Как переставляли меридиан

     Завидую дуракам, легко им на свете! Вспомните русские сказки: и Сивка-Бурка – дураку, и говорящая щука-волшебница – ему, и Царевна-Лягушка – в жены. Все само в руки идет. И при том же еще дурак ни в огне не горит, ни в воде не тонет… Не раз я думал: “Почему меня мама в детстве не уронила, и я не стукнулся головкой об пол?”.
Однако дураки, похоже, рождаются лишь по промыслу свыше. Иначе откуда это выражение: “Олух царя небесного?” Не говорят ведь: “Умник царя небесного”. А вот олух – сподобился…
     Был и у нас в редакции олух царя небесного по имени Миша Брудяк (чтоб не составить ему рекламу, имя и фамилия изменены, все остальное – чистая правда). В те давние времена на каждый коллектив полагались один стукач и один дурак. Для равновесия, наверное. Миша был человеком невежественным, но с огромным апломбом.
    Писал он, как говорят, левой ногой, и его перлы глубокомыслия украшали редакционную стенгазету “Тяп-ляп”. Однажды, например, он выдал на гора: “Звучат фанфары пионерского горна”. Под этой цитатой появилась в “Тяп-ляпе” ехидная приписка: “А вы ноктюрн сыграть смогли бы на флейтах водо-сточных труб, Миша? В. Маяковский”.
     Мишу терпели, потому что был он самым пробивным репортером, способным добыть сенсацию в любое время дня и ночи. Однажды он ухитрился прорваться на секретный объект в надежде поставить всем нам “фитиль”. Но вместо репортажа ему пришлось писать объяснение, что он не шпион, и по-ставить свой автограф под документом о неразглашении тайн. Когда мы его пытали вопросом, что это за сверхсекретный объект, где его застукали, он высокомерно бросал: “Так я вам и сказал! Ждите!” Несмотря на неудачу и большие неприятности, внутренне Миша был горд собой, потому что был посвящен в тайну, недоступную другим, что давало ему чувство превосход-ства над нами и особую исключительность журналиста.
     Разыгрывать Мишу Брудяка на 1-е апреля стало традицией. Другой бы на его месте в этот день попросту не явился бы на работу, лишив своих собрать-ев по перу веселого развлечения. Миша же как бы не замечал 1-е апреля и спокойно подставлял себя снова и снова…
     В тот день планерку вместо Главного, находившегося в отпуске, вел его заместитель по прозвищу “Два товарища”. Так называли его за глаза потому, что он никогда не говорил от своего имени, а всегда ссылался на каких-то двух мифических товарищей, которые что-то видели или что-то слышали про нас, молодых журналистов. “Два товарища" видели, как вы заходили в забегаловку…” Или: “Два товарища слышали, как вы рассказывали анекдоты поли-тического содержания…” Таким образом, он как бы был не причем и просто из самых лучших побуждений предупреждал нас о возможных неприятностей, а с другой стороны, его обвинения приобретали силу доказательности, так как  компромат исходил от двух свидетелей.
     “Два товарища” остался недоволен сложившимся обликом будущего номера газеты и проворчал: “Нет гвоздя”. То есть нет убойного материала, о котором заговорят и, стало быть, всем сразу станет ясным, что и без Главного дела идут не хуже.
     - Будет “гвоздь”!- заверил Миша Брудяк. – Я могу идти?
     Зам обрадовался и кивком дал понять, что он в порядке исключения свободен.
     Вдогонку Мише раздался дружный хохот.
     - Над чем смеетесь? – произнес свою любимую фразу “Два товарища”.
     - Миша рванул за меридианами, - пояснил дока по розыгрышам Лева Ре-бус.
     - За какими меридианами? – удивился зам. – Вы в своем уме?
     Здесь самый раз уместно напомнить, что тот год назывался геофизическим, потому что во всем мире уточнялись и изменялись часовые пояса. Миша Брудяк, конечно же, знал об этом мероприятии мирового масштаба, так как дежурил по номеру, в котором была напечатана карта с новыми часовыми поясами и информацией ТАСС. Однако технику этого процесса представлял смутно, чем не замедлил воспользоваться хохмач Лева.
     1-го апреля перед планеркой Лева в присутствии Миши Брудяка пожало-вался своему приятелю:
     - Не сегодня-завтра начнут переставлять часовые пояса и можно бы сообразить репортажик, пальчики оближешь…
     - Откуда тебе это известно? – спросил тот, подыгрывая.
     - На станцию завезли меридианы. Во время перестановки часового пояса старые поржавевшие меридианы будут заменять новыми. Так вот, ты не дал мне договорить: обидно, если нас снова обставят тассовцы и дадут информа-цию раньше нас из Москвы. А я сегодня, как назло, дежурю…
     Миша Брудяк изобразил полнейшее равнодушие, будто бы разговор его не касается, однако, клюнул на приманку, почему так торопливо и отпросился с планерки.
Выслушав Леву Ребуса, как он мистифицировал Брудяка, “Два товарища” назидательно произнес:
     - Между прочим, над собой смеетесь… Вы соображаете, что вы натвори-ли? (Возникла мхатовская пауза). Вы нас всех выставили дураками.
     - Почему?
     - Да потому, что по Мише будут судить обо всех нас. Немедленно верните Брудяка!
Но его и след простыл.
     Расходились с планерки удрученные, в ожидании грядущих передряг. Ос-тавалась надежда, что ловушка не сработала, и Миша отправился на поиски какой-то другой сенсации.
Часа через полтора раздался телефонный звонок.
     - Я звоню из кабинета начальника станции, - орал Миша так, словно пы-тался дозвониться до Австралии. – Мы тут перерыли все вверх дном и никаких следов меридианов найти не можем. Начальник станции спрашивает, на чем их могли привезти: на открытых платформах или в контейнерах?
     Какое счастье, что прав оказался поэт, когда заметил, что все мы учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь, и в том числе славные железнодорожники, вставшие на уши в поисках меридианов у себя на станции.