Восемь... девять... аут!

               

Громадная спортивная арена «Мэдисон сквер гарден» кипела в ожидании главного боксёрского поединка сегодняшнего вечера между выходцами из России, которых местные фанаты именовали не иначе как Саша Серый и Саша Хитрый. Бойцы полутяжелого веса, примерно одинаковых физических данных, но разного уровня спортивного мастерства, и не скрывали, что приехали в Америку подзаработать. По Нью-Йорку гуляла молва, будто оба Саши из небольшого сибирского города, где занимают какие-то руководящие должности в местном муниципалитете. Ведущий светской хроники в «Нью-Йорк таймс»,  вездесущий американец итальянского происхождения Микеле Вруно утверждал, что один из русских служит чуть ли ни мэром, а другой первым его заместителем. Но утверждения эти казались публике настолько нелепыми, что мало кто в Нью-Йорке им верил. Разве только вечно пьяная молодящаяся  вдова Мэгги, которая в каждом усатом русском видела непременно сибиряка и сексуального гангстера, невинной жертвой которого она всегда себя представляла.
Зал рокотал. Пахло свежими пончиками и разномастным парфюмом. Стройные девушки в коротких красных юбках и синих майках, очаровательно улыбались на каждую, даже самую дурацкую просьбу. Ведь это их работа – улыбаться и угождать.
В центре арены блистал белоснежными канатами  ярковысвеченный ринг. Всё вокруг было пропитано ожиданием зрелища. О-о! Здесь, в Нью-Йорке, знают, что такое зрелище, и как можно добиться шумного зрительского восторга!  «Живчики»- промоутеры обоих Саш отлично знали своё дело. Для придания поединку пущей пикантности было решено, что боксёры  перед боем вместо гимна своей страны исполнят гимн родного сибирского города в сопровождении мировых эстрадных звёзд – Элтона Джона и Стива Уандера.
Когда Саша Серый глухим голосом пропел: «В необъятной тайге…», Саша Хитрый тут же подхватил дрожащим речитативом: «Воевода казацкий поставил…» Одобрительный рокот пронёсся над  ареной. Затем боксёры были представлены публике. Судья-информатор, жестоко коверкая русские имена, сочно пробаритонил: «Са-шья-а Сье-ерий…» и «Са-шья-а Хьи-и-трий…» Арена взревела, засвистела и зааплодировала.
И пока публика буйствует, открою читателю один маленький секрет. Бой предстоял нешуточный: жестокий и зубодробительный. Ведь победителю разрешалось остаться в Америке, чтобы в течение пяти лет, получая огромные, по российским меркам, гонорары, он мог разъезжать по всей стране, заниматься благотворительностью и рассказывать везде о своей трудной сибирской жизни. Но каждый из соперников видел в этой роли исключительно себя. Когда они в центре ринга сверлили друг друга злыми глазами, совершенно не вслушиваясь в слова рефери, Серый зловеще прошипел Хитрому: «Я чемпион четырёх флотов и мастер спорта Советского Союза… Тебе конец, жалкий выскочка… Я торпедирую тебя на первой же минуте правой вразрез…» Хитрый что-то ответил ему с презрительной улыбкой, показав неприличный жест. Рефери едва удержал соперников от несанкционированного столкновения. Публика неистовствовала. Ставки возрастали. Толстый и лоснящийся мексиканец Педро Гомес, блеснув вовсю ширь конскими, цвета просроченного сахара зубами, заявил во всеуслышание, что поцелует под хвост мопса своей ненавистной тёщи, если Хитрый не нокаутирует Серого уже в третьем раунде левой по печени. Пожизненный его оппонент, желчный и  худосочный Родриго Санчес предрёк Гомесу, что тому надолго придётся прильнуть к подхвостью мопса, потому как Серый уже в первом раунде повергнет Хитрого правым джебом. Распетушившиеся оппоненты чуть было не сошлись грудью, но вовремя были остановлены звонкими оплеухами своих дородных жён.
Удар гонга совершил чудо: зал замер в ожидании активных действий противников, которые осторожно, приглядываясь друг к другу, начали обмениваться лёгкими ударами. Даже в самых отдалённых уголках громадной спортивной арены были слышны шлепки соприкасающихся перчаток соперников.
Фанаты мучились в догадках: сколько времени будет длиться поединок – все двенадцать раундов или кто-то из бойцов добьётся досрочной победы? Уже с первых секунд  Хитрый использовал тактику изматывания противника: каждый одиночный свой удар он сопровождал примерно такими фразами: «Ты будешь делать так, как я скажу…» И Серый, словно под воздействием «хитрых» заклинаний совершал одну ошибку за другой, раскрываясь, и получая  жёсткие удары по корпусу и по голове. Его воспалённое воображение  рисовало удручающие картины: как первый заместитель в его отсутствие принимает несанкционированные им решения, как потешается над его неопытностью и наивностью…
В перерыве Серый, тяжело отдуваясь, сосредоточил всё своё внимание на полуобнажённой блондинке, демонстрирующей публике восхитительное тело и на вытянутых руках табличку с номером очередного раунда. Энергичный секундант Серого по кличке Пчеловод, отчаянно размахивая перед носом подопечного мокрым полотенцем, пытался что-то подсказать, но нарывался на полное к себе безразличие, что вводило его в крайнее раздражение.
- Да ты не на тёлку пялься, а меня слушай!.. – кричал он Серому прямо в ухо. – Отвлекай его правой, и бей левой по печени! По пе-че-ни! Ты слышишь меня, Серый?!
Серый, сглатывая горькую слюну, утвердительно кивал и продолжал глазеть на блондинку. Он понимал, что надо срочно что-то предпринимать, иначе будет полная конфузия. Придётся снова возвращаться в Сибирь и вновь делать вид, что собираешься жить на зарплату в шестьдесят тысяч рублей. Это же полный бред – жить ему на такую зарплату! Да ещё надо будет заниматься вопросами экологии, проблемами бюджетников… Эх, если бы только ими!.. Ведь ещё давят душу предвыборные его обещания! А Хитрый пока продолжает диктовать свои условия…
Серый вдруг почувствовал боль от резкого удара по лицу мокрым полотенцем. Это Пчеловод решил таким образом взбодрить его, вызвав резкую вспышку гнева. По наливающимся кровавой яростью глазам Серого, Пчеловод понял, что эффект достигнут. С ударом гонга пошёл отсчёт времени уже четвёртого раунда. Серый, сломя голову, бросился в атаку, нанося беспорядочные удары по корпусу и по голове противника. Хитрый применил в ответ защитную тактику уклонов и нырков. Он был уверен, что боксёр-любитель Серый, хоть он и мастер спорта Советского Союза и чемпион четырёх флотов, должен скоро выдохнуться. Ведь «дыхалка»- то у него любительская, не рассчитанная на двенадцатираундовые профессиональные поединки. И точно! Серый Саша начал ощущать внутри предательскую слабость, его тело словно наливалось свинцом. Он то и дело входил в клинч, и начинал откровенно виснуть на противнике.
- Эй-эй, дядя, - шептал ему с яростью Хитрый, отступая к канатам, - кончай борзеть! Дерись по-честному!..
- Я тебя, хитрая морда, сейчас по-честному кончу… - шептал в ответ Серый. – Кончу, хотя бы за то, что ты, крыса, не донёс до меня деньги, которые предприниматели передали… Для меня передали… Я тебе отобью твои крысиные повадки! Мне Пчеловод давно говорил, что с тобой надо ухо держать востро… Ой!.. – Левый удар Хитрого пришёлся как раз по уху Серого.
- Вот и держи востро! – парировал Хитрый, и провёл быструю серию ударов по корпусу и по голове Серого. – Мне всегда было стыдно за тебя: за твои глупые слова и неуклюжие выходки. Тебе давно пора быть, а не казаться. А ты только на «капустку» за всё время  и успел «присесть»… Хрумкаешь за милую душу… Предприниматели ему передали… Да без меня ты – ноль!
Хитрый своими, возбуждающими Серого, словами чуть было не спровоцировал катастрофу. В слепой ярости Серый вложил всю свою мощь в удар по корпусу, но промахнулся. Его кулак пролетел буквально в сантиметре от печени Хитрого.
- Ого, дядя! Да ты не на шутку дерзок! – Хитрый, шагнув в сторону, нанёс ответный удар по лбу Серого. – Думай, дядя, думай!..
Серый, мотнув головой, прохрипел:
- Вы будете уволены…
- Ну, зачем же так официально, - ухмыльнулся Хитрый. – Все мы, Серый, когда-то будем уволены. И вообще, я привык, когда к моему мнению не только прислушиваются, но и считаются с ним…
Точный удар по левой скуле Серого совпал с ударом гонга, известившего об окончании очередного раунда. И, если бы не это счастливое совпадение, всё могло бы закончиться для Серого плачевно. Потрясённый, он в изнеможении плюхнулся на табурет в углу ринга, отдавшись во власть Пчеловода.
Арена визжала и улюлюкала!  Родриго Санчес призывал Педро Гомеса немедленно бежать к ненавистной тёще за её мопсом, чтобы поцеловать пса, как тот  и обещал, в нужное место. Гомес стонал от бессилья и скрежетал зубами цвета просроченного сахара. Молодящаяся и не унывающая вдова Мэгги, будто на репетиции своей вожделенной роли – жертвы сексуального гангстера – в экстазе издавала ужасные жертвенные вопли, чем приводила в замешательство таращивших от удивления глаза соседей.
И в следующих раундах картина боя не менялась: Хитрый, пританцовывая, легко передвигался по рингу и наносил одиночные удары. Работать серийно ему мешали остатки совести. Ведь Серый когда-то позвал его на работу… Противники продолжали обмениваться колкими фразами, которые нью-йоркский телекомментатор Френсис Джой расценивал как удивительную способность сибиряков выкладывать на алтарь победы всё – вплоть до фактов интимной жизни противников…
Закончившийся боевой ничьей – что иногда случается в профессиональном боксе – поединок между Сашей Серым и Сашей Хитрым вызвал широкое обсуждение в мировых СМИ. Аналитики прямо указывали на недостатки в технической подготовке боксёров. А некоторые из них бесстыдно намекали и на недостатки … интеллектуальные… Неслыханно! Проклятые злопыхатели!
Прямую телетрансляцию того самого боя смотрели и в том самом сибирском городе, откуда и приехали оба Саши в Америку. Там тоже наблюдалось живое обсуждение поединка…
А маленькая Ксюша в тот вечер играла в куклы перед включенным телевизором, и видела, как злые дядьки дубасят друг друга, при этом что-то приговаривая. Её мама тут же гладила бельё и тоже изредка поглядывала на экран.
- Мама, они что – не любят что ли друг друга? – спросила девочка маму.
- Наверное, не любят, доченька… - ответила мама, и выключила телевизор.