Про Хоря

Был последний день лета. Я стоял на краю Сорнякового поля и смотрел на небо. Кучерявые облака быстро бежали по розоватому предзакатному небу. Я вспоминал, что хорошего я сделал за этот год. Люди вокруг думали о том же, потому что, в последний день лета нужно вспомнить все свои мало-мальски значащие поступки, чтобы вышить ими очередную полосу в гобелене своей жизни. А всё плохое, или просто неприятное, что случилось с тобой в это год, нужно записать на кленовом листе и положить в корзину для мусора, что стоит на краю Сорнякового поля каждый год в этот день. Ведь сегодня мы провожаем Хоря. Корзину с листьями поджигают, и Хорь уносит с собой дым от наших плохих воспоминаний.


Хорь приходит в город каждый год, в первый день весны, и уходит в последний день лета. Весь теплый сезон люди держат на крылечках лучшие лакомства, что есть в доме, детские рисунки, венички из ароматных трав, в надежде приманить Хоря. Потому что, у того на чьем крыльце Хорь свернется клубочком и проспит до первых, несмелых лучей солнца, весь год всё будет хорошо. В погребе не будут страшно хлопать, взрываясь, банки с запасами на зиму, дети будут послушными, и будут приносить из школы только хорошие оценки и настроение, а не синяки и двойки. Родители будут добрыми и понимающими, и не будут ругать по пустякам, как-то: разбитая ненароком чашка или чернильное пятно в тетради.
Хорь очень добродушен и спокойно дает себя погладить при встрече. А когда сидишь на лавочке, в парке, и тебе грустно до слез, но отчего ты понять не можешь, он забирается к тебе на колени и ластится, успокаивающе фырча. А когда он взмахнет своим пушистым хвостом, коснувшись слегка, твоего лица, и спрыгнув на землю, неспешно потрусит дальше по своим загадочным делам, тебе становится хорошо и легко, тоска уходит, слёзы высыхают каплями грибного дождичка, и всё твое существо наполняет такая теплая нежность, что хочется весь мир обнять и согреть. Ты расслабляешься, вытягиваешь, скрученные до этого жгутом, ноги, и подставляешь лицо ласковому летнему солнышку.


Хорь по праву считается талисманом города, и вот сегодня он уходит.


Сорняковое поле с трех сторон окружено деревьями. На западе оно заканчивается Туманным лесом. Определенно загадочное место. Никто из горожан ничего о нем не знал. Были смельчаки отваживающиеся исследовать его, но рассказывали они совсем уж невероятные вещи. Например, идешь по лесу этому прямо, никуда не сворачивая, а оказываешься вновь на Сорняковом поле. А про туман, окутывающий лес в любое время года, сказывают, что он живой. Будто ближе к вечеру он плакать начинает как дитя мамку потерявшее. А иногда и пропажи случались. Люди уходили в Туманный лес и не видел их никто больше. Хотя и случалась такая беда довольно редко, и в основном с выжившими из ума стариками, все равно лес дурной славой пользовался.


На севере и юге, поле опоясывали жиденькие лесопосадки, отделяющие его от других полей, где росли пшеница, кукуруза, гречиха и прочие полезные растения. На Сорняковом поле же, никогда ничего не вырастало, что ни посеешь – ни одного росточка не вылезет. Сорняк забивал любые посевы. А после появления в городе Хоря, люди оставили бесплодные попытки засеять это поле, потому что по нему, каждую весну Хорь возвращался в город. И каждую же осень, пересекая море начинающего сохнуть сорняка, Хорь исчезал в Туманном лесу..


Появился Хорь в городе несколько лет назад, и жизнь наша непостижимым образом изменилась. Люди перестали ссориться, пропали злоба, зависть, ложь. Прекратились все преступления: убийства, воровство, обман, грабежи, как будто и не было их никогда. Люди даже не задумывались об этом, словно и не было никогда у них нечестивых помыслов, никогда червячок зависти не грыз их сердца, не застилала глаза пелена ненависти, не чесались руки при виде плохо лежащей вещи.


Будто люди, в присутствии такого чистого и доброго существа как Хорь, боялись показаться смешными размышляя о таких глупостях как преступления. И даже осенью и зимой, когда Хорь уходил, не происходило ничего плохого. Той энергии, которой Хорь пропитывал наш город за теплый сезон, хватало на весь год.


Многие городские сплетники, часто, собравшись посидеть с бутылочкой-другой, ломали голову над тем куда же уходит в последний день лета, Хорь. Кто-то говорил, что там за Туманным лесом, совсем другой мир и живут там не люди, а духи, боги или вовсе какие-нибудь неведомые существа. Некоторые, кто почитал Хоря как божество, утверждали, что за лесом страна Хорей. Мол, у каждого города должен быть свой Хорь, свой ангел хранитель. А кто-то считал, что там просто более теплый край, и Хорь уходит туда от зимней стужи. Но точно не знал никто.


Я стоял поодаль от основной массы горожан, у северной лесопосадки, и думал о том, что осень и зима пройдут как всегда быстро, и Хорь вновь появится на оживленных улицах нашего города. Я вообще человек не особо общительный, и люди в городе считают меня чудаком, но относятся ко мне хорошо. Я люблю сидеть на скамейке в парке и играть на флейте. Люблю удить рыбу с Южного моста, где река тихая и прозрачная. Люблю гулять по Сорняковому полю и ловить кузнечиков с разноцветными крыльями. Наловлю десяток и подбрасываю их вверх любуясь стрекочущей разлетающейся радугой.


Я стоял и смотрел на Хоря, что сидел на задних лапках, на краю поля. Я любовался его мягкой, персикового цвета, шерсткой, у меня дома была лампа с такого же цвета абажуром. Мне было так хорошо и тепло, что хотелось бегать, прыгать и смеяться. Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Ещё несколько минут и Хорь отправится в путь сопровождаемый радостными криками и просьбами поскорей возвращаться. Все жители этого города с трепетом ждали этого момента. На крышах крайних домов уже разгорались большие разноцветные факелы, чтобы осветить дорогу Хорю. И вот последний луч великого светила скрылся в Туманном лесу, городской голова поджег корзину с кленовыми листьями, и Хорь побежал по полю. Только шевеление травы показывало где он бежит, и иногда мелькал его пушистый хвост.


В воздухе внезапно запахло сыростью и гнилью. Люди закричали, но кричали они не радостно, как обычно в этот день. В их голосах слышен был гнев и охотничий азарт. Они кричали: «Держите его!!! Поймаем рыжую тварь!!! Смерть Хорю!!!». Люди словно взбесились и побежали по полю, вслед за Хорём. Я понял что надо что-то делать и нырнув в лесопосадку я побежал по ней параллельно толпе. Я бежал лихорадочно пытаясь понять, что же случилось с людьми. Я чувствовал бездумную агрессию исходящую от них. Я не слышал о таком никогда. Хорь всегда был для города талисманом. Ни у одного горожанина и мысли бы не возникло, чем-то обидеть Хоря. До сегодняшнего вечера. Что-то кардинально изменилось в самом мировоззрении моих земляков. И как вышло, что я один остался в здравом рассудке? Сквозь редкие деревья я наблюдал за ходом погони, и увидел, что ещё немного, и бешеная толпа догонит Хоря и разорвет его в клочки. И тут меня осенила идея как можно помочь Хорю. Я нырнул в высокую траву, благодаря моему малому росту она скрыла меня с головой, когда я опустился на четвереньки.


Я побежал за Хорем. Никогда не думал, что на четырех конечностях я смогу так быстро бежать. И как ни странно мне было так удобно, как будто я всю жизнь передвигался именно так. Чуть погодя я вспомнил, что довольно часто, во сне, я становился волком, и с точно таким же наслаждением бежал по Сорняковому полю. Не гонясь за кем то, а просто так для удовольствия. Жесткая трава хлестала мои бока, дыхание с хрипом вырывалось из глотки, разум туманило физическое ощущение скорости, бьющий в вытянутую морду ветер, и запахи. Запахи сорных трав, летней ночи, мелких грызунов прячущихся в высокой траве. Это было превосходное ощущение! Странно, что вспомнил о нем я лишь сейчас.


Я бежал очень быстро, и вскоре догнал Хоря. Поравнявшись с ним , я резко свернул в сторону, нарочно громко шурша травой, чтобы переключить внимание толпы. Трюк мой сработал на все сто! Я слышал, как в толпе раздались азартные крики – «Он свернул на юг! За ним!».


Я ещё несколько раз резко менял направление, чтобы сбить их с толку, и дать Хорю время добраться до Туманного леса. Эта погоня меня даже забавляла. В стаде бегущем за мной, не было ничего общего с теми милыми горожанами среди которых я прожил всю жизнь. Я издевался над ними, гоняя их по кругу, и с удовольствием слушал всё более злые крики.
Но после пятого круга, я понял, что начинаю уставать. Я начал задыхаться, сбиваться с шага. «В город мне возвращаться нельзя, меня там убьют» - почему-то подумал я.


Оставался один выход – бежать в лес. Но это значило потерять всё. Хотя, что меня там держит? Родители? Ну, да они меня любят, вроде бы. Но не понимают напрочь. Девушка? Да она хорошая, любит смотреть, как я гребу, когда мы катаемся на лодке, иногда над шутками моими смеется. Хотя иногда мне кажется, что смеётся она только из чувства долга, а на самом деле не понимает, что я имею ввиду. Люблю ли я её? Как ни жаль, но скорее всего нет. На службу хожу последнее время как на каторгу. Друзей нет, одни товарищи. А, чёрт! Была, не была!


Я повернул в сторону леса и почувствовал, что не добегу. Я бежал из последних сил, слыша за спиной ликующие крики догоняющих меня людей. «Вот и смерть моя! – подумал я. И в это самое мгновение, из зарослей сорняка выскочил Хорь и побежал рядом. Глянув на меня умными глазами, он вырвался вперед и помахал мне хвостом, как будто говоря – «Беги за мной». И я побежал. Так как ещё никогда не бегал. Дыхание выровнялось, ноги перестали дрожать и налились силой. Я будто летел среди колышущихся стеблей травы. Толпа безнадежно отстала. Мы с Хорем вбежали в лес и помчались дальше в чащу. Хорь на бегу обернулся и сказал:
– Беги по моим следам. – я чуть не споткнулся.
– Ты разговариваешь?
– А почему не должен? Если люди не умеют Слышать, это не означает, что я тварь бессловесная. – и он исчез. Я заозирался по сторонам, но его нигде не было. И тут я увидел его следы. Следы маленьких лапок, светились в темноте леса, мягким персиковым светом, и уводили далеко в чащу. Я побежал по следу.


Чуть позже я оглянулся и увидел, что следы за моей спиной потихоньку гаснут, тают во влажной тьме Туманного леса. Лес, кстати, больше не казался мне страшным. Туман не лип к телу забиваясь в нос и глаза, как он это делал обычно, когда человек посягал на его владения, а мягко обволакивал, заботливо отодвигал ветки на моем пути, отпугивал кусты ежевики хищно тянущие ко мне свои колючки. Мох приятно пружинил под ногами и руками, ведь я все еще бежал на четвереньках. Я даже не понимал, как я раньше бегал на двух ногах. Ведь это так восхитительно – оттолкнуться всеми четырьмя, зависнуть в долгом прыжке, как будто в полете. Я бежал не замечая течения времени. Иногда, я выделывал немыслимые кульбиты, чтобы выплеснуть энергию бурлящую во мне лавой, и кричал от восторга.


Не знаю долго ли я бежал, но в итоге я выбежал на покрытый мягким мхом утес. Там сидел Хорь и ждал меня. Я сел рядом с ним свесив ноги вниз. Что интересно, как только я его увидел, настроение мое поменялось.
Лишняя энергия подевалась куда-то, я успокоился. Но зато проснулось любопытство. Но только я хотел задать первый из кучи мучавших меня вопросов, как Хорь поднес лапку к мордочке призывая к молчанию. Я понял, что сейчас произойдет что-то важное. Перед нами была кромешная тьма, ничего не было видно, но я нутром чуял, что именно там и должно это «что-то» произойти. Я стал вглядываться в темноту. В голове было пусто, даже вопросы мои куда-то подевались. Я просто сидел и ждал.


И тут яркий свет ударил мне в глаза. Я зажмурился от боли, и подумал что ослеп. Но когда, через пару минут, я несмело открыл глаза, то моему взору предстала удивительная картина. Совершенно восхитительное небо, переливающееся желтым и персиковым цветами. По нему плыли розовые пушистые облака напоминающие сладкую вату, что продавали у входа в городской парк. Это небо раскинулось над чудесной зеленой долиной, по которой протекала удивительной голубизны речка. Кое где виднелись аккуратные домишки. Но самым удивительным была башня, возвышающаяся недалеко от утеса.


Башня имела форму обрезанного конуса, обвитого спиральной лестницей. Сложена она была из какого-то коричневатого камня и пестрела множеством окошек.
Кстати, утес был очень высоким, даже верхушка башни была глубоко под моими ногами. «Как странно, – подумал я, – всегда боялся высоты, а тут сижу почти на небе, ещё и ногами болтаю, совсем обнаглел! Хоть какое-то уважение к бывшим страхам надо иметь!» – весело пожурил я себя. Но как же туда спуститься? А в том, что мне придется это сделать, я не сомневался. Ведь именно здесь я почувствовал себя дома. По настоящему дома.


В небе порхали красивые пушистые птицы. Сначала я подумал, что у них и впрямь вместо перьев мех, уж очень плюшевыми они выглядели. Но когда одна из них пролетела совсем рядом, я увидел, что перья у них тонкие, но их очень много. Это и создавало эффект пушистости. Оперение было нежно-розового цвета, поэтому, когда они летали высоко в небе, казалось, что это весёлый ветер гоняет кусочки облаков.
Хорь неподвижно сидел рядом и смотрел на меня. Я понял, что настало время вопросов и возможно, даже ответов. И я спросил:
– Как называются эти птицы?
– Калуа. Но это не совсем птицы. Это души.
– Чьи души? – не понял я.
– Души людей которых привел сюда я. – Мне стало не по себе. Впервые за этот вечер я понял, что всё происходящее со мной, мягко говоря, странно. Куда же я попал, в конце концов, и кто Хорь на самом деле?
– А кто ты? – спросил я, пытаясь разобраться в своих чувствах. Я не мог понять, что сильнее – страх или любопытство, обреченность или надежда.
– Я проводник, – спокойно ответил Хорь, – у меня много имен, и не резон сейчас их перечислять, всё равно они тебе ничего не скажут. Но я предпочитаю чтоб меня звали просто Хорь, как-то это имя уютно звучит, по домашнему.
Я, кажется, понял как звали Хоря в городе. Смерть. Но озвучивать эту догадку я не отважился, мне почему-то стало стыдно. Хорь наблюдал за работой мысли, явственно отображенной на моем лице. Заметив, что я смущен, он улыбнулся. На его усатой мордочке улыбка выглядела очень забавно, и мне от неё сразу полегчало, страх прошел, и я задал новый вопрос:
– А почему горожане сегодня погнались за тобой?
Он одарил меня долгим взглядом, и сказал:
– Не о том ты сейчас думаешь, не этот вопрос должен быть задан первым.
Я опешил. Как это не о том я думаю? Разве не самое странное событие вечера произошло на Сорняковом поле? Всегда такие милые и добродушные горожане, ни с того ни с сего взбесились, погнались за своим талисманом, с явным намерением разорвать его в клочья.
Стоп. В здравом рассудке остался только я. А почему? Не этот ли вопрос имел ввиду Хорь? В первую очередь меня должна интересовать моя участь.
– А я теперь тоже умру и превращусь в калуа?
– Нет, если бы ты умер, ты бы этого не почувствовал. Ты сразу обратился бы в калуа, как только открылся этот мир.
– Это когда включился свет? – с улыбкой спросил я.
– Именно. – улыбнулся в ответ Хорь.
Мы посидели молча, любуясь красивым танцем калуа, среди облаков.
– Что произошло со мной? Почему я остался в сознании?
– Вот. Теперь правильно. Хотя то, что сначала ты подумал о своих земляках, это хороший признак. Значит, я в тебе не ошибся.
– Что значит, не ошибся?
– Что значит, что значит, – передразнил меня Хорь, – это значит, что ты не простой человек. Разве ты сам никогда не замечал, что довольно сильно отличаешься от окружающих? Даже до моего появления, когда разбой, пьяные драки, чиновничий произвол были в порядке вещей, ты всегда старался помочь другим. Ты принимал участие даже в том, кто тебя обижал, не считал тебя за человека. Сколько бабушек ты через дорогу перевел?
– Эээ.. – я задумался припоминая, – одну, кажется.
– Да я же образно, рассуждал! – засмеялся Хорь.
– Не важно сколько пенсионеров ты успешно доставил на другой берег, важно твое умение, и главное – желание, делать людям добро. Без этого в нашем существовании просто нет смысла.
– В «нашем»? Ты сказал «нашем»? То есть, значит…
– Да, ты совершенно прав. Ты тоже проводник по призванию. Но сам ты никогда бы не смог стать настоящим проводником, поэтому я пришел к тебе на помощь. Хотя ты и не звал. Но кто ж тебя спрашивает! – вновь засмеялся Хорь.
– Даже сейчас, ты делаешь доброе дело.
– Какое же? – удивился, в который раз за сегодняшний вечер, я.
– Ну как же? Меня смешишь. Если б ты знал, когда я последний раз от души смеялся.
Какое то время я переваривал этот комплимент, но когда до меня дошло, я с удовольствием присоединился к Хорю, и засмеялся.
Смех Хоря приятно ласкал слух. Бархатный, негромкий, он будто наполнял меня позитивом. При этом у него очень смешно дрожали усы, и задиралась верхняя губа, обнажая мелкие острые зубки.
– То есть, ты пришел в наш город, только чтоб помочь мне? – отсмеявшись, и вытерев выступившие слезы, спросил я.
– Да. Сам по себе ваш город неплох, но для того чтобы вырастить хорошего проводника, не годится. Поэтому я решил немного помочь. Я всего лишь подправил твой курс, чтоб ты не сбился с пути. С остальным ты вполне справлялся и сам.
– Проводники существуют для того, чтобы делать людям добро? Неужели всё так просто?
– Просто, да не так как ты думаешь. Помочь всем кому хочешь, невозможно. Слышал легенды о ангелах-хранителях?
– Угу. – кивнул я. – Так это вы? То есть мы…
– Не совсем. В ваших легендах говорится, что у каждого человека, имеется личный ангел-хранитель. Если бы так было на самом деле, то осуществились бы самые смелые утопические романы, которые так любят плодить писатели, в надежде, что этим изменят мир к лучшему. Похвальное начинание, не спорю, но… К сожалению бесполезное. Мало того, большинство писателей, сами же доказывают невозможность своих теорий. Но не об этом речь.
Самое опасное искушение, для начинающего проводника – желание помочь всем, кто попадает в поле его зрения. Да и не новички, довольно часто наступают на эти грабли.
– Ты хочешь сказать, что ты выбираешь, кому помочь, а кого бросить в беде?
– Немного не так. Не бросить в беде, а предоставить возможность выбраться самому, свободу выбора. Если я начал кому-то помогать, то уж постараюсь, чтоб мои старания не канули в Лету. Поэтому, в какой-то мере, мы ограничиваем свободу своих подопечных. Но, поверь мне, ни один еще не жаловался.
– То есть, когда я стану проводником, я должен буду выбирать себе, так сказать, клиентов, и опекать только их, не обращая внимания на страдающих рядом?
– По сути ты прав. Но не совсем. Не каждому человеку можно помочь, даже при большом желании. Да и не всем эта помощь нужна. Иногда мы бессильны. И тогда единственное, что мы можем сделать, это привести человека туда где он будет счастлив. Но перед этим он должен пройти тот путь что ему предначертан.
– Кем, предначертан?
– А кто его знает? Ты что подумал, что мы боги? – Хорь засмеялся, да так заразительно, что и я не выдержал, и тоже вдоволь посмеялся над своей наивностью.
– Надеюсь ты понял нашу основную обязанность?
– Мы должны помогать людям? – я вопросительно поднял бровь.
– Да. Но самое главное, что проводник должен сделать для человека – провести его в последний путь. Недаром одно из имен которыми нас люди называют – Смерть. Каждый человек должен продолжить свой путь после смерти. И мы ему в этом помогаем.
– Закон сохранения материи? – улыбнулся я.
– Ну почти так. Конечно случаются промашки, и мы не успеваем вовремя прийти к человеку. Тогда случается беда. Ты же слышал о привидениях?
– Конечно. Ещё их называют неприкаянными душами.
– Именно. Но тут ничего поделать нельзя. Мы несём должное наказание за такую нерасторопность. Каждая неприкаянная душа, появление которой я допустил, забирает частичку моей души.
– А нас вообще много? – спросил я.
– Много, но не настолько чтоб уследить за всеми, поэтому каждый проводник на счету.
Пока я опекал тебя я пропустил троих. Теперь они приходят ко мне ночами, и скажу я тебе, что это не особо приятно. Но я сам сделал этот выбор, я сам решил, что на данный момент важнее. И расплачиваться буду сам.
– А если я допущу такую ошибку, сейчас, пока не умею ничего?
– Ну я тебя всему научу, насчет этого не переживай. Во время обучения твои промахи, ложатся на твоего учителя, то есть на меня. Не волнуйся, я знаю, на что я иду, а самое главное, я знаю, что ты меня не подведешь.
Услышав это, я поклялся себе, что никогда не прощу себя, если подведу Хоря. Я стану хорошим проводником. Раз уж такое удивительное существо как Хорь, верит в меня, то кто я такой, чтоб сомневаться! У меня всё получится.
– Всё будет хорошо. Я уверен. – сказал Хорь, глядя вниз, в долину.
– Я тоже… – согласился я, и снова принялся болтать ногами в воздухе.
Большое белое светило клонилось к закату. «Сколько же времени прошло, пока мы тут сидим?!» – удивился я, и обернулся посмотреть на лес. Он был точно такой же как и когда я вышел из него. Там была ночь, как будто солнечные лучи этого уютного мира, не могли пробить эту ночь. Я удивлённо посмотрел на Хоря. Он пожал плечами и сказал:
– Не обращай внимания. Там всегда ночь. – и мы вновь стали наблюдать за танцем калуа.