Принцип Земля - Глава 2

Принцип "Земля"
(редакция 7, ноябрь 2015)

Глава 1   http://www.proza.ru/2012/01/10/1598
ЖЖ для незарегистрированных читателей http://maximkazakov.livejournal.com

Глава 2
8. 
   «Что может быть лучше весны, когда тебе больше пятнадцати» – сказал бы мечтатель, «…и меньше того размытого момента, когда все надоело?!» – добавил бы считающий себя мудрецом?!
   Возможно, первый не понял бы мысли второго. Но со временем ему пришлось бы. Долго бы продлилась их беседа? Могла бы затянуться и до утра, если бы одному из них не нужно было спешить домой к жене и ребенку.
   – Ярослав Дмитриевич, я все понимаю, Нонна родила, много забот. Я тоже отец. Поверьте, тоже ночами не спал. Но потрудитесь сделать минимум каких-то усилий. А я со своей стороны сделаю, что могу, чтобы как-то визуально их увеличить, – Натан Саныч сменил тон на менее официальный. – Ну, хотя бы, чтобы тебя не отчислили. Хотя, честное слово, мне очень жаль, что ты так несерьезно стал относиться к учебе. А говоря откровенно, просто забросил все. Во втором семестре ты и недели еще не учился.
   – Так прошло всего четыре, – коряво оправдывался Ярик.
   – А мы с Вами здесь не недели собрались считать, а поговорить о тенденции, которую в наших задачах и Ваших интересах изменить, пока это не поздно.
   – Натан Саныч, в части того, что я забросил учебу, Вы правы. Только Вы не все знаете. Нонна долго лежала в больнице, а родители у нее далеко. Оставить ее? Это не вариант! Нужны деньги. Стипендия – это капли. А во-вторых, меня выселяют из комнаты, за которую я почти ничего не плачу. Через месяц нам негде будет жить или придется платить в десять раз больше. Я вынужден чем-то жертвовать. Сейчас работаю на трех работах: в день, в ночь и в свободное время.
   – Ты хочешь сказать, что собираешься бросить учебу? С твоими-то перспективами? Ярослав, – Натан Саныч позволил себе многозначительную паузу, стараясь придать вес своим следующим словам, – подумай четыре раза, прежде чем подумать окончательно.
   – Сессию я сдам. Если только никто не будет цепляться к моему отсутствию в течение семестра. Считайте, что экстерном. Так же можно?
   – Сдающие экстерном обычно не занимают бюджетное место, – то ли для себя, то ли намекая на что-то Ярику, проговорил Натан Саныч. – Допустим, можно попробовать объяснить. У нас не так много особо вредных и принципиальных. А что это еще за история с выселением?
   – Дом сносят – выдохнул Ярик. – Суды идут, а дом тем временем сносят!
   – В смысле дом сносят. В котором ты живешь?
   – Да. Уже возводят забор, подтягивают технику. Говорят, что решение отменить уже невозможно. Слишком большие фигуры позади. Дом ветхий, район нужный! Машина градостроительства ничего не видит.
   – И никого! – оценив ситуацию, с грустью в голосе согласился Натан Саныч.
   – Никого? – усмехнулся Ярик, начиная распыляться. – Да, нет. Я не оговорился. Нет никакого «никого». Мы для них просто «что». Точнее «ничто»! И они не видят именно ничего! Там свои цели, не связанные с окружающим! Проклятье! Почему все сразу? – обреченно закончил он.
   – Ну, со всеми бедами я тебе помочь, к сожалению, не смогу. А что могу, то предложил. Так что… Как Нонна, ребенок-то? – перевел тему Натан, надеясь, что там теперь все хорошо.
   – Ноннка молодец! Тяжело ей, конечно!
   – Как всем, кто с первым ребенком управляется.
   Ярик улыбнулся.
   – Но, мне кажется, она все-таки счастлива. Она так любит малыша. Да я тоже счастлив. Если б только не эти проблемы. Пока она была в больнице, хорошо, ребята помогали. Навещали ее. У меня больше раза в день не получалось.
   – Сейчас уже дома? Ей проще, наверное?
   – Проще, конечно. Пока есть дом.
   – Ладно. Я не могу от тебя требовать большего, чем как минимум явиться на все экзамены. Потрудись узнать расписание. И все-таки хоть несколько раз объявись на лекциях. Понимаю, что работа…
   Ярик действительно работал почти круглосуточно. Работу помог найти сосед Ванька Бублов. В одной крупной строительной фирме. Ванька часто удивлял Ярика. А тут еще оказалось, что у него есть удачные знакомые. Фирма крупная. Хотя должность скромная – носильщик, курьер, мастер на все мелочи. Зато частично официально. Белая зарплата не большая, но есть добавка в виде конверта. Нужно было и то, и другое. Для кредита. А его нужно было брать, следовательно, необходима стабильная работа с белой зарплатой. И нужно на что-то жить. В этом помогал конверт. По ночам сторожил все, что можно. Шабашил и калымил везде, где подворачивалось. Цель была хотя бы что-то еще отложить на первый взнос. И все это успеть до того, как выкинут из дома.
*
   – Ты в курсе, какие проценты в банках? – восторгался Ярик как-то за ужином, когда к ним зашел сосед.
   – С этими бездельниками у меня плохие отношения, – отнекивался Ванька.
   – Самое интересное, что с душераздирающе-приветливой улыбкой, как будто манну небесную сыплют, мне сегодня сообщили, что это их самое лучшее предложение на сегодняшний день, – пересказывал Ярик, расплескивая эмоции.
   – Поди еще и документов три портфеля нужно собрать, – поддерживал разговор Ванька.
   – Где-то три, где-то и четыре портфеля, – засмеялся Ярик. – Но не везде. Есть такие, что хоть справку о прививке своей собаки им предъяви, и они тебе хоть кредит, хоть кредитную карту. Причем хоть сразу три портфеля! Только у них проценты вообще летальные!
   – Высокий риск, высокий процент. Все модели давно просчитаны, своего рода стра… – словно между делом заметил Ванька, и хотел было углубиться, но не стал навевать скуку.
   Только Нонне зацепилось за ухо, что что-то как-то умно заговорил их простецкий сосед. Но мысли отвлек Ярик.
   – Был, кстати, сегодня еще в одном тресте, – вспомнил он. – Слышал, что они занимаются нашим домом.
   – В смысле его сносом? – конкретизировала негромко Ноннка, качая коляску с малышом.
   – Все-таки нашлись начальнички? – обрадовался было Ванька.
   – Нет, ошибка. Не они. Ну, по крайней мере, так сказали. Оборали по-полной! Про наш дом они ничего не знают. Причем сказали, что даже если бы и они занимались моим домом, то плевать они хотели на то, что я там живу. Сказано выселяться, значит выселяться. Решение принято! Они на меня смотрели, как на идиота.
   – Глядя с их колокольни, им все кажутся такими! – прокомментировала Нонна.
   – Пусть и с колокольни! Но ведь  завтра и они могут оказаться в похожей ситуации. Все же люди! Должна же быть какая-то правильная колокольня!
   – Она есть! Проблема только в том, – подметил Ванька, – что она у каждого своя! Но всего одна!
   – И каждый видит окружающий мир, как не трудно догадаться… – многозначительно закончила Ноннка.
   Их детеныш вроде зачмокал соской, успокоился, и Ноннка примостилась у стола.
   – А видит он преимущественно себя, – продолжил Ванька, – ибо колокольня высока! Есть, конечно, совсем правильные и невысокие, и даже маленькие колокольни. Но с них ничего не видно, большие все загораживают!
   – А ты, Вань, что собираешься делать-то с выселением? – спросил Ярик.
   – А ничего! Мне уже не интересно что-то делать. Пускай здесь меня и засыплют этими стенами! Ни трат, ни хлопот! – с усмешкой, но тоскливо и, как показалось Нонне, очень из глубины ответил Ванька.
   Между бровей у Нонны налилась неожиданно какая-то тяжесть, даже раньше, чем она успела осмыслить услышанное.
   – Вань, что за бред! – посмотрела ему в лицо Нонна. – Яр, ты слышал это? – обратила она внимание Ярика.
   – А что? Даже место на кладбище не придется занимать! – отшучивался Ванька.
   – Я не пойму, ты чего развеселился так по этому поводу? – тон Ярика набирал серьезность. – Что это за идеи? Откуда они?
   – Вань, давай вместе найдем новое жилье, и все будет и дальше хорошо, – предложила Нонна и вероятно именно этими словами пробила стальную браваду Ваньки.
   – Да и так все хорошо! – начал он прежним тоном. – И всегда все было хорошо! Много знал, много мог, много делал, много ездил, много видел. – А дальше Иван расплывался с каждым словом сильнее и сильнее. – Зачем ездил – понятно, но с кем? Куда возвращался – тоже ясно, но к кому? – И резко взяв себя в руки, он закончил. – Да вот есть, у кого соль попросить, когда закончится, – он показал, что имеет в виду их, Ярика и Нонну. – И слава Богу!
   – Подожди, подожди, – поймав ту самую среднюю часть речи Ваньки, и стараясь не допустить нелепой паузы, продолжила Нонна, – ну как это, к кому, у тебя же есть, наверняка, или были, и их можно найти родные, близкие, дети, друзья…
   – Друзья были, конечно! – начал Ванька с последнего. – А как же? Хорошие друзья. Мы часто были вместе. Наверное, их не стесняло мое присутствие, – погрузился в воспоминания Ванька.
   – А сейчас они где, вы поссорились?
   – Нет. Так же, наверное, и дружим.
   – Как это, «наверное, дружим»? – спросил Ярик.
   – Ну, мы не ссорились! – ответил Ванька.
   Нонна и Ярик еще долго не отпускали в этот вечер Ваньку, под конец все-таки развеселили его, попытались отговорить соседа от глупых мыслей о месте на кладбище, но остались с ощущением, что получилось у них это не очень хорошо, хотя Ванька и признал, что ему с ними очень хорошо.
***
   Однажды секретарша генерального Виолетта в панике поймала Ярика.
   – Срочно, выручай. Шеф бунтует! На кухне пять сортов кофе. Шефу нужен другой. Я такой даже не слышала. Не знаю куда бежать.
   – Щас будет! – успокоил ее Ярик. – Если такой кофе вообще есть, то шеф его получит.
   Оказалось, шеф ждал серьезных гостей. Люди нужные, требовательные. Отсюда и такое беспокойство. Кофе, добытый Яриком, был отменным. Встреча, что называется, состоялась! То есть прошла на высоте.
   Потом получались еще срочные случаи и с более тонкими поручениями, иногда весьма неоднозначными. Однажды шеф вызвал Виолетту.
   – Виолетт, мне нужен свежий человек, желательно посторонний, хотя не так принципиально, можно из наших, кто не много слушает, и еще меньше болтает. Ну, такой, чтоб… Понимаешь. Для одного дела.
   Виолетта, не сомневаясь, порекомендовала Ярика. Так Ярик стал не совсем просто рядовым сотрудником крупной строительной компании.
   Раз утром ехали с шефом в машине.
   – А чем ты вообще занимаешься? – нарушая формальностью тишину, поинтересовался шеф. – Я почему-то тебе доверяю, возможно, из-за рекомендаций, но на самом деле почти ничего о тебе толком не знаю. Виолетта, надо сказать, молодец! Подбирает людей изумительно.
   – Чем занимаюсь? Много чем. Не учусь в университете, не воспитываю сына. Сразу все и не вспомнишь.
   Ярику не хотелось грузить шефа, но получилось как-то скорее наоборот, поэтому он решил остановиться, а то на ум все равно приходит только то, чего он не успевает.
   – У-гу? Любопытно, – задумчиво произнес шеф, и тоже куда-то провалился в свои мысли.
   Разговор получился не длинным, скорее он и начасля формальным. Да и водитель предупредил, что уже, мол, подъезжаем.
   Шеф оказался на самом деле человеком. А в фирме его все боялись: «Не приведи, встретиться с ним случайно в коридоре». Обходили через другие этажи. Но это только в делах он был жестким и порой жестоким. Из таких редких и коротких бесед Ярик запомнил одну фразу шефа: «Больше всего не люблю, когда дела мешаются с жизнью».
***
   Дела делами, а в жизни сносили дома и выгоняли на улицу. Наконец удалось выяснить, что за подрядчик занимается домом, где Ванька сдавал комнату одному, но по факту целой бригаде студентов. Точнее сказать, название фирмы теперь уже висело на установленном вокруг дома заборе «Работы ведет ООО…». Только по адресу, где было зарегистрировано это ООО, располагался стоматологический кабинет. Фирму все-таки нашли. И выяснилось, что за ней стоит другая фирма. А за ней матрешкой третья. Та самая, в которую Ваня устроил Ярика.
   «Ахринеть, – думал Ярик. – Хотя, че охренеть-то? Изначально было понятно, что такая крупная фирма имеет подобные дела: прошибает разрешения на строительство в «рыбных» районах, расселяет людей, методом выселения на улицу. А кто дает разрешение на строительство на месте жилого дома? А, да это не важно. Кто бы ни принимал решение, он по-другому поступить либо не мог, либо не хотел. В нашей стране иначе не бывает. Но совпадение это не очень кстати. Надо что-то делать. Что?»
   Этим вопросом Ярик задавался уже несколько дней.
   Нонна сказала, что ни за что не нужно идти к шефу. Он слушать даже не станет. А, скорее всего, сразу уволит.
   «Уволит. А если не уволит? В любом случае, это единственное, что можно сделать в данной ситуации, чтобы как-то ее изменить», – так Ярик рассуждал и в своих мыслях упирался во фразу шефа «Больше всего не люблю, когда дела мешаются с жизнью».
   Подобным образом кругами между этими двумя мыслями Ярик ходил неделю. Решил, что лучше стабильная работа, которая позволит медленно, но как-то выжить!
*
   Для Ваньки Ярик выяснил, что за сносимое жилье местная администрация предлагала компенсацию. Обещали равноценную, чтобы приобрести равнозначное жилье. Оказалась смешная.
   – Ветхое жилье, видимо, сравнимо только с собачьей будкой, – негодовал Ярик, рассказывая новости Ваньке.
   – И то получается, что за чертой города на болоте, – добавил, смеясь, Ванька.
   От этого веселья легче, конечно, не становилось. Ярика и Нонну удивляло такое пофигистичное отношение Ваньки к этой проблеме. Он действительно как будто и не собирался никуда выселяться. Но повлиять на это им не удавалось.
   – Ты же в тот же вечер прибежал рассказывать, когда узнал, что дом будут сносить, – напоминал ему Ярик. – А теперь тебя это не беспокоит почему-то?
   – А я, может, уже успел подготовиться. Да и что тут беспокоиться, только нервы тратить. Ясно же, что ничего не сделаешь, – отмахивался тот.
   – Не сидеть же, сложа руки!
   – Вот вы молодые, вы и не сидите! – отрезал Ванька.
   Сам Ярик занял крупную сумму у Авдея. Тот, в свою очередь, занял у родителей. Авдей согласился только на условиях, в шутку, конечно, что и на новой хате у них всегда будет возможность зависнуть всем курсом. Ноннка сказала: «Хоть живи у нас. Лишь бы у порога не гадил, а на горшок ходил». Поржали, конечно, тогда. Но вторую часть фразы Авдей ей еще впоследствии долго припоминал.
   Оставшись вдвоем, Ярик и Нонна долго допивали чай, успокаивая друг друга, что все будет хорошо, все обойдется. Нонна гладила руку Ярика и так смотрела ему в глаза, что ему хотелось ей верить. Он находил поддержку и силы в ее взгляде, она, видя, что муж успокаивается, успокаивалась сама и улыбалась ему. От этой улыбки Ярику становилось всегда хорошо и легко.
   – Господи! Спасибо Тебе за этот день, – проговорил медленно он, – за этот час, эту минуту, секунду, за этот миг!
   Ярик взял в руки ладонь жены и приблизился к ее лицу. Нонна поняла, что для Ярика есть вещи, которые важнее и сильнее множества окружающих его неурядиц. Она почувствовала эту волну и добавила:
   – Спасибо Тебе за то, что мы можем сказать Тебе это спасибо!
   Ярик улыбнулся жене еще теплее, поняв, что они поняли друг друга.
   – Нонн, а ты выйдешь за меня замуж? – вдруг спросил Ярик.
   – А для нас это что-то изменит? – растеклась в улыбке Нонна, не переставшая ждать этого вопроса, но забывшая немного его былую важность.
   – Нет, – улыбнулся ласково в ответ Ярик. – Но надо!
   Они уткнулись друг другу лбами и не то смеялись, не то даже кто-то из них заплакал. Ярик нежно добавил:
   – И я так хочу.
   Нонна только долго поцеловала его, не сразу найдя какие-то подходящие слова.
   – Я очень люблю тебя, Яр. Очень, – шепнула она.
   – И я люблю тебя, – ответил он.
   Они немного подышали друг другу нос в нос. Не удержавшись, Ярик поделился своими ощущениями:
   – С тобой я словно выхожу из этого агрессивного мира в какую-то тихую, спасительную, белую, зеленую комнату с мягкими стенами… или даже только мягкими полами, а стен нету вовсе…
   – Как это белую, зеленую, да еще комната без стен? – улыбнулась Ноннка, посмотрев ему в глаза, наклонив немного голову вправо, влево, словно проверяя все ли нормально с этим человеком. – И ты мне рассказываешь об этом только после того, как сделал мне предложение?
   Она даже немного рассмеялась.
   – Не знаю, как это, – улыбнулся в ответ Ярик и, прищурив глаза, прикоснулся лбом к ее лбу.
*
   Однажды Ярик все-таки вырвался в университет. Вроде все то же, все те же. Но все иначе. Найти трех отличий он так и не смог, голову атаковали мысли, но по ощущениям…
   «Какая-то ребяческая суета!... И преподы тоже все в ней… Раньше вроде так же было… Или раньше она не казалась ребяческой? Наверное, просто отвык. Или изменился сам, – думал он. – Пожалуй, скорее второе».
   Последняя лекция была в большой аудитории. Общая для нескольких групп с разных специальностей. Перед лекцией большая перемена. Студентов много, места заняты. Рассаживались кто где. Ярик разговаривал с Ташей и Лизкой. Забежала Тамилка. Сохранить походную привычку вставать рано Тамила не смогла. И сегодня у нее получилось успеть только к последней паре.
   – Ого. Ярик! Вот это да! Слушай, ты так давно не был. Расскажи, че там Ноннка, да Глебушек ваш.
   – Он уже все рассказал, пока вы девушка спали, – съехидничала Таша.
   – Ну, ладно тебе. Я не виновата, что так сильно устаю. Ярик, расскажи. Уже пошел?
   Ярик рассмеялся, а Лизон со своей логикой:
   – Да ему еще только два месяца. Куда он пошел?
   – Пошел, пошел. Уже в школу, – поддержал Тамилу Ярик.
   – Ага, в институт, – тоже засмеялась и продолжила Лизон.
   Невыносимое чувство, что где-то начали говорить о чем-то смешном, возможно, интересном, и, страшно представить, полезном подняло с места и привело к ним Базилио. Пристроился рядом.
   – От Ноннки огромный привет, – продолжил Ярик. – Буквально на днях она вспоминала тебя Тамил, говорит, что что-то не заходила давно.
   – Передай, забегу как-нибудь.
   – Что вы там с ней обсуждаете целыми вечерами?
   – Как что? Ну, ты спросил! О своем. О том, о сём, помаленьку, по чуть-чуть, между делом, между чаем, – пыталась заболтать Ярика Тамилка.
   – Во, во. Между чаем! Да ладно. Я все знаю, расслабься.
   – Что ты все знаешь? – зацепилась Тамилка. – Ноннка что ли все проливает?
   – Ничего она не проливает! Я и сам все знаю. Она зато передает всем большучестое спасибо. В больнице вы ей очень помогли. Я тоже вам очень благодарен. Действительно, огромное спасибо!
   – Да ладно, ерунда.
   – Да не ерунда. Если б все как обычно, то недельку бы и домой. А мы семимесячные, нас больше месяца не выписывали. Вы и еду помогали, приносили. Я сам никак не смог бы несколько раз в день носить. И морально ее поддерживали. Опять же, зима, на улице не погулять. А с вами не так скучно было.
   – Да, уж. С нами поскучаешь! Так хохотали, что нас выгоняли из отделения, – вспомнила Лизон.
***
   После универа Ярик помчался на работу. Правда, для Ярика это означало не засесть в офисе, а, забрав срочную корреспонденцию, носиться по всему городу. И соответственно, если что-то передадут обратно, принести в офис. Плюс, конечно, отметиться в журнале о доставке.
   Вот возвращаясь в офис для исполнения последнего, он застал тот радостный момент, когда основная масса «трудоголиков» врассыпную покидала обитель реализации трудового потенциала.
   «И куда только деваются в этот момент сонные и унылые лица людей?!» – подумал Ярик.
   «Воистину ни что так не бодрит на работе, как последняя минута рабочего дня!», – припомнил Ярик слова начальницы отдела по работе с персоналом. Она однажды жаловалась ему, что никакими стимулами, методиками и техниками, применяемыми к работникам, она не может достичь такого же эффекта.
   Ярику, зарядившись этой бодростью, пришлось задержаться допоздна, так как нужно было доделывать то, что не сделалось без него днем.
   Люди в офисе еще были. Вовремя с работы здесь уходили далеко не все, ну, или уж, по крайней мере, не всегда. Но не в отделе Ярика.
   Официально Ярик числился в канцелярии, где работали одни мамаши, спешившие забирать детей из детских садиков, и в прошлом мамаши, которые, конечно, уже никуда не спешили, но не могли отказаться от старой привычки. Так что правило срочной работы здесь не распространялось на всех, кроме него.
   Если Ярик заходил к себе в отдел, и у него были свободные минуты, каждая пыталась придумать какой-то вопрос, чтобы заболтать Ярика и чтобы он осел возле ее стола. Наверное, именно поэтому тетки так и не выделили ему отдельного стола. У Ярика был только ящик со срочной корреспонденцией в шкафу и вешалка.
   До Ярика дошли слухи, что тетки даже считают, сколько раз он с кем разговаривал. Ярик стал замечать, что какой-то блекловато-потертый флажок периодически переходит с одного стола на другой. Видимо, пальма первенства. Однако, эта пальма, чаще красовалась у мамаш помоложе. А мамаши постарше, чувствуя проигранную конкуренцию, не так, чтобы уж очень, жаловали Ярика. Особенно начальница – строгая непробиваемая женщина со стажем килограмм на сто двадцать. Но даже и она всегда расцветала, стоило Ярику заговорить с ней. И уж тем более, если не по работе.
   Зато по вечерам, когда все расходились, Ярик мог сесть за любой стол и спокойно заполнить свои журналы. Так было и сегодня.
   Сложив журналы на место, он оделся. Проходя мимо директорской, заглянул, спросил у Виолетты:
   – Все нормально?!
   – Все нормально! – подмигнула та. – Как сам? Тебя полдня не было что-то? – тут же она сообразила, – а ты же в университет ходил, вспомнила.
   – Все нормально! – ответил Ярик. – Меня там еще помнят. А что шеф еще здесь? – Ярик заметил свет под дверью шефа.
   – Да, еще здесь.
   Спонтанная мысль пролетела в голове, и, не успев стать обдуманной и запутаться в принятых ранее выводах и решениях, настойчиво потянула Ярика вперед.
   – Я зайду к нему?
   – Попробуй. Он вроде не просил его не беспокоить, – несколько удивленно ответила Виолетта.
   Шеф держал Ярика на хорошем счету, но чтобы они уже успели скорешиться, такого Виолетта не замечала.
   «Раньше Ярик сам не вваливался к шефу, а шеф всегда вызывал его через меня, – думала она. – Либо я потеряла контроль над шефом, либо вообще доверие, либо… Надо присмотреться к этому…, этому…, этому. Подходящего слова что-то не получается найти. Значит, что-то изменилось, и я пока не поняла, что».
   Ярик постучал в дверь шефа.
   – Да, да, Виолетт, входи.
   – Ян Константинович, это не Виолетта. Разрешите по личному вопросу?
   – По личному? Надеюсь, не увольняешься? Ну, входи. – Ярик вошел. – Присаживайся.
   Ярик занял место в кресле у стола, шеф что-то дописывал в ноутбуке. Заметил, что Ярик как-то мнется.
   – Ну, ну. Говори. Я слушаю, – предложил Ян Константинович, на секунду подняв глаза.
   – Да, не знаю с чего начать.
   Шеф отвлекся от компьютера.
   – Так. Раз ты сюда уже зашел, значит, уже решил говорить. Говори.
   Ярик попытался вкратце рассказать, что дом, где он живет с женой и грудным ребенком, ради которых он практически бросил университет, ветхий, по известной всем схеме его сносят, и, несмотря ни на какие решения судов, все равно рано или поздно снесут, и что конечный подрядчик принадлежит на самом деле компании шефа.
   «Так! Это, конечно, не тот депутат, – думал шеф. – Те нанюхают что-то и, прикрываясь борьбой за справедливость, ищут рыбу покрупнее. Да на громких разборках делают себе душеспасительные имиджи. Этот тоже что-то наковырял? Может. Крысой оказался?! Пригрелся. Тогда какого он сидит, мнется? Каждый паршивый прокуроришка, следопытишка нароет муху и уже дует ее, диктуя свои условия. Этот мнется. Значит, нет».
   Ярик раньше не видел, как шеф нервничает и думает блицем. Шеф всегда был предельно сосредоточен. Но Виолетта рассказывала, что у шефа, когда он судорожно думает, бровки делаются домиком. Точно как сейчас.
   «Тот самый случай, – крутилось у шефа в голове, – когда дела мешаются с жизнью. Но пардон. Зачем он мне все это выложил? Он мне ни зам., ни сват. Курьер! Ну, несколько раз был на особом поручении. Он решил, что у него, таким образом, уже есть связи? Вообще-то, по его поведению не скажешь, что он так считает».
   Образовалась небольшая пауза. Ярик уже как-то начал порываться уходить. Шеф понимал, что сейчас не время принимать какое-то решение, и торопиться с ним не стоит. Нужно взять паузу, причем по возможности исключить даже случайные встречи. Наконец он ответил.
   – Ярик. Я сейчас очень занят и не готов тебе ничего сказать. Давай сделаем так. Завтра у тебя будет выходной. Послезавтра в восемь утра зайдешь. Пожалуйста, без опозданий. В восемь пятнадцать я уезжаю на встречу.
   – Хорошо. А… – опешенно произнес Ярик. Он не понял на счет выходного, ведь завтра четверг, обычный рабочий день, хотел, было, прояснить, но не стал. – Хорошо. В восемь часов, – обреченно выговорил он.
   Он вышел из кабинета, не успев еще осознать произошедшего, но все равно озадаченный, хотя и, как мог, старался не выдать этого.
   – Виолетта, давай, счастливо!
   – Все нормально? – поинтересовалась Виолетта.
   Она все равно заметила, что Ярик не такой, как обычно, не такой, как заходил к шефу. Рассредоточенный. Подчеркнуто радостный.
   – Да. Все отлично! – бодрился Ярик. – Завтра у меня выходной. Увидимся в пятницу. Но если…, – Ярик понизил голос и как бы шепотом добавил, – нашему шефу понадобится новый сорт кофе, звони.
   – Обязательно, – улыбнулась в ответ Виолетта.
   Ярик ушел. Он тоже заметил, какую-то холодность или даже осторожность со стороны Виолетты.
   «Понятно. Значит, он просто приходил к шефу отпрашиваться, – подумала Виолетта. – А я уже себе накрутила, – она начала себя успокаивать. – Стоп. Это что же получается. Он, курьер, приходил отпрашиваться у шефа? Нашего шефа! У него что, нет своего начальника? Или Серафима его не отпустила, так он пришел отпрашиваться у шефа? Жаловаться на Серафиму! Я точно что-то пропустила. Не нравится мне это. Зря я начала успокаиваться. Порекомендовала, блин, на свою голову. А он, блин, тихий гусь. Ладно, – Виолетта выдохнула. – Пока без паники. Но, если что, пара ходов у меня в запасе найдется».
   Шеф хотел было вернуться к работе, но тоже еще думал о Ярике: «Значит не шантаж. Не зазнался. С другой стороны, он никогда не грузил меня рассказами о своих делах и тем более проблемах. Даже когда я как бы интересовался. Он же понимал, что это формальность нарушения тишины, отвечал коротко, не вдаваясь в подробности. Да какие у него могут быть проблемы? У курьера? Проблемы – это у меня! Как построить три дома стоимостью несколько миллиардов каждый, если первоначальных взносов есть только на один? Как осуществить прорывной проект без инвестиций?! Кому угодить, чтобы ускорить решение о выборе подрядчика во Франции? Да еще так угодить, чтобы в мою пользу! Это подвешенное состояние меня утомляет. Хотя, такой же подвес бывает с любым объектом. Но когда это у себя в стране, я хотя бы знаю, где и как смазать, чтобы скользило лучше. Что-то я отвлекся. А уже поздно. Ярик, Ярик, – вновь вернулся шеф к почему-то не выходившему из головы разговору. – Что изменилось? Что-то явно изменилось! Почему меня это так волнует вообще? Он в безвыходном положении? И это, видимо, единственная возможность хоть что-то изменить?...»
***
   Успевая замечать тонкости настроения, Нонна совершала обычный будничный подвиг по уходу за ребенком, мужем, домом, собой. Иногда она и сама замечала, что она лишь четвертая в этом ряду. Просыпалось желание оспорить это положение, но она не давала себе слабинку, понимая, ради чего это и успокаивая себя заблуждениями, что это временно. Она знала, что у нее есть два человека, которые компенсируют все. Один пока еще только просто улыбкой и протянутыми руками, другой тем, что она у него на втором месте. Она в это верила. Она даже видела и чувствовала этому подтверждения.
   – Ты сегодня позже пойдешь? – спросила она Ярика, который проснулся как обычно рано, но вроде как не торопился.
   Вечером они поговорить не успели, так как Ярик вернулся поздно.
   – Сегодня я, наверное, снова пойду в универ.
   – Снова отпросился?
   – Скорее всего, не снова, а насовсем, – ответил Ярик и рассказал ей про разговор с шефом. – Шайтан попутал, не сам пошел! – закончил он. – По пути куплю газету, а после универа пойду искать работу. А может опять Ваня чем поможет.
   Нонна заметно занервничала, даже хотела напомнить, что они же все недавно обсуждали, и он не собирался ни о чем говорить шефу.
   «Но поможет ли это сейчас ему справиться с ситуацией?» – подумала она.
   – Не раскисай, Яр. Пусть так. Что мы можем против миллиардов долларов? Кроме, как не обращать на них внимания, – улыбнулась она.
   – Если уж они нас не замечают?! – улыбнулся в ответ Ярик. – В нашей стране нет ничего невозможного и все-таки ничто невозможно!
   – Не только в нашей. Просто о других мы меньше знаем. Или они лучше маскируются. Все нормально будет. Купим так же комнату, если кредита на больше не хватит. Глеб подрастет, я тоже пойду работать.
*
   В университете Ярика не ожидали увидеть два дня подряд. Поговорили. Кто-то пообещал поспрашивать про работу. День прошел вяло. В двух местах договорился на завтра о собеседовании.
   «Ну, хоть с сыном сегодня побуду», – подумал Ярик.
   Домой вернулся рано. Зашел к соседу Ване. Потом Ваня зашел к ним за солью. Вместе поужинали. Ваня разоткровенничался, что старые связи уже ослабли. Через них можно только узнать какую-то информацию. Но уже ничего нельзя сдвинуть с места. Тем более снос дома во вкусном районе. Нонна подумала, что это несколько не странно и не похоже на такого простого соседа, что раньше такие вещи были для него возможны.
***
   Первым делом, еще даже до официального начала рабочего дня, Ярик пошел к шефу. Виолетта сказала, что шеф его ждет. Ей было по-человечески жаль, что Ярик оказался в такой ситуации. Тем более она знала, что у него двухмесячный сын. Она понимала, что никто, и даже она, не застрахован от этого. Но она уже знала о решении шефа. Сочувствие, однако, все еще смешивалось с чувством настороженности, зародившемся позавчера. А широта решения шефа с одной стороны согревала и успокаивала, с другой стороны добавляла подозрительности.
   – Ярослав? Проходи, – сказал шеф.
   «Ярослав? – подумал Ярик. – Он меня так не называл. Точно адьёс щас будет. – промчалось в мыслях. – Ну и ладно, – облегченно выдохнул он. – Это жизнь! Она просто смешалась с делами! Чего нельзя было допускать. Но оно так само допустилось. Кто же знал?...».
   – Здравствуйте, – сказал Ярик, не уверенно стоя у дверей с мыслью, что все равно сейчас уходить.
   – Не стой, проходи, присаживайся. Времени не много. Короче так, – шеф говорил четко, отрывисто, деловым тоном, давая понять, что принятое решение с его стороны – это беспрецедентный случай великодушия. Но, тем не менее, это не дружеская беседа. – Ты сам понимаешь, что решение о сносе никто отменять не будет. Наши суды потонут в своем болоте и без посторонней помощи. А если таковая потребуется, она, понятно, придет. Твой дом снесут через месяц. Ну, не позднее, чем через два. Насколько я помню, ты говорил, что у тебя еще и маленький сын? Значит нужно готовое жилье. Виолетта еще сказала, что ты бросил университет. Это так? – уточнил шеф. Пока Ярик соображал, как ответить, шеф прервал его. – А, ну, ты и сам как-то говорил. Припоминаю.
   – Официально еще не отчислен. Но фактически это уже, наверное, формальность, – решился уточнить Ярик.
   – Ладно. Сначала с жильем. У нас сейчас есть несколько законченных объектов, там есть несколько законченных квартир. Это, конечно, уже не самые престижные этажи, планировки и виды. Сам понимаешь, раз на остатках. Можно сказать, что это уже неликвиды. Даже реклама не сильно помогает. – Шеф улыбнулся. – Но в твоем положении, полагаю… – он многозначительно развел руками. – Мы можем продать тебе любую из этого списка, на сколько тебе хватит денег, – шеф дал Ярику лист со списком квартир. – Мы не благотворительная организация, и должны работать с прибылью. Но дисконт будет существенный. Свободно на рынке такого предложения ты не найдешь. Мы так же не кредитная организация, поэтому рассрочки и тому подобное не возможны. Но мы можем дать тебе поручительство в банке. В общем, если решишь, то для оформления квартиры подойдешь в отдел продаж. Соответствующие указания я дал Виолетте. Она подготовит распоряжения для отдела продаж и документы о поручительстве. График работы я тебе назначаю свободный. Любые сорок часов в неделю. Срочные поручения, – по жестам рук шефа было понятно, что срочность их исполнения не обсуждается, – сам понимаешь. И всегда быть на связи!
   Бумаги, которые передал Ярику шеф, валились у Ярика из рук, белым дымом, казалось, вытеснились не только мысли, а все мыслительные способности, равно, как и двигательные функции.
   – Ян Константинович. Даже не знаю, что сказать, – наконец выдавил Ярик.
   – Сейчас мне и слушать некогда. Да и еще не о чем. Ты сначала прими решение. А сейчас, извини. Прошу покинуть кабинет. Мне пора ехать.
***
   Ноннка еле дождалась вечера, после звонка Ярика. До ночи рассматривали список. Позвали на ужин Ваньку. Сказали, что заберут его с собой, и они все будут жить так же как здесь, в этой коммуналке. Комната ему отдельная будет. С поручительством компании можно было получить хороший кредит. Плюс хорошая скидка, плюс сто тысяч у Авдея, плюс сам уже собрал – на первый взнос должно хватить. Плюсы, казалось, зашкаливали и затмевали минусы. Уже реально потянуть на двушку! Первый этаж – фиг с ним. Так решили общим мнением. Далеко – но не шумно. Зато хорошая площадь квартиры. Ванька настаивал на трешке: «Пока есть возможность. Другой такой не будет!»
   Умеет уговорить, ведь!
***
   Почти месяц ушел на оформление документов. Отчасти, может быть, из-за того, что сделку затягивали в отделе продаж. У них в памяти еще теплилась раздача шефа Науму Сергеевичу их бывшему коллеге, переведенному в маркетинг, за какое-то опоздание. А тут, курьеру, такие преференции. И хотя Наума Сергеевича не сильно почитали и в отделе продаж, и, как выяснилось, в маркетинге тоже, но общая доля обделенных вниманием и заботой шефа объединяла людей в негласное противостояние.
   «Чем ближе к шефу – там дальше от народа», – шептались в отделе продаж. Да и не только там.
***
   Ярик стал регулярно, хотя и все-таки редко, появляться в университете. При этом часто висел на телефоне.
   – Авдей, расписание сессии уже есть? – спросил как-то он, разыскивая в сумке свои лекции.
   – На днях вывесят.
   – Там никто не грозился меня отчислить?
   – Да через одного! Но Натан Саныч говорит, что разговаривал уже со всеми. Обещали не заниматься…
   Ярику снова позвонили на сотовый, он отошел к окну и негромко ответил в трубу:
   – Да. Да могу. Да, оставьте на столе у Виолетты. Я за…
   Мимо него через холл спешил Василий, направляясь к Авдею с Киоском. Но увидев разговаривающего по телефону Ярика, призамедлился и поменял направление. Вдруг что-то ему говорят по телефону Ярика. Ярик продолжал разговор:
   – Обязательно сегодня? Хорошо. Лично в руки. Понял.
   Он нажал отбой, и вернулся к Авдею с Киоском, по пути записав что-то в телефон.
   – Ага, так что там Натан Саныч, – вспомнил он, на чем прервался разговор, – обещали не заниматься…
   – Обещали не заниматься формализмом. Если покажешь знания, то поставят.
   – Осталось всего ничего. Работая на трех работах выучить все знания! Практически самостоятельно, – добавил Киоск.
   – Фантастика! Не заниматься формализмом! – с издевкой ответил Ярик. – Ладно. Проедем!
   – Кстати, на счет «проедем». Ярик, зайди обязательно в деканат. Составляют списки на экспедиции. Кто куда поедет, – напомнил Авдей.
   К их компании все-таки присоединился Василий.
   – Всем привет!
   – Привет, Василий!
   – В смысле, кто куда? – удивился Ярик.
   – В этом году есть новые направления. Но я так понимаю, нам с тобой интересно продолжить прошлогодний поход?
   – Я вот сильно заинтересовался новыми местами, – Киоск изложил свою точку зрения на их преимущества.
   – Не возражаю. Есть интересные, – заметил Авдей. – Реально интересные. Не то, что вон Европа Василия, изрытая под каждым кустом и шлагбаумом, – Василий улыбнулся, но не прокомментировал. – Но нам интересно старое направление, как продолжение прошлогодних находок. Помнишь, мы же весь год искали информацию про африканские таблички.
   – Да. Мы нашли одну, но их там по любому должно быть больше, – добавил Ярик.
   – Точно! И в этом году мы их найдем.
   – Только я, скорее всего, не поеду никуда, – изменившись лицом, словно что-то вспомнив, сообщил Ярик.
   – Что значит «не поеду»? Не понял!
   – Ну, куда я? Ты же все сам прекрасно знаешь.
   – Что знаешь? – прорезался голос Василия.
   У Ярика снова зазвонил телефон, он отошел. Но вернулся уже только, чтобы попрощаться.
   Подобным образом Ярик иногда уходил и с середины пары. Одних преподавателей это бесило, и они грозились страшной сессией. Другие относились с пониманием. Третьим был важен сам человек и результат, который он показывает на сессии. Они даже с уважением относились к тому, как справляется Ярик в своей непростой ситуации.
***
   Наконец Ярик с Ноной и ребенком переехали на новую квартиру. Одной опухолью в голове стало меньше. Переезжать помогали всем миром. Вещей в одной студенческой комнате было не много, даже, несмотря на то, что в доме был маленький ребенок. Поэтому помощь по большей части заключалась в справлении новоселья.
   В новой квартире было явно пустовато. И это обещало затянуться надолго. Кредит съедал очень много. И нужно было в первую очередь как можно скорее рассчитаться с Авдеем.
   Ярик главным новосельным тостом поблагодарил теперь уже, или еще пока, бывшего соседа Ваньку, Ванька сам еще не решил,  за поддержку, что помог найти работу, по счастливому совпадению позволившую так удачно разрешить махинностроительный вопрос.
   Разговор о работе продолжился и позже застолья.
   – Ты до каких пор останешься работать в этой конторе? – спросил Авдей.
   – Пока не расплачусь с долгами, – ответил Ярик.
   – Да-а, все они сейчас такие ушлые, – посетовал Ванька. – Ты им руку, они у тебя голову. Подыскал я тебе работу! Кабала!
   – Да нормально все, – возразил Ярик. – Они мне дали гарантии. Я – им. Пока что они мне дали больше, чем наоборот.
   – Ага, дали! – не соглашался Ванька. – Дом снесут не сегодня-завтра.
   В нем, видимо, говорило свое наболевшее, что для Ярика с переездом уже стало не так актуально. Ярик и даже обычно проницательная Нонна в суете не заметили ванькиной озабоченности.
   Толпившийся по обыкновению у нужных разговоров Василий поинтересовался у Ваньки:
   – Вань, а может, и меня устроишь куда-нибудь? Или туда же?!
   – Тоже что ли дети? – захихикал Ванька.
   Все поддержали его веселье. Громче других Лизон, Авдей и Митек. Ноннка и Ярик отреагировали не так живо.
   – Ну, нужно, – не распылялся, как обычно, с объяснениями Василий.
   – Ну, если нужно. Может и удастся подсобить.
   – Мне только так, чтоб по ночам. Учебу, чтобы не бросать, –  конкретизировал Василий.
   – Ты другую работу не искал? – продолжил Авдей прерванную мысль, вновь обращаясь к Ярику.
   – Искал. Только до этой, – сообщил Ярик. – Этот вариант пока остается лучшим!
   – Теперь еще и обязательным, – заметила Лизон. – Зато ты теперь у нас угловатый мужчина! В смысле мужчина с углом! – добавила она, выждав, пока напряжение мозгов Ярика и остальных отразится на их лбах.
   – Это ты к чему сейчас? – нахохлилась Ноннка. – Угол уже и с наседкой, если что!
   Ярик ласково приобнял Нонну, давая понять, что у нее нет причин волноваться по поводу таких шуток.
*
   Несколько дней спустя, сосед Ванька расстроил Ярика и Ноннку. Он сообщил, что не хочет переезжать с ними. Хотя, когда уламывал их на трешку, ставил это условие почти как ультиматум, мол, не хочет занимать у них комнату, мол, им на троих двух комнат самим будет мало. Они тогда сдались, а вот Ванька сейчас ни в какую не сдавался, остался в старом доме.
   – Вот хитра выдра! – подначивал его тогда Ярик. – Вроде Иван, русское имя…
   – А я по паспорту может на самом деле Иоханан! Ты таки и не проверял ведь!
   – Вот как! Да неужели так?
   – Так, так, – потянул Ванька. – И много ли разговаривали б вы со мной, если б знали это раньше? – картавя «р», нудя на анекдотично-еврейский манер и при этом ехидно улыбаясь, добавил он.
   – Фу ты! Хорош дурачиться! – возмутилась Ноннка.
   – И не говори. Уже полтора года, даже уже больше, мы тут с тобой живем. А теперь он вдруг еврейничать начал, – поддержал ее Ярик.
   – Да хоть прикидывается, хоть не прикидывается. Без разницы. Я с ним дитя новорожденного уже тыщу раз оставляла, то в аптеку бегала, то за хлебом в магазин, то за справками. А теперь чего же? Глеб вот тебя как деда принимает, – обратилась Ноннка снова в Ваньке. – А ты ехать не хочешь.
   Однако сломить упертость так и не удалось.
   – Упертый, как натуральный русский. Хочет, чтоб мы поверили в его паспорт, которого не видели! – уже прощаясь, сказала Ваньке Ноннка.
   Тот только улыбнулся. Обнял ее и посадил в такси.
   После Ярик с Ноннкой приезжали к нему, пробовали уговорить еще раз. Напрасно.
*
   А однажды в начале лета Ярик поздно вернулся домой, застав гостей. В гостях расположилась Тамилка.
   – Опа! Какая радость-то в нашем доме! – воскликнул Ярик, увидев Тамилу.
   – Все, все. Уже убегаю, – вскочила та и принялась оправлять нежные складки платья.
   – Куда это ты убегаешь?
   – Туда, куда все порядочные люди, как, например, Маришка, уже убежали. По своясям. Мы уже с Ноннкой обо всем успели посекретничать, так что я…
   – А со мной посекретничать? – перебил ее Ярик.
   – Мил человек, не серчай на меня за дискриминацию, – Тамилка чмокнула Ярика в щеку, – но есть же какие-то нормы приличия: женщины секретничают с женщинами. А мужики, извини, пьют в гаражах.
   – Эй, алё, гараж, – взбунтовалась Ноннка. – Это ты че, моего в гараж что ли сейчас спровадила. Он у меня домашний, – она погладила Ярика по голове, как кота.
   – Что ты? Нет, конечно. Только пускай он не отбирает меня у тебя, – улыбнулась Тамилка, насадила на припудренный носик модные очки и хотела уже уходить.
   – Вообще-то уже совсем день, – подтрунивая над тамилкиными очками, заметил Ярик.
   – Пускай пока так. Я на улицу выйду, там что-нибудь придумаю, – не могла же Тамилка просто согласиться с мужчиной и снять очки.
*
   – И о чем вы тут секретничали, – спросил Ярик, когда Тамилка выпорхнула.
   – Да как о чем?
   – О! Тамилка точно так же ответила на этот же вопрос. Что удивительно! – иронично заметил Ярик. – А может и не удивительно. Как у нее дела с Митьком?
   – А ты откуда знаешь?
   – Да как откуда? – передразнил Ярик предыдущий ответ Ноннки. – А вы все думаете, что только вы все замечаете, а мужики пьют в гаражах с закрытыми воротами и глазами!
   – Конечно слепые. Дальше носа только папироса!
   – Может вы, конечно, все раньше замечаете…
   – Да не может! А так и есть!
   – Но когда мне Митек сам рассказывал, что у них с Тамилкой уже давно шуры-муры, то мне уже трудно чего-то не замечать.
   С этими словами они оба расхохотались. А как утихли, Ярик сообщил, что завтра будут сносить их старый дом, а Ванька все еще там.
   – Тогда завтра с утра ищем газель и едем за ним. Куда он денется, когда под окном будет стоять машина? Погрузится и поедет с нами, – предложила Ноннка.
   – Ну, ты, мать, шьешь идеи сегодня! – удивился Ярик.
   – Ты давай, не удивляйся, а думай, где искать машину. И вообще, за стол садись.
   – Это не возможно! Решение найдет, распоряжения раздаст. За стол посадит, накормит! С кем я живу?!
   – Не поняла последнего! – изумилась Ноннка.
   – Это же лучшая женщина на свете! – улыбнулся Ярик и поцеловал жену.
*
   Так и сделали, как предложила Ноннка. Только даже этим не сломили Ваньку.
   – Куда они будут сносить дом, если здесь буду я? – уверенно заявлял он.
   В тот день дом действительно оставили. Что-то не срослось у самого подрядчика. То ли техника понадобилась где-то еще, то ли рабочие. То ли действительно из-за Ваньки.
***
   Сессию, нагрянувшую по обыкновению неожиданно, Ярик сдал успешно, как считал он сам.
   – Всего один хвост на осень. Это просто удача!
   – Ну, конечно, – возражала Ноннка. – Особенно если сравнить со всеми пятерками. И вообще перспективами получить красный диплом.
   – Да ладно! От него пользы! Гордости себе да родителям на пять минут. И все!
   – Что ты такое говоришь, «пять минут» – с упреком проговорила Ноннка.
   – Ну, а что, не так что ли? – удивился Ярик.
   – Конечно, не так. Как минимум на час! А то и два! Смотря сколько нальешь! – подмигнула она ему.
   Оба засмеялись.
   – А потом никто даже не посмотрит на его цвет, – продолжил Яр. – Обидно другое, что в этом году экспедиция накрылась.
   «На самом деле, обидно до чертиков, – думал Ярик. Вырваться из петли этих мыслей помогала только надежда. – Одна надежда на Авдея».
   Он тоже очень заинтересовался их вопросом и обещал непременно привезти еще несколько табличек. «Не найду, так сделаю», – сказал он.
   Нонна тоже понимала, что это был трудный выбор для Ярика. Она видела, что, осознавая свою ответственность за них с сыном, он принял это решение.
   «Другой бы мог плюнуть на все и уехать, – оправдывала его Ноннка. – Археологи зачастую помешанные люди. Им не редко плевать… Наверное, не то, чтобы плевать… Они не замечают ничего вокруг, кроме своей цели. Но мне тоже не просто, – в Ноннке проснулся ее адвокат. – Я тоже бросила университет. Академ, конечно. Потом будет возможность вернуться и продолжить. Но я, на самом деле, тоже двинутая на эту тему. В конце концов, с ребенком я справляюсь практически одна».
   Действительно. Везде сама. Дома, погулять, сготовить, по больницам. А у них ведь еще усиленный медицинский контроль, так как ребенок родился в семь месяцев. Но Ноннка этим Ярика никогда не напрягала. Видела, что в свободное время, считанные минуты в день, он все же старается ей помогать.
   
9. 
   – Да, я считаю необходимым поставить лагерь там, где есть мобильная связь, – настаивала Тамила.
   – Точно, чтобы и здесь тебе постоянно промывало мозги магнитным полем! – отговаривал ее Егор.
   – Даже я знаю, что оно электромагнитное, – с нескрываемым удовольствием съехидничала Тамилка.
   – Ой, извини, извини. Я слишком сильно упростил, – улыбнулся в ответ Егор. – Это еще хуже магнитного!
   – Ну, а как? Я как раз только перед поездкой, можно сказать, специально, наскребла на мобильник, и не смогу им здесь пользоваться?
   – Ой, наскребла! Ты же говорила, отец подарил, – загорелась Таша.
   – Вообще, конечно, да. Отец подарил. Где я с моей троечной стипендией в нуль деньгоф наскребу на мобильник?
   – Известно где! На дороге! – съюморил Егор.
   – Щас подзатыльник получишь. Ты, блин! – замахнулась на Егора рукой Тамилка, но великодушно ограничилась тычком пальца в спину.
   – Ладно, ладно. Мы все про тебя знаем, – начал ее успокаивать Егор.
   – Нифига себе! И что вы про меня знаете? – уже почти вскипала Тамилка.
   – Ты у нас девочка приличная! Тамил, – Егор понял, что нужно срочно переводить разговор, – а чево эт ты, говоришь, не сможешь мобилой пользоваться? Пользуйся вовсю. Ты можешь им копать, например. Не удобно, наверное, но все же. Можешь еще не играть в игрушки. Тем более, что времени все равно не будет. Там еще есть, наверняка, чудо будильник.
   – И еще есть чудо радио. За свежими новостями ко мне будете ходить!
   – Толпами повалим! Только здесь, скорее всего, нет сигнала в FM-диапазоне, – заметил Егор.
   – Кстати, обязательно заведи будильник в первую ночь. А то утром не успеешь накраситься, – подколол Тамилку Авдей.
   Все засмеялись, вспомнив первое утро прошлогодней экспедиции. Даже те, кто не был с ними тогда. Они хоть и не были, но не раз слышали эту историю и пророчество Семеныча. Тамилку это воспоминание не очень обрадовало, но она не стала защищаться и акцентироваться на нем, чтобы тема поскорее утихла.
   – Точно, точно! Я не буду вставать раньше, чтобы разбудить тебя, чтобы ты успела накраситься, – добавила Лизон.
   – Смейтесь, смейтесь. Вставать-то все, небось, будете по моему будильнику. Ведь ни у кого же, наверняка, нету! – оправдывалась Тамилка.
   – Да у нас бессменный Семеныч точнее будильника! – отговаривался Авдей.
   – А дежурный все равно должен встать раньше Семеныча! – не унималась Тамилка.
   – Слушай, ты стала круче Ярика. В прошлом году тот с телефоном носился, теперь ты, – заметила Таша.
   – Да. Я у него и солнечную батарею взяла, – похвасталась Тамилка. – И, кстати, в прошлом году будильник был только у Ярика на сотике.
   – А как батареей пользоваться, Ярик показал тебе? – спросил Авдей.
   – Он сказал, что если что, Авдей мне поможет, – развернулась к нему Тамилка и расплылась в улыбке.
   – Ставить лагерь на горе, только ради тамилкиного телефона, мы все равно не будем, – успокоил всех Семеныч. – А в низинке вероятность наличия связи совсем не велика. Так что выбор места очевиден!
   – Да! Очевидно, что выбор подходящего места за Семенычем! – заключила Лизон.
   – Придется сдаться перед натиском опыта и авторитета! – добавила Таша.
   – Видимо мне придется потрудиться, чтобы оправдать ваше доверие, – ответил Семеныч.
   – А долго мы с вами еще будем так трудиться? – поинтересовалась Тамилка. – Если не ошибаюсь, мы уже как бы ни часа три, как в поисках. Федор и Митька уже наверняка решили, что мы их бросили.
   – Им, однако, лучше, чем нам. Их-то бросили с вещами и едой. А вот мы что будем делать? – начала строить цепочку возможных событий Лизон.
   – Да, собственно, предлагаю закончить…, – Семеныч сделал еще несколько шагов, – прямо сейчас!
   – Да будет так! – возликовал Авдей, тоже уже готовый остановиться в любом месте, и упал навзничь на землю.
   – И чтобы увеличить окончательность этого решения…
   С этими словами Семеныч выломал полутораметровый сушнячок, воткнул его в землю и привязал к нему повязку, накрывавшую его голову
   Лагерь разбили на берегу той же реки, что и в прошлом году, но с другой стороны от материка, что оказалось чуть выше по течению.
   – Будет больше возможностей изучить местность, – рассудил Семеныч.
   Тропы, истоптанные в прошлой экспедиции, уже никого не интересовали. Связи здесь не было, но все-таки было радио! Ретранслятор, что стоял на сопке в ближайшем поселке, с хрипотцой, но добивал.
   На нем же была сота, но телефон через сопки ее уже не видел. Разница частот сказывалась на дальности и огибаемости. Однако, как выяснилось позже, если потрудиться и взобраться на ближайшую сопку, то через хрюкания можно было услышать знакомые голоса.
***
   Половину следующего дня потратили на ориентирование на местности. Не прошло и года, но места изменились. По крайней мере, всем показалось именно так. После долго спорили, в каком направлении двигаться дальше.
   Цель экспедиции этого года была очень четкой: совершить мировое открытие.
   – Мысли всей группы должны работать только на это! – настраивал друзей Авдей.
   – Для этого нужно ни много, ни мало обнаружить новую цивилизацию! – рассуждала Лизон.
   – Нуууу, это уже будет не открытие, – возразил Вадим. – Это уже сенсация!
   Семеныч с улыбкой наблюдал, как ребята разжигают в глазах друг друга азарт.
   Прошлогодняя находка заинтересовала многих, была масса вопросов и обсуждений, как дома, так и за рубежом. Но незначительность количества материала охлаждала интерес. Были так же опасения, что найдутся другие желающие продолжить работу в этом районе раньше них. Но суровые зимы и позднее лето помогли свести эти опасения к минимуму.
   Семеныч прикладывал все усилия, чтобы с одной стороны не допустить чрезмерной конкуренции внутри группы, она все-таки должна работать на общий результат, с другой стороны, чтобы не ослабевал энтузиазм, поддерживал атмосферу некоего соревнования.
   Стали делиться, кому и где копать. Дотелились до обеда. На сытые желудки вопрос прошел легче, и распределить группу по местам стараний удалось без кровавых боев. Как и в прошлом году дежурному по лагерю доставались мокрые работы на весь день. Его ссылали на промывание взвесей. Должность весьма противоречивая. Городище так не намоешь, конечно. Но если повезет, можно намыть золото или каменья какие.
   Однако первый день оказался совершенно пустым. Ни одного сколько-нибудь значимого свидетельства прошлого. Несмотря на это, а так же на дикую усталость первого дня, по возвращении в лагерь глаза светились у всех.
   Ужин прошел в азартных спорах, плавно перетек в усталую дискуссию, которая потом снова разгорелась и закончилась тотализатором: сначала, кто же первым найдет любую находку, а потом, кто первым найдет еще одну табличку. Поднялся вопрос и о том, кто первым найдет селище. Но смельчаков спорить за это место не нашлось. Семеныч тоже, хоть и не очень активно, участвовал в разговорах. Апатию по отношению к селищу он немного развеял:
   – А кто первым найдет городище, тот получает автомат у меня на следующей сессии!
   Реакция последовала бурная.
   Такие демагогии Семеныча сперва забавляли, но, в конце концов, начали утомлять.
   – Ох, ты. Уже десять, оказывается! – внезапно сказал он.
   – И что, что десять? – полюбопытствовала Тамилка. – Уже поздно?
   – Уже темно, солнышко! – ответил Семеныч. – А если вспомнить, какое сейчас время года, то светло станет очень скоро. А это означает… – многозначительно протянул Семеныч. – Поэтому рекомендую снизойти до отдыха.
***
   Второй день к всеобщему сожалению прошел тоже безрезультатно, так же как и вся первая неделя. Угасание энтузиазма при этом компенсировалось ростом азарта. Ведь времени до конца экспедиции оставалось все меньше. Но бесконечно так продолжаться не могло. Семеныч, конечно, понимал, что случается, и целые экспедиции проходят впустую. Но для них-то это впервые!
   «Да, – думал он. – В нашей стране великие достижения свершаются практически исключительно на оголтелом энтузиазме и фанатизме. Но и они все-таки ограничены. Без должной поддержки они заканчиваются даже при наличии результата. А при отсутствии результата… Уж лучше бы нам в ближайшее время что-нибудь найти».
***
   И это «лучше» через день таки случилось. Пальму лидерства выхватил женский отряд: Лизка, Таша и Тамилка. Идея неглубоких выемок грунта, основанная та том, что табличку в прошлом году нашли именно на небольшой глубине, обсуждалась на вечерней археологической коллегии, но была признана утопичной. Все закапывались вглубь вокруг прошлогодних трофейных мест, пытаясь найти культурные слои более солидного возраста.
   Но девчонки все-таки решили изменить тактику. Копали не глубоко, но чаще меняли место приложения усилий, как только оно переставало задевать интуицию за живое. В результате их раскоп стал самым обширным и беспорядочным. Однако, соединяя прокопами точки, в которых обнаруживались занятные предметы, им удалось удивить остальных.
   За несколько дней они собрали уже некоторую коллекцию. Найденные предметы с определенной вероятностью могли быть частями предметов обихода. Но не очень понятно, какую функцию они могли выполнять. При этом они были достаточно сложны, что косвенно намекало на уровень развития их пользователей. Ничего, однако, что могло позволить сделать подобные вещи, найдено не было. Из этого сделали предположение, что предметы сюда были завезены. Не попались девчонкам и столь желанные таблички.
   Где копали девчонки, стали вырисовываться какие-то очертания не то жилища, не то хранилища, не то стойбища, не то еще какого-то строения. Оно по форме было таким же, какое было найдено в прошлом году. Стали думать, как это могло бы располагаться, и в этот сектор перекинули еще несколько человек. Методом неглубокой копки, открытым отрядом девчонок, они тоже находили какие-то твердые формы.
   До чего-то, имеющего форму, на довольно приличном расстоянии так же докопались еще в одном отряде. Таким образом, к концу второй недели стали пробовать составлять новую карту, внося корректировки в карту прошлого года.
   Глядя на новую карту, сделали вывод, что все три места, где уже нашлось что-то, расположены на одной прямой. Все три места имели предполагаемые постройки строгой прямоугольной формы, их стали называть коробками, ориентированные вдоль этой прямой.
   Как ни ликовали, как ни танцевали, но обнаруженное общими усилиями собрание построек, однако, не классифицировали как селище. И это даже не было авторитетное мнение одного Семеныча. Для жилищ постройки слишком велики и просты. Никаких фортификационных признаков тоже не выявили. Поэтому версия о городище так же не нашла поддержки.
***
   Оставалось до отъезда домой еще три недели. Решили расслабиться и отметить этот, так сказать, экватор. Стоявшая жара хорошо вписывалась в придуманный праздник.
   Федор, сговорившись, с Митьком пошли дальше. Экватор так экватор! Они вымазались сажей, обрядились в импровизированные туземские юбки, обвешались костями, привязанными к веревкам. Для реализации своего плана им пришлось еще заранее подговорить Егора, чтобы тот постарался всех скучковать у костра какой-нибудь особо популярной песней. А потом он должен был начать барабанить по гитаре тумба-юмбские ритмы, под которые предполагался выход туземцев.
   Егор все исполнил чистейшим образом. Выход Федора и Митьки был необычайно эффектным и стал, конечно, событием всей экспедиции.
   – Танку-да-нантара-хара, – кричал Федор.
   Егору пришлось так же быть переводчиком.
   – Ноги к центру, – переводил он, догадываясь о смысле, глядя на жесты Федора.
   – Манхайа, манхайа синдава-тара, – продолжал Митька.
   – Расслабьтесь, – переводил Егор.
   Так исполнив один танец, они усадили всех вокруг костра, заставив их вытянуть ноги к центру. Под общий хохот они начали новый танец, прыгая через ноги и призывая духов помочь им найти долгожданные таблички. Туземцы кроили все более смешные рожи и фразы. Но и переводы Егора ничуть не отставали.
   В кульминации танца Митька и Федор начали сыпать приготовленную заранее сажу в костер. Естественно, что от этого народ начал жмурить глаза. А сажи в мешках наперевес запасли специально побольше. Под зажмуренные глаза туземцы неожиданно начали сажей мазать вытянутые ноги, одной рукой ногу одного человека, другой рукой другого человека, чтобы, пока все окончательно опомнятся, успеть перемазать побольше ног. Причем начали с девчонок. Визгу было столько, что духи должны были как минимум перепугаться! Но и сажи уже было вымазано много, чтобы отступать.
   А дальше случилось, как Федор и планировал. Те, кого успели вымазать они, чтобы было не так обидно, начали мазать чистых. Через считанные минуты были вымазаны все, включая барабанщика Егора. Благодаря статусу музыканта, он, кстати, до последнего оставался нетронутым. Эта ситуация сильно возмутила Семеныча, которого вымазали предпоследним.
   – А этот-то! Этот вон сидит! – кричал Семеныч. – Музыкант! Бледнолицый!
   Обнаруженную несправедливость тут же устранили. На Егора набросились все, и в результате он оказался, конечно же, чернее остальных.
   Напоследок Митек распылил остатки сажи из импровизированной котомки прямо там, где стоял. Возмущение не могло не остаться не озвученным.
   – Ты чё на меня-то все вытряхнул? – вопила Тамилка.
   – Ничего. Как вытряхнул, так и затряхну! – смеялся в ответ Митька.
   – Я тебе затряхну сейчас! – шлепала в хохочущих конвульсиях она Митька, куда приходилось.
   Продолжать ритуальные танцы пришлось в реке. По этому случаю даже принесли в жертву и вспенили целый флакон шампуня. Когда вышли из реки и начали немного успокаиваться, Семеныч вбил последний гвоздь в этот вечер.
   – Ну, господа туземцы, если ваши духи нам завтра не помогут, придется по старинному языческому обычаю сжечь иноверцев на костре.
   – Духи не всегда помогают так быстро, – возразил Митька.
   – Да и кто-то и вас мог принимать участие в ритуале не с достаточно чистым сердцем и тем самым даже разгневать духов, – поддержал его Федор.
   – А может, это все-таки шаманы были не достаточно хороши? – воскликнула Тамилка.
   – Думаю, мы можем подождать помощи духов до конца экспедиции, – рассудила их Лизон. – Но если духи останутся глухи, то домой нам придется ехать без шаманов.
***
   Следующий день тянулся до изнеможения долго, но удачи так и не принес. Мелкие находки, которые никак не тянули на сенсацию, не вызывали значительного энтузиазма.
   Вечером весь ужин Таша многозначительно сверлила глазами Федора и Митьку. Но в большой семье терять время на болтовню не решилась. И только лишь под конец трапезы разверзлась:
   – Ну-с, чем сегодня были недовольны ваши духи?
   – Духи? Возможно, они разгневаны тем, что мы забыли помолиться за завтраком и за ужином. – Федор улыбнулся ей, отставил еду и, приняв снова ритуальную позу, начал громко читать. – О, духи! Не гневайтесь на нас. Не гневайтесь на нас и пошлите нам удачу.
   В ответ на это Авдей тоже принял ритуальную позу и тоже начал читать еще громче, нарочно произнося слова неправильно, но созвучно словам Федора.
   – О, их духи! Не гневайте нас! Не гневайте нас и пошлите нам удачу как можно скорее, ибо... – это вызвало грозовой смех, частично заглушивший заключительные слова Авдея, – … иначе эти двое будут сожжены.
   – Стоп! Стоп!– возмутился Митек. – Я подвергаю последние слова настоятельнейшей иронии!
   – Я то же с Митькой согласен! – добавил Федор. – Мы так не договаривались!
***
   Выводы прошлой недели находили новые подтверждения. Откопанные короба были одинакового размера и все три были одинаково разделены внутри. Однако, эти деления не образовывали отдельных помещений. Кроме того, расстояния между коробами были так же одинаковыми. Даже по этим нескольким фактам можно было сделать выводы о сильной любви к порядку у строителей, а так же об умении придуманный порядок соблюдать, в частности умении точно измерять.
   Карта стала уже достаточно большой. На ней были отмечены все места, где находили какие-то предметы.
   Как положено для каждого предмета фиксировалась глубина его находки. Карта глубин говорила о том, что, скорее всего, поселение было погребено под слоем грунта, распыленным сверху. Косвенно об этом говорило и найденные деревья, корневая система которых располагалась значительно глубже положенного уровня относительно нынешней поверхности. Однако, она вполне сходилась с уровнем расположения коробок.
   Глядя на это, Егор и Вадим решили проверить, на сколько же шаблонны эти постройки и на следующий день начали копать в точке, располагавшейся относительно второй коробки так же, как точка нахождения первой таблички к первой коробке, найденной в прошлом году. На следующий день Авдей и Киоск таким же образом поступили с третьей коробкой. И в этот же день, практически в ожидаемом месте, нашли то, что искали.
   Три мегатонны эмоций пришлось сжечь в считанные пятнадцать минут. Тратить лишне время теперь не хотелось никому. Еще мгновение назад от боли и усталости из рук могла выпасть даже кисть. Но теперь руки сами вперед ног рвались за дополнительными мозолями.
   Сильно огорчало то, что Егору и Вадиму так ничего и не попалось.
   – Ваша точка находится на пригорке. Попробуйте копать глубже, – предположил Авдей.
   Но даже сделанной находки хватило, чтобы поднять эмоциональный настрой группы на новый уровень. Время завтрака сократилось само собой. Доедали уже по пути к месту раскопок. Через день после Авдея с Матвеем практически одновременно нашли еще две таблички. Одна из них была долгожданная находка Вадима и Егора. Вторыми отличились Семеныч, Митька и Федор. Только их находка случилась в непредсказанном месте, что послужило основанием для новых предсказаний.
   Таким образом, третья неделя оказалась плодотворнее двух предыдущих. А на самом деле даже ее последний день! В этот день решили закончить работу пораньше.
   – Слушайте! А мы же обещали Ярику сообщить, как только что-то найдем! – вспомнила Лизон по дороге в лагерь.
   – Ведь мы на радостях действительно об этом забыли! – подтвердил Авдей.
   Всех так воодушевили последние находки, что люди превратились в землероек и были полностью поглощены раскопкам. В гонке за новыми трофеями сделанные находки почти не рассматривали. Как раз этим сегодня и в выходной планировали заняться.
   – Точно! Вот наконец-то и пригодится твой мобильник, Тамил! – отозвался Егор.
   Находки внесли в реестр. Стали изучать. Теперь это уже были не просто находки. Это был материал. Есть что сопоставить, найти общие черты, закономерности… Возможно, растолковать, наконец, надписи. Хотя вряд ли это реально сделать по такому количеству материала, и, тем более, здесь.
   – Надо отправить Ярику снимки этих табличек, – предложил Киоск.
   – Тамилка, у твоего телефона Интернет есть? – спросил Тамилу Авдей.
   – В телефоне есть. Только я им не пользовалась, – ответила гордо она.
   – Он, конечно, не настроен.
   – Лучше посмотри сам, Авдей.
   – Интересно, есть ли он еще в местной сети, этот Интернет, – задумчиво произнес Авдей.
   – А даже если он есть, что мы сможем через него передать? И к тому же с чего мы будем передавать? – продолжил Егор. – Фотоаппарат есть. А ноутбук бы не помешал!
   – А давайте, завтра все равно ехать за едой в поселок, найдем там где-нибудь или ноутбук, или может Интернет-кафе, – предложила Тамилка.
   – Туда когда едем, времени в обрез на покупки. Да и неужели в этом ауле можно что-то найти? Особенно Интернет-кафе. Не во всяком областном центре сразу найдешь. А уж в этой дыре… – предположил Киоск.
   – Если населенный пункт меньше твоего города, это еще не говорит о том, что это глухой аул, – возразила Тамилка. – Слушайте, у меня камера на телефоне есть.
   – Ага. 640*480 разрешение! – ехидно крякнул слегка задетый Киоск.
   – Ну, одинаково без разницы это лучше, чем ничего, – убедительно настаивала Тамилка. – Давайте, раскладывайте находки. Здесь связи нет, но сделать снимки это не мешает. А завтра поднимемся на холм, Авдей все настроит и отправит. Лишь бы баланса хватило.
   – Нормально, – с иронией произнес Авдей. – Авдей настроит, Авдей отправит.
   – Конечно, нормально, – ответила Тамилка. Она взяла со стола скомканную салфетку и запустила ею в Авдея. – Ну, вообще ты, конечно, можешь, как хочешь. Ты же Ярику обещал.
***
   Наконец, с чувством выполненного задания группа собирала рюкзаки. Особенно тщательно упаковывались находки, среди коих было несколько десятков предметов неоднозначного назначения. В реестре указывалось, в каком рюкзаке поедет конкретный экземпляр.
   Первое предположение, так как подобные находки традиционны в археологии, было, что это хозяйственная утварь или их части. Оно не укрепилось. Позже подумали, что это так же могли быть детали чего-либо, запасные части. У части находок, которые были найдены вокруг второй коробки, непонятны были и материалы, из которых они сделаны. Были прочные и жесткие части. Были и хорошо гнущиеся. Но их объединяло то, что эти странные вещи были очень легкими.
   Ну, и, конечно же, находки, которые считались главными трофеями экспедиции, это пять табличек с надписями. К ним боялись даже лишний раз прикасаться. И долго спорили, как их упаковать, чтобы доставить невредимыми.
   Наутро по плану должны были остаться только завтрак и снятие палаток. Потом марш-бросок, почти сутки на машине и трое поездом.
   Конечно же, усталость уже накопилась. Многие мечтали о поезде, думали, удастся отоспаться. Но если в поезде собираются больше двух, а так бывает всегда, о покое можно только мечтать. Тем более в данном случае было больше десятка хорошо знакомых людей, которые больше месяца довольствовались только дегустацией пива по выходным.
   – Семеныч, отчего такой рабочий вид? – поинтересовался Киоск, подсев вместе с Митьком к компании Таши, Лизки, Тамилки и Семеныча, а так же Егора и Федора, что разместились напротив.
   – Либо пиво слабенькое, либо его мало, – предположила Тамилка.
   – Он просто молодцом держится! – вступился за Семеныча Митька. – От нас не отставал!
   – Значит, оно просто не берет Семеныча, – не унимался Киоск. – Вот же шь опыт!
   – Или ужин был слишком плотным, – добавила Тамилка.
   – А это значит…, – попыталась сделать вывод Лизон.
   Завесу серьезности Семеныча удалось пробить. Он все-таки улыбнулся и отвлекся от своей тетради.
   – Это значит, что мне еще рано расслабляться! – закончил он за Лизку.
   – Семеныч. Расскажите, что пишите. Какие у нас планы на после приезда и дальше? – спросил Егор.
   К разговору присоединились другие, кому не спалось. То есть все. Даже соседи-попутчики в роли невольных слушателей. Обсудив и даже поспорив о планах, стали потихоньку разбредаться по местам.
*
   – Лиз, ты уже думала на счет следующего года? – Тамилке еще не спалось, и она не унималась.
   – В смысле, на счет следующего года? – с легкой усталостью ответила Лизон.
   – Ну, в смысле, ты на следующий год едешь?
   – Если ты про экспедицию…
   – Ну, а куда же еще?! – перебила Тамилка.
   – Наверное, – зевнула Лизка.
   – А ты сюда же хочешь поехать?
   – Почему нет.
   – А в другое место куда-нибудь не хочешь?
   – Можно подумать и над этим.
   – То есть ты бросишь этот полигон после того, что мы в этом году накопали?
   – Ну, там видно будет, сюда же или еще куда-то.
   – Что значит, видно будет? Ты сама-то куда хочешь?
   – В данный момент я хочу домой, – глубоко мечтательно ответила Лизка.
   Ответ Лизон заставил Семеныча улыбнуться. Он все еще что-то дорисовывал в своей тетради, но прекрасно слышал разговор Тамилы и Лизы.
   – Не, нормально! Я с ней о науке. О высоком, понимаешь. А она «хочу домой».
   – Что поделать? Хочу домой.
   – Ладно, Лиз. Я смотрю, ты как-то не настроена, поговорить, – напустила на себя грусти Тамилка.
   – Не, ну ты, хочешь поговорить? Говори, радость моя, – улыбнулась ей Лизон. – Я тебя послушаю.
   – Так я и говорю!
   – Если б ты говорила. А-то ж ты вопросы сыплешь.
   – Спроси ты что-нибудь!
   – Ты уж определись, дорогая, ты хочешь поговорить, что-то рассказать или, чтобы тебя спросили?
   Семеныч снова не выдержал и практически засмеялся.
   – А что смешного? – изумилась Тамилка.
   – Разговор – это, как минимум, диалог, – вдумчиво ответил Семеныч. – Тут не поспоришь. – Он сделал паузу, докрыжив что-то в тетради. – Но даже частный его случай «допрос» – это все-таки не тот разговор, который вы сейчас имеете в виду, даже если он перекрестный.
   – Да-а. Сразу видно ученый человек! – потянула Тамилка, начав переосмысливать услышанное. – А если кто-то все время отделывается односложными ответами или и вовсе молчит?
   – Очевидно, оживленной и интересной беседы в этом случае не получится.
   – Тогда всем молчать что ли? – торжественно заключила Тамилка.
   – Или придумывать новые вопросы! – с улыбкой подбодрил ее Семеныч. – Только это не сильно продлит беседу.
   – А вопрос разве не часть разговора? – не могла успокоиться Тамилка.
   – Ну, попробуйте, позадавайте друг другу вопросы, – предложил Семеныч, хитро улыбаясь. – Я посмотрю на вас, как долго и продуктивно ли у вас получится?! Ты, если так хочешь поговорить, говори, Лиза в этом права. Начни, расскажи что-нибудь, заинтересуй собеседника, он сам продолжит.
   – А если не продолжит? – Тамилка пошла на провокацию.
   – Тут да, – задумался Семеныч. – Рано или поздно ты, конечно, иссякнешь, в одну сторону-то говорить.
   – То-то же! – поддакнула Тамилка.
   – Что ты налегла на Лизу? Она не из тех, кого нужно разбалтывать. Просто, видимо, сегодня она уже в другом агрегатном состоянии! Не до разговоров ей. Есть, конечно, и другой вариант, если хочется поговорить, пойти в соседнее купе и просто встрять в чей-то разговор.
   – Кажется, у нас есть один такой общий знакомый персонаж, – предположила Лизон.
   – Вот, видишь, Лизон начала включаться, – улыбнулся довольно Семеныч.
   – И, кажется, он в экспедицию не с нами поехал, – догадываясь, кого имеет в виду Лизон, добавила Тамила.
   – Он с нами никогда и не поедет! – убедительно констатировал Семеныч.
   – А мне вот кажется, что я че-то не догнала про допрос, что вы тут говорили, – сообщила Лизка. – Семеныч, Вы мне завтра повторите. А то сегодня я уже не в форме, судя по всему, – улыбнулась она.
   – Ну, если Лизка не догнала! – добавила Тамилка. – Куда мне тогда?! Семеныч, от себя прошу, повторить ликбез и мне завтра дважды!
   – Все будет хорошо! На самом деле все просто. Как раз за завтраком и продолжим.
   
10. 
   Все были на раскопках. Ярик старался не вспоминать об этом каждую минуту, чтобы не портить себе настроение. Хорошо, что на фирме в это время царствовал разгар сезона. Лето – все-таки не для всех время пляжных дефиле.
   На всех площадках нужно успеть сделать все как можно быстрее. А за зиму естественно не успели досогласовать по инстанциям документы и получить разрешения. Ярика постоянно в срочном порядке отправляли то туда, то сюда с разными папками. И зачастую уже не просто передать документы, а договориться, доказать, даже продавить решение, если, конечно, инстанция была не официальной.
   Вдобавок ко всему возникли незапланированные хлопоты. Умер Ванька Бублов. Умер у себя в комнате накануне в очередной раз намеченного сноса. Обнаружили его рабочие. Позвонили его бывшим соседям, то есть Ярику, непонятно откуда выяснив его телефон. Вероятно, со времен войны за дом у них еще остались черные записки. Хотели узнать, кому следует сообщить о смерти. Но Ярик не смог припомнить никого, о ком бы Ванька говорил, как о родственниках.
   И найти ничего не удалось ни дома в его бумажках, ни в государственных учреждениях. В замененном по возрасту паспорте Ваньки не было данных о предыдущих прописках, только последний адрес, по которому он прожил последние тридцать с лишним лет. Телеграфный запрос по месту рождения удостоился формальной отписки, что записей о родственниках усопшего в архивах нет.
   Однако, у районного нотариуса было найдено завещание Ваньки. Ярику его естественно не выдали, даже несмотря на то, что свидетельство о смерти усопшего было на руках именно у него. Ярик пытался объяснить, что завещание может помочь найти родственников. Но нотариус тоже, видимо, чем-то руководствовался, заявив: «Всему свое время». И попросил Ярика освободить помещение, на основании, что Ярик не является родственником ушедшему. Правомерны ли были действия нотариуса? Ярик не стал тратить время и разбираться.
   Заботы о погребении он взял на себя.
   Новостям о находках, сделанных на месте раскопок, Ярик очень обрадовался. Но, к сожалению, даже и полученным фотографиям не смог уделить много времени. Они с Ноннкой их рассмотрели вдоль и поперек. И все же отложили до лучших времен, так как качество было не очень хорошим, детали нечеткими.
   Ярик попытался найти какую-то информацию о любопытной схематичности построек на полигоне, были ли найдены такие закономерности на других площадках, где попадались находки с такими же надписями. Все что находил тут же эсэмэсил на фронт Тамилке. Однако, смс-ки доходили не все, из-за непостоянной связи в лагере.
   Пусть и с переменным успехом, но оперативно-консультативная работа все-таки велась. Семеныч, по словам Авдея, отметил этот факт и назвал его качественным скачком в археологии, когда работы разделены на два штаба: совковый, так он назвал свой, и мозговой.
***
   А шеф, Ян Константинович, получил, наконец, ответ из Франции. Там, оказывается, как отметил шеф, тоже умеют затягивать принятие решений.
   Полностью рассчитанный проект был направлен заказчику почти год назад. Правда потом через два месяца пришли новые вводные, названные замечаниями. Проект переделали и снова отправили. Шеф несколько раз ездил лично на переговоры. И вот оно чудо! В качестве генерального подрядчика выбрана фирма шефа. Но с условием, что целый ряд мелких работ необходимо передать местным подрядчикам.
   По этому случаю шеф организовал вспышку радости. Так шеф называл небольшие фуршеты по случаям заключения больших контрактов. Вспышкой был «ослеплен» весь офис компании. Но по таким случаям, видимо это было связано с высвобождением некоего времени, шеф так же обычно начинал у всех проверять состояния дел. Поэтому многие в разных отделах задерживались на работе и плодили срочную корреспонденцию.
***
   Вечером Ярик пришел домой с кипой писем. Хотел разложить все и спланировать, в каком порядке он завтра это все раскидает по адресатам. Нонна сообщила ему, что пришло извещение. Его приглашает к себе нотариус для оглашения важных документов. Естественно без подробностей, о каких именно.
   – Странно, – сказал Ярик. – Это не может быть связано с работой. Там есть и более официальные лица, чем курьер.
   – И с университетом тоже не может быть связано, – продолжила Нонна.
   Ярик посмотрел на адрес отправителя.
   – Этот тот самый районный нотариус.
   – Он же тебя выставил за дверь?! – продолжила Ноннка.
   – Наверное, никто более родной, чем я, так и не объявился.
   – Лишь бы тебе не предъявили претензий, что ты похоронил своего соседа.
   – У нас запросто могут! Ну, если нашлись родственники, скажу им, где могила. Да разойдемся.
   Других объясняющих версий не нашлось, поэтому, решили не гадать, а тупо поехать завтра и послушать.
***
   На это время у нотариуса никому, кроме Ярика, назначено не было. Их пригласили в кабинет, предложили расположиться и подождать еще несколько минут, пока все документы будут подготовлены. Через пару минут вошли еще двое с совершенно нейтральными лицами. Оба устроились возле выхода, как невыносимо бедные родственники, не смевшие даже подумать о надежде быть упомянутыми.
   – Если это родня, – шепнула с иронией Ноннка Ярику, – то она просто панически расстроена.
   – До состояния обреченной подавленности, – поддержал ее сарказм Ярик. – Странные. Мне не кажется, что они хоть сколько-нибудь скорбят. И даже не рады, – ответил Ярик. – Наверное, они только лишь знали о существовании друг друга и никогда не поддерживали отношений.
   Но внимание на себя резко перевел хозяин кабинета.
   – Не будем терять времени, господа. Я, Бублов Иван Афанасьевич… года рождения… настоящим завещанием, – продемонстрировав всем целостность конверта, вскрыв его и достав оттуда документ, начал читать нотариус.
   – Нет, он хоть по паспорту и Иван, но все-таки он Иоханан, блин! – шепнул Ярик Ноннке. – Афанасьевич! Он даже завещание составил!
   Нотариус многозначительно посмотрел на Ярика и Ноннку, выразив таким образом свое недовольство их перешептыванию. Но Ярик и Ноннка не сильно понимали, зачем они здесь присутствуют, поэтому им трудно было удерживаться от комментариев, учитывая всю странность ситуации.
   – … настоящим завещанием, – продолжал нотариус, чуть повысив голос, – делаю следующее распоряжение: Все мое имущество, какое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось: в частности вклад в банке… – нотариус перечислил несколько банков, в которых находились вклады, а так же земельный участок в пригороде, еще один участок в каком-то селе, далеко отсюда, как поняли Ярик с Ноннкой.
   – Вот это Ванька! – удивленно продолжали перешептываться Ноннка и Ярик.
   – Не иначе Иоханан! А жил в комнатушке ветхенькой. Только причем здесь мы? Я так ничего и не понимаю.
   – А так же две комнаты в коммунальной квартире по адресу Партизанская… – продолжил нотариус и назвал прежний адрес Ярика, – и автомобиль марки Тойота 1993 года выпуска, кузов и двигатель с номерами …
   – Слушай, я уже не помню с чего он начал, – толкнул локтем Ярик Ноннку.
   – Я тоже, мне кажется, уже запуталась, – ответила она.
   Но нотариус, стараясь не обращать внимания, невозмутимо читал документ буква в букву.
   – … я завещаю Семенскому Ярославу Дмитриевичу, 25 августа 1983 года рождения …
   – А он смотри, знал, как тебя полностью зовут, и даже где и когда родился, – шепнула Ноннка Ярику, услышав такие точные подробности, которые и сама-то еще не четко успела выучить за время совместной жизни.
   – А я до похорон даже отчества его не знал, – растерянно проговорил Ярик.
   Нотариус дочитал, как положено, весь текст, со всеми официальностями. Взяв с понятых, коими оказались сидевшие у дверей странные родственники, необходимые подписи, вернулся к живой беседе.
   – Насколько я понимаю, вы усопшему не являетесь родственником? – обратился он к Ярику.
   Ярик не сразу ответил. Он не мог собраться, пребывая в рассеянности. Но не оттого, что было перечислено нотариусом. А просто от самого факта.
   – Нет. Мы были соседями, – выдохнув, очень медленно выговорил он. – Я снимал у него комнату, но два месяца назад мы переехали.
   – А родственники у него есть?
   – Когда он умер, нам найти никого не удалось. Мы пытались их найти через Вас, если Вы помните.
   – Помню. Значит, Вы так никого и не нашли.
   – Увы. Не нашли.
   – Но Вы все-таки правильно сделали, что пытались, и что приходили сюда. Благодаря этому завещание было вскрыто своевременно. И вообще было вскрыто.
   Они еще обсудили несколько вопросов, что и когда следует сделать, чтобы вступить в права наследства, что делать с комнатами, принадлежавшими Ваньке, по адресу которого уже нет, что делать, если все-таки найдутся другие наследники.
   Завершив все бумажные формальности, они разошлись.
   
11. 
   – Авдей, здорово, дружище!
   Авдей с увесистыми и объемистыми сумками плелся в хвосте своей группы и, почувствовав крепкий хлопок по правому плечу, обернулся. Но там, согласно кем-то давно срежиссированной шутке, его никто не ждал. Ярик был с другой стороны. Авдей быстро повернулся туда и даже вздрогнул от неожиданности.
   – Ярик! Здорово!
   Авдей бросил ношу, и они по-дружески приобняли друг друга, похлопав по плечу. Обернулись остальные, и сумочное шествие моментально прекратилось, превратив привокзальную площадь в перрон с присущими ему раскатистыми аа-а-а…, оо-о-о…, лобызаниями и прочими нежностями. Пока всех поприветствуешь… да еще каждый чего-нибудь спросит…
   – Чего нового, Ярик, – любопытствовала Лизон.
   – Да чего? Всего нового! В полслова не расскажешь. А не выпьешь – не поверишь.
   – Как Нонна? Встречать не приехала, – с улыбкой спросил Семеныч.
   – Куда ей, – улыбнулся в ответ Ярик. – Нянчится.
   – А мы тебя на перроне ждали. Долго, между прочим! А тебя все нет. Ведь уйдем, думали, не найдет, – начала нападать на него Тамилка.
   – Я, конечно, пардон с расшаркиваниями, господа, – заоправдывался Ярик. – Ну, вы тоже придумали, когда приезжать. В самый разгар рабочего дня. Еле вырвался.
   – В прошлом году тебя разгар дня не беспокоил, однако, – напомнил Ярику Киоск.
   – Конечно, Матвей. В прошлом году я возвращался с вами, – ответил ему Ярик, – и мне было даже хорошо, что мы приехали в одиннадцать дня, а не в одиннадцать ночи.
   – Да не отмазывайся, все равно так просто не прокатит, – продолжил Матвей. – Вот, – Матвей взял у Тамилки рюкзак и палатку у Таши, – держи Тамилкину косметичку и палатку.
   Взвалив рюкзак на плечи Ярику, он посмотрел, покачал головой и обдуманно добавил:
   – Дисбаланс, однако! Вот держи еще Лизкину палатку, для равновесия. Идем! – скомандовал он.
   – Пойдем в другую сторону, у ме…? – предложил Ярик.
   – А и правда, пойдем в другую сторону. Чем дальше от транспорта, тем лучше, – поддержал с иронией идею воодушевленный Киоск. – Почему бы не прогуляться с баулами на шее?
   – А ведь дело говоришь! – в духе Матвея продолжил Ярик. – Давайте Киоск попрет свои баулы сам на общественном, так сказать, транспорте. А я отвезу только вещи остальных.
   – Опа-на, – удивился Матвей. – Нормоленчики! А сразу предупредить нельзя было.
   – Да расслабься, Матвей, ты же слова договорить не даешь. Предупредишь тебя.
   – Не, не, – не унимался Киоск, – Давай поподробнее. Мы, значит, там тебе на диссертацию материал копаем, а ты тут машиной что ли разжился? Или она тебе с неба свалилась?
   – Угадал. Практически с неба! Пойдем уже. Не с такими же сумками стоять объясняться.
   В машину удалось погрузить только самые крупные и тяжелые вещи и взять одного пассажира. Кавалеры тут же раскланялись перед дамами, а дамы кинули жребий. Но поехала все равно Тамилка.
   Осмотрев и оценив новую собственность Ярика, Егор кристаллизовал свои впечатления:
   – Моей зависти нет ни малейшего предела! Поздравляю тебя! Но, как и Матвей, требую объяснений!
   – Давайте не сейчас. Чуть не забыл. Ребят, Семеныч. Ну, традиции афтер-экспедиции-то нарушать не будем. Вечером все у меня! Ноннка тоже очень ждет вас!
   – Да у вас же дитя малое, – забеспокоилась Таша.
   – Ничего. Нормально. Пусть привыкает, – улыбнулся в ответ Ярик. – Все. Ждем всех!
***
   По своей традиции Семеныч не смог увернуться от ужина «при свечах» с супругой, детьми и внуками. А остальные остались верны заветам своих немногих археологических лет.
   Всех встречала Нонна. Ярику, пропавшему на полдня с работы, пришлось там задержаться. А Ноннке пришлось каждому вошедшему отвечать на один и тот же вопрос: «А Ярика где носит?»
   Киоск, ведомый любопытством, пришел самым первым. Не обнаружив Ярика, стал допытываться до Ноннки, откуда у них машина. Следующие гости поддерживали Матвея в его следопытстве. Ноннка подливала гостям чай и другие горячие напитки, но терпеливо сдерживала натиск, аргументируя молчание тем, что без Ярика не хорошо будет рассказывать.
   – Вот чуем чую, – не унимался Матвей, – здесь либо что-то произошло, либо я чего-то просто не понимаю. Но хуже всего то, что я не понимаю, чего именно я не понимаю. И эта ситуация…
   Он не успел договорить. За него продолжил Егор.
   – … просто съедает тебя. По тебе видно, уже не знаешь, как бы еще вывести Ноннку на ответы.
   – Вот именно, уважаемый коллега!
   – Как, впрочем, и меня, коллега!
   – Как, полагаю, и остальным присутствующим коллегам, Нонна как Вас по батюшке…, – закончил Киоск, снова обратившись к Ноннке.
   – Матвей, даже прямо и не уговаривай меня пять раз, – ответила Ноннка.
   – Ну, хорошо. Уговорила. Не хочешь рассказывать сама, мы расскажем за тебя. А ты будешь говорить, угадали мы или нет. Лизон, это твой конек. Давай продедуктируем их насквозь. Короче, Ярик угнал тачку? – предположил Киоск.
   – Ну, тебя. Скажешь еще, – ответила Ноннка.
   Смотревший все это время в другой комнате телевизор Василий, услышав, что вот-вот здесь раскроются все интересные тайны, решил не упустить момент и тоже влился ушами в разговор.
   – Ну, ну. Что тут вам такого Ноннка рассказывает?
   – Ааа. Так это ему служебную дали. Угадал? – генерировал идеи Киоск.
   – У нее номера не местные, – вошла в контекст Лизон со своей логикой. – Какая она служебная?
   – Не угадал, – улыбнулась Матвею Ноннка, выставляя на стол стаканы.
   – Его назначили замом генерального! – вдруг придумал новую гипотезу Егор.
   – Сто пудово! – поддержала идею Тамилка. – Как звучит: Ярослав Дмитриевич генеральный директор…
   – Ооо, понеслась, – остановила ее Ноннка. – Называется, пусти Тамилку в отдел парфюмерии. Только что был зам., уже генеральный.
   – А че это если он зам. или, тем более, генеральный, он такое корыто себе выбрал? – подметила Лизон.
   – Лиз, не порть Ярику будущее, – остановил ее Авдей. – Глядишь и нас куда-нибудь потом пристроит на рыбное или хотя бы мойвенное место.
   – Секундочку, – поймал мысль Егор. – А ты с археологией уже, я так понимаю, значит, завязываешь?
   – Тут смотри, как человеку, понимаешь, фартит, – аргументировал Авдей.
   – Фортуна – дама поворотливая, – парировал Егор. – Я бы даже сказал изворотливая и отворотливая!
   – Все правильно! Поэтому не нужно ждать, когда она повернется к тебе навсегда. Нужно ловить ее за хвост даже тогда, когда она только мельком взглянет на тебя.
   – Это вы не обо мне тут случайно чаи пьете? – спросил Ярик, войдя в комнату и принюхавшись к еще тонкому, но уже купажу ароматов.
   – А вот и он! Даже не услышали, как ты пришел, – обрадовалась Тамилка.
   – Еще бы. Галдите как гуси на демонстрации.
   – Так мы как раз все о тебе, – протяжно выговорил Киоск, намереваясь теперь-то уже получить ответы на свои вопросы.
   – Я так и думал. Иду, икаю, ашь не могу, подпрыгиваю. Шаг вперед, два назад. Че так громко-то? Глеб не спит?
   – Нет, не спит, – ответила Ноннка. – С ним Маришка пока играется.
   – Ааа. Хорошо. Пусть опыта набирается, – и Ярик подмигнул Авдею.
   – Я не поняла, – Ноннка заметила это подмигивание. – Я чего-то не знаю?
   Но Матвей перебил ее:
   – Так с чем мы тебя сегодня поздравляем? С назначением замом или генеральным?
   Ярик медленно перевел взгляд на Киоска, его бровки плавно поплыли в кучку.
   – Че за бред? – удивленно произнес он. Он взглянул на Нонну. – Нонн, че он несет? Чего ты им тут нарассказывала? – наконец, засмеялся Ярик.
   Ноннка только махнула рукой.
   – Не поверишь, как могла, старалась держать язык за зубами. Пойду-ка я лучше Маришку сменю. Эти меня уже утомили, разбирайся с ними сам.
   – Да это не Ноннка. Это мы сами обо всем догадались, – не останавливаясь, нес Киоск. – Вот и говорим как раз о том, как тебе везет.
   – Мне-то? Ребят, вы меня с кем-то определенно путаете.
   – Ага. Полная невезуха, – подхватила Лизон и начала выстраивать цепочку «неудач». – Два месяца назад переехал в новую трешку, теперь у него машина…
   – Три работы, жена с ребенком меня не видят…, – спокойно, улыбаясь, продолжил за Лизку Ярик, подмигивая ей, – брошенный университет, пропущенная экспедиция, о которой год мечтал, и в которой вы невезучие все были, – он мимикой, жестами и всем телом помог себе передать Лизке свои ощущения по этому поводу.
   – Ты тоже мог бы поехать, – возразил Егор.
   – Нет, не мог! – ответил Ярик.
   – Да Ноннка справилась бы один месяц без тебя, – убеждал его Киоск.
   – Питаясь манной небесной! – Аргументы Ярика казались непробиваемыми. – Это ты в газетах что ли своих начитался? И кем бы я себя тогда чувствовал?
   – Ну, извини. Приходится иногда выбирать, – заключил Матвей, осознав некую нетактичность.
   – Вот! Сам все знаешь, продолжил Ярик. – Как говорит наш опытнейший Семеныч: «Каждый сам творит свое счастье, насколько позволяют ему его тараканы».
   – Против Семеныча не поспоришь, нафик! – капитулировал, наконец, Матвей.
   – Кстати, о Семеныче, – опомнился Ярик. – Как поездка? рассказывайте, давайте, что, как, где, сколько?
   – Ну, уж нет! – запротестовала Тамилка. – Ты так просто не сменишь тему. Мы уже часа два Ноннку пытаем, она без тебя рассказывать ничего не хотела. Сначала новости об Вас, Ярослав Дмитрич, а потом уж такие мелочи, как экспедиция.
   – Шантаж, значит! – улыбнулся Ярик. – Точнее пытка, с применением запрещенных методов. Инквизиторы!
   Ярик перешел на смех, и все засмеялись.
   – Ничего запрещенного, – разобрала ситуацию Лизон. – Честный обмен информацией. Просто приоритет у большинства. Демократия! Извиняй!
   – Ну, с чего начать-то? Столько всего. Ну, давайте знакомиться заново, – Ярик сильно замедлил темп речи. – Перед вами без всего-то полгода мультимиллионер, землевладелец, практически олигарх. И хозяин уже предъявленного ранее авто.
   Договаривая это, Ярик заметил, что у всех поотвисали челюсти. Медленно подняв руки, он успел сделать саечки Киоску и Егору, добавив при этом.
   – Приятного аппетита, господа. По саечке вам.
   У Киоска саечка получилась не важная, а вот у Егора щелкнуло зубами отменно. Остальные успели опомниться и остались ни с чем.
   – Спасибо, – ответил Егор.
   А Матвей промолчал, но задумался, за что получил повторную саечку.
   – А вам снова саечка. За невежество! – смеялся Ярик.
   – Ну, хорошо, хорошо. Они не очень-то к чаю подходят, – отшутился Киоск. – Вот к рыбке бы…
   Вернулась Ноннка с Маришкой и Глебом.
   – Ааа. Ну, как же, – опомнился Авдей. – Про рыбу-то и вовсе забыли. Мешок же целый.
   – Неее, Ярик, – изумленно потянула Лизон. – Ты удивил, конечно, фактами. Только вот оно как же это так вдруг-то?
   Задумавшись об источниках, Ярик немного погрустнел, потом рассказал все про Ваньку, про завещание. Предложил помянуть его. Все поддержали. Он ведь забегал на их вечеринки почти каждый раз и был в доску своим парнягой.
   После этого ребята рассказали Ярику и Ноннке все про поездку, чего они еще не знали из эсэмэсок и телефонных звонков. И про то, что в понедельник, как обычно в универе будет семинар с разборами полетов.
*
   Ближе к глубокому вечеру Авдей, Ярик и Матвей оказались на балконе. С высоты первого этажа можно было расслышать, как раскрываются последние на сегодня цветки неприхотливой энотеры, освоившейся здесь благодаря настойчивости соседки с шестого этажа, которая переехала сюда месяцем раньше Ярика и захватила прилегающие к дому «поля». Энотера, в народе чаще называемая лунником, ночью вытесняла своей численностью и яркостью, выедающей даже в темноте, прочий дневной цветочный сброд. Казалось, что в земле отражается небо.
   – Получается, если бы девчонки не наплевали бы на теории и каноны, – иронизировал Ярик, – и не перестали бы копать курганы вглубь, то вы могли бы ничего и не найти?
   – Получается так! – ответил Киоск.
   – Или могли бы не успеть найти столько много, – чуть смягчил Ярик.
   – Чистая случайность! – подтвердил Авдей. – Совершенно научное обоснование! – засмеялся он. – Я бы даже сказал, новый научный подход!
   – Ты можешь в это поверить? – изумленно полушептал Киоск в ухо Ярику. Но даже шепот сейчас воспринимался почти как крик. – Я в это до сих пор не могу поверить!
   – А мне вообще в последнее время в случайность приходится все меньше верить, – сказал Ярик.
   – Как в нее можно не верить после такой экспедиции? – возразил Киоск.
   Ярик немого повременил с ответом.
   – В сколько случайных событий подряд вы можете поверить? – задумчиво поинтересовался Ярик?
   – Не понимаю твоего вопроса, – ответил Авдей.
   – Ну, что тут непонятного? Вот для примера известная вам цепь событий: я приезжаю сюда учиться. Допустим, выбор университета – это осмысленное событие. Потом я из десятков газет попадаю именно на ту, где нахожу объявление и селюсь в обшарпанной конуре у Вани. Этот Ваня устраивает меня на работу. Оно ему надо было? Тоже еще вопрос. И как он это смог устроить? Также интересно.
   – Ну, он хотел тебе помочь. Вы же нормально общались, – напомнил Киоск.
   – Ты будешь каждому квартиранту искать работу? – возразил Ярик.
   – Не знаю, – задумался Киоск.
   – Да и не важно. Оно не в этом суть. А в том, что именно в ту контору, которая будет сносить Ванин дом, и где мне потом помогут с этой хатой. Оно им надо было? Снова вопрос!
   – Может ты для них очень ценный работник! – нес банальщину Киоск.
   – Да. Уникальный! Конечно! – встретил его иронией Ярик. – Сам Ваня при этом умирает, – продолжил он, – оказывается состоятельным чуваком и завещает все почему-то мне. В это не поверит ни один здравомыслящий человек, то, что это было случайно. А если не случайно, то как?
   – Ты любишь напускать сложности на простые вещи! – заявил Авдей. – Люди вообще склонны, даже глядя на лужу, видеть орнаменты. Будто дождь их рисует специально.
   – В принципе, все могло бы быть иначе, если бы случайный порыв не занес бы меня в кабинет к шефу. Такая же шиза, как и у девчонок на раскопках.
   – А, все-таки признаешь…, – возликовал Киоск.
   – Но опять же, – перебил его Ярик, – у шефа могло быть другое настроение… И все могло покатиться к… Все-таки это звенья одной цепи.
   Ярик отчаянно махнул рукой, запутавшись в видениях закономерностей.
   
12. 
   – Что ты здесь снова нарисовался? – дежурно улыбаясь во все зубы, перебила Виолетта своего в каком-то смысле коллегу, не сказать, что ворвавшегося, но незвано ввалившегося в приемную директора с какими-то своими историями.
   – Кофем, думал, любезно угостишь.
   – Кофеемм! – несколько высокомерно повторила Виолетта, подчеркнув последнее «ем». – А ты принес?
   – Думаешь, заржавеет?
   Виолетте не ощутила восторга от провокационного взгляда, сопровождавшего вопрос.
   – Да гляди… Шея только не треснет? – она не удержалась, чтобы снова не взглянуть на шею собеседника.
   – От кофе-то? Уж не треснет, можешь проверить! – последовал весьма убедительный ответ. – Если б ты к нам спустилась, я б тебя угостил.
   – Что я там у вас забыла? – собрала в кучку симпатичные бровки Виолетта, прихихикивая при этом. – Ладно, все давай, дуй к себе. Шеф может появиться в любую минуту. Мозолишь тут глаза. А у меня работы много!
   – Так пока еще нету!
   – Так может прийти в любую минуту. Это же его кабинет! – Виолетта сама заметила, что говорит немного кокетливо, но как так получилось, не знала.
   – Придет, сразу уйду, – задерживал себя собеседник. И неожиданно ошарашил Виолетту, – В конце дня я зайду за тобой?
   – Я… я не знаю, во сколько меня отпустит шеф, – прыгала глазами Виолетта.
   – Хорошо. Я подожду тебя у себя. Подходи…
   В коридоре послышались поспешные шаги.
   – Ну, вот. Я же сказала, появится!
   Хрустнула ручка двери, влетел Ярик, столкнувшись в дверях с выходящим мужчиной, которого с недавних пор замечал здесь уже не раз.
   Ярик через секунду пришел в себя от неожиданного столкновения.
   – Это новый директор у нас? По какому направлению? При черном костюмчике, свежей рубашечке, да крепкий, борец, наверное?
   – Уф, – выдохнула Виолетта. – Директор! Это водитель нашего Наума Сергеевича. Они же у нас все при параде, кто генеральские машины водит, хлюпиков туда не берут…
   – Как звать? – перебил ее Ярик.
   – Говорит, Герасим. Уж не знаю, шутит, или как?! – вроде равнодушно ответила Виолетта.
   – Молчит? – хихикнул Ярик.
   – Да уж как же?!
   – А сюда чего зачастил?
   – Я-то откуда знаю?! – вдруг всплеснула Виолетта.
   – А-а, ну, не знаешь… ну, ладно. Вот свежие, это возврат, это просили передать чуть ли не лично в руки. Думаю, Ви, через твои-то руки можно, – улыбнулся Ярик Виолетте, раскладывая стопки конвертов ей на столе.
   Она посмотрела на него таким взглядом, увидев который Ярик понял, что Виолетта не оценила подобную фамильярность, не любит, когда ей так режут имя, и не простит этого даже за доверенные руки и действительно теплый искренний дружеский тон.
*** 
    «Бывает ли такое, что на работе заканчивается аврал? Если «да», то где? Наверное, бывает, – крутилось в мыслях у Яна Константиновича. Но нужно было на завтра подготовить договор и документы в суд. – Уже десятый час. Виолетту точно пора отпускать».
   – Виолетта, – позвал он ее, открывая дверь в приемную, – наверное, на сегодня… – он вышел в приемную и увидел, что Ярик тоже еще на работе. – Ярослав, ты тоже еще здесь?
   – Я попросила его задержаться, а то мне с документами мотаться по этажам: в юр., в СБ…, – ответила Виолетта.
   – А по электронке они не ходят?
   – Ян Константинович, это уже оригиналы с подписями или на подпись. Да копии заверять, опять же бегать.
   – Хорошо. Тогда юрики сами могли бы походить немного.
   – Их там тоже за всех один остался.
   – Как это один? Там же целый отдел, несколько человек.
   – Все очень чудесно и неожиданно совпало. Один в отпуске, уже за границей был. Второй взял, да уволился. А Оказий Пантелеевич на больничном.
   – Что значит на больничном? Он начальник отдела! А работать кто будет, если он в отпуска людей распустил, а другим при этом позволяет уволиться?
   – Там, видимо, что-то серьезное. Звонила его жена. Он в стационаре.
   – Хм. Серьезное, говоришь? Тогда почему я об этом не знаю? А кто же там тогда у них остался?
   – Тимофей. Кажется, Антонович. Парнишка. Если не ошибаюсь, он у нас еще на испытательном сроке.
   – Блеск! Мы вышли на международный уровень, а в главном офисе за всех юристов сидит практикант!
   – Все-таки уже не практикант, Ян Константинович, – осмелилась поправить его Виолетта.
   – Ладно. Если не кому бегать, пусть бегает Ярик.
   – Заодно я заберу корреспонденцию. Завтра быстрее доставлю, не забегая в офис, – добавил Ярик.
   – Вот интересное совпадение, я только что как раз думал об авралах. Они вообще заканчиваются? – вспомнил свои недавние мысли шеф.
   – Тридцать первого декабря, – ответил Ярик, – когда аврал, на самом деле не заканчивается, но абсолютно не ощущается за новогодним пофигизмом.
   – Каким еще новогодним пофигизмом? Ты это брось! – засмеялся Ян Константинович. У него было хорошее настроение, несмотря на позднее время. Виолетта это тоже подметила. – Или неужели тридцать первого декабря все только делают вид, что работают?
   – Ооо, конечно же, нет! – по-актерски убедительно произнес Ярик.
   – Или может кто-то считает, что у него слишком много работы? – продолжил наступление шеф.
   – Как такое возможно? – продолжал Ярик. – Счастливы те, у кого на работе много работы!
   – О! Как сказано! Слушай…, – шеф сделал паузу, осмысливая услышанное. – Нет. Это гениально сказано! Тебя надо брать на полставки в отдел кадровой политики. А то они там только бумажки умеют перекладывать. Никакой работы с персоналом. Нет! Там нужно сделать отдел пиара! Точнее это будет отдел самопиара. Себя же и перед своими же будем продвигать.
   – Это Вы уже далеко шагнули, – остановила его Виолетта.
   – Это, конечно, уже далеко. Ну, а если кроме шуток. Ярик, сможешь придать своему слогану такой же гениальный внешний вид? Я имею в виду дизайн. Может это будут какие-то плакаты, таблички, которые можно будет разместить в фойе, у доски объявлений. Да даже на дверях рабочих кабинетов. А может и на столах.
   – И даже на рабочих столах компьютеров! – подхватил идею Ярик.
   – А что? Можно! С IT-шниками, думаю, эту задачу решить не сложно будет. У нас все, насколько я знаю, централизовано. Только это должно выглядеть не назойливо, не навязчиво, не нагло, не как мысль сверху, извне. А как мысль изнутри, из собственного подсознания каждого. При этом аккуратно, со вкусом. Чтоб не раздражало людей.
   – Понятно. Чтобы производила эффект, соответствующий самой фразе, а не обратный, – закончил мысль Ярик.
   – Точно! Тебе даже и объяснять ничего не нужно, – подчеркнул шеф. – Я, кстати, давно это уже заметил. Тогда давай завтра что-нибудь уже и посмотрим.
   – Ян Константинович, уже десятый час. Как же завтра? – Виолетта встала на защиту Ярика.
   – В каждой правде есть доля правды! – отметил шеф. – Ну, ладно. Тогда давай на той неделе посмотрим. И осень начнем с новым корпоративным имиджем. А сегодня все. По домам! И, – возвращаясь к себе, он попросил Виолетту, – Виолетта, пожалуйста, завтра утром первым делом свяжи меня с женой нашего Оказия Пантелеевича. Если у него все серьезно, то, похоже, мне не с кем будет решать судебные дела. Вот уж этот сезон отпусков! Кстати, если эти документы в суд готовил наш единственный практикант, то я думаю, он у нас останется.
   Все радостно попрощались и засобирались домой. Но из всего разговора в голове у Ярика сильнее всего зацепились слова «таблички». Не те, конечно, которые имел в виду шеф. А совсем другие, которые сразу переключили все мысли Ярика в другое русло.
   – Ярик, – поднявшись и сгребая последние мелочи в сумочку, обратила его внимание Виолетта, – ты куда провалился? Прям, шеф только вышел, ты так опа, – она сделала своеобразный жест рукой, – и нету.
   – Серьезно? Да это я так. Задумался. Об учебе, – он сделал небольшую паузу, – да о будущей, надеюсь, профессии.
   – Точно, домой пора. Ты все? Готов?
   – Готов!
   – Тогда але, – она показала рукой на дверь.
   – Ох ты! – удивился Ярик. – Эскётюпарль франсэ? [(франц.) Ты говоришь по-французски?]
   – Ой. Эт ты че щас такое сказал? – теперь удивилась Виолетта.
   – Ты французский знаешь, спрашиваю?
   Виолетта удивилась этому вопросу.
   – Возможно, только если где-то на очень глубоко подсознательном уровне…
   – Ну, ты сказала «але» – «идем» по-французски.
   – А… Вон оно даже как? Кто бы мог подумать! Я имела в виду але-гоп через порог. Как в цирке лошадкам говоря, и не более того! – засмеялась Виолетта. – Да я зарою кабинет. Теперь вот буду знать, что это означает. А ты походу шаришь во французском?
   – Да так. Пару ругательств.
   – Скажи чего-нибудь, – попросила Виолетта, закрывая дверь кабинета. Но опомнилась, что она уходит не последняя, и убрала ключи в сумку.
   – Да ладно. Не стоит. Расстроишься еще, – подмигнул ей, улыбнувшись, Ярик.
   – Ой, ой, ой! Ну, и не надо, – сделала вид, что обиделась, Виолетта. Но гордость требовала что-то ответить. Не просто же так сдаваться. – Батайспикинглишабсолютлифлуентли ифювудлайктуноу, [(англ.) А я совершенно свободно говорю по-английски, если тебе инте-ресно,] – сказала она по-английски, действительно абсолютно не задумываясь, с блестящим произношением.
   – Могёшь! Мои аплодисменты, Виолетта. И я даже снимаю шляпу.
   Так, обмениваясь колкостями и реверансами, они дошли до парковки и распрощались.
*** 
   Утром Виолетта прилежно напомнила шефу про Оказия Пантелеевича, дала ему телефон жены Оказия и побежала передавать самому надежному посыльному просьбу шефа, купить чего-нибудь в качестве гостинцев в больницу: апельсинов, конфет... Однако, как выяснилось, он поспешил. Из разговора с женой он узнал, что цитрусовые, оказывается, нельзя. Пришлось передавать уточняющие ц.у. Он узнал, в какой больнице лежит его главный юрист, и что это действительно надолго.
   «Однако! – подумал шеф. – Что же делать? Что же делать?»
   Он позвал Виолетту.
   – Виолетта, узнай, пожалуйста, когда заканчивается отпуск у…, кто там у юристов отдыхает.
   – На следующей неделе. Выходит с понедельника, – ответила Виолетта.
   – Так. Еще, значит, три дня. А тут суды как назло посыпались. Послать некого в качестве представителя компании.
   – У Вас есть только один посыльный по всем особым случаям. Это Ярик.
   – Ярик? Ну, да. – Он продолжил через паузу. – Только здесь суд по его дому.
   – Какая разница?
   – Так он ведь потерпевшая сторона, одновременно.
   – Ну, пусть он не будет потерпевшей стороной. Пусть будет представителем компании.
   – И как же это он разорвется?
   Где-то в глубине у Виолетты ожило чувство настороженности к Ярику, и она понимала, что это очередной не плохой случай. Такие бывают редко и их нужно ловить. Нужно подвести шефа к тому, что это единственный и оптимальный для него вариант.
   – За одно и проверите его.
   В ее голове не успели созреть даже три стратегии, как шеф беспомощно сдался.
   – Ну, что ж. Позови его, – решил Ян Константинович.
   «Даже не интересно», – мысленно выдохнула Виолетта.
   – Он сейчас на доставке. Собирался быть к десяти. Но с покупкой гостинцев Оказию Пантелеевичу… К одиннадцати, наверное, будет.
   – Хорошо. Пускай зайдет ко мне. Отправим его в суд, а после пускай навестит Оказия Пантелеевича в больнице. У тебя есть какая-нибудь подходящая открытка, подписать?
   У Виолетты, конечно же, нашлась подходящая открытка. Иначе она уже давно бы здесь не работала. Подписывая ее, Виолетта под впечатлениями от состоявшегося разговора мысленно спорила с собой:
   – Ну, ты, Виолетта, и насугробила Ярику, – сверлила одна Виолетта.
   – Ничего, ничего. Пусть. А-то ишь, какой стал! К шефу отпрашиваться ходит, а потом такие раздачи получает, – подпихивала под ребро другая.
   – А может, не стоило? Может, тебе чего лишнего показалось? Ты же наверняка ничего не знаешь. Сама все придумала?
   – Ну, и что теперь, назад пятками? Нужно упреждать, а не наверстывать и обороняться!
   – Какой ужас! Неужели ты опустилась до мерзких подковерных интриг?!
   Виолетта на мгновение замерла, прощупывая поподробнее последнюю мысль одной из себя.
   «Откуда оно только взялось? – продолжила она рассуждать. – Эта злоба! Это эгоизм? Неприязнь, зависть? В чем причина? Что-то как-то противно даже стало. То ли от этой подлянки, то ли от… Хотя какая подлянка? Я же предложила послать Ярика, как надежного человека. Только потом, когда шеф сказал, что он потерпевшая сторона, я уже подумала, что это подходящий случай. Да, но потом, это я же убедила его, что это возможность проверить…»
   Виолетта закончила подписывать открытку и подвела итог своим рассуждениям. В висках постукивало.
   «Я не права! Все-таки я не права. Что я еще могу теперь сделать, кроме того, что признаться себе? И учесть это на будущее!»
***
   Суд закончился решением в пользу фирмы. Ярик спешил в офис, сообщить об этом шефу, но настроение у него было откровенно гадким.
   «Зачем? – думал он. – Козлом он оказался этот Ян Константинович. Неужели в фирме больше никого не было, кого можно было бы послать в суд именно на это заседание? Или это типа любезное одолжение за одолжение? Точнее любезный геморрой за одолжение. Или… Что он хотел таким образом доказать, выяснить, добиться? До чего же поганая ситуация. Настолько неприятно, что зубы захотелось вылечить!» – Ярик даже удивился, этому неожиданному для себя ощущению.
    И снова из головы Ярика не выходили слова шефа: «Не люблю, когда дела мешаются с жизнью». Он застрял в пробке, но продолжал думать: «Такое впечатление, что это не случайно. Со стороны директора компании такое решение как минимум странное. Я же заинтересованное лицо. А если бы я дал показания, и суд закончился бы иначе? Рак мозгов!»
   Шеф сухо поинтересовался у Ярика:
   – Как прошел суд? От тебя, по большому счету, там требовалось только присутствие, и получить судебное решение, если его вынесут. Все документы были представлены в суд ранее на нижних инстанциях и уже давно приобщены к делу.
   – Да. Так и было, – так же сухо и даже несколько равнодушно ответил Ярик.
   Шефа не смутила краткость Ярика, который и прежде не позволял себе лишних разговоров. Но шеф обратил внимание, что Ярик несколько скован.
   – Тебе задавали какие-то дополнительные вопросы?
   – Меня вызывали как свидетеля обвинения.
   – Тебя? – сыграл шеф.
   – Это не удивительно. Я был в числе первых активистов, заводивших дело. Пришлось отказаться от дачи показаний, сославшись на то, что я присутствую в качестве представителя компании.
   – Да. Это правильно.
   – Они пытались обвинить Вас в подкупе свидетелей, мол, обеспечили работой и заткнули рот.
   – Вот даже как?
   – Мне пришлось оправдываться, что на работу я к вам пришел за две недели до того, как жильцам было объявлено решение о сносе дома. Для проверки пришлось предъявить пропуск, где указана дата его выдачи.
   – Обвинение заявило об апелляции?
   – У присутствующих активистов с той стороны не хватило решимости сразу объявить об этом.
   – Видимо, без тебя?
   – Полагаю, да.
   – А выйдя из зала суда и перестав представлять компанию, ты не присоединился к ним?
   – У меня не было времени думать об этом. Нужно было ехать в офис, – уклончиво ответил Ярик.
   Яну не понравилось, что Ярик ушел от прямого ответа. Но шеф в такие игры умел играть гораздо лучше Ярика. И не только на таком уровне.
   – Это, конечно, ответ, – сказал он. – Но все-таки не тот.
   Разговор закончился неопределенностью.
   Ярика это беспокоило. Беспокоило то, что подобная ситуация вообще возникла. Его ведь, практически, подставили. Он уже успел составить некое мнение о шефе, о его деловом и обдуманном подходе. И теперь такая идея со стороны шефа ему казалась, по крайней мере, странной. Беспокоило так же то, что так никто и не решился расставить все точки над «i», позволив остаться странной напряженности.
   Однако, шеф был доволен. Доволен и общим результатом, и даже сложившейся неопределенностью, которая иногда может быть полезной, как считал Ян Константинович, чтобы, например, люди не зарывались. Сейчас он понимал, что это было поспешное решение в безвыходной ситуации.
   «А в безвыходной ли?» – думал он, вспоминая, как это решение появилось.
   Он так же осознавал, в какую ситуацию он поставил Ярика, и чем, на самом деле, все могло закончиться – например, судом в следующей инстанции, который с бо?льшими усилиями, но так или иначе все равно бы закончился нужным результатом. Он так же понимал, что, несмотря на уклончивый ответ, Ярик дальше не будет заниматься этим делом. А без него, насколько он понял ситуацию, все, скорее всего, развалится.
***
   На следующий день Ярик пришел на работу тяжелым, но с надеждой, что все утрясется. Обратил внимание, что его канцелярушки о чем-то шушукались у окна, но быстро разбежались по местам, когда он вошел. Причем шушукались всем составом, без разделения по возрасту и даже вместе с Серафимой.
   «О! – подумал Ярик. – Если объединились оба клана? Это к переменам! Интересно, кто на этот раз жертва их дружбы?»
   Но это узнать, к сожалению, невозможно. Ярик не много времени проводил в офисе компании. Не часто был в своем отделе и уж тем более редко в других, хотя и бывал, конечно, уже во всех. Он испытывал иногда странное ощущение, когда ты везде свой, и при этом чужой даже у себя.
   Он скользко был знаком с локальными причудами служб и даже с корпоративными традициями. Но слышал, что руководство предпринимает много усилий, чтобы не допустить дружбы одних подразделений против других. Поэтому заговорщицкие взгляды в отделе его несколько удивили.
   Вторая половина дня просто взорвала весь офис. Ярик как раз вернулся из утренней поездки. Все здание гудело, кипело, царило ощущение, что все вращалось вокруг чего-то. Первая мысль, которая промелькнула у Ярика: «Да-а. Вот это тетки дошушукались утром!» Но, поднявшись в отдел, он понял, что не угадал, так как тетки снова шептались и снова разбежались.
   – Что за революция в здании? – поинтересовался Ярик.
   – Шеф нашел новый проект! – обрадовала его Марьям, самая молодая в отделе, самая незамужняя. В отличие от других незамужних, она просто замужем не была.
   – На этот раз в Эмиратах! – пренебрежительно добавила, включившаяся в борьбу за внимание Клавка.
   – Ох, ты! – удивился Ярик. – Франция, теперь Эмираты! Где нас еще не хватает? Куда дальше потянем свои краны и ковши?
   – Подожди! Ковши! – успокоила его рассудительная Серафима. 
   – Для начала бы лопаты! – продолжила не отличавшаяся оптимизмом Клавка.
   – Это только проект. Еще не решено, что он наш. Там таких, как мы, не мало найдется, – обосновала свой скепсис Серафима Андреевна.
   На том и разошлись. Только вот и шеф разошелся не на шутку: архитекторам и дизайнерам поручил придумать нечто такое, чтобы Дубай обязательно захотел это иметь у себя, инженеров отправил изучать местность, с юристами, со всем одним оставшимся, договорился о погружении в Эмиратские законы, маркетологам все это предстояло завернуть в блестящую розовую прозрачку… В общем мало кто заметил, как закончилась неделя и когда началась следующая.
*** 
   Самое тяжелое время года – это понедельник! Беда еще в том, что он наступает пятьдесят три раза в году. В этот день отчего-то не так стыдно опоздать на работу, хотя и не сошлешься на сильную усталость от вчерашнего тяжелого дня, ведь насыщенные выходные на работе никого не интересуют. Поэтому рабочая атмосфера по понедельникам нагревается медленнее, чем в другие дни.
   Но Ярик пришел на работу как обычно.
   – Всем привет!!! – весело кинул он, и поставил какую-то коробку в шкаф, возле ящика с исходящей корреспондецией – единственное место в кабинете, которое хоть как-то можно было здесь считать своим, как казалось Ярику.
   Те, кто уже успел добраться до работы, тоже поприветствовали его, с трудом отрываясь от утреннего макияжа. Ярик стал смотреть корреспонденцию. Не прошло минуты, как вдруг Клавка опомнилась:
   – А! Ярик! Ну, что же ты молчишь? Тебя же с Днем рождения! – она бросила все приспособления и посеменила к Ярику. – И ты тоже, забыла, – сваливая вину с себя, кинула она Марьям, которая тоже опомнилась и заторопилась исправляться.
   Ярик был приятно удивлен. Клавка и Марьям подбежали к нему, поздравили, обняли, расцеловали. И как раз в этот момент вошла Серафима.
   – Так, так, так! Вот, значит, чем они тут занимаются, – нахмурила она брови.
   – Дак, они же… – начал оправдываться Ярик.
   – Что они же? Не надо все на них сваливать. Мне про тебя много рассказывали. Но я все не хотела верить. Но теперь-то мне все понятно.
   – Да что, собственно, понятно? – Ярику никак не удавалось вставить и слова.
   – Да все мне понятно. Что День рождения у тебя сегодня! Поздравляю! – наконец, улыбнулась она. – Единственный ты наш! Мужчина в нашем рассаднике!
   – Серафима Андреевна? – намекнула ей Клавка по поводу рассадника.
   – Ай, ну, конечно. Я и имела в виду в цветнике! – она пожала Ярику руку и даже похлопала по плечу.
   Ему ничего не оставалось делать, как поблагодарить, удивиться и констатировать факт, что у Серафимы есть чувство юмора, которое она тщательно скрывает. Или он просто действительно редко бывает в своем отделе.
   А Серафима Андреевна продолжила:
   – Сегодня, пожалуйста, ты сразу никуда не убегай. Хотя бы дождись, когда мы все соберемся.
*
   А когда все пришли, Серафима собрала коллектив для официального поздравления:
   – В нашей компании есть приятная традиция, – начала Серафима, давая понять, что она имеет в виду не их тесную компашку, а фирму в целом, – От имени всей компании составом нашего отдела поздравляем тебя с Днем рождения! – на этом Серафима Андреевна остановилась и передала слово девочкам. – Давайте, девочки, дальше вы.
   – От имени компании, но выбирали, конечно, мы, – Марьям, удостоенная чести вручать подарок, посмотрела на остальных. – Надеемся, что ты оценишь наш выбор. Мы дарим тебе этот достаточно скромный, элегантный, но очень кожаный деловой портфель.
   Фраза «элегантный, но очень кожаный» всех рассмешила, и на ней, после дружеских рукопожатий и щечных поцелуев, закончилась официальная часть, перейдя в чайную церемонию. А здесь пригодилась коробка, с которой Ярик пришел на работу, рассчитывая удивить дам. В ней был набор для офисного праздника: фрукты, конфеты, торт.
   В беседе за чаем ему рассказали про корпоративную традицию, о которой из-за специфики его работы он не слышал раньше: в день рождения фирма делает сотрудникам небольшие подарки. Выбором подарка обычно занимается отдел, где работает именинник, но оплачивает компания. Ему вот выбрали портфель. Так, оказывается, было заведено с самого начала, и от этой традиции директор не позволил отойти даже в кризисные годы, хотя пришлось все-таки стать скромнее. Точнее сказать, совсем скромными. Но, тем не менее.
   Так же он узнал, что своим августовским днем рождения он спутал всю статистику их отдела, где все оказались осенними.
   Говорили еще много о чем. Но Ярика с непривычки восхитила такая политика компании, когда каждому сотруднику не зависимо от его ранга компания считает необходимым сделать подарок.
   «Пожалуй, это белый камушек, – подумал Ярик. – Не большой, но белый!»
   
13. 
   – Между прочим, это ты, если мне не изменяет память, втянул меня в эту авантюру.
   – Ага. Только что-то я не припомню, чтобы ты, страшно сопротивлялся.
   – Зато я помню твой самый мощный аргумент: «Это вещь!», и хоть звезды упадите!
   – Ну, железный же аргумент был, если ты повелся.
   – Я-то повелся. Только вот ты даже на раскопки не поехал, мне пришлось одному откапываться.
   – Ой, ой! Одному! Я еще помню, сколько сумок тогда сгрузили мне в машину. Скажешь, все твои были?
   – Им всем тоже в той экспедиции тебя не хватало, впрочем, как и сейчас.
   – Ладно, – Ярик сменил тон на серьезный и отчасти грустный.
   Их негромкий, неторопливый, такой, между делом разговор сумбурным эхом отливался от стен, не смешиваясь с какими-либо другими звуками, напоминая, что уже довольно не рано. Ярик оторвал взгляд от дисплея, повернулся в сторону Авдея. В полумраке огромной лаборатории, нарушаемом только светом двух настольных ламп, Ярик разглядел за пересечениями штативов и других приспособлений друга и задумался.
   Потеряв звуковой контакт, Авдей тоже отложил лупу.
   – Ты чего замолчал? – спросил он.
   – Ты же знаешь, Авдей, почему все именно так. Прекрасно знаешь, что я бы хотел уделять всей этой чертовщине больше времени. Заметь, в последнее время у меня это стало получаться лучше.
   Это действительно было так. Дело близилось к концу осени, когда начинают просыпаться студенты, так как назревает очередная сессия. Авдей, взявший до конца сентября таймаут в научных работах, теперь был доволен, так как включился в работу он не один. У Ярика стало больше времени. Он чаще появлялся в универе, в лаборатории. Так же они встречались в неучебное время, работая с загадочными табличками и прочими материалами, которые, казалось, поглотили их обоих. Только если Авдея они смогли поглотить полностью, то у Ярика лишь ту его часть, которая не была занята семьей и работой.
   Удалось наладить контакты с двумя университетами в Африке: в Египте и ЮАР. Страны не самые близкие к наиболее интересному, и, в общем-то, целевому, району центральной Африки. А именно туда пока сходились все информационные разрозненные следы и цепочки по делу о загадочной письменности. Но в более близких странах уровень развития науки или желания общаться не создавал оптимистического настроя для продуктивной работы. Так же активно, насколько это было возможно, велся обмен информацией с Южной Америкой. Там находки были сделаны в Чили. Два университета в Чили и Аргентине делили исследовательские задачи по найденным материалам.
   Ярик и Авдей обратили внимание на выводы своих южноамериканских коллег: материал, из которого сделаны таблички, найденные у них, тоже не свойственен их региону. И они тоже не достаточно разнообразны по содержанию надписей, как и те, которые были в распоряжении Авдея и Ярика. Таких наблюдений, однако, не было зафиксировано по африканским материалам.
   Попытки расшифровать надписи пока оставались безуспешными, хотя к этой работе удалось подключить весь доступный опыт.
   Авдей и Ярик сидели на кафедре и разбирали результаты последних сделанных экспертиз, отправляя часть из них «на повторно» с новыми параметрами, и добавляя новые. Киоск и Митек убежали немного раньше. Девчонки сегодня вообще в лаборатории не оставались.
   Неожиданно громыхнула дверь в лабораторию. Сжигаемая любопытством, по какой такой интересной причине под дверью до сих пор горит свет, голова Василия влезла в щель. Потом за ней ввалился внутрь и он сам.
   – А чего это мы еще сидим? На часы не смотрели?
   – Увлеклись маленько, – ответил Авдей нарушителю творческого процесса.
   – Радует, что не храпите! – сшутнул Василий, чем дополнительно чиркнул по душе и Ярику, и Авдею.
   Но нужно было разобраться, чем же именно здесь занимаются, и Василий направился к столу Авдея, хотя он и был от выхода дальше, чем стол Ярика.
   – Над чем работаете? – поинтересовался он.
   – А ты разве не спешил уже куда-то? – озадачил его Авдей. – Вряд ли сюда?
   – Ну, полчасика найду с вами поболтать, – не унывал Василий.
   – А нам как раз полчасика и не хватило, чтоб закончить сегодня работу, – перехватил мысль Ярик.
   Василий, однако, ничуть не растерялся, позволив себе минут пять и в тишине потереться вокруг то одного, то другого.
   Еще минут через пять после его ухода, былая рабочая атмосфера восстановилась.
   – Как не уговаривай меня, но нам все равно придется ехать в Африку! – после продолжительной сосредоточенной паузы в очередной раз провозгласил свой диагноз Ярик.
   – Эту фразу, Ярик, ты с каждым разом произносишь все с большей уверенностью, – ответил Авдей.
   – Поэтому я и говорю, даже не уговаривай меня! Посуди сам: иероглифический материал в Африке гораздо более богат; архитектура, если те постройки можно так назвать, уж больно просты и геометричны и на нашем полигоне, и у американцев.
   – И скудны, – добавил Авдей.
   – Ты прав. А из карт африканского полигона видно, что там и площадь значительно превосходит нашу, и формы построек варьируются сильно. А что это может означать?
   – Что там была более разнообразная деятельность.
   – Вот. Можешь, когда хочешь!
   – Просто ты повторяешься. К этим выводам мы уже давно пришли, – скинул груз ответственности за свои слова Авдей.
   – Наш полигон – это мелкая база. А там – центр.
   – Возможно, где-то есть еще более значимый центр.
   – Этого нельзя исключать! – подтвердил Ярик. – Но пока мы его не нашли, значит главным городом этой цивилизации я считаю африканский. И ехать в следующий раз нужно туда.
   – Это ты скажи Натану Санычу.
   – А я уже говорил!
   – Знаю, – выдохнул Авдей.
   – И скажу еще раз!
   – А вдруг от этого деньги в бюджете появятся? – с иронией заметил Авдей. – Тебе же Натан четко дал понять, что приоритеты сильно и безнадежно увязаны с финансами.
   – Безнадежного ничего нет, так как надежда всегда умирает последней. А раз мы еще живы, то и надежда еще есть.
   – Надежда действительно умирает долго.
   – Это факт! – Ярик задумался. – И такое ощущение, что она это делает с удовольствием. Но нам от этого не легче. Пока ничего другого не остается.
   – Она мучает нас тем, что она еще есть, – развил мысль Авдей. – Как ты думаешь, это гуманно со стороны надежды?
   – Не знаю. А было бы гуманней, если она сдохла раньше нас?
   – Ты знаешь, иногда кажется, что лучше бы уж, чтобы все! Точка! Надежда – она, конечно, хорошая штука. Однако, надеяться только на нее, как это ни странно, безнадежно!
   – А вот и не безнадежно! Тут все зависит от потенциальной значимости открытий. Приоритеты могут и измениться. А значимость открытия нужно чувствовать, иначе ты о ней узнаешь, когда уже все будет открыто без тебя.
   – Тебя сегодня уже понесло в какую-то другую науку. Если так пойдет дальше, боюсь, мы тебя потеряем. Давай-ка, коллега, на сегодня будем закругляться, – предложил Авдей.
   – Согласен, коллега, – ответил Ярик и оторвался от стула.
*** 
   Совсем не спеша, но долетело время до зачетной сессии.
   – Натан Саныч сегодня необыкновенно суров, – доложила Тамилка, выйдя из аудитории, где принимался зачет.
   – Что, прям совсем крут? – спросил перепуганный Киоск.
   – Может, бывало и покруче, но не с нами. Я его таким еще не видела. Да ты не боись! Прорвешься!
   – Ага. Авдей уже вон второй час прорывается.
   – Авдей на автомат рвется. А тебе бы зачет, да потом на экзамене троечку. И зимой лето будет! А вот что будет делать Ярик? – добавила Тамила, увидев подошедшего Ярика.
   – Что будет делать Ярик по поводу чего? Привет сдающимся! – ворвался Ярик.
   – Что будет делать Ярик по поводу зачета, из-за которого мы здесь сегодня собрались. А, собственно, вы по этой же ли причине к нам?
   – По этой, по этой! Ярик всегда готов! Что за удивительно неуместный вопрос?! Не только готов, но еще и пришел, – ответил Ярик.
   – Ага. Он уже начал зубы заговаривать! То же самое будет и с Натаном Санычем!
   – Да уж, – Ярик почесал затылок. – Бывали времена, когда я был и получше готов. Но прошлая сессия показала, что было бы красноречие, а знания найдутся! Кто еще остался?
   – Ты и Киоск, – ответила Лизка.
   – В числе последних иду сдаваться! Как я низко пал! – изображая горе сожаления, сказал Ярик.
   – Что значит, низко пал!? – возмутился Киоск. – Это ты такого обо мне мнения, значит?
   – А то есть ты и сам считаешь, что в числе последних – это плохо? – перевел стрелки Ярик.
   – Матвей, не пытайся его переговорить, – вступилась Тамилка. – Он к этому всю ночь готовился, ты все равно не справишься.
   – Ну, что, дружище, – обратился Ярик к Матвею. – Ты или я?
   – Давай уж сначала ты, – ответил Киоск. – Может, ты его умотаешь, а мне он простит. А может, наоборот, настроение ему поднимешь.
   – Ну, тогда к черту!
*
   С этими словами Ярик постучал в дверь аудитории.
   – Тук, тук, тук. – Он открыл дверь и заглянул. – Добрый день. Натан Саныч, разрешите пополнить ряды сдающих?
   – День добрый, день добрый, Ярослав Дмитриевич, если не ошибаюсь. Входите. Будьте любезны. Только вот сдающие уже прошли. Остались только сдающиеся.
   – Тут Вы верно подметили, сдавать других и сдаваться самому это в том числе и не одинаковые шансы на выживание!
   – Еще более неодинаковые шансы у сдающих и принимающих! Ну, Вы проходите, Ярослав. Не толпитесь у дверей. Вы сегодня по какому-то предметному будете вопросу или по летнему обыкновению зашли пофилософствовать?
   – Вы мне все тот экзамен припоминаете. Тогда все было сложнее. В этом семестре я ходил на Ваши лекции.
   – Да, да. Кажется, было, – Натан Саныч сделал вид, что усиленно вспоминает. – Целых две!
   – Где-то так. Около того. Плюс, минус, – улыбнулся Ярик. – Десять минут от третьей можно не брать в счет, – согласился он, вытягивая билет.
   Прочитав несколько строк билета, он несколько раз изменился в лице. Натан Саныч внимательно наблюдал за Яриком.
   – И! Будете терять время или сразу перейдем к разговорам на отвлеченные темы? – спросил Натан Саныч, очевидно, сделав какие-то выводы из выражений лица Ярика.
   – Мне определенно есть, что сказать по этому вопросу. Но хотелось бы сформулировать свою мысль поточнее. Поэтому я хотел бы воспользоваться дополнительной минутой для подготовки.
   – Что ж, она у Вас есть. Выбирайте себе место в аудитории и готовьтесь. А-то, я смотрю, наша с Вами непринужденная беседа не мало отвлекла остальных от дела. А, кстати, там остался еще кто-то?
   – Матвей.
   – Матвей. Ну, пускай пока подкопит знания. Сейчас мы отпустим Авдея, и пригласим его.
*
   Авдей отвечал долго, упорно отбиваясь от коварных нападков Натана Саныча, как он потом рассказывал остальным историю своей первой позорной четверки.
   – Я бы мог поставить вам и пять баллов, – хотел было пояснить Натан Саныч.
   – Да ладно, я понимаю, что Вы не можете выйти за бюджет, – перебил его Авдей многозначительной фразой и, улыбнувшись, добавил: – Пускай у Вас в активе останется один лишний балл для Ярика.
   – Точно! – ответил Натан. – Мы так и поступим! Если Ярослав не будет возражать, – обращая внимание Ярика, произнес Натан Саныч. – Подходите. Пообщаемся!
   Ярик не торопился идти, делая вид, что он еще обдумывает ответ. А Натан Саныч дольше думал, что бы такое сказать Ярику на его ответ по билету, чем длилась собственно речь Ярика.
   – Что я могу Вам сказать. Готовились Вы, конечно, долго. А вот только я приготовился слушать Ваш ответ, как он уже и закончился.
   – Как говорится, краткость…
   – … второе лицо лени, – продолжил за Ярика Натан Саныч. – Как-то все скомкано у вас получилось. Однако, Ваше «определенно есть, что сказать», – Натан Саныч процитировал Ярика, – все-таки тянет на два с половиной балла. А значит, два балла я Вам поставить не могу.
   – Натан Саныч, я бы, может, и хотел с Вами поспорить. Только это в данный момент не в моих интересах.
   – Но и так просто Вам тоже уйти не удастся, – продолжил настойчиво Натан Саныч.
   – Хорошо, я понял, – поднял руки в знак капитуляции Ярик. –  Мне нужно срочно сейчас же все выкомкать. Да, Митька сказал бы именно так!
   – Уж как-нибудь, пожалуйста. Есть у меня подозрение, что не то, чтобы Вы не знаете что сказать. Логически вы рассуждаете правильно. Но вот конкретики, которую нужно просто помнить, вы не знаете. Давайте сделаем так. Вот Вам справочник, в котором Вы сможете найти все, что трудно запоминается. Нужно всего лишь знать, что в нем найти. И через пятнадцать минут Вы мне снова отвечаете на свой вопрос. Идет?
   – Идет, конечно!
   – Ну, идите тогда готовьтесь, – сказал Натан Саныч Ярику и обратился к Егору, который тоже еще корпел над своими трудами. – Егор, вы там как? Не устали еще? Подходите, побеседуем.
   Пока они расшифровывали записи Егора, Ярику позвонили. Из отведенных ему пятнадцати минут половину он провисел на телефоне, что-то записывая в блокнот, зачеркивая, и снова записывая. Судя по всему, принимались важные решения, с которыми Ярик был не вполне согласен. Но время истекло, и Натан позвал его.
   – Ну-с. Что Вам там полезного подсказали по телефону? Или Вы сейчас снова скажете, что вынуждены покинуть нас?
   – Да это все Новый год. Глупейший праздник, – начал оправдываться Ярик, что его отвлекли, и он не все успел.
   – Только не нужно сваливать, друг мой, на Новый год. Он сейчас у всех!
   – Да чушь это, этот Новый год. Новый месяц мы, значит, не отмечаем, а Новый год, по сути, начало января, отмечаем. Суеты больше, чем повода.
   – Я не сильно сомневался, – спокойно прокомментировал Натан Саныч и невольно растянулся в улыбке, – что рано или поздно Вы смените тему разговора на отвлеченную. И что это случится скорее рано, чем поздно, тоже было очевидно.
   – Нет, я не меняю тему!
   – Вот и хорошо. Давайте тогда посмотрим, что вы успели.
   – Так вот из-за Нового года и половины не успел.
   – Давайте посмотрим, что успели, остальное успеете тогда в прямом эфире.
   Как Натан Саныч и предполагал, Ярику не хватало именно знания на память справочной информации. То, что Ярик успел сделать, он начал делать правильно. Остальное доделал в режиме живой беседы, не мгновенно, но уверенно отыскивая в справочнике нужное, и уместно это применяя.
   – Вот значит, оказывается как? Можете, значит. А на Новый год все пытаетесь свалить, – поставил Натан Саныч окончательный диагноз.
   – Так не сваливаю. Все ровно так и есть. Везде надо успеть, купить, отдать, не забыть, принести, передать…
   – Нормальная предпраздничная суета, – рассудительный Натан говорил, как обычно, не спеша.
   – Так все ради чего? Что за праздник? Встретить обычный день, обычного месяца. Ночь при этом не спать! Так еще же за неделю до и две недели после никто нигде не работает! Одни уже до нового года не успеют, другие только к середине января завезут необходимое для работы.
   – Пусть все так. Но Вы посмотрите, Ярослав, на это с другой стороны. Это единственный день в году, когда люди всей Земли делают одно и то же, с точностью до названия напитка. Даже более того. В один час и одну минуту все садятся за столы, накрытые лучшей едой, которую они себе могут позволить! Все открывают шампанское и под бой часов загадывают желание! И все надеются на лучшее завтра. Вы только подумай об этом. Шесть миллиардов человек! Ставят елки или что-то подобное, взрывают петарды, жгут фонарики…
   – Шесть миллиардов, поделенные на двадцать четыре группы, – уточнил Ярик.
   – Согласен! – взбодрился Натан Саныч. – Люблю, когда в Вас просыпается такая точность. В двадцати четырех часовых поясах поочередно! – не меняя тона восхищения этим событием, добавил он. – Вам когда-нибудь удавалось собраться на собрание в своем доме всем подъездом? И тем более о чем-то договориться? Это же фантастика! Радуйтесь! Отмечайте этот праздник, ради ощущения единства!
   Киоск, который оставался последним после Ярика, сидел в аудитории, слушал разговор и с трудом сдерживался, маскируя улыбки под мучительный труд ума. Из двадцати минут ответа Ярика, они уже почти половину времени говорили о посторонних вопросах.
   – Кстати, раз уж мы вернулись к Новому году, – вспомнил Ярик. – Натан Саныч, мне тут ребята рассказывали, кто с Вами в поход ездил летом. Вы как-то заметили, что отмечали со студентами уже все праздники, кроме Нового года. Есть отличный повод исправить это. Коль вы за единство, давайте с нами!
   Может Натана просто легко уговорить, может просто Ярик умеет уболтать любого. Как бы там ни было, они договорись. На последний аргумент Натана, мол, у вас маленький ребенок, Ярик ответил, мол, ничего, пусть привыкает быть археологом. А после добавил, что Семеныч, если че, уже с ними, так что Вам скучно не будет.
   – С вами соскучишься! – отозвался Натан Саныч на последнее замечание Ярика. – Мне Семеныч рассказал, про ваш экватор в экспедиции и про папуасов. Ах, да, – вспомнил Натан Саныч, – тебя же там не было. Но тебе тоже ведь ребята рассказывали.
   – Конечно, рассказывали. И снова «кстати», на этот раз об экваторе, как Вы удачно напомнили, – Ярик вспомнил еще один вопрос, по которому ему хотелось переговорить с Натаном, – и собственно об Африке. Вы же в курсе, что мы активно работаем с Египтом, ЮАР, Чили и Аргентиной по нашим замечательным табличкам.
   – Да, конечно, слышал. Узнали еще что-то новое?
   – Нового нет. Но все следы ведут на экватор в Африку. Туда нужно обязательно ехать. Летом! Как минимум несколько человек нужно направить в экспедицию.
   – Ярослав, ты же не первый раз уже поднимаешь этот вопрос. Знаешь, что все упирается в бюджет. Нам никто не утвердит такие расходы. Ну, или мы можем закрыть остальные направления и поехать в Африку.
   – Да неужели невозможно чуть-чуть увеличить расходы?
   – Чуть-чуть? Вы себе, видимо, не очень четко представляете, о чем идет речь. Кроме того, есть еще одно «но». Пока вы являетесь студентами, такие зарубежные поездки вам точно не светят. Африка – это Вам не Европа! Я имею в виду под руководством университета. Причем ни за бюджетные деньги, ни за спонсорские или свои.
   – То есть, я правильно Вас понимаю, через полтора года такую поездку можно планировать?
   Натан Саныч не ожидал такой молниеносной изворотливости от Ярика.
   – Сомневаюсь, что через полтора года бюджет станет богаче!
   – Пусть не бюджет. Но при поддержке университета.
   Натан Саныч задумался. Вывод, сделанный Яриком, был логичным. Но это был вывод в угол, из которого нужно было срочно выворачиваться. А может и не нужно?
*** 
   Двери открыла Тамилка и сразу же осыпала гостей конфетти из хлопушки. Осевшие на шапках и шубах блестяшки сразу удвоили праздничность настроения.
   – О! Семеныч! Ой, то есть Анатолий Семенович, – поправилась Тамилка, увидев супругу Семеныча.
   – Все нормально, – улыбнулся ей Семеныч. – Рита Семеновна давно в курсе о моей подпольной кличке. Здравствуй, Тамил.
   – Верно. Я шь все ваши видео с экспедиций видела, – тепло подтвердила Рита.
   – Она, кстати, тоже Семеновна. Можешь ее так и называть, – добавил Семеныч, улыбаясь жене.
   – Не слушай его, Тамила. Он сейчас тебе насоветует. Тогда уж лучше Ритой.
   – Как скажете, Рита. Проходите. Натан Саныч, тоже добрый вечер. Прошу Вас, – сказала Тамилка вошедшей вслед за Семенычами чете Санычей.
   Все тепло поприветствовались, расцеловались.
   – А где же хозяин? – поинтересовался Натан Саныч.
   – Он немного засуетился. Без Ноннки еле успевает раздавать поручения, – ответила Тамилка.
   Ярик и вправду, поскольку домой приходил преимущественно ночевать, с трудом находил в шкафах, углах и нычках нужные вещи: скатерти, блюда и тому подобное. Но девчонки, взявшие сервировочную инициативу в свои руки, другого от него и не требовали. Только ответы на вопрос «Где?».
   Для формирования поляны, девчонкам сначала пришлось расчистить под нее место.
   – Откуда у вас уже столько хлама? – возмущалась Лизка. – Вы же здесь не долго еще живете!
   – И почему он у вас повсюду разбросан? – поддакивала такими же претензиями Таша.
   – Хлам жидкий? – задал встречный вопрос Ярик.
   – Нет, – уверенно ответила Таша.
   – Он твердый?
   – Ну, не всегда, – задумавшись, ответила Маришка, представив себе подушки и прочую подобную ерунду.
   – Вот! – победно констатировал Ярик. – Хлам газообразный! Поэтому он занимает весь предоставленный ему объем!
   Они посмеялись, но продолжили распихивать его по углам, опровергая слова Ярика, пытаясь его убедить, что он не прав.
   – Это временно! Завтра он снова будет повсюду, – смеялся Ярик. – Он просто вязкий!
   Но к тому времени, как в прихожей начались образовываться пробки, с хламом дела временно были урегулированы.
   – Я смотрю, уже все здесь. Обувь поставить некуда, – заметил Натан Саныч.
   – Да. Лизка, Авдей с Маришкой, – начала вспоминать скороговоркой Тамилка, – Василий, Ташка, Тимка… Кого-то, кажется, уже забыла. Егор будет последним, можно не сомневаться.
   – А чего это Ярик без Нонны, – спросила Вера Афанасьевна, супруга Натана Саныча.
   – Она с Глебом. Он что-то в таком большом количестве нянек запутался и захотел к маме, – ответила Тамила.
   – Ну, это бывает! – как бывалые, засмеялись Вера и Рита.
   Все прошли внутрь. Дамы пошли на кухню. Лизон сильно обрадовалась:
   – Ааа! Еще два салата! Ой, нет, одно блюдо с мясом! Как пахнет! Побегу снова раздвигать на столе.
   Разместив на столе новые блюда, она торжественно доложила, что места больше нет, но все готово, и можно начинать провожать. Только тут выяснилось, что нет ни водки, ни вина.
   – Ну, и ладно, – попыталась засмеять проблему Лизон. – Их все равно ставить некуда.
   – А кто у нас был ответственный за настроение сегодня? – спросил Ярик.
   – Егор, кажется, – вспомнила Таша.
   – Все понятно. Провожать будем насухую, – сделала вывод Лизка.
   Но Егор пришел вовремя, оказавшись самым долгожданным и желанным человеком в этот вечер, и обеспечив проводам старого года не меньшую праздничность и торжественность, чем встрече нового.
   – Возьму на себя смелость на правах старшего отобрать право первого новогоднего тоста у хозяина дома, – Семеныч улыбнулся Ярику.
   – Все нормально, Анатолий Семеныч! – Ярик поднял руки, сжатые в замок, как знак символического рукопожатия.
   – Зато у хозяина дома всегда есть неотъемлемое право последнего тоста, который «на посошок», – прокомментировал Егор, сорвав смех.
   – Времени для шуток, однако, мало. Открывайте уже шампанское. Голова вон по телевизору уже речь толкает, – прервал его Семеныч.
   Традиция открыть, разлить, пролить, вытереть, произнести, загадать, записать, поджечь, чекнуться, столкнуться лбами и выпить под бой часов и в этот раз была соблюдена. С чувством выполненного долга и новыми надеждами все с радостными лицами снова уселись за стол и начали выбирать, с чего бы начать или, точнее, продолжить.
   Галантность все еще аккуратными словесными завитушками выходила наружу из кавалеров. Заранее готовясь к следующему тосту и поддерживая беседу, Егор обновлял содержимое бокалов у дам.
   – Рита Семеновна, Вам добавить итальянского вина или уже решитесь отведать французского? – обратился он к жене Семеныча, помня еще, что в начале праздника многие дамы хотели попробовать разного.
   Она, отвлекаясь от неформальности застольной беседы, посмотрена на стол, показала невнятно пальцем на одну бутылку, потом нерешительно на другую…
   – Я сейчас подумаю, – произнесла она с видом, что думать-то ей совсем и не охота.
   – Понял, – сообразил Егор. – Короче, наливать, не спрашивать!
   Уловив одобрительную улыбку Риты Семеновны, он налил в ее бокал то же вино, какое там было.
*
   Семеныч подошел к стоящему у окна Егору.
   – Так Вы, Егор, по-прежнему даже на сытый желудок считаете, что есть сегодня ничего нельзя? – перекрикивая музыку, продолжил он разговор, начатый за столом, но отложенный за его незастольностью, как заметили дамы.
   – Нет. Теперь приходится признать, что рулетики с, как ваша супруга его назвала, баяном, кажется…
   – Бадьяном, – поправил Семеныч.
   – Точно! Вот же шь назвали травку! Но рулетики были великолепны, – ответил Егор. – И свининка, очевидно, не бразильская.
   – О, да вы, я вижу, тонкий гурман. Риш, звезда моя, – обратился Семеныч к жене, – вот этот молодой хам все-таки признал шедевр в твоих рулетиках.
   Рита подошла к ним и, улыбаясь, сказала:
   – Тогда, молодой человек, я готова Вам простить вашу нетактичность за столом.
   – Свининка даже не базарная и не мороженая, – объяснил Семеныч. – Шурин привез сегодня утром. Он к нам за городскими деликатесами, а нам натурпродукт везет.
   – Вот натурпродукт есть можно. А наши городские деликатесы всего лишь приходится есть, – ответил Егор. – Там одни концентраты, заменители, ароматизаторы, ускорители роста, наполнители и так далее.
   Подошел Натан Саныч и обратился к Семенычу:
   – Пойдем, моя жена желает танцев. Бери свою и… Вот и песня почти наша.
   – Подожди. Будет другая песня. Мы тут решаем вопрос практически выживания вида, – отбивался он него Семеныч.
   Музыка как раз затихла. За ди-джея был Тимофей, он пытался исправить песню, понравившуюся старшему поколению. Пока он искал что-то подходящее, вся подтанцовка из коридора, где был танцпол, присоединилась к спору о своем выживании.
   – Ничего себе! И без меня? – воскликнул Натан Саныч. – Если вы о человечестве? То уверяю, выживет! Приспособленцы, хуже тараканов! В смысле приспосабливаются еще лучше.
   – Хуже тараканов? Это я так понимаю, – подошедшая во время последней фразы Лизон попыталась угадать, о чем идет речь, – вы о людях?
   – О них, – удивленно сказал Егор. – Ты тоже их ставишь в один ряд?
   – В плане выживаемости, пожалуй, да, – немного задумавшись, ответила Лизон.
   – Еще сравните с крысами, – с нескрываемым неприятием параллели с тараканами сказала Маришка.
   – И обязательно с вирусами, – добавил Киоск. – Тоже еще те приспособленцы.
   – Ааа. То есть все-таки можно приспособиться есть и ту еду, которая сегодня производится! Егор вот утверждает, что ее есть совершенно нельзя, – зацепился за идею Семеныч.
   – Ее есть действительно нельзя, – с грустью подтвердил Натан Саныч, – но приспособиться к ней можно.
   – Печально то, что другой еды уже не будет, – добавил Егор.
   – Как не будет? – запротестовала Маришка.
   – Ну, ты прям всю малину обметил, – возмутилась Лизон.
   – В таких количествах, – уточнил Егор, – в каких она нужна, ее можно производить только на крупнопромышленных предприятиях. А там главная цель – это прибыль. Из, скажем помягче, пыли сделать деньги!
   – Пардон, есть же стандарты качества, – парировал Семеныч.
   – Их писатели, как и их контролеры, давно куплены и проданы в угоду крупному транснациональному бизнесу, – ответил Егор. – Это, кстати, касается не только продовольствия.
   В комнату вернулись Авдей и Ярик с Нонной и ребенком.
   – А вот по поводу «куплено и продано» мы сейчас спросим у Ярика, – предложил Натан Саныч и позвал Ярика рукой, – он у нас одной ногой причастен к очень крупному бизнесу.
   Выслушав краткое изложение темы, Ярик согласился с мнением Егора:
   – Да, пожалуй, так и есть. Только, может, даже и не бизнес качает качельку.
   – Но все-таки бизнес ведь во всех бедах обвиняется? – уточнил Авдей.
   – А крупный бизнес – это инструмент, – ответил Ярик, – исполнитель. Он же у всех на виду.
   – Еще более серьезное заявление! – констатировал Семеныч.
   – Это общее замечание или это конкретные факты? – поинтересовался Натан Саныч.
   – Это я о нескольких конкретных случаях, о которых мне известно. Только уверен, мне известны лишь немногие дела, – ответил Ярик.
   – Вот и я говорю, – добавил Егор. – Каждый сам за себя!
   – Только лишь у весьма некоторых есть много влияния. А думают они исключительно в перспективе своей короткой жизни, – продолжил Ярик. – Ну, и совсем редкие на поколение или два вперед.
   – То есть за своих детей и внуков, – перефразировал Семеныч.
   – Получается, так, – согласился Ярик.
   – Что есть прямой путь в тупик, – закончила логическую цепочку Лизон. – Надо было под бой часов загадать, чтобы я не увидела закат цивилизации.
   Натан Саныч немного отвлекся, глядя в окно.
   – Ребят, посмотрите сюда, – подозвал он всех. – Обратите внимание, какие горят окна. Горят практически все большие окна, а это залы наших квартир. Все отмечают Новый год. Уже несколько часов не смолкают фейерверки. И то же самое, сегодня показывали, было в Гонконге и других странах. Мы, кстати, уже говорили об этом с Яриком, совсем недавно. Вы понимаете? В этот день мы, все люди Земли, едины! А вы говорите, что каждый сам за себя! Такие праздники, когда мы все можем ощущать себя едиными, могут стать для нас спасением!
   – Красочная речь! Только спасением от чего? – уточнила Тамилка.
   – От того, что может стать следствием нашего стремления отделяться. А мы сегодня стремимся разделиться. На всех уровнях: на уровне стран, национальностей, музыкальных предпочтений, подъездов одного дома, в конце концов!
   – Ориентации, – продолжил Киоск.
   – И даже мельче, на уровне кланов, семей, – задумчиво подхватил мысль Авдей. – Согласен, сегодня миром правят личные интересы.
   – Вот поэтому нужно больше таких праздников, – вернулся к своей мысли Натан Саныч. И, заметив Василия, добавил, – А что-то Василий у нас не добавит ничего к обсуждаемой теме.
   Василий улыбнулся. Пока он думал, ответить что-то или нет, вернулись Митька и Федор.
   – А вот и потерянные курильщики. Подышали свежим воздухом? – Натан Саныч увидел вернувшихся Митьку и Федора. – Вынимайте из наушников Тимофея, закончим эти разговоры и вернемся к празднику. У меня есть тост.
 
 
Глава 3   http://www.proza.ru/2012/01/13/1285


Рецензии