Падший ангел и мари

ПАДШИЙ АНГЕЛ И МАРИ

               
                Она окинула незнакомца взглядом, который,
                пронизывая темноту, различал с тревогой некий
                неясный, но достаточно существенный признак,
                и спросила:
                «Сударь, а вы действительно ангел?»
                А.Франс. «Восстание ангелов».

                И шестикрылый серафим
                На перепутьи мне явился.
                А. Пушкин. «Пророк».



Мари проснулась от ощущения, что в комнате рядом с ней кто-то есть, какой-то посторонний. Было совершенно темно, перед сном она наглухо опустила жалюзи, чтобы свет с улицы ей не мешал. Обычно она этого не делала, но за последнее время то ли из-за перегрузки на работе, то ли потому, что она рассталась с Жан-Люком и осталась одна, то ли по какой-то другой причине, спала она плохо, часто просыпалась, потом не могла снова заснуть, и весь последующий день шел кувырком. Она даже время от времени принимала снотворное, чтобы прийти в себя.
«Зачем я опустила жалюзи? Я ведь этого почти никогда не делала. А теперь в спальне темнота кромешная, ничего не видно», подумала она. «Если бы я этого не сделала, проникал бы свет с улицы, и можно было бы рассмотреть того, кто появился в моей спальне».
Она действительно никогда не закрывала наглухо жалюзи, может быть, только тогда, когда к ней приходил Жан-Люк, хотя это было тоже не нужно, она жила на верхнем этаже, и то, что происходило в спальне, было надежно скрыто от постороннего любопытства.
Она прислушалась, и ей показалось, что слышит чье-то постороннее дыхание. В ужасе она закрыла глаза и сама попробовала не дышать, чтобы не мешать ушам услышать постороннего. Но, как не прислушивалась, она не могла уловить никаких необычных звуков, в комнате было абсолютно тихо, даже уличный шум не проникал сквозь окно, наглухо закрытое жалюзи. Надолго затаить дыхание оказалось мучительным, и она задышала вновь. И снова услышала, как кто-то посторонний тяжело дышит.
«Может быть, я слышу свое собственное дыхание?» старалась она внушить себе, чтобы хоть как-то успокоиться.
Но убедилась, что была неправа. Это были шумные страстные вдохи, так дышал Жан-Люк во время возбуждения.
Когда ее глаза привыкли к почти полной темноте, она смогла различить силуэт ни то мужчины, ни то женщины, почти склонившийся над ее постелью и пристально ее рассматривавший. Потом, приглядевшись внимательнее, решила, что это скорее мужчина, чем женщина – он был высокого роста, у него была прекрасная фигура, мускулистые руки и ноги, и плечи его были значительно шире бедер. Это она либо увидела несмотря на темноту, либо себе представила.
«Мужчина ли женщина, понять невозможно. И все же, судя по поведению, и по фигуре тоже, это скорее мужчина, чем женщина».
Вдруг ей пришла страшная мысль, от которой она покрылась холодным потом.
«Убийца!» подумала она, и сердце ее почти остановилось от страха. «Почему я не приняла снотворного? Он бы убил меня, а я бы ничего не почувствовала, потому что спала. Смерть во сне была бы не так мучительна».
 Но как она не вглядывалась, рассмотреть пистолет или кинжал в руках постороннего ей не удалось.
«К счастью, он не убийца. Бог даровал мне жизнь», подумала она с облегчением. «Однако, что ему нужно у меня в доме? Грабитель? Но ведь у меня нечего красть. Ни одного дорогого украшения, ни одного драгоценного камня или настоящего жемчуга. Ни дорогих нарядов, ни мехов тоже нет. Все куплено в обычных супермаркетах, даже не в «Самаритэн». Но я одеваюсь только в то, что мне идет, и ни за что не скажешь, что наряды куплены по дешевке. Недаром Николь и Катрин говорят, что у меня прекрасный вкус. Это конечно приятно слышать, особенно из женских уст. Женщины обычно завистливы и говорят о своих подругах только гадости».
Она боялась пошевелиться, даже глаза закрыла от страха.
«Наверное, он случайно увидел меня на улице, решил, что я очень богата, выследил, где я живу, подобрал отмычку к входной двери, и вот он теперь здесь. Очевидно, он не слишком искушен и не может отличить дорогих вещей от просто элегантных».
Она полежала несколько минут зажмурившись, едва дыша, без движения, но потом все- таки открыла глаза.
«Скажу ему, пусть забирает все, что у меня есть, и убирается. А может быть, закричать и пригрозить ему, что вызову полицию. Нет, лучше не рисковать, так надежнее. Кто знает, что у него на уме, со страха он может меня ударить. Или задушить», подумала она, содрогаясь от ужаса.
Она уже представила себя, лежавшей в гробу, в любимом светло-зеленом платье, которое очень шло к ее зеленоватым светлым глазам („Но ведь глаза у меня мертвой будут закрыты. Какая жалость“, подумала она с горечью), элегантных сережках с эмалью под старину и ниткой искусственного жемчуга на шее. И горячая волна жалости к себе смешанная с восторгом захлестнула ее тело.
Несмотря на темноту, Мари попыталась рассмотреть этого человека и к удивлению обнаружила, что он гол. СОВЕРШЕННО ГОЛ! На нем не было ничего, даже нижнего белья. Вглядевшись, она поняла, что не ошиблась, определив незнакомца как мужчину. С радостью женщины, увидевшую и оценившую по достоинству красивую вещь, она отметила, что его фигура содержала атрибут, категорически отличающий мужчин от представительниц слабого, но прекрасного  пола. Однако вскоре радость сменилась омерзением.
«Извращенец», подумала она с отвращением. «Какому приличному нормальному мужчине придет в голову, предстать перед незнакомой женщиной совершенно голым. Нацепил бы на себя изящные трусики или хотя бы перевязал бедра полотенцем. Без всякого  сомнения, эксгибиционист, или что-нибудь в этом роде. Но они не опасны, покрасуются и уберутся восвояси. А потом будут рассказывать себе подобным о своем подвиге. Вот уж никогда не думала, что встречу извращенца, да еще в собственной спальне».
Но просто лежать и ничего не предпринять для собственной защиты, было ей больше невмоготу. Надо что-то сделать, решила она.
«Что вам здесь надо?» сказала она громко хриплым от волнения голосом. «Убирайтесь немедленно или я позову полицию. Сейчас я зажгу свет, чтобы увидеть ваше мерзкое лицо, и тогда вам не избежать расплаты за то, что вы совершили».
«Прошу вас, не зажигайте свет», услышала она приятный голос, скорее баритон, чем тенор, но, во всяком случае, не бас.
«Кто вы?»
«Я ангел»
«Не говорите глупостей», сказала она неуверенным от удивления голосом.
«Нет, правда, я ангел».
«Это ваше имя?»
«Меня зовут Мариэль. Я ангел, которого зовут Мариэль».
«Странное имя».
«Ничего странного в нем нет. Я ваш ангел-хранитель. Вас ведь зовут Мари, поэтому я Мариэль. Меня так нарекли в честь вас. Ведь первая часть имени ангелов-хранителей совпадает с именем человека, которого они охраняют, а окончание „-эль“ – признак их неземного происхождения. Поэтому я и зовусь Мариэлем».
«Оставьте меня в покое! Все равно я вам не верю».
«Разве вы не верите в существование ангелов? Я был о вас лучшего мнения», сказал Мариэль разочарованно. «Вы и в Бога не верите?»
«Это мое личное дело. На подобные вопросы я не отвечаю. Сейчас не время для теологических диспутов. Уже ночь, а завтра рано утром мне идти на работу. Поэтому уходите. Уходите же!».
«Не гоните меня. Я так давно искал встречи с вами, а теперь вы меня прогоняете. Прошу вас, разрешите мне побыть с вами. Я не сделаю вам ничего плохого, а для меня встреча большая радость».
«Ну, хорошо, предположим, я поверила, что вы действительно ангел, но где же ваши крылья? Я их не вижу»
«Крылья мы одеваем только на торжественные приемы. Это большое заблуждение, представлять ангелов в виде розовощеких детей с крыльями. Мы можем принимать различные обличья, от детских до старческих. Например, мой друг, ангел Джониэль, его зовут так, потому что он был ангелом-хранителем одного английского лорда по имени Джон, умолил Бога послать его на землю, чтобы увидеть человека, которого охранял, да и заодно Лондон посмотреть. Он появился на земле в виде пожилого английского аристократа, и вместе с лордом ходил на заседания парламента. Там ему не понравилось, очень скучное занятие, по его мнению. Поэтому Джониэль предпочел погулять по Лондону, который ему, кстати, понравился. Красивые дома, таких у нас в раю не сыщешь, так он сказал. Он посещал индийские, китайские и японские рестораны, но тамошняя пища не пошла ему впрок, он заработал лишь несварение желудка.
Другой мой друг, Юньлиэль, ангел-хранитель китайской певицы Юнь Ли, принял вид этой молодой женщины необыкновенной красоты, – конечно, ей не сравниться с вами, вы куда прекраснее - навсегда покинул рай, чтобы стать подругой одного влиятельного китайского партийного босса, человека очень богатого, что не менее важно.
Но самая трагическая история произошла с Гретаэлем. Всесильный Бог увидел однажды в Германии молодую девственницу по имени Грета, и сердце его затрепетало. Нет, не подумайте ничего плохого, наш Бог совсем не Зевс или Юпитер, которые, как известно, были так любвеобильны, что населили Грецию и Рим своими потомками. Наш Бог – существо высшего порядка. Так вот, Он послал Гретаэля на землю, чтобы тот познакомился с девушкой поближе. Та оказалась сварливой, несговорчивой, из-за чего оставалась нетронутой в свои двадцать семь лет, хотя очень тяготилась этим обстоятельством. Когда Гретаэль рассказал об этом Богу, Всесильный очень разозлился и сослал ангела на Уран, где несчастный ангел покрылся замерзшим аммиаком и превратился в еще один спутник этой далекой планеты. Гретаэлю еще повезло – Бог хотел отрубить ему голову, как делали это в некоторых странах с гонцами, которые приносили дурные вести, но вовремя понял, что ангелы обладают не только бессмертной душой, но и телом. Вот так-то, никогда нельзя говорить шефу то, что ему может не понравиться.
«А кем вам хотелось бы быть?» спросила она.
«Что же касается меня, мне больше нравится выглядеть привлекательным молодым человеком, лет тридцати, таким, каким я предстал перед вами».
«Это, без сомнения, указывает на ваш изысканный вкус. Вы, вне всякого сомнения, человек незаурядный. Таких не часто встретишь».
«Я ангел», возразил Мариэль кротко.
«Да, я забыла. Извините», улыбнулась Мари. «Но как вы оказались на земле? Ангелы ведь должны обитать на небесах».
«Не всегда. Например, широко известна история о неудавшемся восстании ангелов, блестяще описанная Анатолем Франсом. Там один из ангелов опускается на землю в поисках информации о механизмах проведения революций. Кроме того, некоторые ангелы опускаются с небес на землю по разным соображениям, например, в поисках личной жизни, о чем поведал Вим Вандерс. Но я на земле появился совершенно по другой причине. Бог захотел выяснить, почему вера в Него в христианских странах с каждым годом уменьшается, в то время как число мусульман, верующих в Аллаха возрастает. Он связывает это с тем, что христианские священники получают значительно более низкую зарплату, чем мусульманские, и поэтому менее усердны во время проповеди. И он послал меня в Париж, узнать, в чем дело».
«Странное желание у Бога. Я думала, он занят другими проблемами. И что же вы выяснили?»
«Я попытался вызвать священников обеих конфессий на откровенный разговор, но они молчали, как партизаны. А применить пытки мне не захотелось, не позволило хорошее воспитание, полученное в раю».
«Это делает вам честь. Я где-то читала или, возможно, слышала, что Бог един, просто существуют разные пути, по которым мы приходим к нему».
«Возможно», сказал Мариэль без особой уверенности. «Я не слишком сведущ в этом вопросе. Но, как мне известно, магометане так не считают, что особенно беспокоит нашего Бога. Вот почему я оказался здесь и очень обрадовался возможности посетить землю, заодно побывать в Париже, где вы живете. Давно уже хотелось познакомиться с вами. Мне кажется несправедливым быть ангелом-хранителем человека, с которым не знаком лично».
«Надеюсь, я не разочаровала вас», спросила Мари кокетливо.
«Ну что вы!» воскликнул Мариэль восхищенно. «Вы еще прекраснее той, которую я воображал себе. Не сочтите меня назойливым, но мне бы хотелось побродить с вами по Парижу, посидеть в кафе на Елисейских полях, пойти в Лидо, Мулен-Руж, на Плас Пигаль».
«В такие места я не хожу», сказала Мари сухо. «Не думала, что у ангелов такой плохой вкус. Но в кафе я бы пошла с вами с радостью».
«Неужели вы считаете, что я не должен ходить в злачные места. Но я очень любопытен. К тому же, в раю мы лишены всего этого», сказал Мариэль, скромно потупив глаза. «Неужели вы считаете, что меня нужно отнести к разряду падших ангелов».
«Не думаю», ответила Мари убежденно. «Каждый выбирает сам, что ему по душе».
С каждой минутой ангел-хранитель нравился ей больше и больше.
«Я хочу зажечь свет. Мне кажется странным, разговаривать в темноте. Отвернитесь, я оденусь, хотя бы накину на себя халатик».
Сказала и пожалела о том, что сказала.
«Лучше разговаривать в темноте», подумала она. «В спальне беспорядок, цветы в вазе уже завяли, по всей комнате разбросана одежда, которую я сняла после работы, а нижнее белье лежит, где попало. К тому же я не приняла душ перед сном,  эта чертовская американская привычка, мыться перед работой. Только слегка ополоснулась и не обрызгала себя духами, как делала в ожидании Жан-Люка».
С облегчением она услышала:
«Нет, нет, прошу вас этого не делать. В темноте я чувствую себя увереннее».
«Вот и прекрасно. Можно и в темноте выпить вина».
«Прошу вас, лежите».
«Тогда хотя бы присядьте на край постели. А то я лежу, а вы стоите передо мной, как надгробный памятник. Мне это не нравится. Мужчины должны иметь равные права с женщинами. Свобода, равенство и братство».
«Я сяду рядом с вами с удовольствием. И смогу лучше насладиться запахом вашего тела».
«Вы находите, что я приятно пахну».
«Конечно. А вот души, которые обитают в раю, издают запах гнили и земли, в которую  были зарыты. Вы же испускаете жизненные ароматы. Мне это очень нравится».
Он сел на край кровати. Мари тоже с восторгом вдохнула аромат, исходивший от ангела. Он пах чем-то совершенно необычным, возможно, вербеной. Каков запах амброзии, она не знала.
«Так могут пахнуть только ангелы. Жан-Люк пах сигаретами Голуаз, дешевым вином и вообще толпой, которая ездит в метро. А от Мариэля исходит запах вербены, или лаванды, или чего-то такого, чего я не знаю. Недаром они в раю питаются цветочным нектаром».
Она приподнялась на локте, притянула к себе голову ангела и начала искать своими губами его губы. Мариэль не сопротивлялся, ей показалось, что он тоже ждал этого момента. Мари собралась уже развязать галстук на его шее, одну за другой расстегнуть пуговицы на рубашке – таков был заведенный ритуал, она всегда поступала так с Жан-Люком, и не только с ним, это возбуждало ее и придавало любовным занятиям совершенно другой аромат, когда вдруг поняла, что ангел был совершенно гол. Это немного расстроило ее, но время для расстройства уже не было.
Ангел превзошел все ее ожидания. Он был неутомим и искусен в любви и мог заткнуть за пояс без исключения всех мужчин, которых она прежде знала. Изнеможенная, она уснула глубокой ночью, чувствуя рядом с собой горячее тело, вдыхая изумительный неземной аромат и ощущая себя защищенной ангелом-хранителем от всевозможных житейских невзгод.
Рано утром ее разбудило стрекотание будильника. Сначала она не могла очнуться от сна, но потом вспомнила прошедшую ночь и попыталась нащупать рукой еще спящего Мариэля. Однако в постели она была одна, ангел исчез, остался едва уловимый запах чего-то райского, напоминавший ей, что все это ей не приснилось. Она выпорхнула их постели и побежала в ванную комнату, но там его не было. Она обошла всю квартиру, даже заглянула под кровать, однако ангел исчез бесследно. Только открытая форточка указывала на дорогу его исчезновения.
        «Неужели он так плохо воспитан?» подумала она с грустью. «Странно, что в раю обитателям не прививают правил хорошего тона. Ведь каждый французский ребенок знает, что неприлично уйти, не попрощавшись».
Ей захотелось подольше посидеть за чашкой утреннего кофе с круассанами и помечтать о том, как Мариэль вечером придет к ней снова. Тут уж она тщательно помоется, обрызгается своими любимыми духами и покажет ему, на что способна в любви парижанка. Но нужно было идти на работу.
День тянулся бесстыдно долго. Мари так спешила домой, что даже отказалась пойти после работы вместе с Николь и Катрин в их любимое кафе выпить по чашечке кофе.
Придя домой, она долго раздумывала, принять ли ей ванну тотчас или совсем на ночь, но потом все-таки решила помыться сразу, не откладывая это занятие в долгий ящик. Она открыла форточку, не опустила жалюзи, чтобы обеспечить ангелу беспрепятственный доступ в ее квартиру, улеглась в постель и принялась ждать.
Время как будто бы остановилось. Она несколько раз забывалась чутким сном, в страхе просыпалась, смотрела на часы со светящимся циферблатом и в три часа ночи поняла, что ангел не придет, во всяком случае, этой ночью.
«Может быть, он задержался по важным делам и появится завтра», успокаивала она себя, хотя подспудно понимала абсурдность такого предположения.
Он не пришел ни на следующий день, ни через день, ни через неделю. Мари оставляла форточку то открытой, то закрывала ее, опускала жалюзи или не делала этого, но Мариэль не появлялся.
И поняла, что ангел-хранитель, оставил ее, и она его больше никогда не увидит. 
Мари стала раздражительной, мрачной, перестала улыбаться, отвечала на вопросы сослуживцев без прежней доброжелательности.
«Что с тобой?» недоумевали подруги. «На тебе лица нет. Ты стала совершенно другим человеком. От прежней Мари не осталось и следа».
Однажды на работе она потеряла сознание. Потом начались приступы тошноты. Мари вспомнила рассказы матери о том, что во время беременностей у той тоже была тошнота и потери сознания.
«Неужели я забеременела от Мариэля», подумала она и пошла к гинекологу.
Врач долго обследовал ее, потом улыбнулся и сказал:
«Поздравляю вас. Через семь месяцев вы станете матерью. Думаю, будущий папа тоже будет рад сыну. У вас будет мальчик».
«Значит, я забеременела», думала Мари по пути домой. «Все-таки очень приятно иметь ребенка от собственного ангела-хранителя, особенно мальчика. Но как сообщить Мариэлю эту приятную новость?»
 Она перебирала различные возможности, как ей можно было бы найти своего ангела-хранителя, но не могла придумать ничего интересного. Не зная, что предпринять, она позвонила в католическую общину и спросила совета, как ей связаться со своим ангелом. Женщина на другой стороне провода зло ответила, что ей надоело отвечать на глупые вопросы и, если спрашивающей больше нечего делать, можно найти занятие более достойное, чем понапрасну беспокоить людей, занятых общением с Богом. Мари была обескуражена и решила попросить совета у священника, человека, без сомнения, сведущего, стоящего между людьми и Богом, а, следовательно, и между людьми и ангелами. Она могла бы обратиться к священнику церкви, которая располагалась невдалеке от дома, где она жила, но потом раздумала – церковь не представляла собой ничего особенного, и там священник мог бы оказаться некомпетентным в таком тонком вопросе. Она остановила свой выбор на церкви Сен-Сюльпис, известной в Париже и пользовавшейся хорошей репутацией серьезного учреждения. Однако прийти в церковь только для того, чтобы узнать, как найти своего ангела-хранителя, эта идея показалась ей просто неприличной. В конце концов, церковь не адресное бюро и не телефонная книга. Внезапно ей пришла в голову великолепная идея – она придет вроде бы для исповеди, а потом, как бы между прочим, попробует выяснить, как можно найти Мариэля, которого она любит и с которым хотела бы провести всю жизнь в законном, освященном церковью браке.
Она пришла в церковь Сен-Сюльпис и сразу направилась к служителю.
«Я хочу исповедаться. Но мне нужен не простой исповедник, а тот, который является специалистом в вопросах, связанных с ангелами-хранителями», сказала она.
Служитель посмотрел на нее не то с любопытством, не то со страхом, ничего не ответил и удалился. Через некоторое время он появился и сказал, что ее ждут в исповедальне №8, на левой стороне от алтаря.   
«Чем могу быть полезным, дочь моя», услышала Мари кроткий голос из глубины исповедальни, отгороженной занавеской от остальной части мира.
«Я пришла покаяться. Я согрешила. У меня была половая связь вне законного брака».
«Ну, это не такой уж большой грех в наш век общего падения нравов. Если бы каждый захотел исповедоваться по такому пустячному поводу, желающих было бы так много, что очередь растянулась бы на месяцы, если не на годы, а за это время можно совершить более страшный грех. Судя по вашему голосу, вы уже совершеннолетняя и можете решать сами, с кем хотите переспать». 
«Но дело в том, что я вступила в половую связь…» Тут она запнулась, не зная, как продолжить, «с моим ангелом-хранителем».
Ей показалось, что это ее признание произвело на священника такое сильное впечатление, что он, несмотря на тайну исповеди, почти высунулся из своего убежища, желая лучше рассмотреть ее.
«Вы говорите серьезно?» спросил он с сомнением.
«Конечно. К тому же я беременна. От него».
«Вы обращались к врачу?»
«Да, к гинекологу».
«А к другим врачам вы не обращались?»
«Зачем? Я совершенно здорова. Гинеколог подтвердил мои предположения. Я беременна. От моего ангела-хранителя. Его зовут Мариэль».
От волнения Мари заговорила односложными предложениями.
«Не говорите глупостей, от ангелов нельзя забеременеть. Они бестелесны».
«Отец мой, думаю, вы не в курсе дела. Ведь дева Мария понесла от Святого Духа, а уж более бестелесного создания трудно себе представить», сказала она возмущенно. «Говоря откровенно, я пришла к вам не для исповеди, я не чувствую себя грешной - нет ничего предосудительного в связи с ангелом, - а совершенно по другому поводу. Может быть, вы мне скажете, как я могу найти Мариэля. Он исчез бесследно, оставив меня с будущим ребенком без всякого небесного покровительства и помощи».
«Вы обратились не по адресу. Здесь церковь, а не социальный отдел», сказал священник ехидно. «Если вы нуждаетесь в помощи, обратитесь в мэрию».
Очевидно, священник так разволновался от этого разговора, что буквально закипел от услышанного, от чего занавеска нервно затрепетала, и Мари даже показалось, что она увидела облака пара, исходившего из исповедальни.
 «Мне помощь мэрии не нужна. И ваша тоже. Я хотела только узнать, как мне найти моего ангела-хранителя. Но вижу, вы ничего в этом деле не смыслите. Мне здесь нечего делать. А я-то надеялась, что получу квалифицированную помощь. Я ведь недаром просила, чтобы меня исповедовал человек сведущий в ангелах-хранителях. Но меня обманули. Прощайте. Сюда я больше никогда не приду».
Она уже собралась уйти, когда услышала слова священника:
«Но вы поступили неосмотрительно. И это-то сейчас, при современном прогрессе, когда все аптеки буквально завалены различными противозачаточными средствами. Надеюсь, что в следующий раз вы будете не так легкомысленны и подумайте о возможных последствиях. Думаю, вам лучше сделать аборт. Послушайтесь моего совета и обратитесь к психиатру. Человек, который серьезно ищет ангела-хранителя, безусловно, ненормален. В вашем состоянии лучше не иметь потомства. Вы можете родить психически больного ребенка, который будет обузой не только для вас, но и для государства».
Мари ничего не ответила и ушла с гордо поднятой головой.
Она вышла из церкви и наткнулась на небольшой рынок на площади. До нее донесся запах селедки. Она схватила одну и, не успев даже расплатиться, начала ее жадно есть.
«Мадам ждет прибавления семейства?» участливо спросила продавщица. «Во время беременностей моим любимым блюдом тоже была селедка».
Мари кивнула, счастливо улыбнулась и пошла дальше.
«Без сомнения, я оставлю ребенка. Это большой грех, прервать жизнь еще не рожденного человека, зачатого в счастье. Ни один из тех, с кем я была раньше, не приносил мне столько радости, как мой любимый Мариэль. Кроме того, это была не простая связь, это была связь с моим ангелом-хранителем, и ребенок от него будет совершенно необычным.

Мари пришла домой и разрыдалась.
«Почему я чувствую себя одинокой, не в состоянии радоваться каждому прожитому дню? Сотни женщин не так молоды, как я, не так красивы, но живут счастливо. Никто меня не любит, а тот, кого я полюбили всем сердцем, должен был меня покинуть и возвратиться туда, откуда пришел, на небо. После того, как он исчез, жить стало невмоготу. Единственное, что меня связывает с земным существованием, это мой будущий сын. Если бы не он, я бы с радостью рассталась с жизнью и переселилась на небо, чтобы навеки соединиться с моим любимым. Но я не имею на это права, со мной погибнет еще не рожденный ребенок. Это будет расценено Всевышним как большой грех, и тогда мне неба не видать, как своих ушей. Я ведь так неопытна. А тот, кто должен был бы по роду службы подсказать мне правильное решение, не захотел этого сделать».
Вдруг она вспомнила о своих ближайших подругах, Николь и Катрин, женщин умных, понимающих в жизни больше, чем она, и вышедших победительницами из куда более сложных ситуаций, чем потеря ангела-хранителя.
На следующий день она предложила подругам пойти после работы, как прежде, в кафе. Она срочно нуждается в их помощи.
«Только они в состоянии помочь мне», подумала она, заглядывая в глаза своих верных подруг. «Они меня никогда не предадут».
Она сразу приступила к делу и рассказала о том непредвиденном обстоятельстве, в которое оказалась втянутой помимо своей воли.
Подруги слушали ее внимательно, только время от времени покачивали головами.
«Ты уверена, что это был действительно твой ангел-хранитель?» спросила Николь, которая отличалась скептическим отношением к жизни и требовала всегда веских доказательств, подтверждающих сказанное.
«Конечно», уверенно ответила Мари. «Его зовут Мариэль».
«У него были крылья или нимб над головой?», спросила недоверчиво Катрин.
«Нет. Как он мне объяснил, крылья одеваются не всегда. А о нимбе я не спросила, это просто не пришло мне в голову».
«Вот видишь. Это мог быть человек, который решил тебя убить или ограбить, но, увидев твою красоту, передумал и ограничился лишь тем, что переспал с тобой».
«Если бы ты с ним встретилась, то не сомневалась бы, что он говорит правду. Он издавал запах совершенно неземной, и кожа у него была воистину ангельской нежности. Так не пах ни один мужчина, которого я до сих пор знала. Я уже не говорю о коже».
«Ну, это еще ничего не значит. И все-таки, я не понимаю, что тебя так беспокоит. Он не первый, кто бросил тебя, или кого ты бросила».
«Тогда все было по-другому. То были люди, а теперь я повстречала и полюбила ангела, к тому же моего собственного ангела-хранителя».
Катрин и Николь переглянулись в замешательстве, не зная, как возразить подруге.
«Прежде я не знала, что у меня есть ангел-хранитель, и, если и чувствовала его поддержку, то как бы подсознательно, а теперь, когда я с ним познакомилась, полюбила и потеряла… Я чувствую себя совершенно незащищенной».
«Не говори глупости, ты добилась всего только благодаря своей молодости, энергии и красоте, а ангел-хранитель здесь не причем», сказала Катрин.
«Возможно, хотя я совершенно с тобой не согласна. Но, может быть, вы посоветуете мне, как возвратить Мариэля».
«Трудно сказать. Нужно обратиться в компетентные органы, например, в церковь».
«Я там уже была. Священник повел себя по-свински и посоветовал обратиться к психиатру, потому что, как он сказал, человек, верящий в ангелов, ненормален. Священник не только сказал, что я ненормальна, но и то, что я должна сделать аборт, чтобы не родить больного ребенка. Я его не послушаюсь и рожу здорового ребенка. Такого я не ожидала от святого отца. Он не отец, а отчим, иначе нельзя назвать такого человека.
«Священники были мне всегда неприятны. Не знаю, верю ли в Бога, но то, что я антиклерикалка, в этом нет сомнения, сказала Катрин.
«Что мне делать, я ведь беременна», выпалила Мари.
«Беременна. От кого?» в один голос ахнули подруги.
«Как, от кого? Конечно, от Мариэля», с гордостью сказала Мари.
«От ангелов нельзя забеременеть», заявила Николь с пониманием дела.
«Еще как можно!»
«Откуда такое легкомыслие? Неужели ты не знаешь, как нужно  предохраняться. Почему ты не предохранялась?»
«Мне это как-то не пришло в голову. Не думаю, что в этом случае смогли бы помочь земные таблетки. Возможно, если применить нечто райское…»
 «Да. Тебе очень не повезло. Забеременеть с одного раза!»
«Почему ты решила, что это было один раз? Мы занимались любовью почти всю ночь. Он был совершенно неутомим».
«Не ругай ее», сказала Катрин примирительно. «Ты ведь знаешь нас, женщин. Если мы видим что-то, что нам нравится, то теряем голову. Я вот, например, увидела однажды в витрине платье, которое мне безумно понравилось. С деньгами у меня в тот момент было туго, пришлось влезть в долги, но я не успокоилась, пока не купила это платье. К тому же, в следующий раз Мари будет осмотрительней, уж поверь мне», сказала она, обращаясь к Николь.
«Что же ты собираешься теперь делать?» спросила Николь.
«Конечно, рожать. У меня будет мальчик. Во всяком случае, так сказал врач, а он-то уж понимает в этих делах».
«Родить еще полдела, а вот воспитать ребенка…»
«Знаете, больше всего мне хочется покинуть эту мирскую жизнь и уйти в монастырь. Я уже присмотрела один, монастырь кармелиток недалеко от Парижа. Очень важно провести беременность в святом месте. Кроме того монахини научат меня, как привить ребенку веру в Бога, дать ему хорошее воспитание. Время от времени я смогу приезжать в Париж, и мы будем вместе ходить в наше любимое кафе. Настоятельница в монастыре очень приятная дама, да и сестры симпатичные, так что возражать они не будут. Думаю, мне будет там хорошо».
«Ты с ума сошла!» возмутилась Николь. «Кому ты нужна беременной в монастыре? Они узнают правду и выгонят тебя в три шеи. И будут правы. В монастыре другие заботы и другие приоритеты. Там думают о Боге, а не о том, насколько хорош был твой сексуальный партнер».
«Я им расскажу, что беременна от Мариэля, моего ангела-хранителя, а не от обыкновенного мужчины».
«И ты думаешь, что они тебе поверят. Возможно, в глаза ничего не скажут из-за опасения скандала, а ночью, когда ты будешь сладко спать и видеть приятные сны, они вызовут „Скорую помощь“, и тебя упекут в психушку».
«Ну хорошо, возможно идея с монастырем не совсем правильная, если вы так считаете. Но все равно, обо мне, вернее, о нас можете не беспокоиться. У меня есть голова на плечах, шеф во мне души не чает, с каждым годом продвигает по службе и соответственно увеличивает зарплату. Так что мы с сыном не пропадем. Интересно, унаследует ли он что-нибудь от своего отца, будет ли он только человеком, как я, или ли только ангелом? Как бы мне хотелось, чтобы он был и человеком, и ангелом, часть жизни проводил то на земле, то на небе, в раю. Это было бы идеальным вариантом, ведь мне хочется целовать его, рассказывать ему сказки и радоваться, наблюдая, как он взрослеет. А то улетит на небо, как отец, и прощай. И, конечно я дам ему прекрасное образование».
«Зачем ему образование, если он будет ангелом?»
«Как, зачем? Без образования в наше время ни туда, ни сюда. Я вовсе не хочу, чтобы он оставался простым ангелом-хранителем, это ведь низшая ступень. С хорошим образованием он сможет дослужиться до серафима или херувима, а если он будет хорошим специалистом по компьютерам, то сможет в божественной канцелярии работать. Хорошие специалисты всегда в цене, даже на небе».
«Вот и прекрасно, теперь мы за тебя спокойны».
«Но вы ведь не сказали мне, каким способом мне найти Мариэля».
«Не думаю, что было бы правильным, если бы ты послала в отдел писем какой-нибудь крупной газеты, например, „Пари Суар“ объявление: „Мари – Мариэлю. Вернись“, это уже было описано Анатолем Франсом. Как известно, такое объявление ни к чему не привело. К тому же, я не уверена, чтобы кто-нибудь в раю читает „Пари Cуар“».
Натали посмотрела на подруг торжествующим взглядом.
«Я тоже нахожу неправильной идею с письмом в „Пари Суар“», сказала Николь. «Письмо должно быть не формальным, а интимным. В газету же много о твоих чувствах не напишешь, над тобой будут смеяться. Нужно воспользоваться достижениями прогресса. Пошли ему письмо по электронной почте, напиши без боязни, что ты его любишь, не можешь жить без него. Напиши, в конце концов, правду, что ты беременна, нуждаешься в поддержке и хочешь, чтобы отец принимал участие в воспитании сына».
«Но я ведь не знаю его электронного адреса», сказала Мари.
«Это-то очень просто. Напиши Mаriel@angel-raj.com».
«Ты думаешь, что письмо дойдет до него?»
«Конечно. Поблуждает немного между землей и небом, но обязательно найдет своего адресата. Только наберись терпения, ответ может прийти нескоро».
 Мари шла домой, улыбаясь.
«Хорошо иметь подруг, которые тебя понимают», думала она.

Марсель зашел в кафе и огляделся. Его друзья еще не пришли. В ожидании их он подошел к зеркалу и посмотрел на себя. Элегантный серый костюм свободного покроя, который не скрывал, а только подчеркивал его атлетическую фигуру, шейный платок красного цвета в белый горошек и такой же платок в верхнем кармане пиджака – все выдавало в нем человека богемного и свободных взглядов. Но лицо… Землистого цвета, покрытое какими-то буграми, один глаз покрыт бельмом и косил, на левой щеке огромный рубец ярко-красного цвета. 
«Лучше не смотреть на себя в зеркало», подумал он.
Наконец появились Оливье, Пьер и Антуан. Марсель пригласил их именно в это свое любимое кафе. Можно было бы встретиться где-нибудь в другом месте, но перед длительной разлукой хотелось провести время в интимной обстановке, там, где не было много посетителей и можно поговорить по душам.
«Марсель, Марсель, ты опять нас покидаешь», сказал Антуан. «Не успел как следует насладиться парижской жизнью и опять пускаешься в авантюры».
«Я работаю, а работу никак нельзя назвать авантюрой. Что делать, я избрал профессию гипнотизера, а она требует бесконечного перемещения по нашей планете, которая называется Земля. Еще хорошо, что она большая, во всяком случае, для меня».
«Не понимаю тебя. Можно ведь найти другую профессию, не такую беспокойную, наслаждаться парижской жизнью, а в отпуск поехать куда-нибудь, если так уж так хочется путешествовать», сказал Оливье.
«Нет, дорогой, такая жизнь не по мне. Я должен всегда двигаться, с одного места на другое. Только тогда я буду чувствовать себя счастливым. Хотя, уж поверьте мне, я люблю Париж, люблю парижскую весну, когда все цветет в Люксембургском саду, осень с ее золотыми деревьями в Булонском лесу, толпу на Елисейских Полях, наши кафе, уютнее которых нет во всем мире, дома, церкви, дворцы, театры, музеи - все, что называется Парижем, парижской жизнью. Иногда, когда я вижу сны, а это бывает редко, обычно я сплю крепко и без сновидений, то вижу Париж, себя, фланирующего по Монмартру и вдыхающего парижский воздух. Нет ничего прекраснее Парижа. Я ведь объездил весь мир и видел много стран и городов не менее красивых, чем Париж».
«Если ты так скучаешь по Парижу, почему бы не найти что-нибудь здесь и наслаждаться парижской жизнью не короткое время, а каждый день, из года в год», спросил молчавший до того Пьер.
«А кто будет зарабатывать мне на жизнь? Каждая профессия обладает негативными сторонами, все зависит только от того, как на это посмотреть. Как и циркачи, я должен передвигаться. Представьте в себе, я даю представления только в Париже и имею грандиозный успех. Как долго он может длиться? В лучшем случае, полгода, год. А что потом? Все, кому я был интересен, уже побывали на моих сеансах и больше никогда не придут. Я же останусь без работы. А так я путешествую из одного города в другой, из одной страны в другую. Я уже объездил все континенты. Путешествия для меня не обуза, а наслаждение. Я знакомлюсь с различными людьми, узнаю, как они живут, вижу незнакомые города и пейзажи».
«Да, у каждого свой вкус. Для меня нет лучшей работы, чем в банке и лучшего отпуска, чем в Ницце. Зачем ехать куда-то в Италию или в Испанию, когда и у нас хорошо», сказал Антуан, в поисках поддержки посмотрел на друзей и довольно засмеялся.
«Марсель, тебя можно понять», сказал Оливье. «Скажи, ты хорошо провел время, успел насладиться Парижем? Ведь ты уезжаешь на многие месяцы».
«Я очень доволен. Был там, где хотел быть, и не ходил туда, куда не хотел», ответил Марсель с уверенностью человека, который знает, что хочет. «А вот теперь на прощание я хочу рассказать вам кое-что, что без сомнения позабавит вас».
«Наконец-то», сказал Пьер. «Мы давно этого ждали. Не может быть, чтобы ты был в Париже и провел время без приключений. Это-то с твоим авантюрным характером».
«Ты ошибаешься, я вовсе не любитель авантюр. Но о том, о чем я хочу рассказать, было моей многолетней мечтой.
Как вам известно, я - гипнотизер. За последнее время я научился даже читать мысли моих зрителей. Но это профессия, ничего более. А мне уже несколько лет хочется добиться расположения женщины, не прибегая к профессиональным уловкам. Я еще с детства завидовал силачам какой-нибудь далекой деревни, которые просто на спор или из желания покрасоваться поднимают огромные тяжести. Делают они это для собственного удовольствия, что принципиально отличает их от профессиональных тяжеловесов, для которых участие в соревнованиях является их профессией.
Так вот, я решил овладеть женщиной просто так, по нашему взаимному согласию, не прибегая к гипнозу и не принуждая ее сделать то, что ей было бы нежелательно, возможно, даже неприятно.
Мне уже сорок семь лет, возраст, возможно, еще не критический для любовной авантюры. Многие, среди них есть люди значительно старше меня, добиваются успеха у женщин благодаря красоте, обаянию, богатству, славе или еще чему-то, чем я не обладаю. Кроме того, я не красив, если не сказать, просто уродлив. Все, что вы видите на моем лице -  последствия увлечения в молодости ездой на мотоцикле и последующей травмы. Когда в больнице я впервые посмотрел на себя в зеркало и увидел, что со мной стало, то решил покончить с собой. Недаром Кобe Або писал, что японские раненные в лицо кончают жизнь самоубийством значительно чаще тех, кто потерял руку или ногу. Но потом со временем как-то успокоился, тем более в результате травмы у меня появились способности гипнотизировать и даже угадывать мысли других людей. Теперь я разъезжаю по всему миру и даже известен в своем кругу. Не будь травмы, стал бы я заурядным клерком какой-нибудь конторы. Как видите, даже несчастье имеет свои положительные стороны. Но я никогда не забываю о своем уродстве, даже на сцене появляюсь в полумаске, как на венецианском карнавале, чтобы не отпугнуть зрителей.
Не хочу хвастаться, но я не обделен женским вниманием. Но это, так сказать, продажная любовь, которую я оплачиваю своей славой гипнотизера. А мне всегда хотелось влюбить в себя женщину таким, каков я есть, человеком немолодым, к тому же с изувеченным лицом. Это было мое единственное желание, уверяю вас.
Я увидел одну молодую женщину, лет около двадцати пяти, конечно, не девственницу, вполне уверенную в себе, в своей красоте, это было видно по ней, и понял, что это достойный объект для эксперимента. Однажды ночью я проник е ней в спальню, начал рассказывать разные небылицы и убедил избранную мной женщину, что я ее ангел-хранитель, который по приказу Бога опустился на землю в виде красивого мужчины лет тридцати».
«И она тебе поверила? Ты ведь не выглядишь тридцатилетним и уж никак не ангелом, не говоря уже об ангелах-хранителях», удивился Пьер.
«Было совершенно темно, перед сном она опустила наглухо жалюзи. Но, думаю, даже, если бы было светло, она бы мне поверила. С каждой минутой я осознавал, что все больше и больше нравлюсь ей в первую очередь как мужчина, даже несмотря на мое уродство, которое она, впрочем, из-за полной темноты не могла увидеть. Проявлять активность мне не хотелось, тем более принуждать ее, я просто выжидал, когда она упадет в мои объятия, как зрелый плод. Так оно и случилось к нашей взаимной радости».
«Что же было потом? Ты встречался с ней и после первой ночи?»
«Нет. Зачем? Ведь Дон Хуан тоже предпочитал ограничиться одной ночью любви, а если ему это не удавалось, тяготился продолжающимися отношениями и пытался исчезнуть как можно скорее. Я не Дон Хуан, но совершенно с ним согласен».
«Вы ведь можете случайно встретиться, она узнает тебя и закатит скандал».
«Не думаю. Я просил ее не зажигать свет, все происходило в полной темноте. К тому же мне не хочется больше об этом думать. Я исполнил свою давнишнюю мечту и могу спокойно уехать навстречу неизвестности».