Только Молитвы Божьей зло сторонится!

Срядников то на улице! – радостным голосом оповешает баба Груша, стряхивая снег со старенькой фуфайки. С гармонью, веселые! Ох, любила я ране святки! Бывало бежишь по улице в лаптях, ноги испару заходятся…пятки аж красные, а все ни по чем! Юбку задирешь, погреешь  и дальше! Только ноги москочут!
- В лаптях зимой? – удивляемся мы.
-Да хоть бы что! Молодость, есть молодость! – улыбается баба Груша.
- Бабушка, а зачем рядиться то? – любопытствует Санька.
- А тут дитятко все просто! Народ старинный говаривал, что когда в Рождество Христос наш на свет явился, Бог так возрадовался рождению сына что разрешил   праздник на земле устроить! В эти дни все веселятся…и люди, и Ангелы и даже нечисть земная!
Да только та, и в праздник, забыть про пакости, никак не может! На то и нечисть!
Ну вот народ и отпугивает ее, в маски страшные сряжается, да шумит! Зло то ведь не дремлет! 
- Ой, бабушка, расскажи…расскажи!  Ты много чего знаешь! – упрашиваем мы старушку.
- Да поздно уже…я и зашла то к  вашей мамке на маленько! – мнется та. Ну ладно, пока она убирается успею! Слушайте и не перебивайте! 
Баба Груша садится на лавку у печки и начинает свой чудный рассказ.
Случилось это в святки. Раньше как бывало. Народ работает не покладая рук без выходных и отпусков, а как праздник какой, гуляют всей деревней. Один праздник в нашей, другой в соседней, и так за кажиной деревней! Настряпают всего… несколько перемен! Кисели…каши…пироги…щей наварят…холодца…много чего! Вот и считают…сколько блюд, столько и перемен! Гости придут, веселье, пляски!
Девки  красивые ….румяные! Краски то ране не было, кто побледней лицом…украдкой свеклой щеки намажет…вот тебе и румяна!
-  Свеклой? – смеемся мы.
- А чаво  прыскаете то? Зато без вреда! – обижается баба Груша. Ох, ну да ладно…о чем это я говорила то?
- Про гулянье! –  напоминает хор детских голосов.
- Да, бабам то гулять особо некогда. Робятишки, скотина. А мужики, те умудрялись всю деревню обойти да и в чужие наведаться! Кто большой любитель выпить, так тому в волю вина и веселья.
Вот на одном из таких гуляний и зашел разговор за столом про нечисть разную, всякое говорили, кто верил…а кто молчит, побаивается. А Вася, наш деревенский мужик, все сидит да скалится.
- Ерунда это все! Не верю я! – а сам все стопку за стопкой самогонки в глотку опрокидывает.
Спорить  с пьяным кто станет, правда один молчаливый мужичек …никто не знал откуль тот взялся, вдруг ему и говорит: « Я бы на твоем месте язык то придержал любезный. Мало ли что! Осторожнее надо!
Всем как-то  не по себе стало… да только Васе все по боку!  - Не мели!  Эва ты придумал! Да, такие, как ты куста боятся! А я бывалый! – взял шапку в охапку да и вон из избы.
А сам еле на ногах стоит. Уговаривали его заночевать у хозяев,  не послушал! Горячий больно, да и хмель в голову вдарил.
Дорога хоть и не длинная, да все лесом, да мимо реки. А время за полночь.  Идет Василий, песни горланит для храбрости… падает, спотыкается, да все ругается по худому.
Вдруг видит, рядом с собой двоих в красных шапочках. Как из ларца, на личность одинаковые. А робяты бравые не долго думая подхватили Василия под руки и повели.  Разговорчивые такие!
 - Ты, Вася, молодец, как только нас вспомнил мы уже тут как тут!
А Вася то пьян в дугу, мелит без умолку что попало: « А вы кто ж такие будете? С какой деревни? Я чего то вас не припоминаю, ну да ладно…все веселее!
- А пошли с нами. Такой бражкой угостим! – уговаривают  молодцы.
- Бражкой? Да я ее и дома не пью! Нашли чем подчивать! Вы бы самогонки справной предложили!
- Можем и самогону! Хошь с девками красивыми познакомим!
- Девками? Да по што они мне? У меня своя баба-город есть! Я свою Анисью ни на кого не променяю! Понятно? – нахмурил бровь Вася.
- Так своя то никуда не денется, да и надоела небось…опять ругаться будет, что напился. Не унимались собеседники.
- А то не ваше дело, господа хорошие! Не на того напали! 
Засмеялися робяты: « На того…на того!»
Стал хмель выходить из Василия. Захотелось побыстрее домой…к своей Анисье.
- Да не бойся, мы не злые! Не хочешь не надо! – вдруг подобрели молодцы в красных шапках.
Вот идут они дальше, а провожатые спрашивают у пьяного мужика: « Вот спина у тебя частенько побаливает! Так что в бараний рог по утрам скручивает, так мы вылечить можем…коль о цене договоримся.»
- Да прямо!  Ну вы заливать горазды! Лекари нашлись! Не болит у меня ничего! Ясно? Откуль узнали? – отрезал Василий.
- А мы все знаем, работа у нас такая! Все про всех знать и помогать…если позовут!
-  А я вас не звал, любезные. Сами как из под земли выросли! Хватит боронить!-  осерчал Вася. Отцепитесь от меня, чего как болящего за руки то ведете!
- А ты и есть болящий! – издеваются те.
 - Отстаньте по доброму, пока кулаки не применил!
 А робяты еще больше смеются: « Напугал! Есть только одна сила, супротив которой мы бессильны! Да ты в нее не веришь!? Или нет?»
- О, Господи…Иисусе! Да по что привязалися то, окаянные?  - выпалил Вася.
Видит те оскалились как звери лютые…глаза сверкают….шипят как змеи.
Тут руки у Васи сами потянулись к крестику, что под рубахой нательной  был. Откуда то и Молитва вспомнилась. Как только стал он слова Святой  Молитвы шептать, те двое и исчезли…будто не было их вовсе. В голове у мужика сразу прояснилось, весь хмель вышел! Смотрит…стоит  в реке, по самую грудь в  студеной воде…еще бы шаг-два и утоп. А кругом не души, ветер рвет да деревья клонит.
Как домой попал…не помнит сам. Анисья  глянула и обомлела…уходил на гулянье чернявым красавцем, а вернулся седой как лунь.  С тех пор как отрезало от вина мужика. Рассказывал он бывало про встречу с «маленькими». Народ  слушал, да смеялся в сторонке, сваливал все  на хмельную голову. Оно конечно одно верно – всякий  пьяный в двух шагах от нечистого! И только Молитвы Божьей зло и сторонится!
А вот и мамка ваша пришла! Все робятишки! Балуйте таперь сами!»



продолжение следует...