Их жизнь. В краю голубых озёр. Книга 2. Часть 7

     На фотографии Робка с друзьями, она сделана на стадионе Дагды, после игры между футбольными командами улиц Дагды: слева  Сашка Волков, он окончит военное училище, в звании майора его убьют на Кавказе, справа - Вовка Сорочкин, он тоже станет офицером, про него ещё много будет написано, Робка в центре...               
   


   
    28 июня 62г.  Сегодня была в кино, смотрела фильм "Девчата". Очень хороший! Мне так понравилась Тося! ...Мне ужасно трудно... Я так люблю "его"! Скоро я уеду, и, может быть, больше не увижу "его". Я живу с ним на одной улице, и то больше не могу так жить, а что будет, если я буду за тысячу километров от него? Как трудно, когда любишь человека и знаешь, что он тебя не любит...  Получила письмо от Инты.  Она пишет, что скучает... Бедняжка, я ей верю. Что ещё писать?  В школе сейчас "его выпускной". "Он", конечно, там. И, наверно, танцует с "нею".
   
   Да, Робка старательно готовился к каждому экзамену. Сдавал, в основном, на четвёрки, только по химии и Конституции СССР сдал на "5". К выпускному выяснилось, что в аттестате об окончании средней школы будет трояк по... пению! Да, трояк, который он получил ещё в начальной школе.  Он, почему-то, очень стеснялся петь, даже в хоре, и, что скрывать, со слухом было плоховато, как говорят: медведь на ухо наступил... А в вечерней школе, какое там пение, не до него, естественно! " Ну и ладно, подумал Робка, если буду поступать в институт после Армии, экзамена по пению не будет."
 
    В субботу был назначен Выпускной Бал, через неделю после Выпускного в дневной школе. Все выпускники- вечерники работали, поэтому для праздничного стола собрали очень даже приличную сумму денег, наняли повара для готовки праздничных блюд, закупили шампанское, водку, вино, лимонад, купили в колхозе "Узвара"(Победа), где председателем колхоза работал алькин отец Вацлав Пудниек, стокилограммового поросёнка, и т.д. Выпускной получился на "ура"! Кроме выпускников, в застолье участвовали все учителя с супругами, и супруги выпускников, потому что многие были женаты, или замужем.
 
   Робка пригласил Раю, Сашка Лукапёров - Нину.
   В торжественной обстановке вручили Аттестаты, пожелали всем на этом не останавливаться, поступать в институты. После окончания торжественной части Тамада пригласил всех присутствующих за праздничный стол. Провозглашали тосты, пили, ели, веселились, танцевали в зале на дискотеке, опять шли за стол, опять танцевали, и так до 4 часов утра. Было очень празднично, шумно, весело. Робка пил только вино, и только по чуть-чуть, боялся опьянеть, танцевал много с Раей, конечно, раз пригласил, но и был не против, чтобы её и другие приглашали. Проводил Раю до дома, попрощался с нею, и... побежал на озеро, захотелось, как и после Выпускного в седьмом классе, искупаться.
 
   Было уже совсем светло. Он разделся и голышом пошёл в глубину, отплыв на приличное расстояние, перевернулся на спину и, медленно двигая ногами, долго любовался утренним небом, плывущими в вышине белыми красивыми облаками... Вода была прохладной, но в такой прохладе можно было долго плавать.  Временами он переворачивался на живот, плыл всеми способами, которыми умел, опять отдыхал на спине, пока не почувствовал, что ему стало холодно, тогда поплыл к берегу. Быстро оделся и побежал домой.
   
   На душе было очень легко и спокойно, вот и пришёл момент, когда получен Аттестат, есть запас времени, когда можно отдохнуть от школы, почувствовать себя свободным. "Ура! Я - свободен! Ура!" - подумал Робка. - " А теперь - спать!" Он повесил костюм на спинку стула, тихонько забрался  под одеяло, стараясь не коснуться брата, боялся его разбудить, и, почти мгновенно, уснул...
   
   Проснулся он во втором часу дня, дома были только сёстры. Они поздравили брата с таким важным событием в его жизни, расцеловали его, напоили крепким чаем, от еды он отказался, сказал, что ещё накушается на Выпускном (Гуляли его два дня). Робка надел свежую рубашку и носки, погладил брюки, надраил щёткой туфли, побрился, причесался и пошёл к Сашке Лукапёрову, тот уже был в парадной готовности и они вдвоём отправились к Альке Пудниеку.
   
   Он жил в собственном доме с родителями, был у них единственным сыном. Приусадебный участок состоял из сада, плодовых кустов и огорода, как у всех, имеющих собственный дом. Друзья поднялись на крыльцо, позвонили. Довольно долго никто не открывал дверь. Они уже, было, решили, что Алька  ушёл на Выпускной, но тут услышали, что открылась вторая, внутренняя дверь, тамбура.  Наконец, открылась и наружная дверь. Внутри, в тамбуре, стоял  Алька...
   
     Друзья ахнули, увидев его, и хором воскликнули: - Алька! Что с тобой? - Лицо Альки, буквально всё, сплошняком, было синим и чудовищно распухшим... Он, с большим трудом, разлепил разбитые губы и прошепелявил:
   - С Колькой Ходосевичем подрался, из-за Ларисы Маевской...(Здесь, я думаю, надо прояснить ситуацию для читающего эти строки.   С Колькой Ходосевичем, их одноклассником, работающим фельдшером на "скорой помощи" в Дагдской больнице, были давние нелады у Альки.   Оба были влюблены в их одноклассницу Ларису, замужнюю женщину, ещё очень молоденькую и очень красивую, слегка легкомысленную, которая, не то, чтобы поощряла их влюблённость, скорее, её это забавляло, каждому приятно, если в тебя влюблены; Колька, приблизительно, её ровесник, Алька - помоложе, лет на пять. 

    Её муж был в командировке на момент Выпускного. Лариса с удовольствием танцевала с ними обоими, они нарасхват приглашали её, ссорились за право танцевать с нею,  чем очень забавляли, и саму Ларису, и остальных участников Выпускного...  Алька пригласил друзей в гостиную, усадил их на диван, сам сел на стул напротив них.  Смотрел Алька на них одним правым глазом, левый был полностью закрыт огромной багровой опухолью.
 
   - Рассказывай! - Потребовал Сашка. - Мы придём на Выпускной, и прибьём его, падлу!
   - Да я, сам виноват, - слова с трудом слетали с Алькиных губ. - Помню только, что меня совсем разобрало... Я рассвирепел, что она пошла танцевать с ним, и после танца вызвал его на улицу... Было уже светло... Начали драться, я бил его, он - меня... Помню только, что руки меня уже совсем не слушались, будто не мои, дальше - уже ничего не помню... Пришёл в себя, лежу на траве, рубашка вся в крови... Рядом - никого... Кое-как встал на ноги, поплёлся домой... Мама дежурила ночью, папка спал...

    Утром мама растрясла меня... Ревела, кричала, что посадит Кольку... А, - махнул он рукой, - сам виноват, придурок, не соображал уже ничего... Ладно, пацаны, вы идите, повеселитесь, и за меня тоже... А мне, теперь, ещё долго на улицу не выйти...
   -Ну, Колька! Ну, сука! - Зловещим голосом говорил Сашка, когда они шли в школу. - Всё-равно, начищу морду Кольке, лишь бы на Выпускной пришёл! Но, Колька, конечно, не пришёл, видимо его физиономия была мало красивше алькиной... Лариса тоже не  появилась на Выпускном. И второй день был очень весёлым. Ели, пили, веселились, танцевали до упаду... Разошлись уже поздно ночью, усталые, довольные, хмельные, никаких ссор больше не было, к счастью...
 
    Из дневника Людмилы:
    13 июля 62 г.  Приезжала Галя из Свердловска. Прогостила у нас три дня.  Видела "его", он был пьян... Да, он начал пить, стал таким хамом и нахалом. Трудно себе даже представить, что с этим мальчишкой я, когда-то, дружила. И, ещё труднее, представить, что я его... люблю...  Да, это, к сожалению, так... Я часто думаю о нём, но отношусь к нему плохо, хотя мне трудно это делать, но, он это заслужил! Его я поняла: он строит глазки всем девчонкам, а не любит никого!  Я не знаю, что со мной происходит, но, я очень хочу дружить с мальчиком, и, если поступлю, то переписываться с ним...  Но с кем? С кем?   
   
    Сегодня вечером я шла по улице и услышала песню, которая касалась меня:
  - Люся, Люся, я боюся, что в тебя я не влюблюся! - Эти слова пропел какой-то  герой с папироской во рту. Как он узнал моё имя?  "Его" там, конечно, не было. Он с такими бандитами не водится, хотя сам от них недалеко ушёл... Сегодня я "его" не видела. С завтрашнего дня начинаю систематически заниматься, а то провалюсь. А я не для этого поеду, чтобы провалиться!
   Уже первый час ночи, а я , всё ещё, спать не хочу... Спокойной ночи, мои дорогие родители, Инточка, Галя, Лёленька, и ты, Рыжик, спокойной ночи!  Как я хочу, чтобы мы приснились друг другу! А ты, хочешь? 
   
   21 июля 62 г.  Уже два дня "его" не видела, но, зато, Л.Л. теперь не отстаёт от меня ни на один шаг. Вчера мы гуляли с Лёлей, он нас конфетами угощал. Он с меня глаз не сводит... А мне - всё-равно... Только от одного мне больно: зачем я, люблю одного, а гуляю с другим... Мама посоветовала мне: погуляй с Л.Л., только, чтобы доказать "ему", что "он" - не один на свете, есть и другие мальчишки, и не хуже его!  Что я многим нравлюсь, а то "он" может подумать, что я никому не нужна. Ну, что же, я выполняю её совет, но самой мне от этого не легче...
   
   На второй же день "он" нас видел вместе. Я тогда, готова была сквозь землю провалиться!  "Он" меня считал девочкой на редкость, а теперь подумает, что я - почище других!  У Л.Л. очень хороший характер. Он сначала поклялся, что бросит курить, и бросил! Он некрасиво и слишком быстро танцевал, я переучила.  Теперь - танцует медленно и намного лучше! И вообще, так слушается меня, чудак! 
   
   У "него" был день рождения, исполнилось 17 лет. Уже взрослый парень. На празднике у него были только мальчишки, девчонок не было, он с ними, со всеми, переругался, а мне его, почему-то, жаль!   
  Кажется мне, что "ему" нужна помощь, и помочь ему, могу только я... Почему мне так кажется? Такого ещё ни разу не было в моей жизни. Мне "он" всё ещё дорог, как и раньше!   
   Милый мой Рыжик, дорогой ты мой, я люблю тебя, и не верю, что в наши годы любовь невозможна, слышишь?  Не верю! Я люблю тебя! И это счастье! Я сейчас напишу стих, который посвятила тебе:
   
   Когда мне трудно порой ночной,
   Всегда ты рядом со мной, родной,
   Я вижу свет твоих милых очей,
   И вспоминаю тот месяц ранних ночей.

   Почему твои глаза могу я видеть во время сна?
   А наяву они, дорогие, принадлежат не мне,
   А девчата другие, радуются им, как звёзды Луне?

   Но, я верю, пройдут года,
   И вернутся они тогда,
   И я скажу им: - Свети, свети,
   Как эти звёзды на Млечном Пути!

   Когда-нибудь, ты, может, поймёшь,
   Какое горе ты мне несёшь,
   И будешь рад пролить всю кровь,
   Лишь бы вернуть мою любовь!

   Я не хочу твоей крови, родной,
   Я лишь хочу, чтоб ты был со мной!
   Я так люблю тебя, пойми!
   И другой подруги себе не ищи!

   Я так хотела сказать: - Пойми!
   Я так хотела сказать: - Прости!
   Но скажу тебе, лишь тогда,
   Когда вернёшься ко мне! Навсегда!

   Вот и всё о нём, пока что... Есть ещё одна новость: в наш дом, в соседнюю квартиру,№ 10, переехала семья Сайковых.  Вовке, их сыну, я тоже нравлюсь. Теперь ему, ещё удобнее, будет меня видеть...
   Я так хочу увидеть тебя во сне, мой Рыжик, и ты, если хочешь, тоже увидь меня во сне! Я не обижусь...  Ведь, мы сегодня не виделись с тобой. Ты согласен? Спокойной ночи, мой дорогой!"

   Робкин отпуск, как отпуску и положено, пролетел со свистом!  Наступили трудовые будни.  Однажды, когда Робка пришёл в шлифовку, чтобы забрать партию деталей для изготовления табуреток, Сашка, или Шурка, как его чаще называли, Синяков, работавший на шлифовальном станке, парень среднего роста, коренастого телосложения, на пару лет старше Робки, спросил у него:
   - Говорят, ты боксом занимаешься?
   - Да, а что? - Спросил Робка.
   - Да ничего, так просто, если бы нам пришлось подраться, я б тебе морду набил, хоть ты - и боксёр! - Заявил Шурка.
   - С чего бы нам драться, Шурка, а? - Удивился Робка. - Я к тебе отношусь хорошо, делить нам нечего, мы вместе работаем, зачем нам драться? Физически - ты сильнее меня, признаю, но в драке не физическая сила важна, а умение защищаться и правильно бить... Там бы было видно, кто и кого побил бы...
   - Всё-равно, морду я бы тебе набил! - Убеждённо сказал Шурка.
   - Не говори "гоп!", пока не перепрыгнул! - Ответил Робка, нагрузил на кусок верёвки партию деталей и понёс их на улицу, грузить на телегу...

   После этого разговора прошла, примерно, неделя.  Робка после работы пошёл побродить по Дагде. Недавно прошёл короткий летний дождь, смыл пыль с листочков и цветов, вокруг  была яркая зелень, воздух чист и прозрачен. Возле дежурного магазина ему встретились два Вовки: Сорочкин и Сайков.  Они возвращались с озера, на котором их прихватил дождь, они поднырнули под старую лодку, у которой прохудилось дно, и они, всё-таки, промокли, рассказывали они об этом с юмором, посмеялись над этим приключением, и решили ещё побродить по Дагде, точнее, их об этом попросил Робка, всё ж, втроём веселее, чем одному. Около "Голубого Дуная", дагдской забегаловки, они встретились с Шуркой Синяковым, который явно, принял "на грудь", судя по  его раскрасневшейся физиономии.

   - А, Робка! Здорово! - Заорал Шурка.
   - И ты, будь здоров, Шурка! - Ответил Робка.
   - А что, Робка, слабО тебе со мной подраться? А?
   - Зачем? Нам с тобой делить нечего, мы вместе работаем. Я тебе ничего плохого не сделал, так ведь? - Ответил Робка.
    - А я хочу с кем-нибудь подраться! Душа просит! - Заявил Шурка.
    - Я не буду с тобой драться, мы вместе работаем, как завтра в глаза друг другу смотреть будем?  - Спросил Робка. - Поищи, может найдёшь кого, ладно? - И они пошли дальше.
   - Трусишь? - Крикнул ему в спину Шурка. Робка только махнул в ответ рукой.
   - Чего это он задирается? - Спросил Вовка Сорочкин.
   - Да чёрт его знает! Его, почему-то, бесит, что я боксом занимаюсь. Уже несколько раз говорил, что, если бы нам пришлось подраться, он мне морду бы набил! Хоть я и боксёр. Вот, такие дела.
   - Давно, наверно, по роже не получал! - Буркнул Вовка. - Явно просится!  Они ещё побродили по Дагде, встретили Томку Ластовскую и Свету  Андрюхину, позубоскалили с ними и пошли дальше, выйдя на Даугавпилсскую улицу напротив автостанции, тут же столкнулись с Шуркой, который пришёл в ещё более воинственный настрой.
   
  - А, боксёр! - Заорал Шурка. - У меня кулак тверёзый! (Трезвый, т.е.) Подходи по-одному, всех уложу! - И тут же, широко, по-рабоче-крестьянски, размахнувшись, ударил, целясь Робке в лицо.
   - Шурка! Я не хочу с тобой драться! Мы вместе работаем! - Крикнул Робка, отпрыгнув. Кулак просвистел рядом с носом.
   - Сцышь, когда страшно? - Язвительно спросил Шурка.- И опять ударил. Робка заворачивающим движением левой руки отклонил удар. Стал в боевую стойку, прикрывая руками голову.
   - Шурка! Кончай! Я не хочу с тобой драться! - Робка опять отпрыгнул, уходя от удара. Кулак опять промелькнул рядом с лицом. А сердце уже громко стучало по рёбрам, в глазах начало темнеть от  с трудом сдерживаемой ярости.
   - Шурка! Последний раз говорю! Прекрати! - Закричал Робка.
   - Да бей ты его, Робка! - Взорвался Вовка Сорочкин. - Сколько можно уговаривать этого придурка! - Шурка опять в эти секунды широко размахнулся правой рукой. 

     Вовкин крик был последней каплей. Тормоза отказали. Робка сделал шаг вперёд, коротко, почти без замаха, но стремительно ударил прямым правой. Удар пришёлся точно в зубы.  Шуркино тело оторвалось от земли и грохнулось на тротуар. Верхняя губа от удара костяшками кулака лопнула, до самого носа. Из раны вверх ударила струйка крови. Шурка был без сознания.
   - Милиция! Человека убили! - Ударил по нервам заполошный женский крик. Около автостанции стояла довольно большая толпа людей, собиравшихся уехать по своим домам.  Шурка не шевелился. Робке стало по-настоящему страшно. Невольно он глянул на кухонное окно их квартиры и увидел белые лица мамы и сестёр, смотревших на них.
    Ничего не соображая от страха, мальчишки бросились в калитку робкиного дома, заскочили в квартиру, вбежали на кухню и уставились в окно. Шурка всё так же лежал, к нему бежали люди. Вскоре подъехала "Скорая помощь".  "Как быстро!" - Мелькнуло в Робкиной голове. Из машины вытащили носилки, погрузили на них Шурку, врубили сирену, машина умчалась.
   
    -Посидите со мной! - Попросил Робка. - Скоро приедут за мной, расскажете, что я не хотел его бить, ладно? - Вовки молча покивали головами. Мама тихо плакала, девочки обняли её и тоже заплакали. Сильно саднил кулак от удара об Шуркины зубы. Робка глянул на правую кисть. Костяшка среднего пальца была без куска кожи, ударом сорвало, кисть затекла кровью.
   - Мама, - устало попросил Робка, - забинтуй, пожалуйста. - Мама засуетилась, достала бинт, йод, обработала ранку и забинтовала её.
   - Что же теперь будет, сынок, а? - Спросила она.
   - Что будет, то и будет, мама, я не хотел его бить, ты же сама видела, а этот урод всё махался... А, ладно! - Махнул Робка рукой.
 
    ...А время, между тем, шло, странно, но милиция не приехала. Вовки посидели около часа и ушли.

Продолжение: http://www.proza.ru/2012/01/13/1104