Двойственность

Армейские жетоны звенели в воздухе, пока парень их раскручивал на пальце или рассматривал, приподняв повыше. На самом деле, именно «армейским» там был только один, а другие два – лишь выполнены в том же стиле. На том, единственно честном, были написаны фамилия, имя, отчество, группа крови, звание, род войск и номер части. Два других же, словно кричали друг на друга и спорили в этом звоне. На одном красовалась свастика, а на другом – пацифистский значок. Двойственность.


 - Пацифист, твою мать! – злобно произносит парень.


Жетоны принадлежали его брату и носились в разное время. Можно было сказать, что их носили три разных человека, но это была бы не совсем правда. Армейский жетон успел поносить и тот, со свастикой на левом предплечье, и другой, что многое переосмыслил. Этот кусок стали с группой крови многое изменил в нём. Человека очень сильно меняет война, даже если он считал, что жил в условиях военных действий всю жизнь. Настоящая, беспощадная и жестокая война – меняет людей. Он не стал исключением, он слишком устал от боли и страха. От боли и страха, что испытывал сам и заставлял чувствовать других. Всегда уверенный в себе, с короткой стрижкой и сбитыми костяшками, в белой майке, из-под которой были видны чёрные татуировки. Несколько лет прошлой жизни навсегда остались на его холодном теле в виде этих слов и узоров. Даже в ту минуту, когда его опускали в сырую землю, а он был одет в строгий костюм – они были там.


«Старший брат» - здорово звучит. Это всегда вселяло уверенность в завтрашнем дне и давало повод для подражания. Он дико злился на брата, когда тот вернулся и больше не стал бриться коротко или ходить на тусовки, в ту компанию, где теперь был и младший. Он просто посмотрел на него, прочитал вопрос в глазах и сказал:


 - Я просто вырос из этого, я просто устал...


Он так злился на него, почти ненавидел. Не мог смотреть на него, его просто тошнило от этого пацифистского значка, что ему подарили в шутку. Но вся злость и ярость, которые копились в нём несколько месяцев - улетучились. В тот момент, когда тело его брата остывало – он остыл тоже.


В городе тогда шушукались, что «свои же и убили». Мол, месть за то, что покинул стройные ряды и стал слышать в голосе Яна Стюарта ещё и красоту, а не только призыв к действию. Но это были лишь слухи. На самом деле, всё было совсем иначе. Его просто вспомнили и решили «наказать» за прошлую жизнь. Его били, а он только миролюбиво поднимал руки вверх и улыбался. Он говорил, что прощает и понимает их. Говорил, что заслужил и не просил пощады. Парень и сейчас слышит эти слова сквозь звяканье армейских жетонов, ведь он был там и всё видел своими глазами. Видел, слышал и не помог. От злости и страха, от нежелания пострадать и извращённого интереса – насколько его хватит. Он узнал, что его брата хватило до самого конца, а в нём самом оказалось очень мало от любимого старшего брата.