Ти-ши-на

Где-то в пустоте моих собственных мыслей бродит неназванная поэма и тревожит сердце непонятными мотивами. Мотивами, которые теряются в последующей череде мыслей. Слышится повсюду ночь. Везде она остается рядом. Она никогда не дает шанса выйти на вольный воздух. Она рождает желания и мысли, которые не выскажешь даже близкому человеку, не боясь прослыть сумасшедшим. "Ты подвинулся рассудком!"- кричат они и тычут пальцами в твою сторону. Мир без рассудка. Мир на грани. Мир, в котором любовь называют игрой, незрелость - сумасшествием, верность - занудством. Я не вижу пути. Вот комната: пройди 5 шагов - я считала - выйди в коридор и поверни налево, протяни руку и дотянись самыми кончиками пальцев до холодного гладкого пластика. Видишь, все не страшно: электрический свет убивает темноту. Электрический свет дарит нам обманчивую уверенность в том, что все хорошо.

 Она шла по улице в половину десятого, скользя на каблуках по накатанному снегу, черная фигурка воплощенного одиночества. Она шла и читала нараспев вполголоса "Черного человека" Есенина. Тепло и пусто. Череда домов. Свет. Тишина.

 Пишу тебе. Открываю аську, прокручиваю в самый низ лист контактов. Там, в отдельной группе, наряду с ней самой написаны, три слова ника, три слова детской радости, детской мести - да что гадать, она переименовывает все ники по меркам своей памяти, по заметкам из жизни, по поступкам, по словам.

 Никогда.
 Никогда - за одно сегодня. Бесчисленное количество раз пересечения историй и жизней в шести часах беспрерывного потока сознания, разговора, в котором два голоса, как две пары рук сплетали две жизни в одну историю. Они говорили и не верили. Они жили с разницей в 10 лет, а встретились у одного края, на котором шансы более молодого стали вдруг неизмеримо выше. Он видит, он знает теперь, он заглянул в отражение времени и увидел самое себя в перспективе будущих 10 лет. Ты думал, ты свободнее других. Ты думал, ты умнее. Ты думал, что сказанное нынче еще не было написано и высказано-выплакано-вымолено-вырезано тысячами безголосых ныне детей человеческих. Ты не прав, все идет своим чередом.

 Он стоит у парапета и смотрит по ту сторону колодца. Кажется, протяни он руку - и можно будет коснуться плеча друга с горячностью лет, с безумием сопереживания. Но 10 лет - это 10 лет. Никогда больше не войти в эти воды, и не проще ли ему сейчас бросится в них, чтобы не пойти заранее проложенной дорогой? Изменить можно будущее, изменить можно других, изменить можно самое сердце мира, но себя практически невозможно.

 Мы сходим с ума.
 Я смеюсь над тобой.
 В твоем юношеском азарте ты играешь в маски, которые сам же клеил вчера из папье-маше. Ты играешь, и с каждым днем все красочнее становятся эти образы, все резче черты, все дальше можешь видеть ты чужими глазами.

 Ты не безумен, ты потерян. Тебя не существует. Ты еще слишком счастлив.

 Пустота.

 Она шла и жевала сосиску в тесте. Она бесспорно красива и молода. Она не знает что такое искренность. Она боится верить людям. Она вообще никому не верит. Видишь ли ты выражение ее глаз? Слишком просто, слишком поверхностно все в них. Так не бывает в реальности: эта вера, любовь, наив, свет, детский восторг.

 Она говорит много и сбивчиво. Она говорит честно. Она верит тому, с кем ведет разговор. Веришь ли ты ей?
 Все - верят. Это так сложно - абсолютная обнаженность чувств. Она не боится даже молчания, в молчании есть та своеобразная прелесть внутреннего понимания, когда слова не убивают сущности восприятия, когда не нужно говорить, достаточно коснуться и представить всю полноту предмета.

 Она говорит сама с собой не вслух, не голоса в шизофреническом бреду являются ей из глубин мутящегося рассудка, отнюдь .

 Ночь. Тишина. Шум процессора. Свет монитора и танец пальцев по клавиатуре.
 Жизнь жестокая штука.
 Слишком жестокая, чтобы проговаривать ее всем и каждому.
 Слишком короткая, чтобы ждать от случайного гостя понимания одной единственной вещи: не нужно лгать, можно просто не договорить чего-то.

 И тогда в самых страшных кошмарах возвращается ее детство и юность.
 Она не хочет проснуться.
 Спокойно, без суицидальности, без порывов завершить манерно проживание на этом свете - живя и радуясь сегодняшним днем, живя и радуясь и ежедневно желая лишь одного: чтобы не было боли.

 "Больно мне": 73 записи под этим тэгом.
 Она будет жить. Заботливо соберет чужие позабытые маски. Завяжет узелок на память. И когда-нибудь исчезнет.

 Я поставлю свечу на окне - странная картина в жилом спальном массиве. Я поставлю свечу для нее. Я буду верить, что однажды она найдет дорогу к теплу и, вспыхнув, завершит свой бесконечный полет в темноте.