Нежданная ночная гостья

                Новелла

      Любовь Викентьевна все чаще убеждалась в том, что в личной жизни ей не повезло, как, к сожалению, не повезло и с некогда любимой, ныне непопулярной, мало оплачиваемой профессией, работой педагога. А время шло, неумолимо шли, текли минуты, месяцы и годы.
      Начало сентября конца двадцатого столетия; только что начался учебный год. Вместе с ним возвратились и старые, только в новом обличии проблемы, бессмысленная череда довольно серых и безрадостных дней. Снова шел нескончаемый дождь, скользкая глинистая грязь, бумажки от жевательных резинок, в развернутом виде презерватив – «цветочки» возле школы. И торопилась женщина домой, где нуждались в служанке как дети, так и больно ленивый супруг.
- Мы вас приветствуем, Любовь Викентьевна, - в приоткрытой двери легковушки улыбалась знакомая. – Садитесь, подвезем.
      Похоже, снова будет клянчить, ратовать за ленивого и чересчур самодовольного сыночка, - подумала учительница, направляясь к машине.
- Боюсь запачкать вам салон.
- Да ладно, не переживайте, - состряпал добродушное лицо родитель ученика, директор единственной в их горняцком городе швейной фабрики. – Нынче грязи повсюду полно.
- Однако там, в Италии, где ты недавно был, полагаю, что сухо и чисто повсюду, - не без хвастовства заметила его жена.
- Да, там солнце и чисто везде!.. Как-никак, а Европа, нам до них далеко!..
      И иномарка плавно тронулась, зажужжала мотором сильнее, туда-сюда болтающийся, в виде скелета, идиотский амулет напоминал о смерти…
      Наверно, в этой солнечной Италии полным-полно дешевой, стильной и эффектной обуви, множество модных элегантных тряпок и других очень-очень красивых и добротных вещей, наверно, там на улицах не встретишь чересчур озабоченных, с постными и несчастными лицами людей, наверно, большинство из них вполне довольны жизнью, без конца улыбаются, шутят?.. – как наивная девушка, вдруг размечталась тридцатипятилетняя учительница математики. И захотелось ей чего-то светлого, более теплого и радостного, хоть какого-то праздника, о котором могла бы с волнением вспоминать, может быть, и вздыхать… Будто читая ее мысли, за рулем сидящий мужчина неожиданно предложил:
- Может быть, к нам?.. Попили б кофейку, по рюмочке итальянского ликеру…
- Сережа мог бы погулять, - имея в виду сына, добавила чрезмерно разукрашенная, экстравагантно разодетая мать шалопая, - а мы бы посмотрели какой-нибудь видеофильм.
- Или поставили бы хороший аудиодиск, - и продолжил мужчина, подпевая жене. – А кассету мы включим сейчас…
      И в салоне машины взорвался и продолжал звучать давным-давно осточертевший хит отечественной квазизвезды.
- Ну так как?.. – и спросили они. – Вы согласны попить кофейку?..
      Нечто похожее в жизни учительницы было неоднократно. Только на этот раз желание развеяться и любопытство взяло верх.
- Почему бы и нет, - улыбнулась Любовь Викентьевна и неожиданно для себя самой продолжила: - Извините, но в данный момент мне бы очень хотелось послушать более спокойную, как говорится, задушевную музыку.
- Ого!.. – засмеялся мужчина в ответ. – Вы, я вижу, достаточно тонкая женщина!.. Поставим что-нибудь другое…
      Через десять-пятнадцать минут они были на месте. Квартира новоявленного богатея была, конечно же, шикарная и в первые минуты пребывания в ней не избалованная такой роскошью женщина даже немного робела.
- Хотите посмотреть видеозапись Энигмы? – был галантен хозяин.
- Хочу, - ответила она и слегка покраснела, что о существовании такой группы знала только понаслышке.
      И оказалась гостья в прошлых, а может быть, и в будущих веках, вероятно, в другой, более развитой планете, в которой главной движущей силой и жизненным кредо людей являлись Гармония, Красота и Любовь, в которой синтез техники и искусства достиг воистину немаленьких вершин, где грешно быть понурым и злым… И закружилась у нее головушка. Не от ликера, нет…
- Хочу вам показать сапожки, - вдруг поднялась, открыла шкаф хозяйка. – Мне они, к сожалению, малы, сильно жмут... Хотела сдать в какой-нибудь коммерческий магазин или ломбард, но вдруг вспомнила о вас…
      Сапожки подошли; цену назвали смехотворную; муж же учительницы зарабатывал, как и она, немного и очень много пропивал; и купила совсем не она, а купили ее… Банально, грустно, отвратительно… Уходя, наконец намекнули:
- Сережу бы в математический класс…
- Можно, - и поморщилась гостья. – Но ему самому будет очень в нем трудно. Как, впрочем, и мне… Ведь должен же он хоть что-нибудь знать…
- Постарайтесь, пожалуйста, Любовь Викентьевна… Привейте нашему оболтуса хоть какую любовь к математике и наукам вообще, мы в долгу не останемся!…
- Хорошо, постараюсь, - согласилась она.
      В школу вместо еще весной ушедшего на пенсию директора в конце концов назначили другого руководителя. Кто мог предположить, им стал начальник городского узла связи, не имеющий никакого педагогического образования, зато довольно близкий друг заведующего гороно, мало того, многие в городе его знали как закоренелого взяточника и вора. Спустя немного времени этот вновь испеченный  директор пригласил Любовь Викентьевну в свой кабинет.
- Я слышал, - начал он, - вы очень умная, самостоятельная женщина, отличный педагог и прочее. Наверное, пора задуматься о том, чтоб продвинуться выше. Посему предлагаю вам должность своего заместителя, то есть замдиректора… Что вы на это скажете?..
- Рада слышать, вот только… на этом месте находится достаточно достойный человек…
- Но все в наших руках!.. – и осклабился лысый и старый, и неприятной внешности мужчина. – Думаю, что мы с вами сработаемся, наведем здесь порядок!.. А достоинство Валерия Михайловича, можно смело сказать, уже бывшего зама, всего лишь в педантичности!..
- Позвольте все-таки спросить, - задумчиво произнесла она, - кто же обо мне так лестно отозвался, что вы так неожиданно предложили мне стать вашей правой рукой?..
- Это большой секрет, - таинственно ответил он. – Придет время, узнаете.
- Значит, быть вашим замом!..
- О да! Недельки через две!..
      В этот же день Любовь Викентьевна издалека заметила чем-то не угодившего новому директору и очень уважаемого ею самой, пока еще при должности Валерия Михайловича; и тотчас развернулась, чуть ли не бегом понеслась по коридору школы в другую сторону, юркнула в туалет. На душе у нее прямо кошки скребли, было мерзко и пакостно, а поделиться с кем-нибудь из близких, например, с благоверным, своими планами и горестями ей совсем не хотелось, не было ни малейшего желания.
      Сначала было слово… Нет, сначала кухня, стирка и тетради, множество контрольных работ. Только потом, гораздо позже, настало время слову, бесчисленному количеству пустых, почти что ничего не означающих слов – в конце концов не в них и суть…
      Муж получил зарплату, как всегда после этого, спал. Чтобы реже видели вдрызг пьяного отца, детей Любовь Викентьевна отослала к бабушке. Можно было ложиться и ей… Можно, дозволено, разрешено вышестоящими инстанциями… Даже реветь разрешено…
      Телефонный звонок и незнакомый мужской голос…
- Не торопитесь бросать трубку, - тотчас предупредил, - ибо от этого зависит многое, и ваша, в том числе, судьба.
- Ладно, - равнодушно сказала она. – Раз уж имею дело с террористами, придется выслушать внимательно.
- Ну вот, сразу и обижаете!.. – усмехнулся мужчина. – А ведь я могу быть очень добрым и щедрым…
- Что-то я филантропов не видела, никогда не встречала.
- Есть все шансы увидеть… и провести с ним вечер…
- Это уже не филантропия., а домогательство.
- Как сказать, как сказать… Принуждать вас чему-то бессмысленно и глупо, вы вольны делать все, что считаете нужным и правильным. Есть одно все же «но»… Если вы согласитесь сегодня со мной просто поужинать, то я в свою очередь обещаю выполнить любую вашу прихоть.
- Ого!.. – задумалась и глянула на спящего супруга женщина. – Такого мне не предлагал никто… А если откажусь?..
- Вы просто много потеряете… Быть может, это ваш единственный и последний в жизни шанс. Если не хотите им воспользоваться, то, вероятно, так безрадостно, зато честно и праведно проживете до конца своих дней. Обидно, что никто этого не оценит и спасибо не скажет, даже и не заметит никто.  Кругом все заняты только собой, своими мелкими делишками и нуждами.
- Начихать мне на то, что скажут или что подумают люди, главное, что знаю о себе сама!.. А вы… не обижайтесь, гений зла, вы искуситель или демон, даже толком не знаю, кто вы…
- Я просто одинокий альтруист.
- Вы одинокий змий!.. А в отношении вашего предложения, согласитесь, что мне нужно время подумать. Хоть немного.
- Надеюсь, полчаса вам хватит?..
- Надейтесь, - завершив разговор, схватила телефонный справочник учительница, нашла фамилию одного из самых нерадивых, много сил отнимающего ученика, тут же набрала определенный ею номер.
- Алло, - ответил явно тот же голос.
- Вы что, дома один?.. – после довольно длинной паузы, наконец-то решилась, раскрыла рот она.
- Иначе бы не стал и звонить.
- В таком случае я… скоро выйду на улицу. Приезжайте и ждите меня у крыльца… Только учтите, я капризна.
- Знаю, знаю, голубушка! Это мне даже нравится! Капризную и красивую женщину приходится завоевывать!.. Что ж, до скорого, еду!..
      Любовь Викентьевна собралась, еще раз бегло бросила взгляд на ненавистного в данный момент мужа и выскользнула на улицу, где уже ждал, любезно открыл дверь машины благоухающий, спортивного телосложения директор швейной фабрики.
- Наверно, лучше было бы, Олег Михайлович, при людях обойтись без этого, - проронила несчастная женщина.
- Ну что вы, что вы, Любовь Викентьевна?!.. – восторженно воскликнул он. – Смешно даже и думать о таких мелочах! И советую вам на все это чихать!..
- Может быть, вы и правы…
     Иномарка опять очень плавно, как несколько недель назад, почти бесшумно тронулась с места и женщина окунулась в иллюзорные и быстро меняющие свою окраску волны лишь внешне чем-то привлекательного, а в действительности отвратительного и какого-то слизкого моря сластолюбия…
      Муж все еще спал, когда Любовь Викентьевна вернулась домой. И очнулся он только тогда, когда уставшая от впечатлении героиня, желающая осознать все происшедшее,  постелила себе в детской комнате и, улегшись, пыталась уснуть. Побродил по квартире и попил из под крана воды, даже и не заглянув к ней, очевидно, опять завалился в кровать. Не спалось только ей, снова всплывали безобразные, несколько часов назад пережитые сцены, одним из главных действующих лиц в которых была она сама…
      Женщина… Только немного моложе; в красной, с темными горошинками мини-юбке и белоснежной кофточке, очень похожа на ее… И пришла с ниоткуда в эту долгую-долгую, окутавшую  учительницу математики необычными и странными видениями ночь...
      -    Ты перед сном грешила, Люба? - и спросила с издевкой ее.
- Да, конечно, но я… - пыталась оправдаться грешница.
- Никаких «но»!.. Если проступок или какой-нибудь грех был совершен человеком несознательным и глуповатым, его можно отчасти простить, но ведь ты – педагог, сама учишь других, и к тому же детей!..
- Я такая как все! И нуждаюсь в любви!.. И хочу хоть немного внимания, уважения хочу!..
- Какая там еще любовь, говоря о вчерашнем, какое уважение?!.. Ты просто-напросто продалась, ценою собственного тела и души купила сапоги, с примесью отвращения к самой себе плотское удовольствие, должность!..
- Но ведь мне эту должность предложил сам директор, - прикинулась овечкой та, - я ее заслужила трудом!..
- Предложил, заслужила, - повторила ее оппонентка. – Тогда позволь спросить, за что?.. За красивые глазки или какие-нибудь другие заслуги, о которых тебе не хочется и говорить?.. Понимала прекрасно сама, чем все это закончится!..
- Понимала, вот только…
- Очевидно, стремилась себя убедить, что все это – мелочи жизни и ничего серьезного не происходит, и стремилась себя убедить, что являешься непревзойденным педагогом, а ведь это не так!.. И не надо сердиться, ведь я и есть ты, я есть ты настоящая, без грима, без красивой маски, поступающая и делающая то, что тебе очень хочется делать. Погляди на себя со стороны. Ты достаточно умная женщина и должна понимать, что ведешь себя скверно. Полюбуйся собой!..
      Тут Любовь Викентьевна оказалась в классе; ее двойник, на этот раз в строгом классическом костюме, не обращая ни малейшего внимания на скромно стоящую у стены настоящую учительницу, вела урок математики.
- Итак, балбесы, приведу пример, - достав изо рта жевательную резинку, приклеила ее к низу стола и взяла в руку мел, шагнув к доске, продолжила: - Имеем уравнение…
      В этот момент открылась дверь и в класс вошел весьма способный, однако очень шаловливый ученик.
- Доброе утро, извините, можно сесть?.. – скороговоркой выпалил пацан.
- Что с тобой будешь делать?.. – тяжко вздохнула мнимый педагог, - садись… Но чтоб завтра пришел мне с отцом!..
- Папа работает в ночную смену… - раскраснелся несчастный.
- Мне какое до этого дело? Делай то, что велела, хотя… Каков сынок, таков, наверно, и отец!.. И вообще надоел ты мне, Костя, до чертиков! Переведу-ка я тебя в класс дэ, там тебе, с круглыми дебилами, и место… Что стоишь, будто кол проглотил? Проходи же, сказала, садись.
      Недружный и недружелюбный смех; Костя тронулся с места, неуклюже прошел меж рядами парт, наконец-то уселся.
- Нет же, нет!.. – не выдержав, воскликнула Любовь Викентьевна. – Такого никогда не было, и не будет, клянусь!.. - но ни двойник и ни один из присутствующих в классе учеников даже ухом не повели, ее вовсе не слышали.
- Вернемся к выносу за скобки неизвестного, - как ни в чем не бывало, с чрезвычайно умным видом продолжила наговорщица.
      Тут урок был вдруг прерван опять, снова случилось непредвиденное.
- Моя юбка вся в пятнах!.. – разревелась Лиана Смуглова, очень послушная, однако глуповатая девчушка, дочь знаменитой парикмахерши. – Мама будет ругать!..
      Сидение ее парты действительно было измазано коричневой, должно быть, акварельной краской…
- Ну и кто это сделал? Настоящие варвары и уроды, скоты!.. – разошлась злоязычница. – Это, наверно, снова ты?!.. – уставилась на пять минут назад сзади девочки усевшегося Костю. – Тебя спрашиваю, Поляков!..
- Как я мог это сделать? Успел только зайти… - вновь опешил мальчишка.
      И у нее, у этой странной женщины, неожиданно выросли длинные и заостренные, как у осла, уши, тотчас исчезли руки-ноги, а вместо них и туловища появилось мелкой чешуей покрытое, чуть наклоненное вперед тело змеи; лицо почти не изменилось, только из приоткрытых, формы бантика, губ высовывался узкий раздвоенный язык.
- Скажи правду, Лиана, это сделал действительно он?.. - парализуя волю ученицы, прошипела змея.
- Я не знаю, не знаю, - едва пробормотала Смуглова. – Может быть, и он.
- В таком случае возьми его тетрадь, вытри с парты всю краску, - приказала мнимая учительница. – Да, вот эту, шустрее!.. У тебя, я вижу, не руки, а кочерги! Пусть уж лучше он сам!.. Ну чего же ты ждешь, я к тебе обращаюсь, болван?!..
- Это ложь!.. – вновь воскликнула настоящая учительница… слава Богу, проснулась.
      Ночь была очень темной, а из соседней комнаты доносился храп мужа… Женщина в ночи… Снова, снова одна, совершенно одна…
      Супруг был с утра хмурым, видно, болела голова…
- Очень-очень прошу, хоть сегодня не пей… - поставила ему на стол яичницу и бутылку хорошего крепкого пива. – Нам есть о чем поговорить.
- Хорошо, обещаю, не буду… - и был тронут вниманием он. – Но о чем разговор?.. Может быть, намекнешь?..
- Нет, - твердо сказала женщина. – Это слишком серьезно…
      Во время первого урока Любовь Викентьевна была шокирована чрезмерно вызывающим, будто он – пуп земли, поведением Сережи, сыночка своего основного покровителя... к сожалению, любовника. На перемене сразу же пошла к директору.
- Я требую, чтоб Иванцова перевели в класс дэ, - заявила она. – Вместо него в математический желательно перевести Полякова. Чрезмерно подвижный, но способный мальчишка!..
- Но… - пришел в расстройство управленец. – Мне только что звонил Олег Михайлович…
- Дал оценку высокую мне?.. – усмехнулась она.
- Очень высокую оценку дал вам Олег Михайлович, - с недоумением произнес он. – И сказал, что вы чудо!… Я уже подписал приказ…
- Значит, придется отменить, - спокойно повернулась, вышла из кабинета и в коридоре с облегчением вздохнула женщина.

                1994 г.