День Лопаты

1

– Тьфу ты, неказистые кочерыжки! – пробубнил Василий Николаевич, кося взгляд на бесполезный инструмент, хламьем стоящий в углу, у ворот. 
Хотел даже попинать злосчастные лопаты – останки их непутевые. Но природная вежливость и уважение к вещам, сработанным руками человека, остановили его.
С тоской, наверное, в сотый раз, поглядел на них. Ручки совсем крепкие, но фанера у трёх очень древних лопат (достались по наследству при покупке гаража) сдала, выломалась неровными кусками – остались ошметки. Как такими работать? Конец зимы, перед весной, еле дотянула семья Василия уборочный сезон.
И стояли аварийно-бракованные орудия труда немым укором беспутному хозяину, а он не хотел себе в этом признаться…
– У, развалюхи несчастные! Место вам давно на помойке! И чего я не сжег вас в костре летом? – ворчал помалу он, что-то прикидывая умишком, раздумывая над судьбой не столько лопат, сколько своей.
Купи бы лопаты – на загляденье есть, их полно теперь в магазинах, красуются в эпоху свалившегося на голову «капитализма» (Василий Николаевич всегда иронично-презрительно употреблял это слово, скоротав  жизнь при реальном «развитом социализме») Лопаты теперь продавали не только деревянные, но и пластмассовые, металлические – так в руки и просятся.
Но их богатый выбор не радовал бедного в средствах «пенса» (он сплюнул: даже хорошее слово пенсионер россияне исковеркали на иностранный манер). Василий почесал седую голову – да не купить ему этих красотуль, лишь бы на пропитание, коммуналку выделить деньжат, а тут еще, к осени, издержался – ботиночки потеплей купили ему да куртку на пуху. 

2

Впрочем, и не собирается обновлять гаражный инструментарий покупкой, он частенько уже обдумывал обновление «старушек». Они-то в чем виноваты, как о живых существах размышлял Василий, сколько ими перелопачено снега за пять прошедших зим! Ходил сюда один, с женой, сыном и снохой, внуками – после обильного снегопада всем работы хватало – да какой, радостной на свежем воздухе.
Лопатные ошмётки ничем не выдавали радости от участия к ним, тоскливо жались сиротливой кучкой, ожидая худшего – быть выброшенными.
И уже на себя всерьез чертыхнулся Василий – безвольного и несобранного мужика земли рассейской. Ведь с весны увёз лопаты в деревню, поставил у баньки, на виду, прихватил заранее и куски фанеры подходящей.
Хотел он в тепло летнее, на солнышке или в тенёчке, смотря по погоде, на блаженном воздухе, настоянном на фитонцидах окружающих сосен, как-то в охотку, в радость себе, не спеша перешить лопаты.
Да выпал год – суетливый, лето в деревне оказалось «налетное»: туда-сюда, все быстро надо, на ходу. Исковерканные лопаты и не мокли и не сохли – под навесом крыши с теневой стороны приютились. Да так и не дождались заботливых рук Василёвых.
Закрывая в октябре деревенский сезон, он снова сунул лопатьё в багажник – под насмешливый взгляд жены, мудро промолчавшей, однако…

3

И вот в первых числах ноября после затяжных дождей и сильного ветра накануне высветлило – выпал первый настоящий снег! Синоптики обещали – растает он, впрочем, это не имело значения: сигнал зиме подан, первый звоночек, задышала зимушка холодами да снегами, время ноябрьское быстро убежит, надо и Василию действовать, ведь «зима спросит строго», как пишут в местных газетах испытанной канцелярской метафорой.
Жена Альбина утепляла в нечаянный лишний выходной (не понимал Василий этого насильно внедренного в календарь «дня единства» вместо Октябрьского привычного праздника) окна. Ей-то красота нынче: купила полоски на клею, намыв рамы и стёкла, приложила по щелям – и утерла руки, довольная. Раньше, бывало, бумагу нарезала, мазала клейстером (его варила) и, ворча, наклеивала – чтобы , значит, не дуло.
Да не хватило ей особого раствора для мытья:
– Василь, слышь, сходил бы в гараж да набрал мне в распылитель стеклоочистителя своего, в аккурат подойдет, еще ведь два окна надо вымыть...А то сидишь, читаешь-пишешь – не надоело буковки разглядывать, чужой жизнью жить?!.
Василий смекнул быстро, условие поставил: а пойдём-ка  вместе, воздух обеим свежий полезен. Сам про себя держит мысль – поможет, если заморочки какие. Он уже «держал» в руках лопаты, прикидывая, как к ним подступиться, какой инструмент нужен…
– Не пойду один, лопаты пора посмотреть, что же с ними делать, вдруг закавыка какая – подсобишь, поможешь…Со мной пойдешь, бабонька!
– Так почти стемнело уже…
– Да успею, что там: сковырнуть железо, пильнуть фанеру  по размеру, снова прибить! 
Альбина, зная упрямство мужа, когда ему засвербит, согласилась, но оделась потеплей. И они пошли, а расстояние до гаража всего с километр.

4

Василий взял первую подвернувшуюся лопату. Выложил пассатижи, пилу, отвертку помощнее, молоток.
Альбина занялась приборками, разложила приманку для мышей – опять досаждать стали, отлила из бутыли жидкость и даже успела почитать свежую, дорогой прихваченную в типографии, газету, разложив ее прямо на капоте их «семёры».
Василий запыхтел – да натурально. Полоска жести, пущенная вкруговую лопатной доски-формы, чтобы упрочить крепеж, – заржавела, как и гвозди, головки их отламывались. Хотелось сохранить ленту – не получалось, она рвалась.
Темнело быстро. Руки уже мёрзли и Василий надел тонкие шерстяные перчатки. С грехом пополам снял-раскурочил металлический ободок. Отодрал старую фанерку, прибитую большим количеством гвоздей.
Всё ему поначалу сопротивлялось, не поддавалось. Пот у Васи-труженика выступил. Шапка мешала. Невольно он представил: как бы славно он ремонтировал лопату летом – своевременно да в тепличных условиях.
«Мороз крепчал, – мурлыкал себе под нос другую избитую метафору, понуждая себя: – Но мы прорвёмся! Справлюсь, чёрт побери!»   
Вот и отпилен кусок фанеры – новая рабочая площадь обновляющейся на глазах лопаты. Бойко прихватил ее гвоздями. Почти готово!
Альбина уже собрала кулек, стояла внутри гаража, освещенная светом изнутри – терпеливо пережидала мужнины муки, готовая идти домой. Делать нечего, вдохнул Василий, разгоряченный: «Пора!»  Они пошли к дому, прихватив недоделанную лопату и еще одну, инструмент.

5

Дальше день пошёл уже кувырком – от намеченного Василием утром книжно-бумажного царства, отрады его житейской и главной. 
Дома снова раздухарился новоявленный работник физического труда. Сопел молча в прихожей, на хорошем свету да в тепле – и здесь уже смелее разобрался со следующей лопатой.
Да она и крепче оказалась – дерево основы еще не так истлело, как у первой, а гвозди целее.
И всё раздумывал попутно. Вот ведь сделал кто-то когда-то нехитрую вещь, а умно-полезную. И дерево было свежее, и лента обшивочная сверкала. Ею, между прочим, были обиты и все три края фанеры: два боковых и непосредственно рабочая кромка.
Думал безымянный мастер, как придать форме сущность – в данном случае крепость для службы долгой.   
Аккуратно снял Василий Николаевич дырчатую теперь ленту, снова разъединил основу-доску эллипсовидной формы и отработавшую своё фанерку.
Быстренько, отчеркнув гвоздем по линейке размер, выпилил прямоугольник главной детали лопаты. На пробивку ушло совсем немного времени.
Готова лопату «к труду и обороне!»   
Разогнавшись-разогревшись, остатками ленты и подручным материалом (найдя в хозяйственных коробках кусок жести) довел до ума Василий и первую лопату, начатую в морозной темноте у гаража на шпале.

6

Победно держа в руках восстановленное чудо снегоборьбы, с просиявшим лицом встал перед женой: каков мастер, похвали-ка!
Альбина неотступно смотрела передачу о певце Талькове, ровно двадцать лет назад убитого на концерте, – глашатая перемен, бунтаря (новые факты).
Но она хорошо знала супруга (десятки лет вместе) – отвлеклась и мило откликнулась на его радость, проявленное упорство, небывалый хозяйственный энтузиазм – почти вдохновенье.
Лопаты получили вторую жизнь, остался сущий пустяк, найти железо для окантовки хотя бы «лезвия». И славно еще покидает семья (третью лопату непременно теперь восстановит Василий, ведь и сын-спортсмен в зимний отпуск вот-вот приедет, любитель физической нагрузки на свежем воздухе) снежок возле гаража.
Василий, остывая от трудов, прибрав инструмент и выметя пол, думал про себя: «Полгода тянул-собирался, а вот в присест исправил, эх, увалень-лентяй – но и молодец!» 
Он представлял себе веселую работу у гаража – выпавший снег от ворот здесь надобно прогнать к канаве дренажной, несколько метров вперед да на ширину «жилплощади» авто (впрочем, они завсегда прихватывали и соседские сугробы).

7

Выставил Василий обновленные лопаты – прекрасное деревянное рукоделие неизвестного столяра да своё теперь – на балкон. Намечался снежок. Горожанин постоял на приятном освещающем воздухе.
Давненько он так в охотку по быту не работал. Какая смелость-радость – руками вот этими, больше уже привыкшими к перевертыванию книжных страниц и клавиатуре компьютера, вернуть почти ненужным лопатам прежнее назначение.
Ладненько всё получилось! Вещи могут долго служить – если и к ним по-человечески отнестись, радушно-бережно, дать им шанс еще на новую пользу.
Сколько видел Василий Николаевич поделок из дерева – рано выброшенных, обреченных дожить-сгнить. Вот уж точно: «Бросить, нельзя исправить». Ему ближе другой постулат житейский: «Бросить нельзя, исправить!»
Пока сам исправлял, всё думал – есть ли душа у лопаты?
И стыдил себя: «Да ну тебе, поэт дерева, чепуху накручивать. Вся душа не вовне, а в человеке, его хотении-нехотении, умелости рук. Имея это, человек даст вторую жизнь дереву – продолжит душу его…»
И все же, упорствовала его мысль, – деревянное все – не железякистое, дерево, он ведь жило стволом на воле, росло, как человек, кольцами прибывая годовыми. И перейдя в вещь (сколько их из дерева!) – сохраняет       тепло своей былой жизни под батюшкой-солнцем на земле-матушке. В дереве – великая сила. Оно всегда живет, до самой последней надежды, до края – пускай и пепла. И нежность к дереву – прообразу нашему – должна быть в сердце каждого…
А в человеке сила – от его раздумий и поступков важных.

8

Он еще бы мог додумать, что простые лопаты помогли ему сегодня победить себя, проявить характер, некую волю – так нужные и в простой обыденной жизни.
Ну пусть – готовь сани летом – не успел, «лето красное пропела, оглянуться не успела…», но: глаза боятся, руки делают.
Он ведь инвалид-сердечник. Бывало, расклеится, зудёж пойдет – вместо душевного равновесия. А тут получил заряд жизненной энергии, душа распрямилась, заиграла. Он даже промурлыкал в рифму на ходу сочиненное с самоиронией:

О, полезная работа,
Исцели на вечерок,
Появилася забота –
Глядь, увлекся старичок…    

Альбина оторвала его от высоких дум:
– Ва-ась, оказывается, завтра праздник-то какой, первый раз слышу – день мужчины, ничего себе!   
Не удивившись, Василий сказал как бы даже просто самому себе:
– Ну и что, напридумывают. Хотя день мужика – это звучит гордо… Но праздник – это когда у тебя всё хорошо и сердце поет от настроения и доброй работы.  У меня вот сегодня  – День лопаты! Разве худо?!.

* * *

Снег за окнами квартиры все настойчивее сыпал, преображая внешнее  и действуя вглубь живого существа.
Великое Обновление Зимой начиналось исподволь – но с неизбежностью повтора Чистоты.
Какая Новость Бытия! 

5 ноября 2011 года