Боцман

                Рыбацкая байка

Рыбачил  я  как-то  на  реке Дёма.   Речка неширокая,    но  быстрая и местами жутко коряжистая.  На  полудонку брал подлещиков, подъязков. День на день не   приходится,  но заметил  одну  закономерность.  Каждый  раз  мимо  меня проходил  один  дед.  Приехал,  оказывается на лето к дочери гостить. Делать дома нечего, вот  он  и  баловался   спиннингом.   Пройдёт метров   пятьдесят, покидает, дальше идёт.  Но никто,  с рыбой его никогда  не  видел.  Прозвище ему местные рыбаки дали – Боцман. Смеялись за глаза над горе рыбаком.
Сколько он блёсен по  корягам оставил,  сколько лески оборвал, не сосчитать. Стали  специально  его  прикалывать.  Увидят пацаны  его и  кричат: Дед, вон там щука  шалит,   замучила уже,   всю рыбу распугала, и т.д.   Боцман тут же целился и забрасывал блесну точно в то место, куда показывали.
 А показывали  ему самое,  что  ни  на  есть  коряжистое место.   Естественно, блесна цеплялась за корягу.  А дед кричит: Есть, есть! И начинает насиловать свой  спиннинг.  Пацаны  украдкой  со  смеху падают – Боцман,  то  в воду по пояс зайдёт, то по берегу набегается или упадёт.  Короче,  цирк  один.  Леска, конечно,  рвётся,    Боцман  начинает  сетовать  на  леску или   хитрую   щуку, которой  там  и  не  пахло.   Так  продолжалось почти всё лето.   Сам я на реку выбирался нечасто, обычно  по выходным,  но подобные спектакли наблюдал с   завидным    постоянством.     И  жалко  было  Боцмана,  и  ведь  ничего   не сделаешь. Ему ведь и рыбу предлагали, просто так – не берёт.
    Клёва в тот день не было. Рыбаков тоже было мало. Небо, уже по осеннему неприветливое,  собиралось прогнать и этих,   однако Боцман был верен себе. Шёл твёрдой походкой вдоль берега и зорко вглядывался в воду. От безделья, я тоже поддался искушению пошутить над Боцманом.
- Слышь, дед, - говорю – Вон под теми кустиками часто вода бурлит, проверил бы.
    Дед  снял  рюкзак,  прицелился  и точно под кустики у   противоположного берега отправил блесну. Всё, как в старом фильме, по известному сценарию – тут  же  тройники  цепляют  корягу,       а  дед  довольный  начинает    крутить катушку.  «Есть» - кричит.    Мне даже стыдно стало.    И чего я над пожилым человеком  издеваюсь,   не мальчишка ведь.     Опять старик вытащит из воды сухой куст или ещё какую-нибудь дрянь. Но Боцман не  хотел замечать моего пессимизма, а упорно тянул.  Коряга шла медленно, видно было, что тяжёлая. На такой  коряге можно взять десятка два разных блёсен и воблеров,  да мало ли ещё чего. Всё же не зря, думаю, дед работает.
   Когда «улов» был уже рядом с берегом,  дед  стал пятиться,  чтобы волоком вытащить его на берег. Батюшки мои - под слоем воды блеснуло серебристое тело!
- Тяни, - кричу деду - тяни! Боцман рывком дёрнул спиннинг, щука выскочив на берег, хвостом вдарила по песку, сорвалась с поводка, (что дед завалился в траву) и, изгибаясь мощным телом, ударом бросила себя опять в реку. В одно мгновенье я перепрыгнул разделявшее меня со щукой расстояние,  дотянулся рукой до ускользавшего хищника и уже от самой кромки воды сбил на песок. А, потом, не дожидаясь Боцмана, завалился на неё грудью.
- Есть! – Закричал теперь уже я, чуть не плача  от  радости,  за себя и за  деда.
 И всё-таки Боцман, в этот радостный для него день, рассмешил меня до слёз. Оказывается, он всё лето таскал в кармашке рюкзака безмен, это весы такие хозяйственные.   Ну,  что  тут  скажешь?   Пригодился.   Минутой позже,   мы вместе  с  Боцманом  уже взвешивали щуку.  Добыча была завидной, почти на три кило.  Когда счастливый  Боцман ушёл, я поймал себя на мысли, что ведь нисколько  ему  не  завидую,  а  пойманной щуке радуюсь едва ли, не  больше Боцмана.