Волканалии. Приглашённые и незваные

(Предыдущее здесь: http://www.proza.ru/2012/01/08/836 )

                IX

  Усыпанное звёздами небо начало бледнеть, встречая приход нового дня. Наступали Волканалии, земледельцы готовились приносить жертвы в честь этого праздника жатвы. Чтобы умилостивить Цереру, Телл, Опс, Марса, Вулкана, Мессора и других Блаженных, дабы они сохранили урожай от пожаров. Многие из сельских жителей поднялись пораньше, чтобы успеть в ближайший город к началу праздничных торжеств: благочестивые труженики верили и прекрасно понимали, что сохранение мира с Богами важнее одного «упущенного» дня полевых работ. К тому же рабы, у многих хозяев не участвовавшие в большинстве религиозных обрядов, в эти драгоценные страдные дни отрывались от работ только для сна.

  Не так было заведено в поместьях Фабии, где, как уже говорилось, существовали рабские коллегии, и в подобные праздники, даже в горячую пору срочных полевых работ, они на пару часов собирались для проведения религиозного обряда.

  Землевладелица же Присцилла Младшая тоже встала рано, чтобы подготовиться самой распоряжаться и контролировать приготовление пира. В домашнем святилище она воскурила фимиамы, зажгла лампады и кроме обыкновенных совершила  праздничные молитвы и подношения с возлияниями Вулкану, Божествам плодородия и охранителям посевов.

  Между посещениями своих домашних терм патрицианка побывала в ближайшем, то есть Фламиниевом, Цирке на утренних играх. И вот она во второй раз за утро окунается в тёплый бассейн, наслаждаясь этой процедурой. А ещё более одной из следующих: нанесением притираний в унктории. Не без удовольствия смотрится в зеркало во время укладывания волос и примерки платьев.

  «О Прекрасная и Вечно Юная Венера! Как повезло, – думает при этом молодая писательница, – тем эфебам, что были в соседней ложе! Помимо устроенного магистратами зрелища совсем рядом они лицезрели такую прелестную красавицу! – отражение прелестницы довольно улыбается, становясь ещё краше. – А как повезло им, что чаровница пребывала в отличнейшем настроении и подарила юношам несколько вот таких улыбок!.. И таких вот – у-у-у! – взглядов!.. О Блаженные Боги! Да кто осмелится сказать, что моя красота через какую-то дюжину лет увянет настолько, что мужчины не захотят, а женщины не позавидуют?! О Геркулес! Кто, а?!.. Нет, какая я всё-таки восхитительная! Благодарю вас, о Боги!..»

  А тем эфебам на играх всё же пришлось и огорчиться – не дожидаясь окончания зрелища, очаровательная соседка покинула свою ложу.

  Накануне перед посещением богослужения в храме Диндимены патрицианка разослала приглашения на предстоящий пир следующим римлянкам. Секстии и Геллии. Сальвии, Фульвии и Домициле – коллеги могли и не появиться на службе. Юным Диании и Метелле – родственнице Сальвии и коллеге Марцианы. Ещё некоторым аристократкам. Нескольким жрицам из разных святилищ. И, наконец, Арулене. То есть пригласила всех находившихся в Городе довольно близких подруг и приятельниц, тех, кого Ребилии будет приятно видеть.

  Из квиритов хозяйка планировала присутствие следующих лиц. Квинт Торкват, Скрибоний Курион, Юнк, Соллерс, Луций Юлий – муж Сальвии, Поллион – Понтифик Вакха, ещё пара сенаторов – Руф и Вописк – Публий Сиг, Гопломах, Стабилий и многие другие, в их числе и Пизон Лициниан. Последний вскоре – к возвращению Фабии из храма они были у неё дома – прислал церы с извинением: он и супруга уже были ранее приглашены другой семьёй и обещали быть там. По аналогичным причинам не могли придти Луций Юлий, Юнк и Авл Соллерс. Который также отправлялся в гости вместе с супругой, Еленой. Либералия же и Шрамик могли выбирать, какой пир украсить своим посещением. Также номенклатор доложил вернувшейся фламине, что забегала девочка Диания, передавала извинения, что не сможет придти. «Вот так случай! – подумала приглашавшая. – То она жалуется, что долго не видит Ребилию, а стоило позвать – не идёт».

  Были два человека, которых Присцилла не приглашала, но накануне говорила с ними о приближающемся застолье: её муж и «жена». Макр в честь Волканалий дал согласие на проведение пира, сам же то ли собирался в гости вместе с Пизоном, то ли ещё куда-то – Фабии всё равно было неинтересно, лишь бы подольше дома отсутствовал. Бестию, навестившую свою «ненаглядную нимфочку» после полудня, жрица Кибелы попросила не делать этого завтра, ради спокойствия амазонки в день её рождения. Гостья усмехнулась, но обещала не приходить. Хозяйка поняла усмешку – возлюбленная подумывала о каком-то подвохе – и потребовала также и не приезжать. На  что, всё так же улыбаясь, Корнелия тоже согласилась.

  Но вернёмся в Волканалии, к Присцилле Младшей и её занятию, столь любимому некогда юношей Нарциссом, в отличие от которого молодая женщина вряд ли бы отказала Нимфе, Дактилу или другому Божеству. Заставив попотеть служанок, выбрав-таки, что надеть – это новая косская стола – и уложив причёску – как она делает чаще всего: несколько локонов завиты, а в целом ощущение лёгкой небрежности – Муция в одной тунике идёт в большой экус проверить расстановку столов и немного перекусить. Когда она подходит к раздвинутым у входа в залу занавесям, подбежавший слуга докладывает о прибытии Канинии Терции. После радостных приветствий и поздравлений в атриуме девушки переходят и располагаются, полусидя-полулёжа, в «Лесной», и Парис, разумеется, нарядная и красивая, просит внимательно её послушать.

  – Муция, дорогая моя сестрёнка. Прямо не знаю, что со мной творилось четыре последних месяца. Клянусь Марсом и Амуром! Если уж я сама не имею чёткого представления, что же должны думать в первую очередь ты, Елена и Шрамик… Итак, после посещения Амагальтуса я влюблена в тебя – буду говорить так – но в то же время появляется Диания, остаётся Клементина, плюс ещё три служанки, Гопломах этот рыжий… Елену-то просто жалко было, а в общем, это были попытки не думать, забыть о тебе, Фабия. Но без успеха. Взять ту же Дианию, к примеру. Она скажет что-нибудь простонародное, исковеркает слово – я вспоминаю твою правильную, на зависть некоторым риторам речь. Намажется маслом с каким-нибудь чересчур приторным, грубым, тяжёлым запахом – мне приходит на память твой потрясающий естественный аромат и восхитительные, вот и теперь как всегда, притирания. И так далее… А потом появилась Корнелия, и я стала ревновать. Ещё бы! О Венера и Амур! «Несколько лет Присцилла не замечала девушек, а с Бестией, забыв обо всём и обо всех – пожалуйста! И подруг будто не бывало!» Так терзала я себя, вместе с тем находя в этой ревности подтверждение своему чувству к тебе. А сама…Муция, сестричка! Прости, во-первых, мою выходку тогда, здесь, в моей комнате. Я не соображала совсем от этой ревности, выпила лишнего, нагрубила тебе, сестрёнка. Прости, Присцилла!

  Писательница обнимает, целует подругу, говорит:

  – Конечно, Парис. Конечно. Всё отлично!

  Вытерев появившиеся слезинки себе и фламине, Ребилия продолжает:

  – Во-вторых, как я сама… как я отпустила Марка… Знак в нашем перистиле, предостережения твои, гаруспиков… Я не слушала, прости.

  – Всё, всё, хватит, Парис. Не будем об этом. Сегодня, по крайней мере, – снова присев к гостье и обняв её голову, увещает хозяйка.

  – Муция, наверное, это всё было наваждение. Брат погиб, и я будто отрезвела. Мы с тобой – неразлучные замечательнейшие подруги, практически сёстры. Я, конечно, освобождаю тебя от дурацкого обязательства, того поцелуя. Забудем, прошу, мои ревность и глупые обиды. Сделай мне такой подарок, ради нашей долгой и прекрасной дружбы!

  – Парис! – улыбается Фабия. – Ты сама ритор превосходный! О Геркулес! О чём разговор?! Клянусь Кипридой, мы с тобой подруги, каких не было и нет! Нашей дружбе завидуют… А давай лучше нашу песенку! – аристократки вскакивают, танцуют и поют «ПриВеГеРе».

  – О Бессмертные! – восклицает, присев, Ребилия. – Благодарю вас!.. Муция! Как чудесно начинается праздничный день!

  – Госпожа! В атриуме вас ждёт юная домина Корнелия Мерулина, – докладывает заглянувший слуга.

  – О Геркулес! Ей что нужно?

  – Это та Прима?

  – Парис, я не знаю, зачем она пришла. Клянусь Венерой! Не звала и вообще не видела её больше месяца…

  – Ничего, сестрёнка…

  – Пойдёшь со мной? Отправлю её прочь.

  – Идём.

  Девушки появляются в атриуме.

  – О! Прелестные Аркесилай и Парис! Привет! – улыбается им незваная гостья. – Вчера Феодота обмолвилась, что здесь намечается пирушка. Она сама стала редко меня навещать, а я так скучаю без вас! Аркесилай, позволь и мне присутствовать, пожалуйста!

  – А Бестия не обмолвилась, что обед званый? А не поведала она, в честь чего он устраивается? – строго вопрошает Присцилла.

  – Не… нет, – обескуражена приехавшая девочка. – Я думала, он посвящён Волканалиям.

  Парис, чуть отойдя, тихонько обращается к подруге, в чём-то её убеждая, та отвечает громче:

  – Хорошо. Как скажешь. Пусть останется, – и поворачивается к юной жене Дидия Инстеана. – Мерулина! Я была против. Благодари Ребилию – замолвила за тебя словечко. И поскольку у неё сегодня день рождения – оставайся, раз так хочешь.

  – О, благодарю, милая Аркесилай! Спасибо, добрая Парис! Поздравляю! Но я без подарка… – Мерулина лобзает Ребилию.

  – Ничего страшного, милочка. Для меня возможность созерцать такую прелесть как ты – уже подарок! Пойдёмте в дом. Да, хозяйка?

  – Да, сестрёнка, идём. Мне же надо проверить…


Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2012/01/09/359


-----------------------------
  Волканалии – отмечающийся 23 августа праздник жатвы, устраивался с целью отвратить пожары (посевов).
  Опа – или Опс – Богиня плодородия. Мессор – Божество, один из двенадцати помощников Цереры, покровительствует сбору (урожая).
  мир с Богами – лат. pax Deorum – поддерживается исполнением людьми определённых обязательств почитания Всевышних, в ч., участием в необходимых обрядах, церемониях.