Обманутые надежды

                Новелла

     Свернувшаяся в комочек, Катя наконец отогрелась, выпрямилась и повернулась на спину. Кругом царила темнота. Чуть скрипнули двухъярусные, пологами от назойливых комаров обвешанные нары, слышалось мерное похрапывание за день уставших людей. Умаялась с покосом и девушка, однако томное, вот уже несколько месяцев мучающее чувство нахлынуло с особой, насквозь пронизывающей силой – увы, ей было не до сна. Вновь заскрипели пересохшие, давным-давно сколоченные нары, глубокий вздох встревожил монотонную, непоколебимо бодрствующую тишину; судя по всему, это был Анатолий, виновник ее бессонных ночей, тот самый, чьи теплые влажные губы так часто целовали, а руки каждый вечер обнимали покорное, ожиданием и каким-то внутренним трепетом переполненное тело. Но руки, его нежные руки, были слишком уж робкими и у девушки, как будто сами по себе, разошлись загоревшие стройные ноги, словно наяву испытывая грубую мужскую силу и немного стыдясь, она засунула под трусики свою… Однако в тот решающий момент, когда казалось, что вот-вот минута облегчения наступит, вместо представляемого Толика вдруг появился Вячеслав – приятный, чуть постарше любимого, уже успевший развестись мужчина. Катя смутилась и на мгновение замерла, но образ взрослого мужчины не покидал, наоборот, он с нежностью и в то же время страстно проник в ее давно пылающее тело… Чувство предательства не мучило – ведь это было лишь видение, игра воображения!.. Довольная, быть может, даже и счастливая, девушка уснула крепким юношеским сном.   
     Стыд к ней пришел лишь утром. Но вместе с ним, безжалостным и жгучим, вместе с боязнью, чтобы ночное, казалось бы, невинное занятие не превратилось в дурную привычку, в ней созревало чувство решимости воплотить желаемое в действительность, а в случае необходимости просто быть более смелой самой и вынудить любимого к более решительным действиям, чтоб он стал ее первым и, быть может, последним мужчиной. После обеда, когда уставший Анатолий прилег на берегу реки, девушка подошла, легла рядом с парнем и потрепала ему волосы.
- Эй, пожалуйста, проснись и послушай, - обратилась игриво. – А почему бы нам не съездить в город, а?..
- Можно, - вяло ответил он, даже не поднимая головы, - если только отпустят.
- А ты красиво попроси, - обняла и прильнула к любимому. – Кстати, дома осталась одна, мои все в отпуску…
- Значит, можно устроить пирушку, - и тотчас подхватил Анатолий. – Хорошо, я попробую, попрошу бригадира, чтоб нам дал пару дней отдохнуть.
- Да, конечно, на пару деньков!.. – возбужденная Катя.
     Спустя четверть часа шахтерская сенокосная бригада снова ринулась в поле, где уже лежала пахучая, до обеда скошенная трава, а огромные пасти силосных ям, желая заглотнуть, держать в себе частицу солнечного лета, с тоскливой жадностью зияли, ждали этой зеленой и жизнь дарующей травы.    
     Не очень-то понравились слова любимого девушке о пирушке, но… несмотря на то, она все же поглядывала и любовалась каждым его шагом, каждым уверенным движением, каждым взмахом косой. Всегда радостно было и Кате, когда парень был весел, печально же, когда Толик грустил.
     Вечером, по окончании очередного десятичасового рабочего дня, вопрос о их поездке в город был решен положительно, о чем любимый сообщил ей во время ужина, а потом сам куда-то исчез, вероятно, рыбачил. На берегу реки сидела и девушка. Уставясь на живой, вечно далече спешащий поток, она впала в минорное, верней сказать, минорно романтическое состояние духа. Наконец подошел Анатолий. 
- Пойдем, погуляем, - предложил как обычно.
- Гулять, гулять… - заговорила Катя вдумчиво, - а что от этого толку?.. Иди-ка лучше выспись…
     И вдруг девушка вспомнила Славика и то ночное, пусть лишь воображаемое посещение, его чрезвычайно страстное и в то же время нежное проникновение… наконец разозлилась и, как ни странно, увидела его в действительности. Подошел и, не обращая на Толика ни малейшего внимания, смотрел опять-таки проникновенными, будто раздевающими глазами. Катя аж покраснела, а в это время Анатолий, состряпав на лице недоуменную, довольно неприятную улыбку, пожал плечами и поплелся к избушке.
- А вот я спать не буду, - словно зная о ее совете любимому, с хитрецой улыбнулся мужчина, - я буду о тебе мечтать.
- Дело хозяйское… Мечтать, я слыхала, не вредно, - и хотела уже уходить…
- А вы меня в свою компанию возьмете? – ошеломил вопросом Вячеслав.
- В какую компанию?!
- В свою, - продолжая глазами ее поедать. – Чтобы вместе поехать, а потом погулять…
- Уже узнал, - только буркнула Катя.
- Ну так как?.. – настаивал мужчина.
- Если хочешь и если отпустят, езжай, - притворилась спокойной она, в завершение беседы добавила: - Я ведь тебе не нянька…
     Темнело. Несмотря на уже начавшиеся заморозки, не очень-то назойливо, но все еще пиликали и очень ощутимо жалили тщедушные, последние в этом году деньки доживающие комары. В избушке Катя огляделась. Не увидев Толика, села у докрасна накаленной буржуйки, преодолевая смутные, немного раздражающие чувства, уставилась на яркие, игриво вздрагивающие язычки пламени и, очень скоро разомлев, не раздеваясь, легла спать. Давно, давно так рано не ложилась девушка.
     …Кругом белым-бело и очень много снега, который продолжал валить. Совершенно спокойно, вовсе не удивляясь столь неожиданному и столь обильному снегопаду, Катя куда-то шла, а вернее, брела по глубоким, уже успевшим появиться сугробам. Спокойствие девушки было порождено тем, что впереди, протаптывая узкую тропу, шел некто, за которым не страшно и можно идти далеко, куда угодно. Она даже не знала, кто конкретно там шел впереди. И не хотела знать, так как блаженствуя, чувствуя внутреннее облегчение, просто шла за надежным, которому можно полностью довериться, чрезвычайно волевым и сильным человеком. И вдруг Катя заметила, что не чувствует холода, хотя на ней лишь жалкие, едва прикрывающие тело, висящие как на каком-то пугале лохмотья и абсолютно босые ноги. Как ни странно, ей было тепло, не было и капли стыда за свой неряшливый вид. А удивилась и немного растерялась тогда, когда тот неизвестный человек остановился и повернулся к ней лицом. Это был Вячеслав, да-да, тот самый Славик, самовольно и нагло посмевший проникнуть в ее мысли и жизнь, сам об этом не ведая, как бы ставший любовником. «Устала?» - и спросил этот сильный мужчина, глядя на девушку заботливыми и лучезарными глазами. А потом ее обнял, целовал и взял на руки, понес куда-то далеко, туда, где ей будет уютно и где будет покойно, тепло. И хотелось, казалось, уже осчастливленной девушке быть в его крепких объятиях долго, чтобы путь их был долгим, но чья-то цепкая рука схватила Катю за ногу и с силой потянула вниз.
- Вставай, красавица, поехали!.. – и услышала сиплый, будто из под земли донесшийся голос моториста лодки. - Не то на поезд опоздаете.
- Ладно-ладно, встаю, - с раздражением из-за прерванного сна, в ответ буркнула девушка.       
     Спустя немного времени молодые люди, в том числе Вячеславом, уселись в деревянную, для обслуживания сенозаготовительной бригады шахтой приобретенную плоскодонку, съежившийся и вечно простуженный моторист кое-как завел мотор и направил ее в сторону железнодорожного моста, до нужного им полустанка от которого было рукой подать. Несмотря на то, что на многочисленных перекатах их лодка шла на небольшой, можно сказать, черепашьей скорости, было очень и очень прохладно. Получилось так, что продрогшая  Катя оказалась напротив обоих парней и сначала смущалась, боялась на них и взглянуть. Еще бы, ведь один из них был, можно сказать, жених, его и только его должна была видеть в своих девичьих грезах, а другой… будто с неба свалился. Все же все потихоньку наладилось - высадившись у моста, компания развеселилась окончательно и с гомоном направилась к станции.
     Голодные и в тот момент счастливые, в город приехали к обеду.
- Ну что?.. – вкрадчиво спросил Славик на остановке автобуса, обращаясь, конечно же, к Кате. – Может, махнем ко мне? Живу, правда, в бараке, но зато у меня очень классная музыка!..
- Почему именно к тебе?.. – прикинулась овечкой девушка, будто и не догадываясь, о чем он помышляет. 
- Во-первых, я живу один, - пояснил тем же тоном мужчина, - а во-вторых, у меня в самом деле хорошая, интересная музыка!.. Возьмем пару бутылочек, очень культурно посидим!..
- И культурно напьемся, - с иронией добавила Катя.
- А может быть, действительно к нему?.. – задумался Анатолий. – Не разбегаться же по норкам…
- Да ну вас!.. – и уже с раздражением, девушка. – Раз уж вам так неймется наклюкаться, то хоть пошли ко мне. Записи зарубежных групп имеются и у меня, к тому же, надеюсь, смогу чем-нибудь накормить.
- Так и быть, - согласились они.
     Пока в одной из комнат ее друзья возились с музыкой, подбирая нравящиеся им кассеты, Катя приняла душ, одела новое светлое платье и подошла к зеркалу. «И перед кем это я, а?.. – подумала и ужаснулась она, но тотчас успокоилась. – Какие глупости!.. Дался мне этот Славик!..» Подкрасившись, девушка надела фартук и принялась хозяйничать на кухне. Когда все дружно взялись накрывать на стол, Катя нашла подходящий момент, подошла к Анатолию.
- Ты сегодня, пожалуйста, много не пей, - и шепнула на ухо ему.
- Да ты что?!.. – улыбаясь, ответил парнишка. – Я ведь не верблюд!..
     Но он пил… и до дна, и одну за другой… И очень скоро опьянел. Вячеслав улыбался, водку украдкой выливал в фужер. А потом произошло то, что и должно было произойти, чего Катя желала на протяжении всего лета, а жених в это время храпел. Много позже, когда ставший любовником девушки обольститель ушел, младший все же проснулся и при позорных, очень позорных обстоятельствах, вовсе и не подозревая о случившемся, глупый мальчишка Анатолий стал мужчиной в физическом смысле.
     Пришла зима и снова лето, однако никого из молодых людей на сенокос уж больше не отправили и лишь спустя два года, совершенно случайно, Катя в городе встретила первого в своей жизни мужчину. Казалось, чем-то озабоченный Вячеслав, будто предвидя то, что она здесь появится, поджидал ее на углу улицы, когда молодая мама, в летней коляске везя сына, неторопливо проходила мимо.
- Здравствуй, Катюша, - с робкой улыбкой подошел. – Ну как ты?..
- Здравствуй, - обрадовалась женщина. – Да живу, слава Богу, существую как все. Вот, погляди, - указала на сына она. – Весь в тебя!..
- Неужели?!.. – и опешил мужчина.
     С его стороны неожиданно повеял ветерок, донеся до нее неприятный, тошнотворный запах алкогольного перегара. Катя вздрогнула, сморщилась.
- А я-то думала, что ты!.. – уже с презрением произнесла она. – Можешь жить без боязни, я алиментов не потребую. Их платят другой.
     Чувствуя, что к горлу подступает ком, неглупая и красивая женщина замолкла, внезапно повернулась и, толкая коляску, поспешно удалилась прочь.

                1992 г.