Причина подарка Ж

- Назови мне хотя бы одну причину, по которой я должен подарить тебе жизнь, - нагло произнес п, приставив дуло своего табельного «Маузера» к затылку П. Он уже даже не помнил какая по счету это была казнь. Время вроде было не военное, но людей, недовольных Режимом было много. Порой в день приходилось убивать до двадцати человек.
- Причина у меня есть, и она очень веская – я очень сильно люблю эту жизнь! – сказал П, стоя на коленях.
п задавал этот вопрос не потому что он действительно дарил хоть раз кому-нибудь жизнь, просто произнося эту фразу снимал с себя некоторую ответственность за казнь. Все, кого он убил после его фразы обычно начинали молить о пощаде, плакали и унижались. п всю свою жизнь ненавидел слабых и жалких людей, и мольбы всегда были сигналом к спуску курка. Может, тем самым он убивал свою слабость, которая всегда присутствовала в нем и которую п глубоко прятал. И поэтому ответ П заставил его заволноваться. Но п ни в коем случае не должен был показывать свою слабость приговоренным к смерти. Для того чтобы испугать стоящего на коленях, он взвел курок. Звук взведенного курка на всех действовал одинаково. Они замолкали и замирали.
- Для тебя эта причина не веская? – спокойно спросил П. - Ты даже не хочешь узнать почему я очень сильно люблю свою жизнь?
- Мне до этого нет никакого дела, – справившись с волнением, сухо ответил п.
- Наверное, просто потому, что ты не любишь свою жизнь. Поэтому тебя не тронул мой ответ.
Каким-то необычным был этот незнакомец. Это был первый человек, который затянул казнь и повел игру не по плану. Обычно п отмерял для себя интервал примерно в три минуты и не смотря на то, что говорили приговоренные к концу этого срока он нажимал на спусковой крючок. Сейчас время подходило к концу. п колебался. Впервые он встретил человека, который сказал, что любит свою жизнь. В это смутное время, как можно ее любить, когда вокруг столько ужаса и хаоса. И нет надежды на завтрашний день. «Да он просто псих, – решил п и сжал рукоятку пистолета. - Кончать его!»
Но палец его не слушался, ему вдруг стало нестерпимо интересно, почему же этот преступник так любит жизнь. Обычно казненные в своих последних мольбах говорили, что у них есть дети, мужья, жены, родители, но п это не трогало. У него никого не было, и он не понимал ценность всего этого. И поэтому для себя решил, что если незнакомец сейчас скажет про семью, п тут же пустит пулю ему в голову.
- Если ты не собираешься стрелять, то можно мне встать с колен? – Все также спокойно спросил П. - Земля сырая и холодная.
- Ты боишься простудится? – Усмехнулся п, такой наглости от приговоренного он не ожидал: «К черту любовь к жизни, сейчас она умрет вместе с тобой!». Рука приобрела уверенность. - Сейчас тебе станет тепло в этой сырой могиле!
- Каково станет мне, тебя не должно касаться, главное, что ты будешь до конца жизни мучить себя вопросом, почему же я так сильно любил эту жизнь. А мой ответ смог бы сделать тебя счастливее. Так что задумайся, ты пускаешь пулю не только мне в затылок, но и себе в лоб. А так как я все равно сейчас умру, я могу передать тебе эту любовь, чтобы она помогала тебе жить!
п потупил глаза. Он никогда не задумывался о том, что такое счастье и любовь к жизни. Уже какое десятилетие он что только и делал, так это выводил с конвоем очередного осужденного к краю этого котлована и, послушав его мольбы, стрелял в голову. А потом возвращался в лагерь, и вместе с другими палачами они играли в карты все вечера и рассказывали свежие новости о нововведениях Режима и его победах над недовольными. И все дни были похожи друг на друга. Единственное развлечение, которое у них было – из центра по выходным привозили спиртное и разрешали изнасиловать какую-нибудь заключенную, приговоренную к смерти. И еще им привозили кучу газет, в которых говорилось, что в будущем они будут жить еще лучше.
Никто из его товарищей никогда не говорил про свою любовь к жизни. У них была только любовь к спиртному по выходным и к женщинам. А еще всем нравилась власть, которую они имеют над заключенными. И все. И никто никогда не рассказывал п, как тоскливо и одиноко жить в этой тюрьме. п не был склонен к общению и поэтому всегда просто слушал рассказы пьяных товарищей об их проблемах. У него всегда создавалось впечатление, что кроме проблем и спиртного у них ничего в жизни нет. Распорядок дня и внутренние правила, прописанные в уставе Режима, замыкали этот круг. Устав прописывал до мелочей все, что им нужно было делать. И порой казалось, что даже спиртное и секс тоже были прописаны в нем.
- Молчишь… Значит ты задумался… - Прервал заключенный поток его мыслей.
-  Да, задумался. Я подумал о том, что твоя любовь к жизни – это просто миф. Поэтому тебя ждет смерть.
- Она меня ждет и без тебя. Скажи, неужели тебе не интересно кого ты убиваешь?
- Я убиваю преступника, мне этого достаточно.
- Преступника? Я не преступник, я человек, любящий жизнь! Ваш режим придумал глупые законы, которые сам же нарушает.
- А я палач, а не судья! Судья приговорил тебя к смерти, мне этого достаточно.
- Ты глупая машина! Скажи, какая тебе разница упадет мое тело в этот котлован с трупами или я перейду через него живым? В обоих случаях ты меня больше никогда не увидишь.
- Если ты перейдешь его живым, тогда мертвым в нем буду лежать я. Здесь нет другого сценария. Вот уже сколько лет мы приходим к котловану вчетвером, а уходим втроем.
Разговор начинал надоедать п, потому что в этом узнике он начал узнавать нотки борьбы за жизнь. И в этот момент он подумал, что ему всегда придавало мужество присутствие конвоиров, которые ждали исполнения наказания. А сегодня почему-то в выходной день назначили казнь, и по какой-то причине они нарушили правило, и он сам повел приговоренного к котловану.
- У нас сегодня могут быть четыре сценария: первый – ты пустишь пулю мне в затылок, не выслушав меня, и пойдешь в свою тюрьму, думать о том, что любовь к жизни существует; второй – ты меня все-таки выслушаешь, убьешь меня и пойдешь в тюрьму жить новой жизнью. И я уверен, что в скором времени, после этого ты сам перейдешь этот котлован с трупами. И может, даже отыщешь мое тело и похоронишь его; третий – выслушав меня, ты пустишь пулю себе в лоб. Ладно, об этом не будем подробно говорить, просто знай, что существует такой сценарий; четвертый – мы пересечем этот котлован сейчас вместе. Причем ты – хозяин всех этих сценариев.
- Из твоих уст это все так просто звучит. От Режима никуда не убежишь, они все контролируют. Если мы уйдем вдвоем, то потом вдвоем и будем стоять на краю этого котлована.
- Палач, который боится Режима, – П захохотал. – Постой, специально для тебя я придумал пятый сценарий. Я встану с колен, повернусь к тебе, и ты выстрелишь мне в лоб. Или лучше в сердце.
П начал подыматься с колен.
- Не смей этого делать, - закричал п. - иначе я выстрелю! На колени!!!
- Мне уже все равно нечего терять, - спокойно сказал П и повернулся к п. - Я хотя бы покажу тебе, что кроме слабости в этом мире есть еще и Сила.
п увидел глаза П, когда тот повернулся. Это были удивительные глаза, наполненные светом и внутренней энергией. Он никогда не видел таких глаз, ему захотел приставить «Маузер» к своему виску и выстрелить.
- Знаешь, в твоем сценарии я не подумал о том, что удобнее стрелять себе в висок, а не лоб. – Засмеялся П, отчего его глаза засверкали еще ярче. – Я шучу, конечно, лучше возьму тебя с собой. Я великодушный человек и не прячу свои слабости в котлован.
Когда п увидел блеск глаз незнакомца, то понял что не сможет спустить курок. Он никогда не казнил людей, глядя им в глаза. Раньше палачи надевали маску на лицо. А он стрелял в затылок. Это чем-то похоже. Человек тоже тебя не видит, не смотрит тебе в глаза. «Сейчас я ему скажу, что пусть идет один, без меня, а когда он повернется и пойдет, я выстрелю ему в спину» - подумал п.
- Иди лучше один. Так и быть я тебя отпускаю. – Произнес вслух п.
- Если я уйду один, в твоей жизни ничего не измениться. Лучше уж выстрели мне в лоб. Это будет намного полезней для тебя. Ты наконец-то станешь сильным.
- Иди, пока я отпускаю, – Крикнул п. – Иди!!!
п вдруг захотелось прекратить весь этот ад, вернуться в тюрьму и напиться. «Ну, повернись скорее, я выстрелю и уйду!»
- Неужели тебе не надоела твоя никчемная жизнь? Чего ты боишься? Боишься выйти из Режима? Боишься неизвестности? Боишься потерять все то, к чему привык? Думай быстрей. Если ты не убьешь меня сейчас, придет кто-нибудь из тюрьмы и сделает это за тебя. Пошли со мной, такой подарок бывает раз в жизни. Неужели тебе не хочется сбежать из этой тюрьмы? Я предлагаю тебе новую жизнь. Ты мне даришь жизнь, а я тебе любовь к ней. По-моему это самый замечательный подарок, который можно получить.
- Я не могу, - сказал тихо п. - Ты слышишь, я не могу. Я не могу предать Режим!
- Предать режим? Ты не можешь предать того, кто предал тебя и подарил тебе никчемную жизнь? Ему ты нужен как единица. Палач – ты не человек, ты колебатель коэффициента смертности. Режим сказал, как тебе жить, что тебе делать. Неужели у тебя нет собственных желаний? Посмотри туда за котлован. Видишь поле, реку, лес? Ты даже не можешь выйти туда из своего Режима. Это будет считаться преступлением и тебя накажут. Как это может быть преступлением? Вдумайся, такая простая вещь. А за нее могут расстрелять. Ты читал в детстве книги о приключениях? Я тебе дарю их, взамен на серость и однообразие тюрьмы. Тебе всего лишь надо перебраться через эту гору трупов, которых ты сам здесь набросал.
п опустил «Маузер» и встал на колени перед П. На его глазах были слезы. Он вспомнил своего детство и книгу «Приключения отважного мальчика». Он вспомнил свои мечты и жажду к приключениям и тот восторг, который он испытывал от жизни. И посмотрел на свою жизнь сейчас. Режим действительно забрал у него свободу и заставил стать частью его, прописав Устав. Он поднял голову и посмотрел на П. П улыбался. Его глаза все также сверкали.
- Пошли. Нас ждут удивительные путешествия, а я не люблю путешествовать один, мне нужна компания. Пошли, там нас ждет Свобода, – сказал П и указал пальцем вдаль за котлован.
Вдали раскинулись поля, леса и река. Светило солнце, по небу плыли белые облака и пели птицы. Ветер гулял по деревьям и траве. Весь этот пейзаж дарил огромное желание жить.
…Когда мы отвлеклись на пейзаж, мы потеряли из виду наших п и П, а сейчас когда вернулись на место, где мы их оставили, там было уже пусто. Осмотрев это место, нельзя было понять, какой же сценарий исполнился. Следы запекшейся крови были здесь всегда, следы, ведущие в тюрьму тоже. Среди трупов в котловане не хотелось искать тело П, да и в тюрьму идти искать п не было желания. Каждый читатель пусть для себя сам напишет конец этой истории, ведь для каждого из нас он разный.