В огне 35

Глава тридцать пятая

28 февраля 2000 г.
10-00
Ханкала. Госпиталь.

                С утренним врачебным обходом в палату Седого зашел начмед госпиталя.

                Привычно осмотрев и обработав рану, он присел на табурет и сказал:

                - Сегодня рана выглядит значительно лучше. Пошел процесс заживления.
Думаю, антибиотики мы проколем до конца недели и закончим.

                - Как там, в горах, доктор, сдвинулись с мертвой точки? – спросил Седой. – Или войска все так же топчутся на месте?

                - Ну, сегодня на совещании командующий ОГВ(с) доложил, что группировка боевиков полностью выдавлена с занимаемых рубежей, и войска выдвинулись непосредственно к населенному пункту Харсеной и блокировали его. Сейчас ведутся переговоры со старейшинами селения. Вот. А на другом направлении боевики заперты в районе Улус-Керт, Дачу-Юорзой, Ярыш-Марды. И сегодня высажен тактический десант в верховьях Аргунского ущелья. Это все, что я знаю… Похоже, все идет к победному завершению операции…

                Седой с сомнением покачал головой.

                - Боюсь, что до победного завершения еще много крови прольется. Мы же любим наступать на одни и те же грабли и никаких выводов из прошлого опыта не делаем. А ведь все, что сейчас происходит в Чечне, мы уже проходили… На Карельском перешейке, в Афганистане, теперь вот – в Чечне. Правда, Сталин вовремя одумался и отказался от попытки сделать Финляндию советской республикой, но черты «малой войны» здесь налицо. И как-то мимо внимания высоких штабов проходит то, что чеченцы воюют уже шестой год, а значит, набрались опыта ведения боевых действий, игнорируется их религиозный фанатизм и готовность стать шахидом каждого моджахеда. О знании ими местности и умелом использовании этого фактора вообще говорить не приходится… Мы забываем о наличии в отрядах духов опытнейших иностранных наемников и инструкторов. Мы забываем о том, что населенные пункты ими заблаговременно готовятся к долгосрочной обороне, что там создаются запасы оружия и боеприпасов, что радиосвязь у них на порядок лучше, чем у нас, и, оснащены они радиостанциями японского производства, а к нам  они попадают только в качестве трофеев. Мы не обращаем внимания на женщин и детей, которые выполняют разведывательные функции, ну, и так далее… Так вот, пока мы будем игнорировать все эти факторы, мы будем нести жестокие, ничем не оправданные потери!

                - Да-а, умеешь ты с утра поднять боевой дух! – сказал начмед. – Но почему ты думаешь, что все эти факторы игнорируются?

                - Да потому, что я сам все это вижу! – воскликнул Седой. – Взять вот эту самую операцию: я присутствовал на совещании, когда начальник инженерных войск СКВО докладывал, что за два месяца в сложнейших условиях проложено около 60 километров дороги. Радует? Конечно! Есть дорога! Но никто не задумался о рекордных сроках прокладки – ведь это получается один километр дороги за короткий световой день зимы. О каком качестве дорожного покрытия может в таком случае идти речь?  Далее, почему-то никто не обратил внимания на то, что дорога пробивалась без производства изыскательских работ, о чем с гордостью доложил начальник инженерных войск! Но ведь это значит, дорога строилась без учета состояния грунтов, без учета влияния на состояние дорожного покрытия природных факторов, и это, заметь, на высоте от полутора до двух тысяч метров над уровнем моря, в горах, где природа каждый день преподносит сюрпризы! Что в Генштабе не знали, во что превращаются чеченские дороги в непогоду? Что такое снегопад в горах, не знали?! Вот техника и завязла по уши в грязи на этой дороге. Прошли танки и САУ и превратили дорожное полотно в болото. А колесная техника в этом болоте увязла намертво, превратившись в мишень для минометов духов.…
 
                - Даже подумать не мог, что все так запущено… - с тоской в голосе проговорил начмед. – Как же так?! В голове не укладывается – отправить колонну под расстрел…

                - А ты думаешь, я не понимаю, зачем накануне выхода колонны в горы отправили две группы спецназа? Отправили без четкой задачи, без определенного маршрута? Я могу тебе объяснить: мы должны были работать приманкой, поскольку высокое командование прекрасно знало, что дорога не готова, что она не выдержит прохода тяжелой техники. Вот мы и были отправлены в горы, чтобы оттаскивать духов от дороги. Однажды засветившись на уничтожении их минометной батареи, мы уже постоянно находились под жестким прессингом боевиков, уходя от них в крупных и мелких боестолкновениях. А это отвлекало значительные силы духов от дороги, давая возможность нескольким машинам проскочить  опасный участок. Но какой ценой?! В моей группе погибли четверо, а группа 2-ой обрСпН потеряла тридцать три человека – двадцать пять своих и восемь приданных… То есть, фактически полностью была уничтожена. Выжили с тяжелыми ранениями только двое спецназовцев…

                - Неужели кровь русского солдата стала настолько дешевой, что пять лет чеченской войны ничему не учат политиков и генералов?! – воскликнул начмед.

                - Да уж! – Седой нахмурился. – Мы даже на своих ошибках не хотим учиться, коль нас не учат чужие. А власть… Что власть? Она, наверно, не понимает, что за все надо платить. А за равнодушие к собственной армии – вдвойне! Я так думаю, что набор страданий и радостей выдается каждому с рождения: его вместе с именем привязывают к ручке младенца в роддоме… И каждый должен выплатить свой долг до конца. Мы начинаем с нуля и нулем заканчиваем. Круг должен когда-то замкнуться. Если ты не исчерпал до дна свою долю страдания, но сполна использовал свою долю равнодушия, твои страдания перейдут к детям. Это неизбежно, потому что в итоге обязательно должен получиться ноль… И потому, власть больна, и ей бы надо обратиться к доктору – к народу! А она живет отдельно – в каком-то своем государстве…

                - Это точно! Создается впечатление, что они вообще не знают, что здесь идет война, гибнут люди, гробится техника… Они говорят о какой-то контртеррористической операции, которая не играет сколько-нибудь значимой роли в жизни страны. Ты знаешь, Егор, я, когда готовил материалы для диссертации, подумал, что мы неправильно исчисляем потери. Ведь каждый погибший солдат должен был стать когда-то отцом, родить детей. А значит, каждого погибшего нужно считать, по крайней мере, за двоих, если не за троих…

                - Наверно, это было бы правильно, - задумчиво сказал Седой. – По-человечески, правильно…

                -М-м-даа! Продуктивно поболтали, - сказал начмед, поднимаясь с табурета. – Ладно, Егор! Поправляйся, брат… Пойду я смотреть остальных раненых. Кстати, только за вчерашний день поступило пятьдесят пять человек. Госпиталь забит под завязку. Сегодня мы хоть коридоры освободили, отправив часть раненых в окружной госпиталь. Если бы не столь тесной была твоя палата, я бы и сюда впихнул вторую койку…

                - Впихни! Мне веселей будет!

                - Некуда! Это же бывшая подсобка. Клетка, а не палата… А ты, чтобы не скучать, начни писать!

                - Что писать? – удивился Седой.

                - Книгу писать! – ответил начмед. – Я думаю, у тебя получится. Во всяком случае, язык у тебя хороший, правильный.

                - Так ведь вся наша работа засекречена до трех ноликов. Кто же мне позволит выпустить такую книгу?

                - Да, какая уж тут секретность, если СМИ даже номера частей и места их дислокации выбрасывают на всеобщее обозрение. Боевикам и разведка не нужна – всю информацию можно из прессы и телепередач почерпнуть! Вседозволенность – вот что такое русская демократия! – с горечью сказал начмед и вышел из палаты.

                После его ухода и капельниц Седой уснул и проспал до сумерек. Потом долго лежал в раздумьях, пока, наконец, не решился… Он нажал кнопку вызова медсестры, и когда она вошла в палату, сказал:

                - Катюша, нет ли у тебя случайно тетради? Или несколько листов бумаги?

                - Я сейчас посмотрю на посту, - ответила девушка и вышла.

                Через несколько минут она вернулась и протянула Седому десяток листов писчей бумаги.

                - Извините, но это все, что я смогла найти, - сказала Катя.

                - Достаточно! – обрадовался Седой. – Спасибо!

                Он долго грыз кончик ручки, писал, черкал, снова писал…

                А утром протянул начмеду лист бумаги, исписанный ровным почерком.

                Тот взял листок и долго читал, хмуря брови и поправляя то и дело очки:

«Ночь коротка. Над нами Млечный путь
Вновь выстелил алмазную дорогу...
Нам до атаки час... Еще чуть-чуть,
И души мы свои доверим Богу.
Сидим в молчаньи. Каждый о своем:
Кто жен своих любимых вспоминает,
Кто белую березу за  селом.
А кто в молитве Бога призывает...
Остался час. И мы пойдем вперед,
Под пули и осколки подставляясь.
Никто не знает, что нас дальше ждет,
И сколько кому жить еще осталось...
Рука привычно гладит автомат -
Надежду и спасенье для солдата.
Сегодня он дороже мне, чем брат,
И ближе, чем отеческая хата...
Еще чуть-чуть... И вот уже ракета
Над нами хвост свой красный распускает...
Теперь - в атаку!! Смерть или победа!
Другого выбора спецназ не знает!
Мы в узких, тесных завертях окопов
Орудуем прикладом и ножом!
Кровавым спины обливая потом,
Мы прем и прем, как черти, на рожон!
Мы - в царстве смерти. Озверев совсем,
Мы бьем и режем, режем и стреляем...
Нет страха. Нет сомнений. Нам бы всем
Остановиться! Нет! Мы - убиваем...

Окончен бой... Все ранены, но живы...
Окурок нервно выкурен дотла...
Нет радости победы, нету силы...
В душе - опустошение и  мгла.
Тела убитых - страшный результат -
Кровавой битвы в лабиринте смерти.
Отцы детей и сами чьи-то дети -
Застывшим взглядом  в душу нам глядят...

Рука привычно гладит автомат...
И нет конца кровавой круговерти...»

                - Ну, ни хрена себе! – только и смог вымолвить начмед…

                Вечером он принес Седому толстую тетрадь и две ручки…


ОГВ(с) - Объединенная группировка войск (сил) в Северо-Кавказском регионе
СКВО - Северо-Кавказский военный округ
000 (три ноля)- степень секретности (Совершенно секретно)
2-я обрСпН - отдельная бригада специального назначения