совершив положенное, воины особым свистом приманили коней, своих и оставшихся от павших, расседлали их, задали овса. Собрали оружие, тщательно вы-чистили его, сложили в чересседельные сумы.
      Гор подошёл к Мусе из Туле, преклонил  левое колено, опустил очи долу и произнёс:
     - Здрав будь, отец…
     - Я рад тебе, сын, - Муса положил правую руку на голову Гора, - давно мы не виделись, и, вижу я, учение пошло тебе на пользу.
     - Ты печален оттого, что не пришлось тебе биться ныне, - Гор не то спрашивал, утверждал ли. – Печаль твоя напрасна, ибо нет на тебе родной крови, так радуйся…
     Они долго молча смотрели в глаза друг другу, потом Муса произнёс:
     - Ступай сын, путь твой светел…
     В этой жизни не суждено им было свидеться более…

     Поодаль вели мерную беседу Дедар и Китоврас.
     - Ты опечален, брат, - не то утверждал, не то вопрошал Дедар.
     - Не радостно мне. Сколько добрых Воинов пало только за то, чтобы получить Силу, а тебе ли не знать сколь не надёжна и опасна Сила обретённая Силой. Путь к Силе идёт через познание и только этот путь верен.
     Дедар промолчал, соглашаясь с братом.
    Воины седлали коней, приторачивали к сёдлам нехитрые пожитки. Пришло время прощания. Отдав молчаливый поклон старцам и юному Гору, они разъехались, кто парами, а кто поодиночке…

     Через год над местом поединка, по приказанию Руса Молота, окрестные жите-ли поставили крест, равный на все стороны, из дерева прочного, гнилью не битого, и начертали на нем слова нерушимые, Дедаром сказанные:
    «Руку свою укрепи, которая меч держит, Отчизны для, ибо никто кроме…»

     И нет теперь ни креста того, ни памяти…

    Через время оное пошёл Муса со товарищи, по воле Великого, воевать землю венедам принадлежавшую, и у них, венедов, отобранную народом имя которого теперь не ведомо; нет теперь того народа в землях этих, изгнан он но не уничтожен, а рассеян только…
     Настанет час этого повествования, исполненного мудрости и мужества, коварства и любви, смерти и жизни. Настанет… но не теперь….
     Рорик Гор, войдя в возраст, основал империю, равной которой не было до него, и после него не будет. И об этом – в своё время…

   
    

     Примечания:
; Царство Кимер – территория равная территории современной Турции, Болгарии, Малой Азии и Армении
; Крепкий Город – современный Стамбул (Истамбул)
; Галич на Пижме – современный город Советск
; Кижич – современный город Пижма (как видите, имя топонима сохранялось, но менялось его месторасположения)
; Андрон Коман казнён 11 января 1185 года
; Рус-Молот – Кузнец – четвёртый сын Галицкого князя. Когда флот русов от-правился воевать, Крепкий Город, князь Галича Андрей Инорог отбыл с ним, оставив Руса Молота наместником княжества. 11 января Добар, хан Ассорский вторгся в пределы Галицкие, а 25 февраля был разбит Русом Молотом у Серого камня (современная Каменка).
; 12 апреля в пределы Галича вторгся хан Бассир Сын Добара и Милорад Ангел  «Чёрный Ворон», князь Кижецкий, двоюродный брат Андрона Комана по матери.
; Все участники событий родственники по крови.
; Дамаск – территория современной Тулы.