Вновь я посетил

                ВНОВЬ  Я  ПОСЕТИЛ…

               
                «ЕВРЕЙ»

И вот опять я здесь… Нередко Память мысленно возвращает меня к людям, ожидающим меня в этом тихом уголке нашего бытия.

Этого жителя помнят все старожилы. И не по имени и отчеству, а по «кликухе». Я не скрою его второго имени: «Еврей». Произносят его с некоторым почтением, даже с некоторой завистью, что сами не «дослужились» до такого уровня уважения земляков.

История жизни у Яшки-«Еврея» богата предпринимательством.  Деятельность его распространялась соответственно на все места, где царила бесхозяйственность колхозного строя и в последующие годы. Его не назначали на руководящие посты, он сам себя делал руководителем там, где требовалось навести порядок. А это означает – везде. Заболеет (запьет) бригадир в поле – он командует полевыми работами.  Не хватает кормов на ферме – он заготовитель. Нарушаются взаимоотношения между доярками – он им судья. Был он хорошим завхозом в отделении колхоза (при наличии штатного). Любителей стащить добро к себе домой он порицал, помогал тем, кто в этом добре остро нуждался. Его все уважали, любили, боялись и не любили – каждый по-своему. На него не жаловались, чтобы не было хуже. Свой тиран – лучше «поставленного».

Кончилась власть Советов. Да и ее здесь и не было.  Просто надобность в неэффективном процессе производства того времени отпала. Люди стали проживать нажитое, довольствоваться клочками земли каждый по своему усмотрению и разумению. У Якова разумения хватило создать свою экономику на достойном уровне. Увлеченно, с энтузиазмом он прожил последние годы. Выросла его приемная дочь, встали на ноги внуки. Как водится на хуторах, разъехались наследники по местам, где «открыл кран», «включил газ», «вышел в магазин» являются благом всей жизни. А Яков все работает, без остановки и…  цели. В сотне метров живет его родная сестра, навестить друг друга некогда: у него жена хворает, у нее – муж увлечен своим недомоганием.

Пришла пора – овдовел Яков. Дочь «забрала» его в райцентр на попечение. А что делать? Вот именно: что осталось Деятелю делать?  Ждать своей очереди и своего места здесь. Вот здесь я о нем и вспоминаю. Светлая память тебе, Яков!
 

                ВЕТЕРАН

Он пришел сюда совсем недавно. Он запомнился людям во всех делах, до которых у людей руки не доходили, и желание.  В «колхозные» годы со своей женой он сплотил в отару овец и  успешно ею командовал. После «развала» он не позволил развалиться хозяйствам земляков и создал коллектив пуховых коз: образовал стойло, загон и организовал пастьбу частного поголовья. Пух и шерсть продавали скупщикам и сами возили вплоть до Оренбурга, где вяжут знаменитые «оренбургские» пуховые платки. И эти времена закончились, «Прогресс» утратил вкус к дарам Природы. Штучные бабушки еще вяжут носки, варежки, платки по инерции. По вечерам у телевизора руки еще шевелятся, смотрят что они там «плетут и  вяжут».
А наш ветеран успел поработать почтальоном.  Кстати, почему он мною назван «Ветераном»? Он был участником победоносной войны в одной из дружественных нам соцстран. О своих «миротворческих» подвигах он не вспоминал, но тщательно упоминал, при необходимости, о заслугах перед  отечеством, когда ему присуждалась награда в виде льгот, подарков «по случаю» и поздравлений. Порой это были не просто намеки отечеству, а требования выдать ему все, что положено. Эти требования превращались в безостановочный процесс  реализации получения недополученных благ.  Правда, благами он себя обеспечивал успешно сам: пенсия самая высокая на хуторе, несколько домов сменил, улучшая бытовые условия. Но страсть к новым благам породила его стремление к новым дарам от властных структур. А «структуры» надеялись на угасание сил и страстей увядающих и покидающих общество ветеранов. А тут – пожалуйте! Бодрый и неуемный пенсионер вымогает у бюрократов телефон, машину, квартиру! Куда не пошлют, идет, едет, летит, и отказать никак не получается. Он всего добился! Только не успел пожить в новой квартире… .
Теперь он здесь. Спи спокойно, Иван!


                «НЮХАРЬ»

Почему его так с любовью величали хуторяне, я не знаю. Он жил долго и пришел сюда не «по диагнозу».
Красивый, высокий и статный, всегда опрятный. Умелый автолюбитель. В доме все в полоном порядке, хотя его мало кто посещает. Колхозное хозяйство распалось, но ничего из утвари, инвентаря и оборудования не пропало: все тщательно хранится у него в сараях и складах. Был у него, сам я все видел. Человек он был добрый – помогал, делился, чем мог. Последнее время работал на току сторожем, добрым сторожем. А теперь и сторожить стало нечего. Вот он и ушел. Здесь и сторожить тоже нечего. Память только хранить… .  Мы храним.