Продолж. воспоминаний Валерия Дмитриевича Любивого

Любивый Валерий. Отец : восстановление биографии / В. Д. Любивый; под. ред. И. И. Кочевых.– К.: ФАДА, ЛТД, 2011.– 448 с. – ил., портр. –  Библиогр.: с. 441–443.

Фрагмент "Воспоминания о Дмитрии Любивом и обстоятельствах жизни его семьи" (Часть вторая).

В данный раздел включены воспоминания членов семьи Дмитрия Игнатьевича Любивого: его матери, жены, дочери и сына, – которые записывались в разные годы. Воспоминания касаются событий и впечатлений, связанных с Дмитрием и его гибелью, с жизнью семьи в Киргизии – вплоть до Великой Отечественной войны. В подразделе «Воспоминания других родственников» приводится отрывок из письма Михаила Черноткача.
Воспоминания содержат неточности, носят иногда легендарный характер, – однако интересны большим количеством фактов. Понятно, что эти факты, их правдоподобность и логичность дополнительно проверялись методом сопоставления с подобной информацией других разделов книги, а также с общедоступной информацией о событиях начала ХХ века.
Воспоминания детей Дмитрия о времени жизни Дмитрия – это, в основном, пересказы старших – матери, бабушки, родственников. Однако Любовь Дмитриевна, которой в 1931 году уже было 6 лет, многое запомнила и сама. Её личные воспоминания, уточнения событий и сведений содержатся также во многих разделах книги, включая описание фотографий, идентификацию генеалогического дерева рода и др.
Материалы раздела представлены или в виде рассказа, записанного лично или со слов говорящего, или кратких текстов и годов, им соответствующих.
Воспоминания снабжены аналитическими выводами, содержащими критические замечания, уточнения и ссылки.
Замечательно, что члены семьи Дмитрия Любивого оставили рукописные воспоминания о Дмитрии и жизни в Кетмень-Тюбе в довоенное время. Создаётся впечатление, что родственники ощущали героику тех дней и необходимость сохранения для потомков картин прошлого.


ПРОДОЛЖЕНИЕ ВОСПОМИНАНИЙ ВАЛЕРИЯ ДМИТРИЕВИЧА ЛЮБИВОГО

Подрисуночная надпись:
Семья Дмитрия Любивого, Кетмень-Тюбе, 1933 г. Слева направо: Любовь, Фёкла Константиновна, Вальтер, Дина. На тылной стороне надпись карандашом: «Снималась 1933 год. Жизнь в одиночестве. Молодая вдовушка». Надпись продублирована. Написано также «1933 г.».

Рукописное Воспоминание, 1958:

1. С 1928 года по 1930 год мы проживали в Кызылджарском районе, в местечке Патшаата (Патша-Ата), где нашему отцу приходилось участвовать в вооружённой защите. Находясь на кордоне, он получил известие, что должны напасть басмачи. Даже мать (Фёкла Константиновна) помогала ему заряжать патроны и отливать свинцовые пули. Из Кызылджарского района он был переведён в Чаткальское лесничество, где ему также приходилось участвовать в боях с бандами.
2. С Токтогулом Сатылгановым наш отец был в хороших дружеских отношениях. Во время похорон отца, как отмечено в газете, присутствовал Токтогул. Моя старшая сестра говорит, что Токтогул взял меня на лошадь до кладбища, держал меня на руках. Я лично это не помню, так как мне тогда было три с половиной года.
3. В газете пишется о Сокине, но говорили, что его звали Сакеном.
4. Братья отца Николай и Григорий были членами добротряда по борьбе с басмачеством.
Выводы:
1. Указание на Кызылджарский (Кызыл-Джар) район позволяет сегодня установить местонахождение Патша-Аты в районе границы между Узбекистаном и Кыргызстаном, юго-западнее Таш-Кумыра. Здесь не говорится о добротряде – Дмитрий мог и сам как одинокий воин участвовать в «вооружённой защите» и, наверное, в инициативной борьбе с бандами – на опережение.
Отливка свинцовых пуль свидетельствует об использовании Дмитрием несколько устаревшей «берданки», хотя и достаточно большого калибра. В более общем плане – о нацеленности Дмитрия на уединённость и самообеспечение, на длительное пребывание в лесу и горах, – чего не позволяла, скажем, «трёхлинейка» с пулями заводского производства. Вооружённость «берданкой» косвенно говорит и о том, что Дмитрий не являлся членом каких-либо организаций (скажем, милиции, Красной Армии), которые обеспечивали стрелковым оружием и патронами.
После 1923 года Дмитрий временно отходит от непосредственного участия в каком-либо подразделении по борьбе с басмачами. Во-первых, басмаческое движение пошло на убыль; во-вторых, Дмитрий стал семейным человеком; в-третьих, Советская власть всё более определяла отпор проявлениям остаточного басмачества. В добротрядах всё большую роль теперь играли местные жители (не переселенцы). Работы в лесничествах, на лесозаготовках не позволяли Дмитрию постоянно находиться в военизированном подразделении. Однако Дмитрий то и дело оказывался в горячих точках, поскольку небольшие банды ещё орудовали в горной местности, где они скрывались от преследования. А Дмитрий не любил, когда бандиты посещали места его пребывания.
2. О том, что Токтогул бывал в гостях у Любивых и участвовал в похоронах Дмитрия, говорится и в других воспоминаниях.
3. Ссылка на газету подтверждает, что данное воспоминание (фрагмент) было некоторой реакцией автора на публикацию рассказа В. Данилова «Трагедия ущелья Караюрт». Почти все действительные имена в рассказе писателем изменены. По публикации (1958 г.) устанавливается и дата воспоминаний.
4. Николай и Григорий Игнатьевичи могли реально быть членами добротряда лишь с 1930 г., когда добротряд опять был организован в связи с новой волной басмачества. Их более раннее участие в вооружённой борьбе (скажем, в 1918-1922 гг.) маловероятно, поскольку указанные братья родились соответственно в 1906-м и 1910-м годах.
Здесь, что интересно, называется район Патшааттинского лесничества – Кызылджарский. Это позволит установить его местонахождение. В других воспоминаниях указывается также о подчинении этих лесничеств Намангану. Значит, они относились к ведению Узбекской ССР.
В любом случае (что следует из других воспоминаний) работа в лесничествах не была продолжительной и не являлась для Дмитрия основным занятием в этот период времени.
В 1928-1929 гг. Дмитрий работал в двух лесничествах: Чаткальском и Патшааттинском. Но где раньше, где позже – мнения расходятся. Скорее всего, раньше, в 1928 г., он работал в Чаткальском лесничестве.
Заготовка письма, 1958 г.:
Комментарий: Нумерация перед абзацами соответствует выводам, которые следуют далее.
1. Уважаемая редакция и уважаемый корреспондент тов. Данилов. Еще раз благодарим за то, что вы отметили через печать заслуги нашего отца, который погиб 13 мая 1931 года.
2. На протяжении 1918 – 1958 годов его борьба с басмачеством нигде не отмечалась, и только благодаря вам мы встретили в печати краткие сведения о нашем отце. Сообщаем вам дополнительную информацию.
3. В 1915 г. он был призван в армию в Оренбург, во время революции был в 1-м Оренбургском Революционном Ударном батальоне, откуда он возвратился в Алексеевку (ныне – Токтогул) и начал активно участвовать в борьбе с контрреволюцией.
4. Начиналось так. Отец был направлен на переговоры с басмачами, предъявившими ультиматум жителям Алексеевки о сдаче оружия. Там он был задержан вместе с Павленко Ефимом и освобождён после того, как всё оружие было сдано.
5. В 1918 или 1919 г. во время восстания Зулпакора, он (Дмитрий) участвовал в горячей схватке, в которой также принимал участие Середин Иван. Под мельницей «Коштегермен» они врукопашную справились с несколькими бандитами.
6. Примерно в 1919-20 годах жители села Алексеевки бежали в Талас, за исключением нескольких стариков.
Весной 1920 г. наш отец вместе с Черноткачом Кузьмой, Масоловым Федором приехали в Алексеевку для того, чтобы провести пахоту и посев пшеницы, и посадить огород. Затем должны были возвратиться в Талас, чтобы вернуть свои семьи обратно.
Во время пахоты появились басмачи, прибывшие по ущелью реки Чичкан, примерно 30 человек. Банда, объехав долину по Аксенгеру, перебралась через реку Узун-Акмат. Около ущелья Джонсогот их встретили добротрядовцы, 7-8 человек, и завязался бой. Находившиеся на пашне, услышав стрельбу, поехали к месту боя. Эта банда была полностью разбита.
Рассказывали такой эпизод. Идя на выручку добротрядовцам, которые находились в окружении, отец шел с винтовкой на плече. Подойдя ближе, услышал команду курбаши, сидевшего на белом коне: «Аткала мас урус келияпти!» Отец вскинул винтовку, взял курбаши на мушку и выстрелил. Раздались крики: «Мурза ольды!» Банда впала в панику. Её разбили добротрядовцы.
7. На зиму он (отец) уехал в Талас. В январе 1921 г. в Алексеевке (Кетмень-Тюбе) 8 суток шли ожесточённые бои (это происходило около Кодуля в коргоне Чапрашты и на льду Нарына возле соляной горы).
В это время в Алексеевке проживали родственники отца: мать, братья Николай, Тимофей, Григорий, сёстры Мария и Евдокия Черноткач.
Услышав о том, что в Алексеевке идёт бой, отец один выехал в хутор. На 9-е сутки басмачи снова начали наступление, и Дмитрий вступил в бой с ходу. Ему пришлось участвовать в рукопашной схватке. А случилось это так. Преследуя отступающую группу бандитов, он догнал басмача, но все патроны были использованы. Басмач выстрелил в него из винтовки почти в упор, но промахнулся. Басмач стал перезаряжать винтовку. Отец прыгнул на него с лошади, но получил удар прикладом в плечо. Завязалась драка. Басмач стал натягивать пиджак отца ему на голову. На помощь подоспели Сердюков Василий и Сириченко Зиновий.
В этот день погибло два партизана – Слюсарев П. и Аллы Керимбаев, родственник богача Керимбая.
8. Всё это нам известно от нашей матери и товарищей, участвовавших в боях. Они в данное время проживают в Токтогуле и округе:
Кабаев Хусаин;
Сердюков Василий;
Падалкин Емельян;
Бабич Илья;
Зубков Андрей;
Черноткач Евдокия;
Павленко Кузьма;
Черноткачи Дмитрий и Семён;
Бурханов;
Кадыров Касымбек.
Выводы:
К 1. Письмо, содержащее воспоминания о Дмитрии Любивом написано после публикации В. Данилова в газете «Комсомолец Киргизии» от 19.10.1958. [2.2] На обложке школьной тетради в клеточку, на которой написан проект письма, значится «Понінківський комбінат, III кв. 1958 р.», укр.
К 2. От 05.10.1958. вышла статья С. Загидуллина в газете «Знамя коммунизма». [2.1]
К 3. Автор письма-воспоминания считает, что после революции Дмитрий Любивый вернулся в Алексеевку. Дмитрий действительно служил старшим унтер-офицером в Революционном Ударном батальоне. Подобные подразделения создавались в Вооружённых Силах Временного правительства в 1917 г. (см. Приложение 6). Название «Революционный» отправляет нас к Февральской революции 1917 г.
К 4. Задержание Дмитрия Любивого (1918 г.) в обеспечение сдачи Алексеевкой оружия – видимо, первый его конфликт с пришлыми басмачами. Ефим Павленко – ещё один представитель когорты переселенцев.
К 5. Говорится о некотором восстании Зулпакора в 1918 (1919) г., во время которого Дмитрию и Ивану Середину удалось справиться с бандитами.
К 6. Жители Алексеевки в 1920 г. бежали в Талас, опасаясь басмаческих набегов. Весной 1920 г. Д. Любивый, К. Черноткач и Ф. Масолов возвратились в село для пахоты, посева пшеницы и подготовки возвращения семей. Со стороны Чичкана появились басмачи, которых встретил добротряд в 7-8 человек около ущелья Джонсогот. Услышав стрельбу, находившиеся на пашне поехали на выручку. Банда из 30 человек была разбита.
К 7. Новые переселенческие имена – Сердюков Василий, Сириченко Зиновий, Слюсарев П.
Борцы с басмачами в воспоминании называются партизанами.
Сообщается о гибели Аллы Керимбаева, родственника богача Керимбая, и Слюсарева П. Если сопоставить эту часть воспоминаний Валерия Любивого с соответствующим отрывком из Калыка Акиева [1.15], то по описанию схватки с басмачами, гибели двух человек и упоминании переправы Кодуль можно сделать вывод, что два автора описали одно и то же событие. Посредством идентификации делаем следующие важные выводы: а) Слюсарев П. (у В. Любивого) и Егор (у К. Акиева) – это одно и то же лицо; б) Аллы Керимбаев (у В. Любивого) и Аалы, сын манапа Аукана (у К. Акиева) – это также одно и то же лицо. И дополнительные выводы, не менее важные (хотя и довольно смелые): манап Аукан – это и есть тот Керимбай, которого отпустили на свободу после экспроприации имущества во время побега; Аалы (не Аллы) Керимбай – погибший сын (не просто родственник) манапа Аукана, который сражался против басмачей. Правда, у В. Любивого в воспоминании-пересказе (от 1958 г.) схватка происходит в январе 1921 г., а у К. Акиева в повести (от 1978 г.) она же происходит в марте 1920 г. – почти на год раньше. Но неточности датировки можно отнести к давности реального события, хотя Калык Акиев как его участник событие помнит хорошо. Он, к примеру, сообщает такие подробности: что ночевал у ревкома Мураталы Аширова, что Уч-Терек в это время захватили басмачи, что в начале месяца потеплело, но «потом выпал снег и ударили морозы».
К 8. Дополнительные переселенческие имена жителей Алексеевки: Падалкин Емельян, Бабич Илья, Зубков Андрей, Павленко Кузьма.
Это письмо-воспоминание опровергает устную традицию об участии Дмитрия Любивого в Гражданской войне 1918-1922 гг. в рядах Красной Армии, но подтверждает версию о том, что после отпуска Дмитрий не возвращается в 1-й Ударный батальон, который в связи с Октябрьской революцией и демобилизацией старой армии прекратил существование в прежнем виде. Дмитрий остался на своей родине (в Алексеевке, потом – в Таласе), периодически принимая участие в борьбе с басмачами в качестве красного партизана. При этом Дмитрий ещё не является членом добротряда (в 1918-1920 гг.), хотя и принимает участие в совместных боевых действиях. Возможно, в эти года такого формирования, как добротряд, ещё не было. Зачастую вместе с родственниками и товарищами Дмитрий участвует в схватках с басмачами, бандитами, которые наведывались в село и посягали на имущество и оружие жителей-переселенцев из Алексеевки. Вооружено защищает обработку земельных участков.
Заготовка письма, 1960 г.:
Комментарий: Нумерация перед абзацами соответствует выводам, которые следуют далее.
1. Вы пишете, что хотите сделать небольшой школьный музей о Любивом Дмитрии Игнатьевиче. Он убит басмачами банды Худояра в 1931 г., 13 мая. А я – его сын Любивый Валерий Дмитриевич. В то время мне было три года. Моей маме – 26 лет, старшей сестре – 6 лет, а средней (младшей, В. Л.) – 5 лет.
2. Я эти события помню, как во сне, а мама и старшая сестра больше знают.
Сестра рассказывает, что меня на лошади вёз акын худенький, с небольшой бородкой, очень приятный. Это был Токтогул. Он что-то напевал. А мои сёстры шли и держались за гроб.
Не только для нас это был большой траур, но и для всех жителей посёлка. В день похорон закрылись все учреждения, включая детдом и школу, – жители Кетмень-Тюбе и ближайших аулов пришли на похороны. Был салют.
Мы часто вспоминали своего отца и любили, когда рассказывала мама, какой он был мужественный, сильный, находчивый, справедливый, хорошо принимал бедных и любил народ.
Вы пишете, что мой отец воевал в южной части Киргизии. Да, это верно:
Чаткал – 1928 г.;
Патшата (Патша-Ата) – 1929 г.;
Кетмень-Тюбе и везде, где жили родные отца.
3. Чаткальская долина, 1928 г. Отец наш работал в лесничестве. В этой долине находился магазин и (жили) три русские семьи. Магазин торговал промтоварами и заготовлял кожу. Басмачи хотели напасть на магазин. Все сидели и ждали. Нападения не было – что-то помешало басмачам. Потом семья уехала, а отец и ещё один человек остались. Они приняли бой и отбивались 2 дня.
Чаткал (возможно, нынешний Чат, В. Л.) в то время был в административном подчинении г. Намангана.
Это – воспоминания мамы и старшей сестры.
4. Патшата. Мы жили на кордоне в связи с обслуживанием патшатинского лесничества. Патшата тоже была в подчинении г. Намангана. Басмачи хотели напасть на кордон и забрать оружие.
5. Отец наш работал старшим объездчиком.
6. И вдруг приезжает ещё один объездчик и говорит, что сегодня ночью будут нападать басмачи. Но в доме оружия никакого не было, а отбиваться надо. И вот тогда мама с отцом стали готовиться к бою: целый день лили пули.
7. В здании кордона было много комнат. Выбрали комнату с одним окном. Нас всех уложили под кровать.
8. Вдруг услышали стук копыт. Мама испугалась, а отец говорит, что это наши – у русских лошади подкованные. Раздался крик: «Кто есть?» Отец вышел и уехал с отрядом, и воевал с басмачами 3 дня. А нас оставил одних. Мы очень волновались, потому что из любого ущелья могли напасть басмачи.
9. Кетмень-Тюбе. В то время у отца был добровольческий отряд, которым он руководил. В отряде были два его брата – Николай и Григорий.
10. Примерно в первых числах мая (1931 г., В. Л.) мы были дома, мама была больна. Вдруг ночью раздался крик: «Любивый, Любивый!» Мой отец выскочил и тут же вернулся. Стал собираться. Мама спросила: «Куда?» «Басмачи наступают на Кетмень-Тюбе», – и тут же выскочил и уехал.
Прошло несколько дней. До нас дошёл слух, что нашего отца убили. Мама стала плакать, собрала нас, и мы поехали в ГПУ. Там ответили, что наш отец жив и что скоро будет дома. Но мама всё волновалась и переживала.
Мой отец действительно был убит басмачами, которые сбросили его тело в овраг.
11. Три дня бился добровольческий отряд, и достали отца верёвкой, и везли его на верблюдах. Эти киргизы живы и живут недалеко от Токтогула. Они довезли его до того места, где находились дрожки ГПУ. На дрожках привезли его в ГПУ днём. На ночь отвезли тело в больницу. А 16 мая утром стали к нам со всех сторон бежать родные и чужие, а мы не могли понять, в чём дело. И вдруг показались дрожки, а на дрожках наш дорогой отец убитый. Представляете наше положение. Первая увидела старшая сестра и стала кричать, и бежать навстречу. Мама кинулась бежать за ней и упала в обморок.
12. В 1940 г. или в 1941 г., когда нас не было в Токтогуле (Кетмень-Тюбе), умерла наша бабушка, мать нашего отца Любивая Домна Михайловна (Николаевна, В. Л.)
13. В Токтогуле живёт в настоящее время сестра нашего отца Черноткач Евдокия Игнатьевна, ей примерно 82 г. Живёт и её семья.
14. В Намангане живёт ещё одна сестра отца – Блощецова Анна Игнатьевна, а также её муж Блощецов Павел Анисимович.
15. Джалал-Абад. В музее есть снимки отца и нашей семьи. Газеты вы, детки, можете найти. Это «Знамя коммунизма» за 5 октября 1958 г., статья «Большое сердце», и «Комсомолец Киргизии» за 19 октября 1958 г., статья «Трагедия в ущелье Караюрт». Тот басмач жив. Это знает научный сотрудник С. Загидуллин – он его видел.
16. Во Фрунзе живёт Мирошников Иван Спиридонович, который в то время жил в Кетмень-Тюбе и работал заведующим РАЙФО (районного финотдела).
18 мая 1931 г. было постановление, чтобы построить памятник нашему отцу. В подготовке постановления принимал участие И. С. Мирошников. У нас была копия, но мы в связи с переездом её утеряли. Ничего не получилось. Причины не знаем.
17. В июле месяце 1959 г. мы ездили – я, Валерий Дмитриевич, и старшая сестра Любовь Дмитриевна Любивая – в пгт. Токтогул. Мы зашли в Райисполком. Было второе постановление построить нашему отцу памятник. И до сих пор никаких результатов.
Потом в 1960 г., тоже в июле месяце, ездила в пгт. Токтогул сестра Любовь Дмитриевна. Сама заходила в Райисполком. Видела список постановления об установлении всем погибшим героям памятников. Наш отец был вторым в списке, – но опять никаких результатов.
Дорогие детки! Воспоминаний очень много, но написать всё не представляется возможным. Постепенно мы вам всё напишем.
Выводы:
К 1. Гибель отца Валерий Дмитриевич связывает с басмаческой бандой, но не с одним человеком.
Получается, что мать его Фёкла родилась в 1905 г., а ёе дети в 1925-м, 1926-м и 1927-м годах. Естественно предположить, что Фёкла вышла замуж за Дмитрия Любивого в 1924 г., когда ей было 19 лет. Как оказалось, Фёкла родилась в 1903 г., а замуж за Дмитрия вышла в 1923 или 1924 г.
К 2. Говорится о посещении Токтогулом Сатылгановым («худенький, с небольшой бородкой, очень приятный») похорон Дмитрия Любивого.
Фёкла считала, что Дмитрий был «мужественный, сильный, находчивый, справедливый, хорошо принимал бедных и любил народ».
Валерий Дмитриевич подтверждает в письме школьникам, что Дмитрий воевал в южных районах Киргизии, там, где жили родные отца (и он сам) а также в районах местечек Чаткал (Чат) и Патшата (Патша-Ата) в 1928-1929 гг. Здесь возможны ошибки в названиях и годах.
Слово «воевал» также мало подходит к территории СССР в это время. Скорее, вынужденно участвовал в стычках с басмачами и бандами, являясь обходчиком лесничеств. Иногда – вместе с красноармейцами.
К 3. Здесь подтверждается, что пребывание Дмитрия с семьёй в Чаткальской долине определялось его работой в лесничестве.
К 4. Кордон (пограничный или заградительный отряд, и место его пребывания) – видимо, находился на границе между Киргизской АССР и Узбекской ССР. Нахождение Чаткала и Патша-Аты в ведении Намангана могло быть связано с гибкостью проведённых административной реформы и размежевания республик.
К 5. На петлице форменной гимнастёрке Дмитрия (см. Фотографию № 8 в Первой части) имеется треугольник, видимо, соответствующий должности старшего объездчика.
К 6. Можно предположить, что сведения о планах басмачей поступали от тех, кто не был сторонником басмачества.
Орудие всё же было – одна или несколько охотничьих (или служебных) винтовок Дмитрия, для которых отливались пули.
К 7. Валерию Дмитриевичу (Вальтеру) в это время было немногим более года. Конечно, пребывание на кордоне было очень опасным для семьи.
К 8. Показана черта характера Дмитрия: моментально забывать о личном, даже о семье, когда опасность грозила общему делу, защищать которое он себя обязал – по принципу: «Кто, если не я?»
К 9. В 1930-1931 гг. добровольческий отряд, который по тревоге собирался из местных жителей, уже решал вопросы препятствованию бандитизму и разбою, в меньшей степени – басмачеству. Более общие вопросы решали органы Советской власти.
Братьям Дмитрия в 1930 г. было: Николаю – 24 года, Григорию – 20 лет.
К 10. По данной версии, причиной гибели Дмитрия стала стычка с басмачами в процессе преследования, поскольку Дмитрий был убит далеко от Кетмень-Тюбе (Алексеевки) – в урочище Кара-Журт, что на север от Кетмень-Тюбе – вверх по течению реки Чычкан.
Попытка определиться со слухами в ГПУ говорит о том, что этот орган отвечал за борьбу с басмачеством и контролировал ситуацию. Об инициативах Дмитрия Любивого, конечно же, знали в ГПУ, хотя сам Дмитрий вряд ли к ним обращался.
К 11. Здесь говорится, что тело Дмитрия достали из оврага киргизы, везли на верблюдах. Бытующее мнение об овраге и трёх днях боёв опровергается в «Инициативном расследовании» (см. Часть третью).
К 12. Точную дату смерти Домны Николаевны Любивой, матери Дмитрия, можно установить в архиве ЗАГСа, а также у токтогульских родственников, в том числе участников похорон. Рассказывают также, что её похоронили её у старой кокандской крепости, развалины которой затоплены Токтогульским водохранилищем (о крепости см. Приложение 2).
У Любови Дмитриевны тоже встречалась ошибка с отчеством Домны – она называла её Михайловной. Такая ошибка не будет казаться странной, если вспомнить, что Домна говорила на украинском языке (что, в частности, подтверждало её происхождение из Харьковской губернии). На украинском языке Николаевна звучит как Миколаївна – почти Михайловна.
К 13. Учитывая, что данное письмо писалось в 1960 г., можно было бы говорить о том, что Евдокия Игнатьевна Черноткач, урождённая Любивая, родилась в 1878 году. Однако по другим сведениям она родилась в 1888 году, и ей в 1960 г. было 72 года.
К 14. Называются родные – Анна и Павел Блощецовы, – которые остались в Намангане ещё с момента переселения в Любивых в Среднюю Азию.
К 15. Ценнейшая информация! Считалось в устной традиции, что Сакена (думается, речь идёт о нём) через некоторое время посадили в тюрьму, и в родные края он не возвращался.
К 16. Мирошников Иван Спиридонович являлся мужем Зои Павловны, урождённой Блощецовой, которая являлась племянницей и кумой Дмитрия Любивого. Со своим мужем она познакомилась в Кетмень-Тюбе, где он работал.
К 17. Между датами первого и второго постановления о памятнике почти тридцать лет. Это были серьёзные годы подъёма страны и индустриализации, Великой Отечественной войны и восстановления народного хозяйства. И всё загадочным образом складывалось так, чтобы памятник Дмитрию Любивому – настоящий – был воздвигнут именно в парке нового пгт. Токтогул.