Семь заповедей охотника на драконов отрывок

Они очень опасны. Порою выныривают из глубины, порою поджидают в засаде, в полной темноте, где-то в глубине жаркой пещеры. Сладкоголосы. Они - сети, расставленные улыбающимися, доброжелательными Сиренами. Они и есть Сирены – раскроют рот с белыми ровными зубами и запоют. Поют нежно, будто дитёныша обнимает мать. Но не мать, отец – грозный старый лев, кровожадно разинувший пасть, чтобы сожрать последнее, что осталось – эти маленькие, съёжившиеся, дрожащие меховые комки, которые не станут – никогда не станут столь же грозными, столь же старыми, но и столь же живыми.
Они многолики, и они – сети, нужно брать ружьё и отстреливать их, рубить топором, уничтожать – но уничтожать умеючи, не рубить гордиев узел, а бить прикладом по ахиллесовой пяте, отвратительной гнилой червоточине – вставлять дуло и нежно прокручивать, проворачивать, до сладостной боли избавления – в навеки израненных и оплёваных, но чуть более чистых и чуть более красных сердцах.

                I
                «Как дождь пронизывает крытый соломой домишко, так и похоть проникает в неразвитый ум»
                Будда Гаутама Шакьямуни
И пока ты в глубине пещеры, в самом низу, где темно, сыро и душно – нужно знать, что они могут таиться за любым углом. Они почти вездесущи, они даже не рычат. Они хитры, но не умны – от природы им дана божественная красота и привлекательность, которой и зачаровывают, заманивают в паучьи сети одиноких Охотников.
Свет не явит себя, блеск бриллиантов не будет слепить, кромешная темнота – она никуда не денется, но Охотник, ты не увидишь – услышишь – и поймёшь, что прелестнее созданий ты не найдёшь ни на поверхности, ни глубже, в недрах, где вне сомнения живут куда более опасные твари, ещё неведомые человечеству.
Оставляй зарубки, пока наощупь движешься вдоль противной и склизкой стены пещеры, пока приставляешь ногу к ноге, считая шаги – оставляй, чтобы те, кто будут так же брести после тебя, знали, куда идти не следует. Ибо будь уверен, именно ты забредёшь куда не следует, именно ты будешь съеден желанием, и именно ты не сможешь этому желанию противостоять.
И нет сомнений, что зарубки на стенах скорее разожгут пламя интереса в груди, но именно такие Охотники и попадаются чаще всего – лишь холодная голова противостоит смертельному, совсем не здоровому чувству авантюризма, только трезвый ум позволит понять, что зарубки могут неожиданно пропасть, а частота следов на полу пещеры, которые даже в кромешной тьме, словно глазами кошки, видит настоящий Охотник – столь же неожиданно возрасти.
Но если любопытство пересилило вас – беда. Участившиеся следы – не побег от чего-то страшного, а стремление к чему то красивому. Ужасно-красивому, поглощающе-красивому. И снова – нет сомнений, что именно ты бросишься навстречу удивительному, завораживающему сиянию, доносящегося до слуха, приковывающего взгляд, очаровывающего обоняние – всеобъемлещему сиянию, дыханию, сладкоголосому пению дракона.
Поэтому Сирена поглотит тебя – ты не сможешь удержаться, ты будешь ласкать её кашемировую чешую, жадно хватать её, набрасываться, она будет кричать, отбиваться, плакать, угрожать, выть, стонать, она будет драть тебя когтями, кусать, хохотать и убивать, медленно-медленно убивать, пожирая твою кожу, выпивая с жадным, ненасытным, скользким звуком белки твоих глаз, слизывать языком твоё мясо с бёдер – и укорять тебя, стонать, и жалобно, проникновенно петь…
И не поднимай оружие. Охотник, если пройдёшь, не тронув, не моргнув глазом, если поймёшь, что жизнь – дальше, то самое страшное, самое разлагающее, что можно найти в глубинах этого гниющего мира, будет побеждено.

                II
                «Ничто так не смущает чистоты ума, и красоты, и мудрости, как гнев беспричинный, громким рёвом вокруг разнесённый»
Иоанн Златоуст
Здесь ничего не идёт по нарастающей, кроме дна пещеры. На самом деле иногда сложнее всего сделать первый шаг - как правило он более всего требует решительности и смелости. Иногда сложнее не выстрелить, чем взвести курок и нажать на спусковой крючок. Иногда сложнее пройти мимо, чем не вступить в схватку. Но если поддаться искушению, если хоть раз оступиться – вряд ли демоны подземелья разных мастей оставят в живых, едва ли дно пещеры пойдёт когда-нибудь ещё по нарастающей.
Но пока что есть время, пока сила растёт, карабкается по шаткой деревянной лестнице вверх, Охотник, ты будешь двигаться вдоль длинной шахты, навстречу полыхающему вдали огню. Твоё ружьё тебе не пригодится, мечу тоже следует остаться в ножнах, но ты видишь, ты представляешь, куда идёшь. Но знать, куда идёшь, и знать, к чему приведёт путь – невероятно разные вещи.
Здесь ты не пройдёшь мимо - существо, таящееся в этих тёмных, таких доступных и недоступных твоему пониманию, непостижимо странных коридорах – будто бы не таких тёмных, низменных, как пару шагов назад, как будто облитых неведомым заревом. Они почти режут глаза, почти застилают их.
Чем дальше, тем ощутимее жар – как будто всё пламя ада, ядра всех планет, будто послевкусие острейшего перца во рту разом собрались в одном месте и стали творить ужаснейшую какофонию, нагромождение из палящих, обжигающих, рычащих, ревущих звуков, образов, символов; кожа сходит с оголённых ступней, обвенчанных таинством прикосновения к раскалённому каменному полу, огонь становится пеленой и поглощает, заглатывает тебя внутрь кровожадным языком, облизывает и ласкает, примешивая к всеобщей мелодии хаоса твой собственный крик.
Чем слабее враг, тем существенней обида, нанесённая телу. Соберись, Охотник, ты знаешь, какой клевер приносит удачу, тебе не нужно объяснять, как минус карает плюс в недолгой схватке. Здесь, внизу, это подвластно тебе, достаточно просто знать, что ты действительно этого хочешь и осознаёшь, что единственный путь лежит здесь, сквозь это пламя. И что выберешь ты? Медленно плавиться и растекаться по полу, красуясь плывущим пластмассовым чубом расползающимся по пластмассовой голове, либо заставить трястись стены от напора, заставить брызнуть оживляющей, успокаивающей, угашающей влагой из всех расщелин, из под каждого камня? Не брызнуть – хлынуть бурным потоком, снося жар, пот, кровь, оплавленную пластмассу и тонкую кожу, прилипшую было к обжигающим каменным плитам!
Но тёмное, угасшее – чёрное и бездыханное – тело дракона, оно никуда не денется, но ты уже знаешь, что нужно делать, Охотник, тяжёлые своды пещеры тебе подчинятся.