При свечах

                Новелла 

      Стояла промозглая, очень и очень неприятная погода. После работы достаточно рассудительный, средних лет, весьма крепкий мужчина зашел в шикарный, в этот час еще безлюдный ресторан, чтоб поесть и чтоб выпить сто граммов, разумеется, водочки, но вовремя одумался и заказал только еду. Пока он там сидел, на улице стемнело. Ярослав совершенно не знал, куда дальше идти, чем заняться ему. Выйдя из этого, сулящего море удовольствий злачного заведения, он долго брел по улицам, даже и не почувствовал, как оказался около своего, на окраине города гаража. Только сидя в машине уже, наконец осознал, что держит путь на недостроенную, пока еще без электричества, однако вполне обжитую дачу. И решив, что все это происходит по велению судьбы, значительно прибавил скорость своих «Жигулей».
      Едва развел огонь, как за окном, барабаня о жесть крыши, начался монотонный, видно, надолго зарядивший дождь. Бездомный дождь стучал, а Ярослав сидел и, глядя на вздрагивающие язычки пламени, неторопливо курил; дрова потрескивали робко, можно сказать, субтильно, а мужчина сидел, а огонь, как ребенок, играл и, даря Ярославу тепло, то шаловливо вспыхивал, то, казалось, совсем затихал; и он, этот огонь, был отнюдь не опасным, слабо вооруженным; языческий огонь лизал дрова, а те, входя больше и больше в экстаз, а быть может, уже и испытавши оргазм, сгорали в пламени любви; и мужчина решительно встал, швырнул в пламя окурок…
      Вырывая все новые и новые отрезки движущейся полосы асфальта, «девятка» Ярослава, будто прожорливая гиена или какой-нибудь удав, заглатывала километры – в считанные минуты мужчина оказался в городе и, остановив машину около будки таксофона, набрал хорошо знакомый номер.
- Алло, - и ответила слабым, убитым голосом она.
- Кристина спит?
- Пока что нет, - тем же тоном сказала несчастная.
- Очень хочется кофе…
- Попроси у своей вертихвостки.
- Я все-таки приеду.
- Нет! – на сей раз уже более решительным голосом возразила она.
- А я сказал, приеду, - усмехнулся мужчина, повесив трубку, снова сел за руль и спустя четверть часа своим же ключом открыл коричневую, еще в прошлом году им обитую дверь.
- Тсс!.. – приложив палец к губам, предупредила женщина. – Кристина только что уснула.
- А кофе?.. Ты сварила его?
- Разумеется, нет. И вообще… - тут пожала плечами она. – Кто на ночь кофе пьет?..
- Придется сделать самому, - Ярослав артистично, словно очень обижен, вздохнул и направился к кухне.
      Когда напиток был готов, то мужчина с подносом в руке и к тому же и с помпезным выражением лица вновь вернулся к подруге.
- Карета подана, мадам.
- В таком случае садись и езжай к своей пассии, - с демонстративным равнодушием глядела в телевизор та.
- Ладно, - на сей раз разозлился мужчина и, поставив поднос с кофе на журнальный столик, снова вышел из комнаты.
      Давным-давно курящий Ярослав обычно пользовался зажигалкой, все же теперь в выдвижном ящике кухонного стола он отыскал коробок со спичками и, хитро улыбаясь, проволочку… И раздался негромкий и краткий, с яркой вспышкой хлопок; тишина и полнейшая тьма… даже очень уютная…
      И уже успокоив подругу свою, сидя перед тремя, пока что не зажженными свечами, Ярослав чиркнул спичкой, молча глядел на вздрогнувшее пламя… Догорала, потухла; а мужчина молчал; и молчала жена… Другая возгорелась шумно, а от нее, казалось бы, холодная, безучастная и безмолвная свеча. Первая, и вторая…
- Не надо, - тихо произнесла женщина, - хватит двух…
      И таял красный – цвет вновь вспыхнувших чувств – парафин, языческое пламя облизывало кончики двух скромных, дарящих чувства примирения свечей…

                1993 г.