сон

Она проснулась с улыбкой, все еще ощущая бархатную, мягкую шершавость листочка герани.
Во сне поглаживала листочек этот и с колотящимся сердцем глядела в окно.
Бело-розовая герань стояла на подоконнике. В детстве поливать цветок была ее обязанность. Сон принес память.

Ей четырнадцать. У неё косички. До плеч, не самые роскошные. Бывают намного красивее. Но вплетенные в них атласные коричневые, наглаженные утюгом ленты делали их толще, и бантики ложились на плечи, и она, стоя у окна, видела свою тонкую талию, платье коричневого шелка с вырезом на груди, с оголенными плечами, и именно бантики были тем последним аккордом...

Они лежали бархатными, цвета молочного шоколада розами на её оголенных плечах...
На самом деле, на ней школьная форма и наглаженный черный фартук с крылышками.
Но Витька, видимо, что-то такое увидел в ней, что заставляло его глядеть на неё целыми днями.

Глядел уныло, исподлобья, нахмурив брови, и, встретившись с её взглядом резко отворачивался в сторону и кусал губы.
Там шла борьба с неизведанным, но неожиданно безумным, желаемым...
Она не понимала этой борьбы, но с чисто женской интуицией четко чувствовала: если бы они подрались, он бы сдался в первую же секунду.
Чувство победы и тайной, непонятной ей волшебной силы и всемогущества поднимало в облака, и она летала, и на поворотах слегка встряхивала косичками. Ну, точь-в-точь как ветерок стряхивает росу с утренней розы...

Витька шел медленно мимо окна с геранью на подоконнике.
Она поливала цветок и встряхивала бантиками. Точь-в-точь как ветерок встряхивает росу по утрам.

Они встретились взглядами, и ей показалось - он что-то сказал, но из-за стекла не было слышно. Немое кино...

На математике, низко склонив голову, она написала стихотворение и листочек спрятала на груди под фартуком:

Скромно-глиняный горшочек
Бело-розовой герани
Бросил тень на подоконник,
Разделив нас четкой гранью.
Проходя, окно минуя,
Прошептал одно лишь слово,
Звук растерянно скатился
В щели вымытого пола...

Сколько воды утекло!
Сегодня ей приснилась герань...