В народной песне чувство Родины!

Беседа с ведущим отечественным фольклористом, профессором Московской консерватории Вячеславом Щуровым

«Завтра». Вячеслав Михайлович, что изучают фольклористы, как связан фольклор с «глухой», непесенной современностью?

Вячеслав ЩУРОВ. Фольклористы изучают не то, что в СМИ зачастую выдаётся за «народное пение» (обученные шоу-бизнесу артисты, поющие по нотам аранжированные под «попсу» псевдонародные песни), а подлинное, природное, стихийное творчество, не подвергнутое никакой шлифовке и переделкам, никаким квазипрофессиональным влияниям.

Сегодняшний день задаёт фольклористам множество непростых вопросов. Как может аутентичное крестьянское и городское устное искусство влиять на профессиональную и самодеятельную культуру, на современных композиторов и исполнителей, на систему образования и воспитания, способно ли оно помочь преодолеть эстетическую и этическую деградацию нашего народа? Можем ли мы не только сохранить многовековые традиции, но и внедрить их в общественную жизнь для улучшения вкусов и нравов? Ведь это очень трудно, так как в последние десятилетия глубокая культура перестала быть для государства и СМИ приоритетом. К тому же, особенно в Московском регионе, мы наблюдаем невиданный прежде приток многомиллионной армии иммигрантов — носителей иных культурных и моральных ценностей. Сможем ли мы сегодня сохранить самобытность? А ведь без неё, без осознания своей идентичности, основанной на древнем знании народа, рассыплется всё — и государство, и экономика, и элементарный быт.

«Завтра». Многие считают, что мечта о правильной, духовной жизни уже некогда была реализована — в русской патриархальной крестьянской общине, где культура сплеталась с трудом, а труд — с поэзией. Вы согласны?

В.Щ. Некогда я был московским юношей со всеми сопутствующими комплексами и предрассудками. Всё изменилось, когда впервые поехал в фольклорную экспедицию. Впервые попал в глубинную Россию — в воронежское село. Впервые услышал народные неприглаженные песни. Встретился с носителями древней культуры, людьми, которые поют песни порой тысячелетней давности. И сразу понял: другой мир. Тот мир — городской, консерваторский — полон нервозности, интриг. Он искусственный. Мир искусственных проблем, которые интеллигенция сама себе придумывает. Деревенский же мир, каким я застал его в 50-е — естественный, здоровый, нормальный. Мир людей, который пашут, сеют, жнут, выращивают животных, всё делают своими руками и — поют. И отношение моё к жизни, пусть и не сразу, переменилось. 1958 год. Было мне слегка за двадцать…

Тогда в селе было ещё много молодёжи, она не покидала село в таких масштабах, как позже — не имела возможности. Да и желания — цивилизация через телевизор ещё не поманила своим иллюзорным сиянием, не разрушила культурную традицию. Жизнь в больших селах текла по такому же распорядку, как и до войны, несмотря на то, что первые мои впечатления связаны с Воронежской и Белгородской областями, где война прошла тяжёлым катком. И — сначала земляночки, потом мазанки, потом саманные дома, кирпичные… Жизнь стала улучшаться. Но жили старыми законами. Кино только-только стало появляться. «Голубых экранов» не было вовсе. Радио и то во многих сёлах не было, как и электричества, — лишь керосиновые лампы. Магнитофон был в диковинку. Помню, был у меня такой «Днепр-8», заводящийся патефонной ручкой, я записывал исполнителей и давал им послушать. Они делали испуганные лица и открещивались: «Там дьявол!»

«Завтра». Время показало, что не так уж они были и не правы…

В.Щ. Магнитофон и телевизор обладают огромными культурными возможностями. Но они через эстраду почти убили естественное пение. Я же застал живую, непрерывно тянувшуюся столетиями традицию жизни и искусства, настоящие, всамделишные свадьбы, на которых «играли» древние песни. Подруги невесты, девушки по 18-20 лет, знали все эти песни и могли провести длинный и сложный свадебный обряд по старинным правилам, целиком. Все девушки ходили в платочках — по поводу киногероинь с непокрытой головой и в коротких юбках смеялись и негодовали. У замужних женщин были кокошник или сорока — головной убор вроде короны.

Приехали мы в 58-м в село Яловка Белгородской области. Была у нас студентка-собирательница, ходившая в шароварах и с непокрытой головой. Так ребятишки за ней бегали и кричали: «Ты баба или мужик?» А женщины укоризненно качали головами: «Как же тебе не совестно…».

В сельской жизни ощущалось духовное здоровье. Успокаивался, приезжая из дёрганого города. Культура в селе была специфическая, но очень высокая. Продолжение на http://litmixbest.ru