1 к 35. кон второй. раздача шестая

Раздача шестая.

Михаил, лукаво прищурившись, метнул взгляд на Петра.
- А чего ты, собственно, испугался? Не бойся, аппендицита вырезать не будем, да и вообще обойдемся без скальпеля. Операция сама по себе безболезненная.
Петр, ища поддержки, оглянулся на Ингу.
- Что он такое говорит? Ты слышишь? Какая операция? Я тут-то причем? Это у Корнея проблемы, а не у меня! Может, хоть ты что-нибудь объяснишь?
Женщина нарочным кашлем подавила смешок, пожала плечами. Затем сделала сосредоточенный вид, будто нашла в стоящей перед ней тарелке нечто очень интересное.
Трейдер, разозлившись, со скрипом отодвинул стул от стола. Встал. Нервно начал искать по карманам сигареты. Но Михаил пресек его желание.
- А вот курить перед операцией не стоит! Возможны непредсказуемые последствия в деятельности коры головного мозга. И еще неизвестно – удастся ли мне потом тебе помочь.
- А я еще не согласился на операцию! И никогда не соглашусь! Во-первых, я не знаю что это за операция. А во-вторых, я смогу сыграть с Корнеем и без вашей помощи! Без всяких там операций! Нет! Я вам что - подопытный кролик?
Стошестьдесятпятилетний юнец качнулся на стуле, ухватившись за борт стола, изогнул бровки вопросительным домиком, вытянул губы. Вытаращенные глазки уставились на Ингу.
- У меня нет времени что-либо объяснять ему. Ты мне доверяешь?
Ученица кивнула. Кому какое дело, что так кивают, когда хотят убедить самих себя? Ответ дан. Вопросительный домик с глазками вместо окон повернулся к Петру:
- А ты Инге доверяешь?
Едва успев удержать ладошкой нервный тик, скользнувший по щеке, Петр растерянно-несчастными глазами смерил подругу с ног до головы.
- А теперь я уже не знаю, кому здесь вообще возможно доверять!
- Ты не сказал «нет». Инге доверяешь – да или нет?
Пальцы трейдера томно-массирующими движениями унимали зуд мыслей где-то в районе макушки. Ясно-понятно, что вопрос с подвохом.
- Ну, доверяю. Но это не значит…
Михаил не дослушал, неожиданно быстро вскинул руку в направлении Петра. Трейдер, покачнувшись из стороны в сторону, упал замертво. Распластавшись на крашеном полу, «пациент» выглядел грудой нестиранного белья. Наставник продолжал удерживать взгляд. Через минуту Петр, не открывая глаз, встал. Инга ахнула, бледненькие женские пальчики вскинулись к полураскрытому от испуга рту, непроизвольно сложившись в позицию бывалых курильщиц – с оттопыренным мизинчиком.
- Что ты с ним сделал?
Михаил остерегающе поднял ладонь. Пальцы учителя сжались в покачивающийся жест, ясно дающий понять, что ситуация не терпит вмешательства. Инга тут же умолкла.
Петр, тем временем, передвигая несгибаемыми у как зомби конечностями, направился в одну из комнат. Михаил последовал за ним. Инга, было подскочила со стула, но тут же рухнула на место. Так и осталась сидеть, с оттопыренным мизинцем. Примерно через полчаса скрипнула дверь одной из комнат. Женщина убрала пальцы ото рта – челюсть невольно имитировала движения рыбьего дыхания. Инга  покосилась на вошедшего одними глазами, боясь повернуть голову.  Наставник улыбался. На вопросительный взгляд ученицы, просто, обывательским тоном, ответил:
- Операция прошла успешно.
- Может, в конце концов, объяснишь, что за операция?
- Переживаешь за дружка? Ну и зря! Пойди – взгляни на него!
 Долго упрашивать женщину не пришлось. Петр расположился на диване. По виду не скажешь, что с ним что-либо произошло. Просто спал и счастливо улыбался во сне.
- Ну, что? Убедилась? А теперь зайди в комнату Корнея. Глянь – как он там?
Инга исполнила просьбу. Корней тоже спал. И, похоже, что журналисту так же снилось что-то очень хорошее. Михаил довольно потер ладошками.
- Айн, цвай, драй и – готово! А теперь проверочка внимание – что у них общего?
Инга наморщила лоб, вспоминая Петра, лежавшего в другой комнате, и мысленно сравнивала с Корнеем. Конечно, ей сейчас не до загадок, но Михаилу лучше не перечить.
- Ну, оба спят. Оба улыбаются во сне.
- Ответ на «тройку с минусом»! Слабовато. Что еще?
Инга еще раз напрягла память. Петр лежал на спине, запрокинув одну из рук за голову, а ноги были согнуты в коленях. Женщина внимательно посмотрела на спящего Корнея. Не может быть! Журналист спал в точно такой же позе.
- Они спят в одинаковой позе!
- Что ж, предыдущая оценка за внимательность поднимается на бал выше! Если бы ты кроме этого отметила, что они дышать в одном и том же ритме, да и к тому же их сердца бьются в унисон, то я не пожалел бы и «пятерку»!
- Как это у тебя получилось?
Михаил, довольно улыбаясь, передразнил, подражая интонации и тембру Инги:
- «Как это у тебя получилось?» Двоечница! Слушать надо было внимательно при прошлой встрече! А ведь тебе тогда дал подробнейший обзор по энергетическим операциям! Ай-ай-ай! Не совестно? Даже ни капельки?
Инга закусила губу. При прошлой встрече, она, действительно, пропустила все беседы мимо ушей. Не до этого было. Да и вообще тогда приехала на юбилей, а не на учебу! «Бабусе» уже скоро сотня лет, а ее все еще пытаются чему-то научить!
- Ладно, сильно не конфузься! Тебя отчитал, чтобы на следующих занятиях наперед настраивалась повнимательнее слушать. Зачем мне напрасно воздух сотрясать? Ну, раз прослушала в прошлый раз, то слушай внимательно теперь. Энергетические операции делятся на внешние и внутренние. Внешняя операция направлена на преобразование лучей. Внутренние операции используют для работы над энергетическими меридианами. В этом случае использовано оба вида операций. Сначала я прооперировал Корнея, пока тут с тобой болтали о том - о сем. Я замкнул один из выходящих меридианов, ответственных за Разум. Это дало возможность не «пересохнуть» разумным руслам. А потом, уже работая с Петром, я объединил входящие и выходящие меридианы Разума обоих трейдеров с шестым лучом Петра. 
- Но зачем это нужно?
- Сложно догадаться? Вы привели с собой хвост. Причем, двойной!
Инга густо покраснела. Михаил удивленно посмотрел на нее.
- Ты не заметила! Вот те раз. Удивляешь! Да. Два хвоста. Один, я думаю, тянется от самого господина Маклера. Другой, полагаю, от мистера Дно. Мистер Дно, как ты говорила, настаивает на том, что бы Корней действовал один, без сопровождения Петра. И, тем не менее, являетесь в Екатеринбург всем скопом! Знаешь, что бы я сделал на месте мистера Дно? Да послал бы вас всех к черту! И не видать вам Ники как собственных ушей! Непростительная глупость! Как исправить сложившуюся ситуацию? Оставить Корнея одного! Но одного его оставлять нельзя, так как по всем обстоятельствам видно, что мистер Дно есть очень сильный трейдер. Если не обманывают мои ощущения, скажу большее – мистер Дно уже переступил планку Игрока и является Магом. А это усложняет дело. Ведь в этом случае, как только Петр оставит Корнея без присмотра, то потеряет все шансы на выигрыш. Получается дилемма – Корнея нужно отпускать, но и оставлять одного никак нельзя.  Агент Маклера, оставив Корнея без разума, в нашем случае, при таких обстоятельствах, сыграл за нас. Да-да! Не смотри на меня так! Именно – принес пользу! Своим действием натолкнул на решение дилеммы таким путем, о котором, думаю, не догадывается даже мистер Дно. Знаешь, что произошло после операции над Петром и Корнеем? Получилось, что сознание Петра вселилось сразу в два тела! Не буду говорить, что это в моей практике это не в первый раз. Врать не люблю! Но операция прошла успешно.
Михаил злорадно усмехнулся.
- Вот Петр завтра утром, как проснется, удивится!
Инга выслушала наставника раскрыв рот.
- Михаил, как же он с этим жить то будет?
- Как-как… Обыкновенно! Как  только научится различать разные тела, думаю, что ему даже понравится. Ну, потренируем чуток, чтоб сам не споткнулся, да Корнею нос не разбил. А потом и сам вполне справится. 
- И.… Это навсегда?
- Что навсегда? А! Петя – на два тела? А ты – против, что ли?
Михаил игриво подмигнул Инге.
- А что, давай, потом тебя с Петиным телом объединю? Зачем тебе этот тугодум? А? А что? Лучше партнера в постели не придумаешь! Руководи себе Петькиным телом как нравится!
Инга шутку не приняла, покраснев, пояснила:
- Я не в этом смысле!  Результат операции обратим или нет?
- Обращу и назад. Куда я денусь?
Наставник подсел к Инге поближе, обнял за плечо и, прикоснувшись лбом ко лбу ученицы, спросил:
-Ты лучше расскажи, дочка, почему до сих пор одна? Трейдеры, так же как и люди, могут заводить семьи, детей. Сколько лет с тех пор прошло, как тебя из петли вытащил? А? Как тебя тогда звали – Анна?
Инга кивнула, глаза увлажнились. На лицо легла тень печали, горести. Михаил заметил перемену настроения, успокаивающе похлопал по плечу.
- Ну-ну-ну, не плакать! Я не из жалости, а по делу. Ты на Петра-то хорошенько погляди! Как трейдер – просто везунчик, без особого мастерства. А вот как человек неплохой. Твои мозги, да его везение объединить бы в брачный союз! А?
Инга дернула плечом, скинув руку учителя.
- Тебе бы, Михаил, все шутить!
- Ну, а все-таки?
- Несерьезный он какой-то. Да и разница в возрасте.
Михаил удивленно уставился на Ингу.
- То есть это как – разница в возрасте? Вы же трейдеры! Вам людские предрассудки не писаны! Посмотри на себя – двадцати не дашь!
- Это ты ему объясни! Как-то ему сказала, сколько мне лет – до сих пор жалею. Так на меня посмотрел! Как будто поцеловался с жабой! Бр-р-р! Никогда не забуду!
- А почто за ним тогда в «огонь и воду» побежала? Просто прогуляться?
- Это не за него.
- Корней?!
- Тьфу, ты, Мишка! Все шуточки! Я чувствую, что мистер Дно – мой давний должник.
- Даже так? Значит, месть? Ну-ну! А я-то думал, что Инга поумнела  хотя бы на малость.
Женщина с силой хлопнула ладонями об стол и воскликнула, перейдя на крик:
- Ты не понимаешь! Этот меня не просто унизил – он меня раздавил!!! Превратил в старуху, и если бы не Петр, не видать тебе б больше своей ученицы! Сдохла б от старости.
- Ну-ну! Не горячись! Так это был мистер Дно?
- Мне тогда назвался Алексом. Я еще точно не знаю, что Алекс и мистер Дно – это одно и то же лицо. Но что-то внутри меня уверенно в этом так, что для сомнений просто нет места.
Михаил вдруг замолчал, отодвинул стул от Инги, казалось, весь погрузился в думы.
Инга нервно провела ладошкой по шее.
- Что-то душно! Я пойду, выйду – подышу?
Михаил кивнул.
- Иди-иди, дочка, я к тебе тоже скоро присоединюсь. Походи по садику – там малинка поспела. Сладкая нынче!
Через некоторое время наставник и вправду присоединился к Инге, почти весь день они провели на свежем воздухе. Говорили о пустяках, шутили, обходя прошедший разговор стороной. Ближе к вечеру Михаил позвал ученицу домой.
- Пойдем, дочка, чайку выпьем!
Инга оглянулась.
- А ты не боишься, вдруг соседи услышат как мальчик взрослую тетю «дочкой» называет?
- Кто? Соседи?! Пенсионеры! Они своих-то слов, порой, не слышат! Пошли!
Михаил обогнал Ингу, добежав до дома. И с крыльца во весь голос, имитируя интонацию заботливых мамочек, закричал:
- Дети! Домой! Уже поздно!
Инга расхохоталась.
- Дурень!
- Но-но! Ты как со старшими разговариваешь?
За чаем, Михаил посерьезнел.
- Инга, я хочу тебе одну вещь передать. Очень полезную. Книжку. Я хочу, чтобы к этой книге отнеслась со всей серьезностью. Книжка старая, лет двести ей, наверное. если не больше. Требует почтения. То, что книжка находится у тебя, никто не должен знать. И, прежде всего, остерегайся того, чтобы она попала в руки мистера Дно!
- Ого! Должна сказать, что ты меня заинтриговал!
Михаил поморщился.
- Инга! Когда повзрослеешь? В данный момент добиваюсь того, чтобы ты поняла всю важность момента. Эта книга несет для тебя не только могущество, но и большую опасность. Мне бы потом не хотелось бы всю жизнь мучиться в угрызениях совести, что тебя подставил. Если быть честным, то на самом деле планировал передать ее тебе лет так еще через пятьдесят. Книга требует к себе не только серьезного отношения, но и достаточного развития.
- Так я, по-твоему, еще недостаточно развита?
- Да! Можешь обижаться, если это собиралась сделать! Я предупредил про достаточное развитие не затем, чтобы зацепить самолюбие. Порой, я и себя, считаю недостаточно развитым для этой книги.
- Ну и передал бы тогда, как планировал, через полвека.
- Про книгу заговорил, что ты попала в такую ситуацию, из которой поможет выбраться только древняя мудрость. Ты же знаешь, что все хорошее можно превратить в оружие. Даже вон та ваза с цветами на подоконнике – видишь? Красивая такая, мастер корпел над ней и днем и ночью, ведь она ручной работы. Чеканка на бронзе. Каждая черточка и штришок на рисунке продуманы с тем, чтобы человеку удалось поделиться частичкой души. Старинная вещь. А ведь можно взять эту вазу и тупо, с размаху, – шмяк! Хрусть! И проломил черепок врагу! Думаешь, мастер не жалел бы сил и времени, если бы вдруг узнал, что душу вкладывает в орудие убийства? Так вот, книга, которую тебе передам, а потом, если сумеешь ее сохранить, ты передашь собственным ученикам, по содержанию в миллионы раз массивней этой вазочки! И ею можно убить целые народы.
Инга вздрогнула всем телом.
- Зачем мне она? Оставь у себя! Я просто не возьму!
Михаил горько усмехнулся.
- Вот теперь ты осознала всю важность этой книги. Испугалась? А я вот, дурак, пятнадцать лет за ней гонялся. Нашел в разрушенном Берлине в годы войны. Представляешь, просто взял и купил за банку тушенки и каравай хлеба! У немца-мародера. Тогда тушенка на вес золота ценилась. Голод повсюду, а немец смышленый попался, смекнул, что книга то старинная и недешево стоит. Еще думал, наверное, шельма, что надул русского офицера. Никчемную вещь за такое богатство продал! А оно и понятно. Книга то наша – на старославянском писана. Где ему знать, что в ней сила невиданная.
Михаил хлебнул горячего чайку, прокряхтел, от удовольствия даже глаза зажмурил.
- Хорош чаек! Я в него лист смородяжий и немного мяты положил. А ты пей-пей! Вон пирожное бери, или печенюшек овсяных. Страсть как люблю печеньем овсяным, да  с чайком горячим побаловаться!
Инга терпеливо ждала продолжение рассказа. Но наставник не спешил – прихлебывал чаек, да о чем-то думал. Время шло неторопливо, под стать тиканья старых ходиков, что горделиво весели на почетном месте кухоньки. Инга, обосновавшись подбородком на выставленной ладони, заворожено глядела как под изъеденным трещинами и с облупленным местами лаком корпусом ходиков, раскачивался маятник. Голова тяжелела, женщина почувствовала, что сон крадучись  проникает в сознание. Она уже начинала потихоньку «клевать носом», как сонливость тут же прогнал голос наставника, продолжившего рассказ.
- У книжки этой сама по себе интересная история. Написал ее русский монах. Жил-был, значит, князь Рубецкой, влиятельный и сильный человек на Руси в то время. Ни с того, ни с сего. Вдруг. Отдал все имущество православной церкви. А сам остригся в монахи. Назвался Сидором. Так потом и величали – старец Сидор. Потому как мудрым человеком был. И на поклон к нему, за советом, со всей России ходили. В глушь сибирскую и с Питерской столицы знатные вельможи незазорным считали съездить к старцу. Монахи и сами не могли нарадоваться такому толковому старцу. Только огорчал нелюдимостью своей. Суров был в обращении. За ложь и посохом мог выдать взбучку. Прожил в монастыре сорок лет, всех сверстников пережил. Монахи за спиной начали пошептывать, что долголетие сие у старца от нечистого. Прознал про слухи напрасливые монах, да и объявил настоятелю, что иду, мол, на гору коз пасти. Настоятель в недоумении – какая гора? Какие - такие козы? Да только с тех пор старца никто и не видел. А дальше легенда гласит, что у монаха Сидора был любимый послушник – Алешка. И завещал, мол, Алешке перед уходом вот эту книжку, рукой старца писанную. И что в этой книжке вся мудрость Божья. Другие, правда, утверждали, что там знания и сила от нечистого. Да, не суть это важно! Потерялся с тех пор и Алешка. Сбег с монастыря. Поговаривают, что Алешке книга только несчастье принесла – убили его разбойники дорожные, каторжники беглые. С тех пор бродила книга по всему свету, кому-то счастье приносила, а кого-то и бедой одаривала. Я про книжку узнал, когда от чекистов в одной из деревушек староверов прятался. Был у них один «отступник», только-только веру принял «правильную». Вот от него и узнал, что, мол, тот видел эту книгу собственными глазами. Разузнал я что, и где, и как. Да и отправился вслед за книгой. А след длинный оказался, длиной в пятнадцать лет. Вот так-то!
 Михаил промочил просохшие от долгого рассказа губы горячим чаем. Прикрыл лукавый взгляд ладошкой, покосился на Ингу. Женщина сидел как очарованная, внимала рассказу, затаив дыхание. Личико по-детски открылось, доверчивое.
- Что, дочка, не устала слушать мою болтовню?
Инга мотнула головой.
- Нет! Долго же искал книгу!
- А то! Весь мир хотел покорить. А как только книжка в руки попала, так сразу и расхотел. И так бывает, дочка! Набегался за книжкой старца! Из Сибири в Азию, в Самарканд. От узбеков к китайцам! А там года три только на то ушло, чтобы хоть какую-то ниточку, ведущую к книжке найти. Из Китая во Францию. Потом опять в Россию. А из России в эшелонах, да с боями, до Германии. Вот там и встретились! Когда уже совсем надежду потерял. Иду мимо лавчонок немецких – мать честная! Это же она!!! Я ее ведь заочно, через рассказы очевидцев, так изучил, что словно сам в руках держал. Сразу же узнал! Вот она, родимая! Лежит на засаленной фашистской газетенке рядом с поношенными ботинками без шнурков. А немец торговал худющий такой! Видно, что боится, но виду не подает. Я пальцем в книгу ткнул. «Вас ист дас?». «Дас ист бух!». Сам знаю, что «бух»! Пока он незаметно двигал ботинок, чтобы я, значит, под каблуком портрет фюрера не смог разглядеть, вопрос задаю: «Сколько?» А он руками развел так широко, что мне аж не по себе стало. Дорого, значит. Ну, я выложил из вещмешка все, что было. Он пальцем тычет на тушенку, хлеб и трофейную зажигалку. Понятно, что зажигалки от меня не дождался! На том и договорились. Запрятал книжку в вещмешок на самое дно. А мешок всегда при себе. Есть – мешок рядом! Спать – мешок под голову! В туалет и то с вещмешком ходил. Смеялись ребята надо мной, конечно. А мне разве есть дело до этого? Зато в целости и сохранности до дома доставил!
Михаил, подняв руки, потянулся, затем сладко зевнул. Встал, подошел к книжной полке. С минуту стоял, разыскивая искомый корешок. Вытащил книгу и торжественно вручил ее Инге.
- На, владей!
Женщина возмущенно вскинула руками.
- Так просто? На одной полке с книгами из «Детской литературы»?
- А что мне ее – в землю закапывать, что ли? Ближе прячешь – дольше ищешь!
Инга благодарно обняла наставника, чмокнула в щечку.
- Ну-ну! Телячьи нежности, значит. Я вот, что думаю – пора ведь и честь знать! Совсем тебя заболтал! Иди-ка в свою комнатку. Там все застелено. Каждую недельку постель менял. А вдруг приедешь? Вот и дождался.
Инга благодарно улыбнулась.
- Спокойной ночи!
- Спокойной ночи, дочка!
Расположившись на кровати, Инга включила ночник, погладила с нежностью протертую телячью кожу обложки книги. Вдохнула исходящий от книги запах веков и приключений. И осторожно, даже чего-то побаиваясь, раскрыла книгу на первой странице.