Дневниковые записи. 1930 год. Часть 28

Лошадь в упряжке - основное транспортное средство для передвижения на селе в 30-е годы. (Рисунок Авроры Сосновской).

*****

Часть 28



Село Дмитриевское, 13 октября.
С утра все ушли на базар. Облачно. Сегодня сделаю выписку из статьи «Искусство в мире животных». Даже само слово «искусство животных» не подлежит действительности. Что такое за «искусство» и может ли оно быть у птиц? Автор говорит, что птицы «учатся» строить гнёзда, а без этого им их не построить. «Эти птички (коноплянки), вылупившиеся из яйца в клетке, никогда не видели постройки гнезда. Когда наступила весна, мы сделали в саду большую изгородь, затянули её сверху сетью и пустили туда значительно подросших птенчиков. Садок существовал у нас несколько лет. Мы нарочно бросали туда материалы, которые употребляются птицами их породы, но находившимся на воле, для построения своих гнёзд. Если бы существовал врождённый инстинкт, птички  построили бы гнездо из этого же материала, и по тому же плану, как их родители, находящиеся на воле. Но — увы! — ничего подобного мы не получили. Птицы, выросшие в клетке, не только не делали гнёзд по тому же плану и тем же способом, как их родичи, находящиеся на воле, но и вообще были очень плохие строители. Они обыкновенно складывали материалы в кучу и клали на них свои яйца. Врождённого инстинкта нет, и в таком случае птицы учатся вить гнёзда от своих воспитателей».

Сегодня выписки делать кончаю. Тепло. Солнце греет. Все пришли с базара и напились. Пришёл Иван Акимович, пьяный, и Трофим Михайлович, и пошли к последнему. Вечереет. Засушивал растения. Набивал патроны. Наступила ночь. Луны нет. Звёзды. По всему селу слышны голоса хоров, пение под балалайку и голоса пьяных. Завтра у них церковный праздник — Покров. Папа пришёл поздно, пьяный.

Село Дмитриевское, 14 октября 1930 года.
С утра пришли Иван Акимович Суббота и Трофим Михайлович Суббота, и выпивают. Но бутылка кончилась, а достать больше негде. Поговорили и разошлись. Решили ехать на охоту (я, папа и Иван) недалеко, по голубям и чайкам. Это вечером. Иван очень хорошо копирует Трофима-пьяницу, который каждый день напивается. Его «любимые» или употребительные слова, когда он пьян: «Крой по банку!» и «Коце морде, побаце дуце, побаце убийце!», а на вопрос, сколько он выпил за всё время, говорит, что «сорок бочек».
    
Дедушка уехал с заехавшим сюда Алексеем Кияном на Гок, на рыбалку и ещё взял свою шомполку. Гоком здесь называют высокую местность, «хребет» в степи, степной хребет. Но так как Гок идёт недалеко от пруда, то и пруд и всю местность называют Гоком. Пруд этот от родников. Ниже он «впадает» в реку Большой Егорлык, который протекает мимо села. Но этот Большой Егорлык сейчас шириной всего пять метров.
    
Вскоре к нам заехал, чтобы взять с собой нас на охоту за чибисам, Иван Акимович Суббота (на одной лошади с телегой). Мы быстро собрались и поехали. Поехали к Угульке, речке, где первый раз видели много «чаек». Лошадка, хотя ей и три года, везёт хорошо, рысью. Мимо телеги шмыгают ящерицы, прыгают кузнечики. До горизонта не видно ни одной птицы. Едем больше часа. Повернули в сторону Гока. Встретили двух охотников из села. Говорят, что один из них стрелял по зайцу, но промазал, а у второго — по другому зайцу — пистон не взорвался, дав осечку. У обоих — шомполки с длинными стволами. Мы свернули в сторону и заехали в густой курай(1). Папа слез с телеги, отошёл шагов на пять-десять и только зарядил ружьё, как выскочил заяц и помчался прочь, что есть мочи. Заяц огромный. Папа выстрелил по нему, но промазал. Посмотрели, куда он побежал и пошли в ту сторону. Недалеко от дороги папа поднял с лежки ещё одного зайца (а, может быть, и первого) и убил его. Обыскав в окружности все кусты, поехали на Гок. Видели высоко летевших «чаек» и горлиц по направлению к востоку. На пруду папа убил нырка. Я не стрелял ни разу. У пруда ловили рыбу пять рыбаков с сетями, как у деда. Недалеко сидел и он сам — наш дед. Вечереет. Поехали домой без деда. Дома были уже после захода солнца.

По темноте пошли к Трофиму Михайловичу сговариваться насчёт подводы. Сказали, что в Москву выезжаем из села в пятницу, 17 октября. Повезёт нас сын Трофима Михайловича — Иван, за 10 рублей. Зайца свесили. Весит 10,5 фунта (5 кг).

Село Дмитриевское, 15 октября.
Утро пасмурное. Туман. Моросит дождь. Западный ветер. Складывали в сарай кукурузные стволы (которые 11 октября колхоз выделил деду).  Пришёл с рыбалки дед, поймал только четырёх маленьких сазанчика. У других и того нет. Пришли нам на помощь Настя и Маня (дочери Анны Никитичны) и сложили за день все кукурузные стволы. Снялись на фотоаппарат все стоя и ещё сняли двух женщин. Забыл записать вчера одну важную вещь — миражи. Когда вчера мы ездили на охоту, то видели миражи. Они здесь часты в солнечную погоду. Казалось, что хутор  — это островок, окружённый водой, и некоторые деревья растут из воды. Хутор находился на горизонте. Или же на таком же расстоянии казалось, что село окружено со всех сторон водой и находится выше степи, на бугорке. Или же курган издали, казалось, висит в воздухе. Но это не те миражи, о которых пишут в книгах. И они не удивляют здесь никого. Представление «воды», я думаю, было из-за того, что было довольно сильное испарение от сырой земли и колебания влажного воздуха в ложбинах, находившихся перед предметом, вокруг которого казалась вода. Лучи света, преломляясь через влажный колеблющийся воздух, давали представление воды.

Набил чучело нырка. Чучело сороки, видно, не придётся набить. Хитрые. Вечером были у Трофима Михайловича и Захария Кирилловича.

Село Дмитриевское, 16 октября 1930 года.
Завтракали у Захария Кирилловича. Складывались к завтрашнему дню. Пасмурно. Холодно. Дедушка показал мне, как плести сеть. Вечером пришли все Субботы (кроме баб), а позже Анна Михайловна с Машей и Настей. Сидели до 11 часов ночи. По-здешнему — это очень поздно. Мы здесь ложимся спать обычно часов 8 вечера. Получили от мамы из Москвы посылку конфетного сахару.

Село Дмитриевское, 17 октября.
Ночью был мороз и повис иней. Ещё перед рассветом, в 5.30 утра, все встали. Пришла Анна Никитична. Когда начало рассветать, приехали на линейке (такая телега) Трофим Михайлович и Иван Трофимович с Гришкой Трофимовичем (19 лет, женат). Попрощались. Дедушка плакал, но его успокоили, говоря, что видим его не последний раз перед его смертью. Нас повезёт до хутора Весёлого Гришка, и поедет с нами ещё Трофим Михайлович. Уже светло. Едем рысью по деревне. Уже все жители на ногах. Выгоняют скотину, затапливают печи. Только взошло солнце — и встали люди. Но и спать ложатся с заходом солнца, в семь часов вечера. Улицы оживились. Слышны голоса людей и скрип откуда-то появившихся телег. Орут петухи. Мычат коровы. Солнце всходит. Краснеет восток. С каждой минутой становится всё светлее. Голая, с выжженной колючей травой, степь. Как она однородна! Появились большие стаи «чаек». Едем несколько часов. Вот и хутор. Он расположен на Солёном озере, которое сейчас высохло, с водой только рукав озера, огороженный плотиной.

Остановились у Демьяна Трофимовича. Пришёл Родион Иванович Усов. Выпивают. Вскоре поехали на охоту на зайцев: я, папа, Демьян, Родион и Трофим Михайлович. Кроме меня и папы, ружьё есть только у Демьяна. Решили охотиться по очереди. Поехали вокруг озера Солёного, по «бурьянам», скорее, по кураю. Здесь давно не пахано. «Бурьян» высохший, удобный для укрывания зайцев.

Охотились несколько часов. Нашли свежее логово волка со свежими следами. Оно находилось в самой высокой траве, в маленьком углублении. Видел трёх ужей в полтора метра длиной. Они лежали на голой земле, все свернувшись в клубок. Папа стрелял по зайцу. Учился править лошадьми, и дальше по дороге правил всё время. Увидали вдали огромную дрофу, дудака. Стали «заезжать». Я лёг, поехали дальше. Но тут Трофим Михайлович, которого раньше оставили нагонять дрофу, вышел на горку, и дрофа поднялась. Охота не удалась. Стрелял по зайцу Демьян. Не попал.

Едем обратно. Колхоз пашет. Земли находятся в двадцати и более вёрстах от сёл. Едут крестьяне на целые недели, берут по бочке воды и крытую телегу-избушку. В тройной плуг запрягают по четыре лошади или по четыре быка. В некоторые плуги запрягают по шесть лошадей. Вода здесь почти везде плохая, горько-солёная. Воду надо брать с собой обязательно. Женятся парни и девки здесь с 18 лет, и дети у них появляются чуть ли не каждый год.

*****

(1)Курай — в словаре  В. Даля это южное растение, сорняк, верблюжье сено.

*****

Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2012/01/10/1994