Начало

Начало.
 Полночь разливала свой чернильный мрак над одиноким замком, что притаился на склоне древней горы, когда-то бывшей грозным вулканом. Едва проходимые леса укрывали его от чужих любопытных взглядов. Конечно, жители близлежащего городка прекрасно осведомлены, что тут в лесах притаилось жилище одного из королевских магов. Однако за долгие годы обычно болтливые местные жители привыкли не обсуждать с редкими в этих местах чужаками и без того мало известные им подробности жизни королевского слуги. Всем было известно, что правитель страны, чей замок находился всего в трех днях пути отсюда, не слишком-то жалует подданных не умеющих держать за зубами слишком длинные языки. Король не был суров да только любой чьи праздные разговоры могли бы нарушить покой королевства, или хоть в малейшей степени причинить беспокойство магу его Величества, а, следовательно, и самому Его величеству рисковал потерять слишком уж болтливый язык вместе с глупой головой, которая не смогла удержать его от необдуманных высказываний.  Вот и не болтали лишнего люди об абсолютно не касающихся их делах местного загадочного колдуна. Вот и не стала предметом досужих пересудов в харчевнях да кабаках новость о том, что прежде нелюдимый маг взял к себе ученика. Да еще совсем молоденького. Да такого хорошенького, что приезжай он хоть немного почаще в городок местные красотки непременно передрались бы за один только благосклонный взгляд рыжеволосого красавчика. Только вот же беда – паренек оказался таким же малообщительным, как и его наставник. И то, правда – чего молодому магу делать в городишке, где всех хоть мало-мальски богатых домов то чуть больше полутора-двух десятков. И где если бы не постоялый двор, что служил единственным цивилизованным местом отдыха на пути путников спешащих по делам к королевскому дворцу то и жителей бы тут, пожалуй, совсем не осталось. А так, не богатые, но не забывшие о честолюбивых помыслах дворяне, из тех, кому не по карману была постоянная жизнь в столице, вполне могли надеяться завязать не совсем уж бесполезные знакомства с доверенными слугами короля, спешащими, то к нему, то от него, по каким-то лишь им ведомым поручениям. Вот только происходили такие интересные события до крайности редко. Так и молоденький ученик мага со своим не таким уж, кстати, и намного более зрелым наставником за последний год-полтора проезжали через городок не более полудюжин раз. Ну а поскольку с последнего визита минуло не менее пары месяцев, то и новых тем для сплетен местным пока не было. Охотников среди местных, кроме тех счастливчиков, что имели разрешение охотиться в королевских лесах, где вся дичь, вся птица каждая капелька воды в ручьях, и каждый листик на деревьях принадлежали лично местному владыке, было так же не много как и сплетников. Вот и вышло, так что в эту жаркую летнюю полночь не кому было видеть, что почти все окна в одиноком замке темны. Что не горит свет ни в узких бойницах башенок охраны, ни единого огонька не видно на небольшом дворике, ни даже факелы что непрерывно освещают отвесные стены, и высокие тяжелые створки ворот тоже погружены во тьму. Наверно воспользовавшись отъездом своего наставника к королю, решил молодой волшебник поупражняться в магии и доверил охрану порученного ему на пару дней замка только своим заклинаниям. Ни единого огонька, ни единого звука не нарушало темноты и тишины погруженного в полночный сон строения, казавшегося сейчас таким беззащитным перед любым не прошеным гостем. Вот только если бы такой гость и появился – вряд ли бы у него возникло искушение проверять так ли уж не готово к вторжению жилище двух колдунов. Всем прекрасно известно, что то, что видит глаз обычного человека, очень редко совпадает с тем, что есть в действительности, когда дело касалось магии. Так что было очень сомнительно, что в окрестностях   нашлись бы безумцы рискнувшие пробраться сюда тайком. А чужих в этих местах уже скоро год как не было. А может и зря никто не рискнул - бы забираться без спросу? Любой наделенный хоть малейшими способностями заметил - бы, что кроме самых простеньких охранных заклятий этой ночью тут ничего не выставлено. Ни единого огонька магии не освещает тьму, ни для магического, ни для обычного видения. Ни единого кроме видимого и безо всякого колдовства небольшого окошка сбоку замка. Это было совсем маленькое окошко находящееся почти под самой крышей. Тусклый свет, выбивавшийся из узкого застекленного отверстия, был единственным, что нарушало полночную тьму, так что любой кинувший взор на темные стены безошибочно угадал бы, что там-то уж, в комнате, скрывающейся за этим пятнышком света, он точно найдет хоть одно то живое существо. И наверно не всякий бы сразу догадался, что таких живых существ за этим окошком было не одно, а двое…
Два разгоряченных гибких тела метались по скомканной постели. Сбивая в сторону  пропитанные жарким потом простыни, скидывая ненужные подушки с низкой широкой кровати. Душный жаркий воздух комнаты наполнялся тяжелым дыханием и хриплыми вскриками. Если бы не ощутимый запах страсти, что заполнял комнатушку, можно было бы подумать, что на постели происходит схватка. Худые мускулистые тела то сплетались, то перекатывались друг через друга никак не желая уступить одно другому. Ни капли нежности не было в сильных движениях любовников-противников. Руки, сжимающие плечи, бедра, талии – оставляли синяки равно на молочно-белой и на оливково-смуглой коже. Вот рыжеволосый юноша наконец улучив момент перекидывает через себя любовника и тут же оказывается сверху, прижимая того всем телом к почти полностью развороченной ими постели. Нижний, яростно дергает головой, и длинные черные пряди наотмашь хлещут верхнего по лицу. Шон оскалившись сильно кусает непокорного любовника в смуглое плечо.
- Лежи спокойно! Хватит! Демоны, как же я хочу тебя, - добавляет он, тут же зацеловывая след от собственных зубов. – Пожалуйста, хвати уже игр. – Нижний тут же замирает. Тонкие белые руки впервые с самого начала схватки с нежностью скользят по оливковой коже. Поникают под грудь лежащего с низу. Нащупывают горошинки затвердевших сосков, тут же принимаясь их мучить. Язык и губы скользят вдоль позвоночника, оставляя горячую влажную дорожку, тут же стираемую двигающимся следом за ними холодным кончиком чуть вздернутого носа. Дождавшись нетерпеливой дрожи от любовника и первых просящих стонов Шон медленно и мягко входит в ставшее внезапно таким покорным тело. Неторопливые и осторожные движения совершенно не по душе черноволосому любовнику.
- Ну, давай же, Шон! Ты убьешь меня своей нежностью! Перестань уже осторожничать! Возьми меня не жалея! – доносится из под прижатого к подушке худого смуглого лица. – Шон усмехается такому нетерпению, его и самого иногда бесят порой слишком уж бережные и неторопливые ласки Вика. Так что он прекрасно может понять чувства юного красавчика под собой. Второго предложения ему не нужно. Шон начинает двигаться сильно и резко, без остатка вбивая себя в горячее тело под ним. Подмахивания любовника становятся все беспорядочнее. Сам Шон уже с трудом воспринимает реальность вокруг себя. Стоны обоих становятся все неудержимее.  Финал стремительно приближается. Как вдруг…
   Внезапным сквозняком протянуло в густом, словно горячий туман, пропитанном страстью воздухе комнаты. Факелы что светили тусклым, приглушенным пламенем благодаря возросшим магическим умениям Шона – Виковы уроки не прошли даром для начинающего хранителя королевских ценностей, внезапно вновь вспыхивают ярчайшим светом. В темном прямоугольнике прохода, отделяющем ярко освещенную комнату и темный коридор, неподвижно застывает высокая широкоплечая фигура с длинными белыми как снег волосами. Одной рукой вновь прибывший бессильно упирается в дверной проем, другая замерла на пол пути к белеющему в вороте горлу. Словно широко распахнутый воротничок внезапно принялся душить застывшего на пороге человека. Движения неожиданно прерванных любовников замирают в единый миг. Только один короткий взгляд на пришедшего и Шон скатывается со спины любовника так быстро словно она в миг становится раскаленной. В светло зеленых глазах  нежданного гостя попеременно отражаются недоумение, ужас, боль.
- Шон что тут…- мужчина обрывает себя на полуслове и резко развернувшись, бросается вон по темному коридору.
- Стой! Подожди! – кое как, прикрывшись первой же поднятой с пола простыней Шон бросается в след за уходящим.
- Оставь, пускай уходит, – смуглые руки хватают юношу за плечи, пытаясь удержать в насквозь пропитанной изменой комнате. Даже не оглядываясь, парень бьет локтем назад и невольно оборачивается, услышав изумленно - жалобный стон, почувствовав как локоть вошел во что то мягкое. Обернувшись, Шон впервые вглядывается в лицо ночного любовника – совершенно незнакомый щуплый на вид черноволосый паренек. На пару лет моложе самого Шона смотрит на него, блестя наглыми раскосыми глазами. В черных, словно ночь глазах плещется насмешливый вызов
- Поздно бежать за своим любовником! Да и зачем? Я намного лучше, тебе нужно только поверить… - Острый словно жало язычок быстрым движением слизывает несколько капель крови, выступивших на разбитой нижней губе.  Оттолкнув от себя вновь пытающиеся обвиться вокруг него, темные змеи смуглых рук Шон вскакивает и опрометью бросается вслед за уходящей широкоплечей фигурой
- Вик! Постой Вик! Не уходи, Вик остановись во имя неба! Вик! – Отчаянные крики мечутся испуганными птицами, отражаясь от стен длинного каменного коридора, и замирают, натолкнувшись на резко захлопнувшуюся дубовую дверь. – Вик, умоляю постой, уже с безнадежностью отчаяния, понимая, что совершил непоправимое, едва слышно шепчет Шон. Бессильно стекает он по стене у захлопнутой сильной рукой обманутого друга двери, усаживаясь на холодный пол. Простынь спадает с узких бедер, бесстыдно обнажая белеющее во мраке тело, в неподвижности замершее на каменном полу. Но сломленному отчаянием человеку до этого нет, ни какого дела. Обеими руками вцепляется он во всклокоченные огненно рыжие волосы. Сильно, больно бьется головой о стену, словно добровольное наказание в силах изменить ужас содеянного. – Что я натворил? Небеса, что же я натворил? – Шепчет он сквозь струящиеся по лицу горячие слезы…