Повесть Калейдоскоп - 2

на фото мама - Валерия Викторовна Коронелли с сыном Женей

СВЕТЯЩИЙСЯ НЕЖНЫМ СВЕТОМ ВОСТОКА, ПРЕКРАСНЫЙ ГРАНАТ. СМЕСЬ ЦВЕТОВ – РОЗОВОГО И ЧЁРНОГО
    
Вот кого я совсем не помню, так это мою прабабушку Розу (Рейзю) Вольфовну Палирблех, которая вязала мне белоснежные чепчики и вышивала распашонки. Мама часто рассказывала о ней когда я под-росла: красивая еврейская барышня, знала пять языков, окончила с похвальной грамотой частную повивально-фельдшерскую школу док-тора медицины П.Т. Нейштубе. До революции она работала практи-кующим фельдшером. Я постоянно слышала, как мама всю жизнь со-крушалась и отчаянно корила злую насмешку судьбы: «Надо же, твоя прабабушка приняла так много родов, а мы с тобой «по блату» влип-ли: я чуть не умерла, а ты будешь всю жизнь, теперь, мучится и стра-дать из-за дуры-практикантки, которая испугалась, что ты переверну-лась во время родов ягодицами вперед. Пока эта идиотка бегала за главврачом, ты задохнулась на целых десять минут! Мне обещали «кесарево», но почему-то передумали, а я тужиться не могла, у меня сердце слабое. В самый престижный роддом Москвы имени Клары Цеткин, на Таганке, меня заранее отправил твой отец – Евгений Вик-торович Коронелли. Хватило же у него ума выбрать роддом с таким названием! Все беды от этих революционеров».

Из-за неизлечимой болезни врач посоветовал маме вывезти меня как можно быстрее в деревню, где «мозг ребёнка постоянно снабжается кислородом». «Родового имения» на тот момент у родителей не было. И дождавшись, когда мне исполнится год, «семейный совет» постановил: «отправить дитё на выселки» к родителям папы в посёлок «Спартак» под Рязанью. Подальше от московской суеты и пререканий руководителей двух «соперничающих держав». Больше всего расстроился от этого указа серый кот.

– Ну вот, а как же моё детское питание? – жалобно промяукал он мне на ушко и обиделся, как в первый день нашего знакомства.
– Бысь, Куся! – ответила я, сильно потянув его за хвост.
– Ой, больно, дура-Юлька-д-уррра! – пропищал он и поцеловал меня мокрым кожаным носом в пухлую щёку.

ЗЕЛЕНЫЙ ИЗУМРУД, КАК ДАВНО Я ЕГО НЕ ВИДЕЛА. ОН СЛОВНО ЗАТЕРЯЛСЯ В КОМНАТНОЙ ПЫЛИ, ПОТУСКНЕЛ. НО СЛУЧАЙНО СОЛНЕЧНЫЙ ЛУЧИК УПАЛ НА НЕГО И ОН ЗАСВЕРКАЛ

Моей второй маме (на самом деле она – мне бабушка) Валерии Викторовне Коронелли было на тот момент всего сорок три года. Но мне очень повезло! Молодая бабушка приняла меня – пухлое годовалое создание.
И стала я для неё любимой доченькой. Её родная дочь Анхела умерла в трёхлетнем возрасте в войну в какой-то захолустной деревеньке под Алма-Атой, куда мама попала с двумя маленькими детьми из Феодосии. Испанских коммунистов с семьями эвакуировали из Ростова-на-Дону, спасая от немцев. Мама провела в эшелонах два долгих года с остановками в разных неизвестных местах. Мой дед-отец, её муж, испанец, Родейро-Перейра Мануель ухитрялся и воевать и сопровождать семью. Когда Анхела погибла, он чуть не попал под трибунал: выхватил из кобуры именной пистолет, чудом не пристрелил коменданта, ответственного за поселение. Этот татарин с самого начала знал, что здесь останавливаться нельзя – все дети до трёх лет вымерли от кори. Моему папе Жене исполнилось пять, и он выжил, а могилу дочери никогда уже не найти.

Потеряв ребёнка, мама утратила всякий интерес к жизни. Она ужасно страдала. От самоубийства её спасла любовь. Ведь у неё остались: маленький сын и нежный, преданный муж. С Мануелем мама познако-милась в феодосийском Клубе Офицеров на танцах. Да-да, именно на танцы посылали старшеклассниц от школы по комсомольской линии развлекать иностранных военных граждан, скрывавшихся от фашистского режима Франко.

В свои слишком юные годы мама уже была замужем за Виктором Иогелем, который старше на восемь лет. Расписали их по блату, ведь отец мамы – начальник. Моего папу Женю она родила в четырнадцать лет.

…И это дочь всеми уважаемого Виктора Викторовича Коронелли? Главного экономиста феодосийского порта?!
Её мама, моя прапрабабушка, Александра Георгиевна снова лежит с сердечным приступом, отец запирает дочь на ключ, а старший брат Ростислав вопит: «Убью дуру такую!» Но всё напрасно. Она влюби-лась, но теперь в испанца.
…И скоро у неё будет от него ребёнок – доплясалась!
...Ничего, первый муж Виктор – здоровенный детина! Он одним махом прибьет этого «воробья заморского» – зло шушукается народ в городе. Испанец уплывёт, а она останется с двумя детьми. Останется одна, останется одна, останется…

К удивлению феодосийцев, Мануель побил Иогеля и никуда не уехал. Он женился на Лерочке, и они прожили в любви и согласии до самой смерти. Эту историю мне рассказала мама Лера, когда умер дед. Он воспитал папу Женю и меня, как своих родных детей.

продолжение http://proza.ru/2012/01/10/190