Их жизнь. В краю голубых озёр. Книга 2. Часть 5

      Однажды к Робке подошёл Трулис и сказал: - Гринцевич, сходи в фотоателье и сфотографируйся, понял?  - Зачем? - Удивился Робка. - Много будешь знать, быстро состаришься! - Ответил Янис Петрович.  ...Робка принёс фотку... Спустя время в районной газете "Заря Коммунизма" появилась эта фотография и кратко было написано о том, что в столярном цехе Дагдского Промкомбината работает молодой передовик производства, комсомолец, в общем, неплохой пацан, и т.д. (Шутка! Но, только про пацана, остальное - правда. Автор.)               
   


  ...Рабочий день тянулся очень медленно. Янис Петрович дал задание сколачивать большую партию почтовых ящиков. Работа, конечно, муторная, но делать-то надо, хоть и стоит она копейки, хотелось чего-то более сложного, чтобы работа приносила радость, но... это ему, пока что, не светило... "Да ладно, - подумал Робка,- не всегда же я буду самым молодым, придёт время, и я буду делать более сложные работы!" 
     Он прибивал реечки к кускам фанеры, сколачивал из них ящики, прибивал дно и верх, складывал их стопкой... Ну вот, и этот день, хоть он и тянулся страшно долго, подошёл к концу. Он сложил инструменты в шкаф, подмёл верстак, пол вокруг него, положил совок и щётку в шкаф, запер его и пошёл домой. 

     Мама, как обычно, была в кинотеатре, отца тоже не было дома. Лёня сидел в их комнате за столом, читал книжку.
   - Привет! - Буркнул он, не поднимая головы.
   - Привет! - Так же хмуро сказал  Робка. - Чего не пришёл помочь?
   - Не хотелось, - ответил Лёня. - Вообще ничего не хочется, тем более, работать!
   - Тебе виднее, - сказал Робка. - Заставлять не имею права.

     Он разделся, помылся на кухне в оцинкованной ванне из жести, крепко растёрся полотенцем, одел чистую рубашку и брюки, съел ужин, приготовленный мамой, и пошёл к Сорочкиным.  Это стало почти ритуалом, чуть ли не каждый день он приходил к ним после работы. Вовка и Люда уже ждали его. Он стучал в дверь, если тётя Тамара была дома, то она открывала ему дверь, он, смущённый, входил, здоровался, и спрашивал:
   - Вова дома? - Тётя Тамара отвечала, улыбаясь:
   - Дома, дома, проходи! - Он проходил к ним через проходную комнату, гостиную т.е., в ней же ночами спали родители, заходил в детскую, говорил Вовке и Людмиле:
   - Привет! - Улыбаясь, они тоже улыбаясь:
   - Привет! - При этом Людмила часто смущалась, розовели щёчки, Вовка лукаво поглядывал на неё...

    Они разговаривали, делились впечатлениями о прочитанных книгах, просмотренных фильмах, рассказывали какие-то смешные случаи из их жизни, уходили гулять, или играли в волейбол, или шли купаться на озеро, иногда катались по озеру на лодке. Часто к ним присоединялась  Инта Судраба, ставшая подругой Людмилы. Её семья приехала в Дагду из Айзпуте, её отчима, майора милиции, перевели в Дагду на работу. Эта, не по годам, рослая, развитая, красивая девочка  сначала ни слова не понимала по-русски, но в Дагде, где все говорили на русском языке, она быстро обучалась, её речь, не по дням, а по часам, становилась всё более правильной.

    Летние дни пролетают очень быстро... В один из таких прелестных летних дней, после получки, робкин сосед по верстакам, Калнач, мужчина уже в годах, выпивал с приятелями на берегу дагдской речки, а потом вздумалось ему почербухаться в водопаде,который переливался через верх плотины, державшей разлив речки возле столярного цеха. Робка с пацанами тоже часто подбирались к этому водопаду по скользкому от мелких водорослей бетону и подставляли свои тела под сильную струю воды, обрушивающуюся сверху на голову и плечи... Ощущения - Класс!... Калнач, видимо, был здОрово пьян... Он утонул в этом водопаде... Откачать его не смогли... Робке было очень жаль своего соседа по работе, очень хороший был мужик!  Многому научил Робку. Жаль! Судьба такая...
   
 ...Для Робки опять наступили трудные времена. Днём работа, вечером школа... Только в воскресенье балдёжный день отдыха! Можно вволюшку нагуляться с Людмилой, сходить с нею в кино, иногда, если фильм очень понравился, смотрели друг другу в глаза, кто-нибудь из них говорил: - Пойдём второй раз? - Они опять покупали билеты и шли на этот же фильм второй раз...

   Робке шёл семнадцатый год, он чувствовал себя достаточно взрослым парнем, но перед этой девочкой робел, он даже не пытался её приобнять, или, тем более, поцеловать... Они оба знали, что нравятся друг другу, что их отношения гораздо более серьёзны, чем просто дружба мальчика и девочки, но границы дружбы не переходили... Ему и так было хорошо с нею! Они никогда не чувствовали затруднений в общении. Оба много читали, правда, Людмила, как и большинство девочек, больше любила поэзию, чем он. Робка предпочитал прозу, всякую, обожал фантастику, исторические произведения, книги о прошедших двух мировых войнах, путешествия и приключения, перечитал всего Майн Рида, Джека Лондона, Фенимора Купера, Александра Дюма, Александра Беляева, Виктора Гюго и т. д. Из латышских писателей больше всех любил Вилиса Лациса. В общем, им было о чём поговорить. И, даже если они замолкали, им и молчать было комфортно!
   
    А между тем земля укрылась снегом. Заканчивался декабрь, совсем уже близко самый красивый зимний праздник - Новый Год...
    31 декабря Робка несколько часов провёл у Сорочкиных, предложил Людмиле сходить в клуб на Новогодний Бал, на что она, с сожалением, ответила:
  - Я просилась у мамы с папой, они сказали: "рановато ещё, подрасти маленько..."
    Посидев ещё немного, Робка попрощался с нею и Вовкой, пожелал им счастливого Нового Года и пошёл домой. Не успел он пройти метров десять по тротуару, как увидел шедшего навстречу Сашку Лукапёрова.
  - Здорово, Робка! - Широко улыбаясь, воскликнул Сашка.
  - Привет, Сашок! - Улыбнулся в ответ Робка.
  - Какие планы на вечер? - Спросил Сашка.
  - Да не знаю даже, - ответил Робка. - Иду, вот, домой. Мама просила Новый Год встретить с ними, всей семьёй. Люду родители не пускают в клуб, говорят, рановато, мол, подрасти сначала...
  - Знаешь что, а давай зайдём к нам, давно ты уже к нам не заходил, посидим, вино смородиновое попьём, папка в этом году шикарное вино выходил, вкусное необыкновенно, так приятно по мозгам бьёт! - Предложил Сашка. - Потом сходишь, своих поздравишь, а потом, давай махнём в клуб, не сидеть же дома в Новогоднюю Ночь!
 - Не знаю, - замялся Робка,- перед Людой неудобно... Нехорошо это, она дома будет сидеть, а я  на танцы пойду...
 - Ну, ты ж не виноват, что её родители не пускают... Завтра опять будешь у неё, что тут такого? - Удивился Сашка.
 - Ну, ладно, - сдался Робка. - Пойдём к твоим, поздравлю их с наступающим Новым Годом.  Они зашли к Лукапёровым.
 - У, как ты давно в гостях у нас не был! - Воскликнула, увидев его, тётя Фрося, -  Проходи в комнату, садись за стол, гостем будешь, Робчик!
 - Времени мало свободного, тётя Фрося, - Сказал Робка. - Трудно учиться и работать.
 - Ничего, без образования нельзя оставаться, десятый класс уже, всего пол-года осталось, наберитесь терпения, - сказала она, - сами такой путь выбрали, не захотели в дневной школе учиться.
 - Если бы я работать не пошёл, маме совсем тяжко бы было, сами знаете, от отца денег почти  не видим, - ответил Робка.
- Да, я знаю, сынок, молодец ты! Ну, давай, проходи в комнату, - распахнула она дверь. 

  В гостиной уже был накрыт праздничный стол, выставлены разные вкусности, бутылки с шампанским и водкой, большая старинная бутыль, объёмом не меньше двух литров, с красным смородиновым вином. Денисий Яковлевич и Ванька сидели за столом, слушали по радио праздничный концерт из Москвы.
   - Здравствуйте! С наступающим Новым Годом! - Поздравил их Робка.
   - И тебя, Роберт, с наступающим Новым Годом! - Ответил Денисий Яковлевич. - Садись за стол, гостем будешь!
   - Спасибо, дядя Денисий! Привет, Вань! - Протянул ему руку Робка.  Тётя Фрося принесла в комнату ещё одну тарелку и вилку, поставила на стол, положила в тарелку мясную котлету и пару ложек мясного салата.
   - Чего тебе налить? - Спросил Денисий Яковлевич.
   - Вина, - ответил Робка.  Денисий Яковлевич налил полные бокалы вина Робке, Саше и жене, а себе водки, Ване - лимонаду.
   - Пап, налей и мне вина, хоть немножко! - Попросил Ванька.
   - Рановато ещё тебе вино пить, подрасти сначала, - возразил отец.  - Вот, под куранты, так и быть, налью шампанского! Ну что, Фрося, Саша, Роберт, - продолжил он, поднимая рюмку с водкой.
   - Давайте проводим Старый Год, был он, всё-таки, неплохой, деньги поменялись, считать их легче стало, всё ж один ноль отняли, опять же, в кошелёк их легче положить, размером уменьшились, да и красивее банкноты стали... И, самое главное, с каждым новым годом мы, пусть не на много, но, всё же, лучше, зажиточнее, живём, ведь так? Особенно тебе, Роберт, хочу пожелать, нравишься ты мне, парень, на работу устроился, семье помогаешь, учишься в вечерней школе, думаю, в люди выбьешься... Только, ты извини, что это скажу, но я из хороших побуждений, ты  с отца пример не бери, станешь пить, как он, пропадёшь! Я удивляюсь, как он ещё до сих пор на такой работе держится, это, ведь, Райисполком, Советская Власть!.. Дагда - городок маленький, тут все друг друга знают, видят, кто как живёт... Только не обижайся на мои слова. И мама у вас очень хорошая, бьётся она, как рыба об лёд, а какая там у неё, в кинотеатре зарплата, гроши!  Помогай ей, и Лёню за собой тяни, пусть и он деньги зарабатывает, помогает семье! Вот такое будет моё тебе новогоднее напутствие, Роберт! Ну, давайте! Пусть 62 год будет ещё лучший, чем 61-ый! - Все подняли бокалы, чокнулись, выпили.

    Робка впервые в жизни выпил вино, надо сказать, очень вкусное, не зря его Сашка похвалил! Денисий Яковлевич уже много лет ставил домашнее вино из различных ягод и из яблочного сока. Закусили, посидели, поговорили, ещё по одной выпили. В голове у Робки очень приятно шумело, настроение было великолепным, хотелось обнять и прижать к груди весь мир. Он поднялся, отставил подальше стул.
   - Тётя Фрося! Дядя Денисий! Большое вам спасибо за угощение! За напутствие! Я знаю, что нельзя так жить, как живёт мой отец. И я, никогда, так жить не буду! Я буду любить свою жену, своих детей, и сделаю всё, чтобы они жили в достатке и любви друг к другу! Вот увидите! - Он широко улыбнулся. - Спасибо ещё раз! Пойду своих поздравлять. Будьте счастливы! До свидания!

     Он вышел в коридор. Сашка тоже вышел проводить его. Они вышли на лестничную площадку, спустились до промежуточной, остановились у окна.
   - А Тася где? - Спросил Робка.
   - Да с подружкой гуляет, не вернулась ещё, - ответил Сашка.
   - Привет ей от меня, - сказал Робка. - Ну что, встречаемся в клубе? - Протянул он руку другу.
   - Конечно, - ответил Сашка, - до встречи! 

     Робка подошёл к Людмилиному дому, остановился, долго смотрел на её освещённое окно на третьем этаже.
   - Счастливо и тебе, девочка, встретить Новый Год! - Прошептал он, улыбаясь, и пошёл домой.
     Семья уже сидела за праздничным столом. Отец успел уже пропустить пару рюмок, его лицо раскраснелось, но глаза были весёлыми. Мама тоже выглядела весёлой, помолодевшей какой-то. "Слава Богу! - Подумал Робка, - значит, не успел испортить маме настроение."
   - Ну, наконец-то! - Воскликнула мама. - Мы уж, ждали, ждали, а тебя всё нет!
   - С наступающим Новым Годом! - Поздравил их Робка, улыбаясь. - А меня Сашка Лукапёров к себе затащил, а там его родители за стол усадили, проводили Старый Год. Теперь хочу его с вами проводить, и Новый встретить!
   - Вот это - правильно! - Воскликнул отец. - А мы уж думали, что без тебя придётся Новый Год встречать. - Он налил себе водки, Марии и сыновьям вина, девочкам лимонада.
   - Давайте, проводим Старый Год! - Сказал Владислав. - Спасибо ему за всё хорошее, что в нём было, и пусть Новый, 62 год, будет ещё лучше!
   - Юрий Гагарин уже в космос слетал, может, ещё при нашей жизни, люди и на Луне побывают, или, даже, на Марсе! - Добавил Робка.  Все чокнулись, выпили, закусили. Тушёная картошка с морковкой и свиным мясом уже слегка остыла, но, всё равно, была очень вкусной. Робка похрустел солёным огурчиком, подцепил вилкой маринованный боровичок.  Выпили ещё по одной, закусили...
   
   - А давайте потанцуем! - Предложил Владислав.
   - С удовольствием! - Воскликнула Мария.  Владислав поставил пластинку Утёсова: " Ночь коротка, спят облака, и лежит у меня на ладони незнакомая ваша рука... - Задушевно пел Леонид Утёсов. -  Пусть я с вами совсем незнаком, и далёко отсюда мой дом, но мне кажется снова, я - у дома родного...

     Родители закружились в вальсе вокруг круглого стола. К Робке подскочила Аллочка, к Лёне - Лидочка, и дети затоптались в тесноте комнаты, стараясь не мешать родителям вальсировать, и были очень счастливы, что отец весёлый, что-то смешное говорит маме, а она не сводит с его лица глаз, и глаза её сияют, а на щеках такой яркий румянец, и она - очень красивая сегодня...  А потом они встретили Новый Год, со звоном соединив над центром стола бокалы... Выпивали, закусывали, опять танцевали...

    Около часа ночи Робка пошёл в клуб. Веселье там было в самом разгаре. Ощущение такое, будто вся Дагда собралась в эту новогоднюю ночь в клубе. Некоторые мужчины явно перебрали лишнего, но все были добродушно настроены, веселы, играли музыканты, кружились пары... Робка остановился недалеко от входа, разглядывал танцующих, улыбкой и взмахом руки приветствовал друзей. А вот и Сашка с Алькой Пудниеком, стоят, о чём-то разговаривают.
   - Здорово, Алька! - Поприветствовал он одноклассника. В 10 классе Алька тоже перешёл учиться в вечернюю школу, но не потому, что жизнь заставила, нет, его отец теперь работал председателем колхоза, мать - фельдшером-акушером в родильном отделении, вместе с людмилиной мамой, они жили зажиточно, просто в 10 классе он остался единственным мальчишкой, и если девчонкам хотелось поговорить о своём, о девичьем, они его бесцеремонно выставляли из класса на перемене. Да и вообще! Это ж, какая тоска зелёная, когда вокруг одни девчонки! 

     Смуглое и красивое Алькино лицо налилось румянцем, от него попахивало спиртным:
   - Пацаны, давай выйдем на улицу, - заговорщицким тоном сказал Алька,- у меня бутылка вина в кармане, сколько я её греть могу? - Сашка с Робкой засмеялись, и они вышли на улицу, на тёмную сторону, там из горлышка выпили эту бутылку, закусывали печеньем, которое Алька тоже принёс, разговаривали, вспоминали всякие смешные случаи из прошлой школьной жизни, смеялись...

    Настроение было у всех - лучше некуда! Алька швырнул бутылку в снег, они обнялись и так, втроём, ввалились обратно в клуб. Они постояли какое-то время, потом пригласили первых попавшихся девчонок, стоявших поблизости. Залихватски играли музыканты, танцевать было явно тесно, так что просто топтались на месте, стараясь хоть чуть-чуть попадать в такт.  В голове у Робки так приятно шумело, было так радостно на душе, эйфория такая, что тело казалось невесомым.

    Он, сияя глазами, говорил что-то, очень приятное, симпатичной латышечке, вроде бы, учившейся в параллельном классе в дневной школе, та, тоже улыбаясь, слушала его, лучились радостью её глаза...

    Объявили дамский танец. Ни на что особенно не надеясь, Робка прислонился плечом к стене, Сашку пригласила Нина Васюк, Альку - Лида Орлова... Робка с грустью смотрел, как Сашка ведёт в танце Нину, как ни рвал он в своём сердце любовь к ней, всё ещё ему больно было видеть их, вот так, вместе...
   - Потанцуем? - Напротив него остановилась Райка Афанасьева, соседка Робки, она жила в соседнем двухэтажном доме, и ещё она была одноклассницей Людмилы.
   - Конечно! С удовольствием! - Ответил, просияв, Робка. Он был удивлён, причём, приятно удивлён, что его пригласила эта соседская девчонка.
   - А ты почему один сегодня? - Спросила Райка. - Я что-то Люду не видела, - когда они уже танцевали.
   - Её родители не пустили, - ответил Робка, погрустнев. Ему стало очень неловко, что он, вот, танцует с нею, а Людмила сидит дома и грустит, может, даже и плачет...
   - А мне мои разрешили, - сказала, сияя глазами и улыбкой, Райка, мы вместе пришли. Они тоже где-то тут танцуют... Они разговаривали, шутили, смеялись.

     Вот и дамский закончился. Музыканты оставили свои инструменты, пошли отдохнуть. Робка поблагодарил соседку, проводил её к родителям, которые уже сидели и берегли место для дочери. Он вернулся к друзьям. Лица всех троих сияли улыбками, они делились впечатлениями, смеялись.  Музыканты вернулись к своим инструментам. Долг вежливости требовал пригласить Райку взаимно. Робка подошёл к Афанасьевым:
   - Можно пригласить вашу дочь? - Спросил он у родителей. Райка, не дожидаясь их согласия, вскочила и протянула ему свою руку. И опять они танцевали, шутили, смеялись, почти без умолку... Потом Робка приглашал других девчонок, и с ними тоже шутил, смеялись, веселились

  ...Наверное, это был самый счастливый день в его жизни! Опять объявили дамский танец, и опять его пригласила соседка, а потом он пригласил её взаимно... Опьянение, постепенно, уходило, вместе с ним уходило и веселье, вместо него пришла грусть, усиливалась неловкость. Людмила дома грустит, скорее всего, от того, что её не пустили, а он тут веселится напропалую!

    Танцевать расхотелось. Робка незаметно, ни с кем не прощаясь, вышел из клуба и побежал домой, благо - близко. Когда шёл в клуб, куртку не одевал, знал, какая потом, в конце, будет толчея в гардеробе.  За время танцев он здорово проголодался, перехватил на кухне из остатков праздничного стола того-сего, не спеша разделся, прижался к тёплому боку брата, и, почти сразу, уснул...
   
   Проснулся он почти в десять часов утра. Лёни в постели уже не было. Полежал ещё несколько минут, прислушиваясь, что творится в их квартире. Тихо играла музыка в радиоле, погромыхивала посудой мама на кухне...
   Сегодня 1 января 1962 года, наступил Новый год, что он ему принесёт? Ну, во-первых, он принесёт окончание средней школы, это - самое главное! Он станет несравнимо более свободным человеком. Так надоело по вечерам учиться за эти три года! Просто сил больше нет!  Институт? Конечно, только заочный, работать-то надо!  Но, это только после Армии, раньше - ни за что!  Поступишь заочно, всё-равно в Армию загребут, за три года всё забудешь, нет никакого смысла! 

   Он полежал ещё какое-то время. Так приятно поваляться в постели, когда можно не торопиться на работу! Потом встал, сделал, как обычно, зарядку, оделся, вышел во двор, попрыгал там, провёл "бой с тенью", примерно пол-часа поколотил грушу в сарае, вернулся домой, смыл пот, позавтракал на кухне, рассказал маме про Новогодний Бал и решил сходить к Сорочкиным, поздравить их с Новым Годом.

   На душе скребло какое-то неясное предчувствие, было ощущение вины перед Людой, но он отгонял от себя эту вину.  "Ну что такое плохое я сделал? Подумаешь, с девчонками потанцевал! Я же не виноват, что Людмилу на Бал не пустили! Если бы она была там, я только с нею бы танцевал!" - Думал он, шагая к её дому.  Ещё издали он узнал фигурки шедших навстречу ему Людмилы и Инты, они о чём-то разговаривали.
   - Привет, девочки! - Сказал он, улыбаясь. - С Новым Годом!-  Лица подруг были непривычно холодные, чужие какие-то. Людмила на секунду приостановилась, взгляд страдальческий, губы с трудом слушались её.
   - Нам не о чем разговаривать! Иди к той, с кем танцевал! - Ледяным тоном сказала она и пошла дальше. Инта ничего не сказала, просто смерила его уничтожающим взглядом с головы до ног, фыркнула, подхватила Людмилу под руку, и они стали быстро удаляться...

    Робка отупело смотрел им вслед... Да, предчувствие не обмануло его, быстро же новости по Дагде распространяются!  "Да что я такого сделал, в конце-то концов!?  Я что, убил кого, или изнасиловал? За что она со мной так?" - Бились в голове лихорадочные мысли. -"Ну что ж, если она так хочет, чтобы я шёл к той, с кем танцевал, я так и сделаю!" - Решил он, круто развернулся и пошёл домой.  Долго лежал на кровати, не снимая туфли, подставив под ноги стул, перед ним непрерывно стояло её лицо, страдальческий взгляд голубых глаз, яркие губы, с трудом произносящие: - Иди к той, с кем танцевал! - "Ну что я такое сделал? Обнимал и целовал Райку, что ли? Ну, танцевали мы, шутили, смеялись, ну, было мне приятно, что она меня пригласила, именно меня, а не кого-то другого... Так это любому парню приятно бы было... А зачем Райка это сделала?  Неужели я ей нравлюсь? Да ну, что я, красавец какой, что ли? Обыкновенный пацан, таких полно в Дагде! Или она меня от Людмилы отбить решила? Зачем? Или отомстить ей хочет, за что-то, мне неизвестное? Если так, то месть жестокая! Ладно, поживём, увидим!" - Решил он, взял в руки книжку, опять лёг, попытался читать, но мозг не улавливал смысла прочитанного, он закрыл книжку, бросил её на стол.

   "Покатаюсь на лыжах. Авось, отпустит." - Решил он, по-быстрому переоделся, вытащил из сарая лыжи, закрепил их на ногах, взял палки и поехал в сторону столярного цеха, миновал его, поднялся на холм, проехал в быстром темпе вдоль дороги на Резекне (60 км), она же, на Эзерниеки (15 км), примерно, километров 5-6, хорошо дышалось в морозном воздухе. Лыжи, действительно, отвлекли его от мрачных мыслей.  Он развернулся, и, уже  не спеша, поехал обратно...

Продолжение: http://www.proza.ru/2012/01/10/1314