Два сеньора из Вероны, Акт второй, сцена первая

АКТ ВТОРОЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ


Милан. Дворец герцога.

(Входят Валентин и Спид.)

СПИД:
Перчатка ваша, господин.

ВАЛЕНТИН:
Нет, не моя. Моя при мне.

СПИД:
Ну, как же — конечно ваша.

ВАЛЕНТИН:
А, ну-ка дай взгляну ещё разок. Конечно же моя. Божественный наряд божественной хозяйки! Ах, Сильвия, ах, Сильвия!

СПИД:
Сеньора Сильвия! Сеньора Сильвия!

ВАЛЕНТИН:
Что это значит?

СПИД:
Она ж не слышит, господин.

ВАЛЕНТИН:
Кто приказал тебе её позвать?

СПИД:
Сеньор, да вы же сами умоляли. Или я не прав?

ВАЛЕНТИН:
Ну, что за торопыга ты.

СПИД:
Не вы ли давеча бранили за медлительность меня?

ВАЛЕНТИН:
Закончим с этим. А скажи,  ты сам-то о сеньоре Сильвии слыхал?

СПИД:
Та, от которой ваша милость без ума?

ВАЛЕНТИН:
Откуда знаешь, что люблю?

СПИД:
Тому особые приметы подтвержденье: то, как Протей, рукам покоя не даёте, своё выказывая нервное расстройство, то, как малиновка, поёте, то, как чумной бежите от людей, то хнычете, как школьник, потерявший свой букварь, то слёзы льёте, словно, на поминках, то вдруг поститесь, будто на диете, то не смыкаете опухших глаз, боясь, что вас ограбит кто-то, то, словно, нищий в праздник всех святых монету клянчите. В былые дни вы, как петух задорно оглашали местность смехом, в походке гордой льва просматривалась поступь, постились только меж приёмом пищи, а грусть вас посещала лишь при тощем кошельке. Теперь возлюбленная  вас  преобразила: смотрю на вас, а вас не узнаю.

ВАЛЕНТИН:
Так это всё во мне заметно?

СПИД:
Помимо вас всё это существует.


ВАЛЕНТИН:
Меня помимо? Этот как?

СПИД:
Помимо вас? Сомнений нет! Помимо вас нет проще чудака. Вы — вне себя, а глупости — внутри. Их можно, как в ночном горшке, любому рассмотреть. И кто б на вас не посмотрел, диагноз недуга ему уже известен.

ВАЛЕНТИН:
И всё же мне скажи: мою возлюбленную Сильвию ты знаешь?

СПИД:
Которую за ужином съедаете глазами?

ВАЛЕНТИН:
Так ты и это подсмотреть успел? Ну, что ж — она.

СПИД:
Нет, господин, не знаю я её.

ВАЛЕНТИН:
Ты знаешь на кого я пялюсь, но её не знаешь?

СПИД:
Не она ль любезностью не блещет?

ВАЛЕНТИН:
Быть может, красотой не блещет, но весьма любезна.

СПИД:
Согласен с вами, господин.

ВАЛЕНТИН:
Согласен с чем?

СПИД:
Не так она прекрасна, как любезна вам.

ВАЛЕНТИН:
Природой писана такая красота, и без цены — любезность.

СПИД:
Не смею возражать, сеньор: одно — малёвано природой, другое — ничего не стоит.

ВАЛЕНТИН:
Как намалёвано? Как ничего не стоит?

СПИД:
Вся красота её румянами сокрыта, а потому не можно оценить.

ВАЛЕНТИН:
Да за кого меня ты принимаешь? Не мне ль судить о красоте её?
СПИД:
Да вы не видели её с момента увяданья.

ВАЛЕНТИН:
И как давно сеньора увядает?

СПИД:
С тех пор, как вы в неё влюбились.

ВАЛЕНТИН:
В неё влюбился, как увидел, с тех пор не блекла красота.

СПИД:
Влюблённый красоты не видит.

ВАЛЕНТИН:
Да как же так?

СПИД:
Влюблённый слеп. О, если б вы моими видели глазами, иль теми вашими, когда Протея ставили на место!

ВАЛЕНТИН:
Что б я тогда увидел?

СПИД:
Безумие своё и сущую дурнушку. Протей, влюбившись, забывал тесьмою подпоясать панталоны, а вы, влюбившись, в них не можете попасть.

ВАЛЕНТИН:
А не влюблён ли сам ты, коль грязь вчера на башмаках сеньора не увидел.

СПИД:
То правда, господин. Влюблён в кровать и за любовь свою от вас не мало получил, что право мне даёт журить и вас за вашу.

ВАЛЕНТИН:
И всё же — ею восхищён я.

СПИД:
Не восхищаться, исцеляться надо.

ВАЛЕНТИН:
Вчера  же вечером принудила меня любимому записку срифмовать.

СПИД:
И что же вы?

ВАЛЕНТИН:
Поддался уговору.


СПИД:
Не подкачали вы?

ВАЛЕНТИН:
Похвастал всем, чем я могу. Но тише! Вот она идёт.

СПИД (в сторону):
О, кукольный театр! О, кукла! что будет за неё комедию ломать.

(Входит Сильвия.)

ВАЛЕНТИН:
Сударыня, я вам от всей души желаю, чтоб все на свете дни вам были только в благо.

СПИД (в сторону):
А почему б не просто: «добрый вечер»? Он заготовил тысячи приветствий.

СИЛЬВИЯ:
Вам, мой услужливый и славный Валентин,  не меньшего желаю.

СПИД (в сторону):
Пустой взаимностью друг друга ублажают.

ВАЛЕНТИН:
Как приказать изволили исполнил вашу волю и написал письмо безвестному лицу, хоть должен вам признаться удовольствия  при этом не имел. Долг перед вами вынудил меня на подвиг сей решиться.

СИЛЬВИЯ:
Благодарю, слуга великодушный. Сработано искусно.

ВАЛЕНТИН:
Но должен вам признаться было не легко, не зная точно адресата, писал я наобум и наугад.

СИЛЬВИЯ:
Болели думами и думами лечились?

ВАЛЕНТИН:
Я в сотни раз снесу больнее пытки, коль снова мне прикажите писать, но всё же...

СИЛЬВИЯ:
Прекрасный стиль. И знаю, что последует за ним. И всё же имени назвать я не решусь, а, впрочем, мне совсем не интересно, да и не надобно письма , но за старание спасибо. Надеюсь больше вас не беспокоить.

СПИД (в сторону):
И всё же  вы не сдержитесь от «всё же».

ВАДЕНТИН:
Играя кружевами выражений, хотите мне сказать письмо не то?

СИЛЬВИЯ:
Стихи прекрасны, но с приправой неохоты, поэтому возьмите их назад. Нет. Возьмите.

ВАЛЕНТИН:
Они же писаны для вас.

СИЛЬВИЯ:
Да, вы писали их.  Да, по моей же просьбе, но мне их ни к чему, они — для вас. Я б написала их с гораздо большим чувством. 

ВАЛЕНТИН:
Лишь пожелайте, напишу другие.

СИЛЬВИЯ:
Пишите и читайте без меня. Понравятся иль нет — судить не мне, а вам.

ВАЛЕНТИН:
А вдруг понравятся, то что же?

СИЛЬВИЯ:
Пусть ваша радость будет вам наградой. Прощайте, мой услужливый сеньор.

(Уходит.)

СПИД:
Как нос невидим на лице, как не узнать, куда покажет флюгер, так и насмешка  - гостья ниоткуда. Руки её хозяин ищет, она ж её не подаёт, об этом он в письме ей пишет она же носом не ведёт. Такое не встречал пока нигде я, на славу выдалась бредовая затея! Вот и приходится макушку почесать: хозяин должен сам себе послание писать.

ВАЛЕНТИН:
Что ты бормочешь, будто рассуждая сам с собой?

СПИД:
Да нет. Рифмую. Рассуждать — забота ваша.

ВАЛЕНТИН:
О чем?

СПИД:
Быть выразителем идей сеньоры.

ВАЛЕНТИН:
Кому ж их выражать?

СПИД:
Себе же самому. Она вам объяснилась фигурально.

ВАЛЕНТИН:
Как фигурально?


СПИД:
Иначе говоря — письмом.

ВАЛЕНТИН:
Да полно. Ведь она мне не писала.

СПИД:
В том не было нужды. Она вас самого заставила писать себе же. И вы не разгадали той уловки?

ВАЛЕНТИН:
Поверь мне, нет.

СПИД:
На самом деле вам не верю. Уже ль восприняли всерьёз?

ВАЛЕНТИН:
Упрёка кроме ничего я не заметил.

СПИД:
Она ж вручила вам письмо.

ВАЛЕНТИН:
Письмо, написанное другу.

СПИД:
В итоге то письмо и передано другу.

ВАЛЕНТИН:
Хотелось бы надеяться на это.

СПИД:
Уверен: так оно и будет. Неоднократно вы писали ей, она ж из скромности своей, а может из-за важных дел ответить не могла. Возможно, опасаясь разглашения посланцем тайны переписки, не отвечала вам. И вот любовь заставила её пойти на хитрость: писать любимому любимого рукой. Всё говорю, как писано, а писано всё то, что говорю. Очнитесь же, сеньор. Когда пора поесть, не время думы думать.

ВАЛЕНТИН:
Я сыт.

СПИД:
Послушайте сеньор, хотя любовь, как хамелеон, сыта одной лишь красотою, а я, помимо красоты,  желаю и откушать что-то. Не будьте так бездушны, как она и сжальтесь надо мною.

(Уходят.)