1 к 35. кон третий. раздача вторая

Раздача вторая.

Агент, раскланявшись, вышел. Вытек бесшумной тенью за дверь, словно его и не было. Единственный след недавнего присутствия – сверток, оставшийся в руках хозяина. Резкие полоски света, пробившиеся через лазейки между полотнами жалюзи ломались зигзагами на темном костюме человека при каждом движении. Движения рук по-дирижерски  легки, стремительны и игривы. Шуршание, звук рвущейся бумаги – обвертка летит вниз под ноги. Туфель из коричневой замши точным ударом отправил скомканную бумагу в угол. Алекс покрутил книгу в руках. Вот и вернулась, голубушка! Сколько лет прошло, как он, переодевшись фрицем, отдал ее Михаилу за банку тушенки? Шестьдесят пять? Круглая дата! Летят десятилетия, мелькают велосипедными спицами, не заметишь.
Все это время Косс работал, не покладая рук, «кукловодом», держал в руках тысячи нитей сотен марионеток. Просчитывал за каждого каждый шаг, каждый вдох-выдох, каждую, извините, заблудившуюся отрыжку. Тяжело быть почти Богом!
Пусть, кто-то считает, что Судьбой невозможно управлять. Думает, что можно лишь одной рукой держаться за штурвал Судьбы, с другой стороны которого противоборствует рука Рока. Это управление Судьбой того, кто ряд собственных ошибок готов списать на волю Случая. Алекс же предпочитал обеими руками управлять Судьбой. Все остальные, кто оставляет место в управлении для Рока или других людей – готовый материал марионеток.
Даже трейдеры жизни, считающие себя Игроками, а всех остальных людей фишками в настольной игре, даже они сами становятся частью фишек, если оставляют хоть частичку жизни без внимания. Этакие фишки, самостоятельно бегающие по игровому полю .
Вот взять, хотя бы, Хвана. Маклер, сильнейший трейдер. Но, не имеющая под собой никаких оснований, философия с формулой пилотажа судьбой пятьдесят на пятьдесят, делает его управляемым. Человеком с таким отношением к жизни даже интереснее всего управлять. Получается увлекательнее многоуровневых  компьютерных игр. Где-то сопротивляется, где-то поддается. Ведь ничего не стоило Маклера зацепить, обратить внимание. Достаточно было только убить его лучшего Игрока необычным способом. И вот он весь горит желанием обладать такой же техникой воздействия. Убил бы Алекс рядового трейдера, Хван бы даже не обратил внимания. Уничтожил бы члена Совета средней руки – просто бы задумался. А когда погиб его самый лучший Игрок, запаниковал!
И Маклеру потребовалось срочно освоить волшебные энергетические техники. Кого он пошлет? Доверяет только себе. Но ему не позволяют этим напрямую заниматься ни время, ни сан, ни дела. И Маклер отправляет самого близкого друга, кому доверяет больше всего. Кого? Разумеется, Эдгара! И вот Эдгар у Алекса в плену.
А Эдгаром вообще легко водить! Легко ему было подсунуть статью о родовых поместьях. И потомок Рубецких  уже мчится, сломя голову, выкупать родовое гнездышко. Нетрудно было в одну из стен дома, за пять лет до того, как увлечь Эдгара возвратом гнездышка, замуровать шкатулку. Пять лет, и особый состав штукатурки сделали ее неотличимой на вид от той, которой мазали в старину. Замуровать ее в таком месте, что строитель при реставрации был просто обязан на нее наткнуться. А что бы рабочий не укрыл находку, в шкатулке не должно быть никаких ценностей. Поэтому Алекс поместил в шкатулку важное только для Эдгара, и неинтересное для других. А именно – голос из прошлого! Послание, писанное рукой предка! Ведь все аристократы так держаться за фамильное! И Эдгар на хорошем крючке – стоит только помахать книгой в нужном направлении, и вот он мчится туда со всех ног!
А дальше совсем уж просто! Как только книга оказалась в руках Эдгара, она его «приклеила» к себе на века. Косс, для продолжения Игры, приказал агенту переодеться в бомжа. И для начала хорошо «засветиться» перед Эдгаром. Что тот и сделал, выпросив у трейдера деньги. А затем, перед самой посадкой в поезд, чтобы у трейджиза не было времени на раздумье, выхватить багаж с книгой и, не особенно торопясь, бежать в том направлении, где Эдгара в это время поджидает пара молодцев. А так как агент до этого «засветился» и Эдгар успел его запомнить, то будет следовать прямо за этим «маячком», никуда не сворачивая. Дичь за приманкой залетает в ловушку. Дверка захлопывается.
Все достаточно просто. Не говоря уж о других действующих лицах. Вроде Петра, Корнея и Инги. Или даже тот же Михаил, который, гоняясь за книгой более пятнадцати лет, ни разу не сообразил, что все эти похождения могли быть подстроены человеком со стороны. Именно Алекс Косс, руководя оравой чекистов, загонял трейдера со стажем как обычное животное, в нужное место. В деревеньку староверов, где уже находился нужный человек с нужным словом. И началась беготня, которую Михаил гордо называет «собственной жизнью». А что в ней было собственного? Все зависело только от прихоти мистера Дно! 
И вся эта небожественная комедия ради одного человека. Человека, которого Алекс никогда и в глаза не видел. Но чувствовал его присутствие ежеминутно. И люто ненавидел! Того, кто посмел обрывать нити «куклам» Алекса Косс, мистера Дно.
С тех пор как впервые в руки Алекса попала книга монаха, он стал подозревать, что единственный, кто еще способен вмешиваться в Игру мистера Дно, так это автор этой книги. Если монах еще жив! И никаких фактов, только подозрения! И это раздражало Алекса Косс, привыкшего оперировать точными данными. С этим и была разыграна долгая, в несколько десятков лет, партия. Найти и уничтожить князя Рубецкого! Стать единственным повелителем мира! Устремить свои лучи в бесконечность, установить на веки вечные тождество между собой и Богом!
Всем известно, человеческая память – самое ненадежное свойство ума. Память избирательна, запоминает лишь то, что сочтет нужным. И, что весьма немаловажно, плохо поддается контролю. Именно на это и рассчитывал Алекс Косс, затевая длительное состязание с неведомым противником. Запутать временем все ходы и мысли. Представить происходящее естественным ходом событий. Расслабить бдительность соперника, и в неожиданный момент нанести решающий удар! Для удара и нужен был Эдгар, родная кровь князя Рубецкого. Захват трейдера в плен, по мнению Косс, стал весомой картой, если не джокером, то, наверняка, козырным тузом!
Алекс отложил книгу в сторону. Пора! Его люди уже, наверное, подготовили Эдгара к работе. Мистер Дно встал с кожаного, с толстыми подушками, кресла. Проходя мимо огромного горшка с пальмой, единственного украшения комнаты, как бы невзначай качнул висевшего на ней привязанного за голову оловянного солдатика. Того самого, которого он взял из комнаты Корнея. «Не скучай! Скоро возьмемся и за тебя, Корней Иванович! Пешка, над которой все трясутся, ибо невзрачному человечку осталось всего одно поле до Ферзя»» - с этими мыслями он  покинул кабинет. За дверью, как и полагалось, стоял охранник. При виде хозяина, тот мгновенно вытянулся по струнке.
«А они ведь, все мое войско, боятся меня!» - довольно ухмыльнулся про себя мистер Дно, делая вид, что не заметил, как побледнел страж.
 Предстоял путь по длинному коридору замка. Но Алекс просто обожал путешествовать по собственному лабиринту ходов и выходов. Даже в запутанности путей коридора видел затаенную власть. Не каждый с первого раза запомнит дорогу к выходу из замка. Поэтому новый посетитель ощущал неловкость. А это так щекотало самолюбие!
Коридор закончился тупиком. Здесь потайная дверь, неизвестная никому, кроме самого мистера Дно и еще несколько людям из охраны. Даже избранным стражам запрещено под страхом смерти что-либо говорить о скрытом входе.
Здесь находилась ложная дверь. В замочной скважине, которой было встроено сканирующее устройство. Достаточно заглянуть в отверстие, как произойдет мгновенное сканирование по сетчатке глаза. И устройство либо откроет тайный вход, либо поднимет тревогу. И за несколько секунд подоспеет подготовленная охрана, элита.  Лучшие из лучших бойцов обезвредят любопытного.
Мистер Дно провел манипуляцию со сканированием. Часть каменного пола отошла в сторону, открывая вход в подземное царство Алекса Косс.

Петр неуверенными шагами поднимался по траппу самолета. Нелегко управлять телом, когда сознание словно раздваивается. Вот сейчас, он в собственном теле лежит на даче у Михаила, мирно похрапывая средь белого дня и, вместе с тем, в теле Корнея совершает посадку в самолет. Злую шутку сыграл с ним наставник Инги! Отодрал бы пацана Мишку за уши, если бы не знал, что тот старше Петра в три раза! Ощущения такие, что позавидуешь любому шизофренику! Те хоть в одном теле. А тут один – сразу на два. Жуть!
Трейдер кивнул улыбчивой стюардессе и вошел в салон. Заняв место, предался горестным размышлениям. Зачем только он ввязался в авантюру с Жаровым? Кто знал, чем это все обернется? Жадность фраера сгубила. Видно, кусок и вправду оказался не по зубам! Послушался бы совета Маклера, поделился. И жил бы себе припеваючи! Ан, нет – не съем, так надкусаю. Вот и доигрался.
Петр закрыл глаза и сделал вид, что спит. Два часа полета достаточное время, чтобы успеть выяснить отношения.
Открыл глаза, огляделся. Рядом сидела Инга и с выжиданием смотрела на него. Заметив, что Петр проснулся, тут же спросила:
- Ну, как полет?
- Лечу как фанера над Парижем. Где ЭТОТ? Зови!
- Ты про Михаила? А он… э-э-э… отлучился в город!
- А если я сейчас встану и проверю?
- Проверяй! Он знал, что обязательно попробуешь воспользоваться временем полета для выяснения отношений. И ушел пять минут назад!
- Вот подлец! Все продумает! Только не подумал о том, как человеку жить сразу в двух телах! Я это ему еще припомню!
- Петя, будь осторожен, ведь ты можешь, с непривычки еще, разговаривать и в теле Корнея. Пассажиров распугаешь! 
Петр сразу успокоился и уже тише пробормотал:
- Вот сволочь! Мог бы и спросить меня, желаю ли я раздваиваться.
- Петр, Михаил хотел как лучше!
- Угу! А вышло как всегда! Его бы так! Прооперировать!
- Тише! Это же он тебя научил, что если спишь в одном теле, то в другом получается жить удобнее. Ведь здорово придумал, правда?
- Здоровее не бывает! Я уже третий день забыл, что такое сон! Представляешь, круглые сутки живешь, живешь и живешь! А голова-то у меня одна! Тьфу… мозги то есть… то есть ум! Видишь, я во всем уже запутался! А все из-за твоего Михаила! Поняла? Ничего ты не поняла!
- Прибудешь на место и отоспишься сразу в двух телах. Потерпи немного!
- Ну, это понятно. А драка? Не он ли научил меня драться с самим с собой? Ты ударил – больно! Тебя ударили – больно! Всегда больно!!!
- А тебя разве не предупреждали, что достаточно инсценировать, а не бить взаправду? Ведь надо же было как-то убедить людей Мистера Дно в том, что Корней с тобой поссорился конкретно, и что ты оставляешь судьбу журналиста восвояси.
- Угу, инсценируешь тут, когда путаешься в конечностях! Это только подумать – четыре ноги и четыре руки! Это он специально придумал про драку. Чтобы отомстить за свой синяк под глазом! Нет, все-таки не зря я его тогда стукнул. Надо будет тебя тоже также вот прооперировать! Чтобы знала, как своего клоуна защищать!
- А я и не защищаю! Но он, действительно в чем-то прав! У нас просто не было выбора. Вот сам вспомни: как только ты появился в теле Корнея в гостинице, то сразу пришло сообщение от мистера Дно! И ты летишь в Красноярск, а там, я чувствую, Ника рядом!
Петр тяжело вздохнул.
- Одно радует, что если тело Корнея, не дай Бог, конечно, но вдруг убьют. Я останусь жив.
Инга насмешливо улыбнулась.
- А ты в этом уверен?
Трейдер поднял голову с подушки.
- Лучше не зли меня! И так все внутри кипит!
- Ой-ой! Испугал! Страшный-то какой! Прямо индийский многорукий Бог! Кстати, как его там звали? Не помню!
- Звали его Петр Жаров!
Инга прыснула со смеху.
- Вот видишь – уже шутишь! Михаил и говорил, что скоро привыкнешь!
Петр застонал.
- Только не напоминай этого имени при мне! Чудовище!
- Кстати, Петя, сегодня ночью у нас кто-то побывал.
- Не понял?
- Не знаю кто. Или люди Маклера или мистера Дно. Исчезла книга монаха Сидора. В коридоре валялся баллончик от усыпляющего газа, в комнатах беспорядок. Даже в моем чемоданчике все женские вещи перевернули, представляешь?
- И что, Михаил сильно переживает по поводу книги?
- Он-то – не очень. Я переживаю! Но наставник обещал восстановить книгу по памяти, Он ее за шестьдесят пять лет так изучил, что помнит по памяти каждую букву и запятую. Так что без книги не останусь. И все же жаль – или книга, писанная самим автором, или ее копия. Есть же разница? Ладно, может, переживу как-нибудь.
- Ты ее мне не дала даже полистать. Есть в ней что-нибудь интересного?
- Замечательный труд! Когда читаю, у меня почему-то постоянно всплывает образ, будто сижу с монахом в келье. Мы одни, глубоким вечером. За столом. На столе стоит подсвечник в три свечи. Свечи толстые, восковые – таких раньше не видела. Горят ярко-ярко, и их пламя все время потрескивает. Монах чистит кожуру с картошки, сваренную «в мундире». И очищенный картофель, штуку за штукой кладет в глубокую глиняную миску. Тут же на столе горшочек со сметаной, репчатый лук, краюха хлеба. И целый кувшин кваса. Сидор чистит картошку не спеша, я бы сказала с удовольствием от работы. И вот под потрескивание свечей, мерные шорохи рукавов одежды монаха и стрекот сверчка, мы ведем беседу. Да! Словно он не учит чему-то, а мы просто разговариваем. Монах рассказывает такие интересные вещи! Голос у него сильный, с приятным тембром. Говорит увлекательно, с интонацией. Прямо заслушаешься! И перед глазами всплывают картины, словно смотришь телевизор, только лучше. Я будто путешествую сама по мирам, о которых он ведет речь! Ощущаю образы кожей, чувствую запахи, настроение. Здорово! А когда что-то не понятно спрашиваю, и он, представляешь, отвечает! Отвечает терпеливо. Иногда усмехнется, иногда пошутит, но всегда ответит!
- Фантазерка!
- Нет, правда! Я поэтому и переживаю, вдруг это свойство настоящей книги, а читая копию, я больше не увижу монаха. Не услышу его голоса. И если что-то не понятно, то останусь без ответа. Очень жаль! Я бы хотела вернуть книгу!
Разговор Петра и Инги прервал неожиданный грохот, пронесшийся с кухни. Петр подозрительно посмотрел на Ингу.
- Кто там? Михаил?
Женщина промолчала, потупила взор.
- Так и знал! Обманщица!
- Может, ты помиришься с наставником? Хватит уже на него дуться!
Петр обиженно отвернулся.
- Видеть его не хочу! Ладно, мне пора в самолет. До связи!
Трейдер тут же захрапел. В этот момент, осторожно приоткрыв дверь комнаты, заглянул Михаил. Боязливо бросил взгляд на спящего трейдера и шепотом спросил:
- Ушел?
Усмехнувшись, Инга кивнула.
- Вы как дети малые! Сколько уже можно обижаться друг на друга?
Михаил прошел в комнату, с некоторой опаской присел на край кровати, на которой спал Петр. Убедившись, что тот действительно спит, а не притворяется, осмелел.
- Не я начинал ссору, дочка!
- А может, его и вправду надо было предупредить о том, что ты собирался сделать?
Михаил махнул рукой
- Да не согласился бы он! Буйный какой-то!
Инга, мельком глянула на левый глаз наставника, где красовался смачно лиловый синяк, мысленно улыбнулась. Что есть – то есть! Неизвестно как еще она сама поступила при таких обстоятельствах!    Это сейчас она со смехом вспоминает пробуждение Петра на следующее утро после операции. А ведь тогда было не до веселья!
С утра пораньше, как водится у мужчин, надо сходить «по-маленькому» в туалет. Петр проснулся, а встать не может! Поднимает правую ногу – поднимается. Поднимает левую – не поднимается! Он же не знал, что поднимает левую ногу Корнея в это время! Брыкается-брыкается, а подняться никак не может. «А-а-а-а!!!» - кричит: «меня парализовало!» Михаил с Ингой влетают к нему в комнату. «Что случилось?» Петр как закричит, но уже с комнаты Корнея, голосом журналиста: «У меня после вашей гребанной операции ноги не работают!». Инга с Михаилом бегут в комнату Корнея с тем же вопросом: «Что случилось?». А Петру, видимо, совсем приспичило в туалет. Нервничает, кричит с обеих комнат сразу: «У-у-у! В туалет хочу!». А туалет, понятно, на улице! До него еще добежать надо! Михаил метается между комнатами Корнея и Петра – кому из них двоих в туалет то надо? Потом решил, что все-таки, наверное, Петру. Хватает того под мышки, волочет из дому во двор. Только вот не успел. Петр сам подмочился, да и Михаилу досталось!
Михаил тогда приказал Петру вообще не шевелиться. Помыли, переодели, уложили опять на кровать. Когда обстановка немного разрядилась, наставник начал ему лекции читать как себя правильно вести в ситуациях, в случае которых разум сразу в двух телах обитает. Петр слушал-слушал. Внимательно слушал! А потом как размахнется! И Михаилу в глаз! Кулаком! От души! Инга кое-как разняла драчунов. Даже оказавшись в разных комнатах, Петр и Михаил продолжали баталию на словах. Что и говорить, в тот день женщина достаточно пополнила свой запас лексикона! Сначала из комнаты Михаила летит ругательство, приправленное мутационной ломкой подросткового голоска. С комнаты Петра раздается залп ответного мата, его тут же подхватывает пулеметная очередь голоса с комнаты Корнея. Ох, и натерпелась тогда Инга! Уже думала в пору каску одевать при таких военных действиях!
С тех пор Петр сильно обижен на Михаила. Почти не разговаривает. Конечно, Петра можно понять. Но с другой стороны, Михаил все же оказался прав!
Михаил подозрительно поглядел на Ингу. Что-то она развеселилась! Лукавые искорки в глазах. То и дело на его синяк поглядывает. Понял, что за историю она вспоминает. Женщина не смогла удержаться и расхохоталась. Михаил попытался придать лицу серьезное выражение, но заразительный смех Инги обезвредили все начинания деланной суровости. Наставник, капитулировав, подхватил смех ученицы. Инга передразнила голос Петра:
- У-у-у! В туалет хочется-а-а!!!
Михаил, сквозь смех, вторил:
- У-у-у! уже не могу терпеть!
- Я штаны не мочил уже пятьдесят девять ле-э-эт!
- Это все после вашей гребанной операции-и-ы!
Смеялись до коликов в животе. Михаил, вытирая выступившие от хохота, слезы, попытался утихомирить ученицу.
- Ну, все! Хватит! Не могу больше смеяться!
Но Инга не унималась.
- Это все после вашей гребанной операции-и-ы!
Снова взрыв смеха. Михаил, забыв, что на кровати лежит Петр, завалился на него и от хохота задергал ногами. Инга спохватилась.
- Тише! Петра раздавишь!
- Угу, и больше никакая операция не поможет!
Михаил все же поднялся с кровати. Покачал головой.
- Фу! Дочка, уморила!
Женщина, успокаиваясь, улыбнулась.
Михаил тем временем позвал ее позавтракать. Разливая чай по чашкам, как бы между делом, неожиданно спросил:
- А это правда, что ты Петру про книгу рассказывала?
- А что я ему про книгу рассказывала?
- Ну, будто бы ты, читая книгу, монаха воочию видишь, вопросы задаешь, а он на них отвечает. Это правда, или так? приврала?
- Нет. Не приврала! Не знаю, может, я ненормальная какая-то, но книга как не читается, а смотрится! Только открою страничку, как окружающая обстановка словно испаряется, и я оказываюсь в гостях у монаха. Удивительная книга!
Михаил макнул овсяное печенье в чай и, напитав его влагой и ароматом чая, засунул в рот. Прожевал. Все это сделал как во сне, погрузившись в глубокие раздумья. Инга заметила перемену настроения наставника. Легонько толкнула ладошкой в его плечо.
- Эй! Ты чего задумался? Что-нибудь не так?
Михаил вздохнул, опустив взгляд
- Все так, дочка! Только вот я не знаю теперь, плакать мне или радоваться!
Женщина ладошками обеих рук приподняла голову учителя за подбородок, заставляя того встретиться взглядами. Михаил покорно посмотрел ученице в глаза. Инга попросила:
- Объясни!
- А что тут объяснять? За все время, пока у меня была книга, монах явился ко мне только раз. Да и то во сне. Явился в монашеском одеянии точно так, как ты описываешь. Подошел близко-близко, словно взглядами столкнулись. Посмотрел на меня внимательно. Чувствую – не только ум и волю, но и душу взвешивает. Потом отрицательно покачал головой и ушел. С тех пор его никогда не видел.
- Странно все это!
- А я так думаю, дочка, что ищет монах себе преемника знаний. Устал, похоже, Сидор жить! Я не подошел, а ты – приглянулась! Я, по сути, радоваться должен, гордиться тобой! А на душе тягостно – заберет Сидор тебя от меня! Уведет! И еще не знамо – увидимся ли?
- То есть это как – заберет?! А меня кто-нибудь спрашивать будет?
Михаил ответил твердым взглядом и коротким словом:
- Нет!