Командир самоходки

ФРОНТОВЫЕ БУДНИ ЗЕМЛЯКОВ - 14.

 
В июле 1941 г. воен¬коматы начали работу по учету допризывников. По повесткам прибывали юноши от 15 до 18-летне¬го возраста. Шла война, и военные комиссариаты обязаны были прогнози¬ровать будущий резерв. Юноши предъявляли сви¬детельства о рождении, проходили медкомиссию, а работники военкомата распределяли допризыв-ников по категориям...
Дошла очередь и до Ни¬колая Попова.
- У меня нет свиде¬тельства о рождении,- ска¬зал юноша и засмущался.
-  Как нет? — не понял военком. – Потерял, значит? Самый главный документ...Как же быть?
-  Не потерял, - опять засмущавшись, ответил Ни¬колай. - Я детдомовский. А живу теперь у Гундровых Алексея Ивановича и Пелагеи Михайловны. Они стали моими родителями.
- Вот оно что, — уди¬вился военком. - Ну, а от¬чество-то свое помнишь?
- Не помню, — ответил Николай. - И настоящих родителей не помню, и где и когда родился — тоже не знаю.
- Да-а-а, - протянул военком, почесав затылок. - Вот что, Николай, меня зо¬вут Иваном, так вот, даю те¬бе свое отчество. Согласен? Теперь насчет года рожде¬ния. Подожди.
Военком отошел. Через три минуты вернулся.
- По предположениям врачей ты "тянешь", Коля, на 16 лет, - сообщил воен¬ком. - Значит, запишем те¬бя  1925 года рождения. С чем и поздравляю!
Оказывается, во время раскулачивания (30-е годы), чтобы спасти малых детей от неминуемой смерти, некото¬рые родители разными спо¬собами определяли их в де¬тский дом. Очевидно, таким же образом оказался в детдо¬ме и Коля Попов. Сколько тогда ему было лет, он не помнит. Даже не знает, как звали отца и мать, были ли у него братишки и сестрен¬ки. Запомнил только имя и фамилию. Потом пришла установка о распределении 'лишних" детей по наиболее крепким хозяйствам. И оказался Коля Попов в числе 40 детей-си¬рот, привезенных на ст. Хворостянка.
Его приняла семья Гун¬дровых. У них своих детей не было, поэтому к Коле они относились как к родному. Особенно Пелагея Михай¬ловна.
После школы в 14 лет он пошел работать в колхоз и трудился до призыва на фронт: пахал, бороновал, ко¬сил на жатке и т. д.
В январе 1942 г. пришло извещение о смерти отчима — Алексея Ивановича Гундрова. Он погиб в возрасте 37 лет. Тяжело переживала ут¬рату Пелагея Михайловна. А летом этого же года пришла повестка для отправки на фронт и Николаю. И это из¬вестие пронзило ее душу. Правда, потом новобранцев отпустили домой "до особого распоряжения". Николаю тогда не было и восемнад¬цати. Видимо, военкомат ре¬шил подождать с призывом.
А в марте 1943 года при¬звали окончательно.
Пелагея Михайловна и бабушка Аксинья Ивановна, соблюдая крестьянские обы¬чаи, приготовили все необ¬ходимое для проводов.
А через два месяца мо¬лодой боец оказался на пе¬редовой.
В Смоленске его зачис¬лили в 43 танковый полк. Сначала служил в разведвз¬воде, потом перевели радистом-заряжающим на танк Т-34. Тут-то сержант Попов и узнал по-настоящему, что такое война. Бои были еже¬дневно. До июня 1944 года наша армия вела наступле¬ние по всему фронту. Но враг оказывал жестокое со¬противление.
- Довелось участвовать в операции "Багратион" в Белоруссии, - вспоминает бывший танкист. - В конце августа наши войска прорва¬ли оборону противника, сна¬чала в районе Витебска и Бобруйска, затем и в районе Минска. Крупные группи¬ровки противника были раз¬громлены.
В одном из боев в танк, в котором служил сержант Попов, попал снаряд. Оско¬лок угодил ему в левое бед¬ро. Экипаж, к счастью, смог выбраться из машины.                -  Меня доставили в по¬левой госпиталь, - вспоми¬нает Н. И. Попов, - поло¬жили на операционный стол. Два часа провозилась врач-хирург, но осколка так и не нашла. Из-за потери крови операция была прекращена.               
Вернулся танкист Попов в свой полк, который вскоре расформировали. Попова зачисляют в 1500-й Минский самоходно-артиллерийский полк командиром орудия САУ-76 М.
-  Образцов самоходно-артиллерийских установок тогда было много, - го¬ворит Н. И. Попов.- Эти машины предназначались для непосредственного со¬провождения танков и пехо¬ты в бою. Они применя¬лись и для борьбы с танками противника отличались большой скоростью, скоро¬стрельностью, дальностью полета снарядов свыше 40 км. "Самоходки" имели больший калибр, чем орудия.
Война продолжалась. Наши войска освободили Белоруссию, Литву. 1500-й МСАП вместе с другими со¬единениями пересек границу и продолжал бои уже на тер-ритории Германии.
Как-то неудобно было спрашивать о его руках. Ла¬дони искорежены, пальцы так скрючены, словно их специально выкручивали на какой-то адской машине. Нельзя без содрогания смот¬реть на руки ветерана.
На войне как на войне. 28 января 1945 г. во время боя в самоходку" Попова попал вражеский снаряд. Машина загорелась.
- Все четверо мы быст¬ро покинули свои места, - рассказывает он. - Не успе¬ли опомниться, как рядом одновременно разорвало еще несколько снарядов против¬ника. Когда затихло, и улег¬лась пыль, я поднял голову и вскрикнул от резкой боли в левом плече. А пришел в себя уже в медсанбате. На¬скоро сделали перевязку и вместе с другими ранеными отправили в Вильнюс
Экипаж Попова остался живым, только кто без руки, кто без ноги. Командиру орудия Попову сильно пока¬лечило руки. Из Вильнюса раненых отправили в г. Ирбит Свердловской области, где пришлось пролечиться целых полгода.
В 1945 году на имя По¬пова пришла дорогая награ¬да - орден Красной Звезды. Обрадовался сержант. Даже слезу пустил. А на родине его ждали мать и любимая девушка.
Однажды в начале жатвы по деревне Новая Байгора с вещмешком за спиной про-шел молодой человек в во¬енной форме. Весть разом облетела все 87 дворов: вер¬нулся приемный сын Гунд¬ровых - Николай.
-  Мать Пелагея Михай¬ловна и бабушка Аксинья Ивановна встретили так, словно я был их родной, - вспоминает ветеран войны.
Обе его дождались. На Елене Бирюковой он женил¬ся и вырастил двух доче¬рей. Сейчас у супругов Поповых три внука и два правнука.
А вот осколок из бедра ему удалили только в 1947 году.
Николай Иванович все годы занимал ответственные посты: был инспектором госбанка, инструктором рай¬кома партии, председателем колхоза как 30-тысячник, управляющим отделения колхоза "Советская Россия", а последние 13 лет заведовал химбазой.
-  Всем тем, чего я до¬стиг, я обязан своей супруге Елене Васильевне, -   не скрывает мужественный бо¬ец. - Ведь все дела по хо¬зяйству она взвалила на свои плечи.
Когда умерла ставшая ему матерью Пелагея Ми¬хайловна, он сделал все, что¬бы похоронить ее как самого дорогого человека.