Одна из жизней Сумасшедшей дамы в Красном

1482 г. н.э.

Алый рассвет поразил немногочисленное население своим насыщенным светом . В этот день мне исполнилось двенадцать лет. Я встала очень рано. Не потому что сегодня мой праздник. А потому что люблю встречать рассвет и созерцать постепенное пробуждение этого мира. Я могла встать даже раньше нашей кухарки.
Наш семейный особняк один из самых богатых и больших в микрорайоне. Построен он квадратом, только одной стороны нет – это парадный вход, который обычно закрыт массивными железными воротами, на которых выплавлены железные розы. Мама часто говорит, что отец сделал их ради меня. Ведь это мои самые любимые цветы. Особняк красного, но не яркого цвета с причудливыми красивыми узорами и большими окнами. Обстановка в доме впечатляла: меха, красивые махровые ковры, мягкие кресла, резные деревянные столы, сделанные на заказ лучшими мастерами, восхитительные белоснежные шторы, которые мама сама шила и вязала, красочные скатерти с яркой вышивкой, которые тоже мастерила мама. Можно смело сказать, что половина вещей, создающих такой уют, сделала наша мама. Её трудам принадлежали: скатерти, салфетки, пледы, покрывала на кровать и кресла, полотенца, коврики в комнатах у кровати и кресел, и много чего по мелочи. Но самый красивый коврик она связала мне в комнату. Конечно, пряжа и материалы закупались отцом, а мы с мамой в прямом смысле слова показывали пальцем на то, что нам нужно. Впрочем, это касалось всего. Всё, что находилось в доме имело самое лучшее качество и последнюю моду.
У меня есть родные братья и сестра. Я самая старшая. А ещё в нашем доме живут наши дяди и тёти.
Я вообще люблю побаловаться, за что часто получаю взбучку от родителей, но в основном от отца. В последнее время мама с отцом часто ссорятся, и мама почти перестала ругать меня и вообще находиться со мной, что меня очень огорчает. Какой – то холод встал между ними.

4 года спустя.

Смотрю на себя в зеркало и каждый раз удивляюсь. Я так сильно похожа на маму! Так больно вспоминать о её смерти… Она умерла неожиданно. Я даже не успела увидеть её в сознании. И каждый раз, глядя на своё отражение я вспоминаю её и сердце сжимается от тоски и боли. У меня такие же каштановые волосы, длинной до пояса, голубые глаза и белоснежная кожа.
Отец меня стал сильно опекать, вплоть до запрета посещать подруг, у которых есть братья. Я живу буквально в заточении. Меня это угнетает. Я готова выть от тоски. Он перекрывает мне воздух, душит меня. Я хочу убежать скорее отсюда. Мои братья ходят перед отцом на цыпочках, а сестра забивается в свою комнату в самый дальний угол. Мои попытки успокоить её оказались тщетными. Единственное, что я услышала от неё, это: «Мари, тебе повезло больше всех нас. Ты так похожа на маму!». Я не поняла её, но решила больше не тревожить. Ещё меня смущает моё имя. Оно явно не русское.
В свои шестнадцать лет, я выгляжу уже взрослой девушкой, с приличного размера формами. Я дико смущаюсь мужчин, которые это сразу оценивают. Даже отца смущаюсь. В последнее время стала замечать его оценивающие и взрослые взгляды, которые никак не расценишь как  родственные.

Год спустя.

Моя жизнь превратилась в ад. Никогда не думала, что жизнь окажется такой жестокой по отношению ко мне! Мои братья превратились в «тряпки» чуть ли не в прямом смысле слова, сестра умерла не известно от чего, а мой родной отец пытается уложить меня в постель! Он всеми известными ему способами добивается меня. Одна только мысль о близких отношениях с отцом вызывает тошноту.
Прислуга встала на мою сторону и всячески оберегают меня от его присутствия, домогательств и наказаний. Последнее ему особенно нравилось делать, в ответ на мой отпор, который я ему дала.
Но отец всё равно нашёл повод наказать меня. Он искал по дому, а прислуга прятала меня по комнатам. И вот, он нашёл меня. Ходит по комнате и читает мне нотации. Выше меня на голову, он подошёл ко мне и склонился надо мной, беря моё лицо в свои руки. Я поняла, чего он хочет. Мало того, он это сделает и именно сейчас. Я стала умолять его, чтобы он этого не делал. Плакала и умоляла, сидя на коленях перед ним. Но он остался неумолим и равнодушен к моим рыданиям.
Что я чувствовала в тот момент, когда он уложил меня в постель? Точно не блаженство. Он нанёс мне огромную психическую травму. При чём не на одну жизнь…
Так продолжалось довольно долго… Я была беременной (месяца три), когда нашлись двое молодых мужчин, желающих помочь мне бежать из дома. Я решилась не раздумывая.
Было уже темно. Мы перепрыгнули через железные ворота, вернее мне помогли, конечно. Тут я услышала шум… выстрел… Всё… темно…