Поля невидимых сражений

«Поля невидимых сражений»
1.
     С утра пораньше Ирочка хотела опьянеть, ей надоел быт и школа, а потому она и предложила своим друзьям ехать в старый и заброшенный дом, что был на берегу моря. В том доме она хотела ловить тени, которые прятались по углам и злобно смотрели на всех, кто заходил в дом. Она любила это делать одна, но друзья тоже должны тоже обучиться этому ремеслу, ибо чашку сакэ она готова выпить с тем другом, что переночует один в этом доме, однако, таких смельчаков не было.
        Ирочка купила четыре литра «Львовское» и пару литров вина в ларьке, дала бомжу пару гривен, налила стакан пива бабке, что сидела на остановке и ждала автобуса. На лавочке Аленка выпила стаканчик вина и поняла, что деградирует с огромной скоростью, Колька выпил два и тут же вспомнил слова библейские, мол, "И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему" (Бытие 2:18). Лева выпил три и крикнул громко, чтобы все люди, что столпились на остановке, поняли, что им тут делать нечего, что они чужие все для него. Народ показал им дулю, он презрительно смотрел на ребят. Бабка сказала ребятам строго, покусывая свои пуговицы на темно-красном платье: «Лучше проведём время за грехами или бездельем. К чертям собачьим весь ваш рационализм и логику. В глобальной темноте найти собственную темноту! Мы тут герои и все ждем Ночи, хотя Ночь уже прямо тут».
     Ребята были не в меру оживленные, но по сути дела, им было крайне скучно, им хотелось летать по просторам Вселенной, желать себе лишь чудес, а не протягивать руку к директору школы, на, мол, дай нам еще раз указкой, дабы мы сидели тихо как мыши. Они ждали автобус, что увез бы их в дом, где бы они бы показали б себя местным духам во всей своей красе. В том доме они ожидали встретить духов тех самых, что в виде теней пугают людей, что случайно забрели в этот мрачный дом, в котором даже окна выбиты, а двери сожжены гробокопателями.
         Автобус  медленно остановился и пассажиры, что были в автобусе стали шушукаться, мол, что за мертвое поколение на дворе, что за ночь глобальная такая легла на планету Земля. Лева лыка не вяза, он толкал всех пассажиров локтями и наступал на ноги, его хотели выкинуть на улицу, но кондуктор стал вести душеспасительную беседу, придумывая на ходу, как бы повлиять на подростков позитивно так. «Познай себя, мой друг, а в русском народе много артистического, музыкальности и воображения. Мы плохо кончим. Ведь никогда добродетель не согреется под багровым солнцем любви. И обратился я сердцем моим к тому, чтобы узнать, исследовать и изыскать мудрость и разум, и познать нечестие глупости, невежества и безумия, – и нашел я, что горче смерти женщина, потому что она – сеть, и сердце ее – силки, руки ее – оковы; добрый пред Богом спасется от нее, а грешник уловлен будет ею" (Екклезиаст 7:25-26)» - вдруг неожиданно для пассажиров стал говорить кондуктор в микрофон.
       Леву с трудом затащила в салон. Он все время падал. Пассажиры были в шоке, им было стыдно за то, что мир во зле лежит. Шайтан правит миром. Они орали. Они кричали, что не потерпят такого бесчинства даже от подростков. Колька хохотал и просил Ирочку, чтобы та дала ему выпить пивка с горла еще чуть-чуть, ведь праздник же сегодня на дворе, ведь жизнь только начинается. Они едут общаться с духами в заброшенный дом, будут с ними в карты играть на желания. Он с жаждой выпил пару глотков, им хотелось травы покурить теперь. Дядя в черном пальто, что стоял у окна вдруг предложил им поиграть в покер на желания. Но ребята отказались, а тогда он стал громко озвучивать афиши, что были приклеены на стеклах автобуса.
- И так, друзья, кто хочет завязать с наркотиками? Иисус вас исцелит. Спасет. Покой принесет. А кто хочет пойти в пещеру горного короля за хрусталем?
- Парень, чего ты такой крикливый? Ходите все, бродите,  тары – бары-растафары –  вступает в разговор дама, что стояла, держась за поручень слева от Левы.
- Отсутствие женской ласки сказывается на жизненном укладе. Любовь сушит человека, – зачем-то произнес в  доску пьяный Лева.
«Что со мной? – ужаснулся Лева. - Я становлюсь смешон, но мои мысли летят со скоростью света, и мне начихать на мир, на май, а я даже не знаю в каком я классе, в какой школе и как меня зовут. Все начисто забыл. Вот же штука убойная».
       Пассажиры качали головами и охали, ромашку везли старухи с кладбища, весь автобус пропах ею, пассажиры шутили, мол, Сталина на вас всех нет. Мамаши заносчиво говорили, что их малыши такими не будут никогда. Мол, они-то против разврата и пьянства. От сумы и тюрьмы, как говорят, но водитель объявил тихо в микрофон, что в раю на всех мест хватит. Мамаши клялись, что они воспитают своих детей приличными гражданами страны, что они не будут пить алкоголь в общественном месте, ведь это не культурно. Малыши  же назло мамашам орали, что будут пить пиво и ругаться матом, когда им будет десять лет, ибо США – погубил Европу, будут слушать Хоя и Цоя, будут играть в домино и нюхать клей. Мамаши закрывали рот малышам и краснели, будто бы их все бес попутал, порой им кажется, что сам князь мира сего следил за этими вещами.
      Ребята выскочили на остановке. Они хохотали от ощущения молодости. Им все позволено. Нет границ. Нет ничего святого. Они медленно по аллее темной в дом, где надо было расслабиться, ведь напряжение лишь сковывает ум и суставы, надо полностью выйти за пределы ума, чтобы что-то увидеть, услышать, понять, там ведь духи им дадут силу, научат плохим вещам.
      Они по узким ступеням спустились в подвал. В подвале было сыро и глухо. Стоял столик у стены, зажгли свечки, что лежали в шкафчике у камина. Допили все пиво одним махом. Лева моментально рухнул на пол, ему было плевать на мир, ибо мир шел под откос, теперь лишь сны и еще раз сны. Он крепко спал. Девочки стали вызывать духов, а Колька искал логово теней, чтобы попасть в атмосферу тьмы и безумия, чтобы уйти от всех бытовых проблем школьных и домашних, ему просто хотелось понять, что есть Ночь.
       Колька бродил себе до самого утра по лабиринтам старого дома, совсем забыл куда идет, ноги сами двигались, а он не понимал что делает, просто шел наугад темными лабиринтам. Он пропал сам для себя. Лева крепко спал, ему снились дети на пляже и Кафка, что нырял с пирса голым, а рыбаки ловили у берега рыбу и смеялись.
        Аленке стало очень жарко, так жарко, что она ушла купаться на море. Море было холодным, одиноким, бесконечным, оно пело песни и мотало головой, а Аленка ныряли в гребни волн, а потом выныривала вся веселая такая, а чайки жадно клевали труп дельфина, что лежал на сыром и темном от водорослей берегу. До самого вечера купалась Аленка в море.
       Ирочка осталась в подвале странного дома, она ясно видела, как тени блуждают по дому, рыщут по коридорам, стол летает по комнате, а от порывов ветра камин зажигался, но дров там не было, она даже проверила, но вот из кухни доносились зловонные запахи серы. Во мраке лабиринтов подвала она увидела своего покойного деда, что помер от пулевого ранения во время войны. Ире вдруг стало так страшно, что она убежала к морю, но бежала она так быстро, сломя голову, что когда добежала до берега, то упала без чувств на мертвого дельфина и лежала так черт знает сколько времени.
       Когда проснулась, то оказалось, что она раздета, мобильного и куртки нет, шортиков и майки «Пурга» тоже нет, а на ее часы новенькие чайки наделали, ей стало страшно, хотелось принять ванну, покушать шоколада, обнять мишутку своего плюшевого, с которым она спала вот уже пятнадцать лет подряд. Иконы, что висели на стене в ее комнате, упали на пол, ей они не нужны, теперь лишь лес и трубка с мешком марихуаны. Часы тикают мерно. Тик–так, тик- так, стрелки движутся, маятник вращается, бывает же, что проясняется ум от звуков воды или ветра, а тут от мерного хода часов ее в дрожь как ударит, что аж глаза открыть страшно.
       Ира вышла во двор, в котором сидели чайки на скамейках, а вороны летали над домами. В воздухе мглистом испарина, ей стало вновь не по себе, веру потеряла в своего ангела-хранителя. Четыре часа ночи. Она зашла обратно в подъезд, пощупала пульс, кажется, что сердце остановилось, страшно стало, вновь поднялась в свою комнату, а потом слышит вдруг, что в окно что-то ударилось, она думала, что птица, но не птица то, не птица, а лишь камушек мелкий в окно кто-то бросил. Она встрепенулась. Набросила банный халат, что подарил ей папа на новый год. Встала с постели, глядит в окно и видит, что Лева стоит на улице, машет руками, зовет гулять, просит, чтобы она вышла, ведь скучно ему одному балдеть от вечной тяги к иному.
      Он пьян. Как всегда. Она тихо, чтобы не разбудить маму, вышла на улицу. «Нет никакого смысла рассуждать об интимных качествах девицы, которая, если вдуматься, не более чем дырка, обросшая волосами и которая готова на все, чтобы в эту дырку я засунул свой член» - мигом сказал он ей, даже не обняв при встрече девушку. Мол, он воскрес, а потому сразу же напился, дабы отметить этот случай, который выпадает сынам божьим не каждый день. Он  был только что у окна Аленки, а та спала с кем-то. Он шустро залез на решетку, стал трясти решетку и кричать о том, чтобы она вышла гулять. Аленка живет на первом этаже и молится Христу. Он стал кричать громко: "Любимая моя, котик, выходи, солнышко степное, брошу я тебя иначе, ибо я без тебя смогу прожить, а вот ты без меня не проживешь и дня". Но вместо нее, подъезд открыл Колька, который ночевал у Аленки, то был ее злой шут, который любил Гитлера и считал его великим человеком. У Кольки все руки в свастиках, а на шее набиты молнии. Драка шуточная разыгралась, ведь они бились, сами не зная за что, ведь они просто дурачились, не более того. Он говорит Кольке, чтобы тот купил вина, Колька кивает головой и весело: «С нами фюрер! Слава Германии! Германия превыше всего! Смерть коммунистам!».
        Пьют вино они дружно у Аленки в комнате, у нее на пластинках все записи Cannibal Corpse, она смеется, ведь рада друзьям, ведь ее друзья с глазами кроликов сидят сейчас у нее на диване, а она сидит на стуле за компьютером, пытаясь найти записи Arch Enemy.
       Лева говорит, что Аленка для него пройденный этап, а она выгоняет его на улицы, бьет цепью по голове, он бегает по городку, не знает даже, что ему делать. А все-таки Лева решает, что надо идти к Ире, ведь она даст бальзама на душу больше, нежели Аленка, ведь мир лежит во зле. И так, через  пару часов рыдает он у Ирочки в комнате на коленях, и, глядя в окно на черные дома, синее море, ветки деревьев, дачные участки и корабли, что стоят на рейде в бухте, он понимает, что любит лишь одного себя. Пылает пожаром рассвет, минуты идут за годы, мысли висят на деревьях, снова жабы лезут ему в голову, у него словно наводнение в голове. Мохнатые бабы из нор таращат глазищами, но Леве все нипочем, ему не страшно, а весело от всего, что с ним происходит, что он видит, он пьян и это много объясняет в его поведении.
-  К черту Ленку, хочу снова к Аленке, понимаешь, сестра, просто пьян и дитя богов я. Глупец был я, что  расстался с нею, ведь она мне нужна по-настоящему, а никто больше кроме нее мне не нужен. И  зачем  я сказал, что рву с ней все связи. Просто истерика накатила в тот миг на меня. Я иду к ней, я бегу к ней. Я скажу, что все будет у нас как прежде, что мы жить не сможем друг без друга, как считаешь, она захочет меня видеть? Я был пьян. Я был зол, я сказал, что не буду  с ней, но теперь ясно, что буду! Ведь для чего мне Ленка? Зачем? Она не для меня создана Богом! – стонал Лева, а Ирка утирала ему глаза черным платочком.
     Он прыгает в окно, потом по дереву лезет, потом идет в магазин, где крадет скатерть, а потом бежит в поле, а скатерть вместо флага у него, он машет ею, а потом бьет от злости себя в грудь и тяжело вздыхает, ему хочется на тот свет, ведь земная жизнь есть ад.
       Ирочка смотрит в окно на то, как мир живет и дышит и ничего не происходит, все эти мелкие неурядицы ничего ровным счетом не значат, ибо все это настолько глупо, что даже и думать об этом и не стоит. Ведь все мы в глубокой жопе.
     Лева не знает, кого ему любить, он понял, что надо иначе действовать.  Он снова идет к Ире,  а потом с нею идет к Аленке для того, чтобы вместе решить, как лучше всего будет Леве влюбить в себя Леночку. Говорить надо только  о звездах, миражах, лампадах в храме, такие вещи приятны для Леночки. Она ведь художник.  Свеча горела на столе, свеча горела, Аленка зажгла ароматические палочки, чтобы углубиться в медитацию, чтобы было спокойно на уме,  а когда кондиция была достигнута, то Лева сказал им о себе.
- И так, девчата, слушайте мою историю, она была летом, а впрочем, - какая разница, когда она была, может быть, я все выдумал только что сам, чтобы вас развеселить, ну да ладно, ведь мы важные дамы и господа желаем лишь лететь на Луну. Леночка спала на диване рядом со мной, мы пили до чертиков весь вечер, травку курили, глотали кислоту. Но мне почему-то не спалось. Хотелось выпить еще водки. Ее подруга Верочка рядом со мной лежит. Она тоже не спала. Я предложил ей выпить со мной водки. Мы сидим на кухне пьем водку. Она садится мне на колени, жопой виляет, на, мол, возьми меня. Снимает кофточку и сладко молвит: "Потрогай мои груди. Они ждут твоей руки. Не медли, убей себя – спаси планету!". Я понимаю, что если сделаю это сейчас то, что она просит, то дойду до греха, но ведь мой отец говорил об это четко и ясно, что ебля с другой – это грех. Я говорю резко: "Нет! Нет! Изыди сатана!». Я начинаю крестить то место, где она сидит, а она пошла в ванну принимать душу. Кот на кухне белый молчит так странно, глаза лишь блестят, а я чуть не провалился в ад в ту ночь, чуть не согрешил! Живехонько сбрасываю кота с коленок, как прокаженного, кот – это символ сатаны. Кот недовольно идет спать в свой уголок на балкон. А утром я и она ничего не помним. Я понимаю, что она может делать вид, что ничего не помнит, но и это не важно. Ведь небо за окном притягивает мой взгляд, важен лишь цвет травы, хорошо, что я слушал отца в детстве.
        Ночью темной Лева шел домой от Леночки. Он поцеловал ее первый раз за неделю знакомства в тот миг, когда она показывала ему свои детские фотографии в кафе. Полно снимкам. У елки, на балу, у бабушки, в огороде, в саду. За ним шла Верочка. Верочка рыдала, жгла спички, просила простить за все. Она догнала Леву и ударила его в грудь. «Ты мой и только мой!» - кричала она истерично. Она хотела задушить его, а он тогда быстро достал ножик, а потом сильно бил ее ножом по правой ноге, но вместо крови из глубоких ран вылетали синие бабочки, так их много было, что прохожие аж охнули от неожиданности. Они летели к ночным витринами и фонарям, что мигали себе в ночи, постукивал их привычно дятел, а дети в садах пели про дымящиеся окопы третьей мировой, а кроме того, змеи лихо плавают по поверхности горного озера, что находилось за Черной горой.
       Лева пьяный лежал на холодной земле, а рядом с ним сидела Леночка и Верочка, они называли его демоном. Одна другой говорила грустным тоном: "Демон он такой славный. Он чудовище! Я была у него дома. На полу валялись шприцы и бутылки из-под водки. Грязно там ужасно, а мать у него в доме умалишенных вот уже двадцать лет лежит, по квартире у него голые девки бродят, обколотые и накуренные, такая обстановка там грустная, словно ад обнажился и пощипывает мою кожу".  А та отвечала ей: "А у меня проблема – молочница, а все потому, что Валентин не моется никогда, ему видите лень мытья, он работает целыми днями в баре и он постоянно пьяным приходит домой, а утром снова в бар и ночью снова пьяный. Так уже два года подряд. Лечусь, но толку – хаты нет и работы нет, зато ебарь есть и на том спасибо скажу богу".
       Грустные такие они сидели на земле возле пьяного Левы. Выкурили косяк и задумались обо всем, замедлив ночь, им стало казаться, что они мертвые. Тот ебарь тебя ласкою приворожил среди чащ и рощ, поверь, подруга, ты просто любишь секс, вот потому-то ты и с ним до сих пор. Мурлычет он тебе свои сказки под звуки природы. Легко шагать по метафизическим лабиринтам и во всем в таком роде говне. Ведь клубок все тянется и тянется, а ведет тебя лишь твоя интуиция и страх, а свет из колодца неземного льет на печальную землю и толку с этого ровным счетом ноль.
      Когда Лева смотрел дома телевизор, то увидел там одну вещь, она его очень сильно заинтересовала, ведь там показывали кандидата на пост мэра города. То был боксер, что рекламировал пиво и целовался с мужчинам. Теперь лезет в мэры города. Он приехал в их город для того, чтобы ставить новые скамейки в парке и плакаты везде клеить, ведь старые порубили на дрова дядюшки бездомные, а теперь в парке был пустырь, где малые пили водку, а солдаты и бабы плясали под звуки баяна.
        Лева видит эту передачу, а рядом сосед с ним сидит, обычный парень Колька, который  понимает, что его это все так злит не по-детски. Взял и пошел на балкон, там пытается закурить сигарету, но зажигалка вышла из строя, его это еще больше злит. Он замечает, что на детской площадке стоит тот самый кандидат на пост мэра. Колька зорко следит за процессом того, как рабочие ставят скамейку на нужное место, где валялась пьяная молодежь, которая сломала систему много тысяч раз за этот день. Колька мигом оказывается на кухне. Там он берет нож из ящика. Бежит во двор. Подбегает к боксеру, что решил быть мэром. Бьет его ножом в шею. Депутат падает на пол. Лужа крови. Колька убегает в подъезд. Там он убивает местного олигарха, что пьет водку, сидя на корточках. Позже он снова сидит у Левы на кухне и пьет «Львовское» с рыбкой и думает о том, как славно падет Карфаген. Вдруг в дверь звонок. Коля пьет пиво и исчезает на время в темном туалете. Идет Лева к двери, открывает ее бесстрашно. На пороге стоит улыбающийся одноклассник и махает руками в знак приветствия.
- Малый, с днем рождения тебя, браток, давай выпьем пивка с твоим батей что ли! – хихикает тот.
- Не у меня  день рождения, мальчик милый, а у бати, ты ошибся, братишка, но повод есть, а раз повод есть, то выпить я не прочь, всегда только «за»! –  отвечает тихо Лева.
- А что будем делать с подарком? Ведь я не знаю, что дарить ему – охает тот, - может подарить ему фильм «Любимые мертвые кошки» или диск «Бравого сектора»?
- Нет! Лучше подарим ему скамейку  новую, ведь депутат не зря ж ставил ее, специально для нас и поставил. Бежим! Мы ее и подарим бати, мертвый боксер за это и умер, чтобы мы эту скамейку себе могли забрать, – хохочет Лева.
- Отличная мысль. Идем, браток! – машет руками тот.
        Ночь. Они несут вдвоем скамейку. Тяжелая. Все стены в подъезде поцарапали. Колька дал им на пороге пару стаканов вина, они затянули косяк после этого, затащили скамейку на кухню. Вроде славно она там вписалась в интерьер. Скамейка монументальная. Из камня, с деревянными перекладинами. То, что надо!
      Лева бежит к комнате, где сидит батя, он читает Ремарка ночами, пишет прозу про войну на юго-востоке Украины.
«Батя, ты снова пишешь про то, как уничтожаешь карательные батальоны киевской хунты? Молодец! Входи же, прозрей с нашего подарка!» - сказала Лева.
    Выходит батя с «Черным обелиском» в руке и со своими тетрадями подмышкой.
«Ну что? Что шумите, братцы–кролики, не дайте книгу прочесть? Да, карательные отряды хунты мертвы, ибо правая идеология буржуазна по своей сути и всегда служит олигархам в угоду» - говорит и вздыхает батя.
«Папа, прими подарок от всего сердца. Навеки! Ура! Ура! Ура!» - кричат Колька и Лева, а тот парень ушел к подруге на ночь.
«Спасибо, дети, радостно на душе! Ладно, отправлюсь в собственный полет, пора в собственный полет, это мой собственный полет, вы же понимаете..." – вздыхал батя, усаживаясь на каменную скамейку, что стояла у окна, в которое можно было видеть луну, что сияла себе без печали.
       Едет Лева в автобусе куда-то туда. В кармане пустота. Берет ручку и бумажку. Рисует на бумажке цифру двадцать. Толкает в плечо соседа и говорит весело:
- Мужчина, передайте водителю плату за проезд!
Передают. Едем дальше. Пассажиры передают бумажку. На ней написано " Ваша сдача восемнадцать рублей". Лева берет сдачу и выходит на своей остановке, а водитель едет дальше по маршруту.
    Звонит Лева Леночке. Хочет признаться в любви. Она не берет трубку. Звонит еще раз, и тут, видит, как по дороге идет Аленка, но Аленка стала иной, Лева видит, что Аленка стала совсем иной Аленкой, эту Аленку он еще не может постичь для себя. Лева  так сильно попал под мощь ее ауры, что тут же сказал ей живо:
-  Аленка, а не пойдете ли вы со мной за мороженым в кафе? А после трахнемся у тебя дома. Я угощаю! Дай мне созерцать твою красоту, мне больше ничего не нужно!  Потом мы выпьем вина, отметим конец света, ведь нас ждут окопы Берлина и воздушные бои над Парижем. Ночью я уткнусь носом в твой животик и буду выслеживать фрицев, что будут скакать по телу твоему, ведь ты, моя любимая. Ты есть русская красавица!
      А Аленка ему мило отвечает:
-Иду, Лева, иду, куда угодно иду с тобой. Хоть на край света, хоть в огонь, хоть в бездну! Ты просто странник по мирам.
     Вот так Лева и стал встречаться  с Аленкой. Первый день. Первая ночь. Сладко. Приятно. Радостно на душе.
      Ну вот, значит идет  по улице Лева, он видит, что к нему  подходит Леночка. Она подошла и интересуется.
- Лева, а вы кончаете первым или ждете, пока ваш друг кончит?
-Жду, пока друг кончит! – отвечает Леночке Лева.
- Молодец! Я сегодня этому Кольке изменила, сукин он сын! Я поняла, что он всегда меня не удовлетворял, вот видишь, Лева, как все бывает, ты молодец, верным движением ума идешь к спасению души. Видишь, как все же природа людей устроила! Не просто, да? Не просто быть человеком на земле. Ой, как не просто! Тоска. Страшно иногда, но все же, я верю в то, что тоска есть пьянящая дурь русского человека. Достоевский – это наше все! Страдание необходимо. Древо жизни питается не слезами, а знанием, что свобода есть и пребудет всегда! Слова – это одиночество. Мне глубоко наплевать на свое прошлое и на свое будущее. Я здорова. Я неизлечима здорова. Ни печалей, ни сожалений! Ни прошлого, ни будущего. Для меня довольно и настоящего. День за днем. Каждую минуту жизнь каждого человека содержит в себе больше вымысла, чем самая фантастическая книга. 
       Лева утром поехал в школу, там он сидел на уроке истории и видел, как по классу бегают фашисты, кидают гранаты в окопы русских солдат, как танки ломятся в города, как кричат бойцы, изувеченные шрапнелью и осколками. Самолеты бросают на людей бомбы, а смерть ходит по полю и косит все, что не цветет. Лева кричит на весь класс от страха, ведь он видит, как медленно, словно капли дождя, стекают струи крови по лицу партизана, которому пробили голову осколки ручной гранаты немца. Учитель бежит к нему, а ученики хохочут, ведь они поняли, что Леву окружают одни фашисты. Он бежит к доске, кричит в ужасе, встав на колени, он молит о пощаде,  чтобы они не убивали его, чтобы пощадили, не брали в плен, что дома у него жена и дети. Ведь дома его ждут любимые друзья, что он еще так молод, что не хочется уходить на тот свет, так и не познав белый свет. Лева в ужасе выбегает из школы и бежит в сторону остановки. Там он забегает в автобус. Садится у окна. Смотрит в окно, вдруг замечает, как за окном летит огромная голова Кольки. Колька высунул язык и дразнит Леву. Лева показывает ему кулак и говорит вслух: «Я тебе дам! Я тебе врежу! А ну-ка брысь!» А потом Лева слышит звонок мобильного, он достает и громко так.
- Але, кто это? Кто там? Кто? – дрожащим от ужаса голосом Лева спрашивает.
А потом в ответ тихонечко так молвит:
 - Это я, это я, это я, твой друг Колька! Неужели ты меня не признал?
- Что ты хочешь от меня, Колька?
Уже дерзким голосом Лева отвечает:
- Отдай наушники мне, которые ты брал у меня прошлым летом!
- Я их потерял. Мне жаль, пошел вон! – хнычет и грубит Лева.
        Пассажиры все хохочут. Они все обступили Леву и пристально смотрят на него, а Лева пугается их взглядов, он быстро выбегает на остановке, бросив кучу монет водителю в ладонь, а водитель считает монеты, но там  не хватает одного рубля, тогда водитель выпрыгивает из машины и бросается в погоню за Левой.
      Лева бежит быстрей и быстрей, вскоре он удачно прячется в магазине, где покупает сухарики и два литра «Арсенала». Он дает продавщице деньги и выбегает из магазина, подозревая, что все-таки, что-то не то сделал.
- Где деньги! Стой! Стой же! Держи вора! – кричит продавщица.
- Я же вам только что дал кучу мелочи, должно хватить! – бормочет под нос себе Лева, когда убежал порядком от магазина.
Лева понимает, что надо еще дальше убежать, чтобы его не догнали. Он бежит по подворотням к себе домой. Дома он падает на диван и закрывает глаза. «Умер, прощай, брат, ты умер, тело твое не есть ты!» - проносится в его сознания мысль. Укрывается с головой одеялом. Бабушка решила, что он не умер, а что у него жар. Она дала ему мед и чай с малиной. Лева после съеденного решил, что пора сесть за компьютер. Он быстренько состряпал «В контакте» злое письмо Леночке, обругав матом, лихо поссорился с Аленкой, нагрубил Ирочке, порубил монстров в капусту в очередной игрушке «Дети из детдома», а потом слышит вдруг, что дедушка ему говорит загадочно так:
- Внучек, ядрена вошь, ты чего это два часа сидишь перед пустым монитором? Ты пьян? Или накурен? Твою мать, США тебя погубит. Будь коммунистом или умрешь. Коммунизм или смерть!
       Лева понимает, что действительно, он только в своем уме делал эти вещи, а в действительности, он лишь просидел два часа у выключенного компьютера. Стало грустно, но тут же смешно. Он плакал и смеялся. Просто ощутил себя шаманом, что ему пофигу на все, что мир этот есть дыра от бублика и не более того.
       Лева бросается в постель и прячет голову под подушку, ему кажется, что кругом все чужое, что посторонняя сила загадочным образом пытается проникнуть в его внутренний мир, что ему надо бежать от этой силы, но куда, куда бежать? НЛО над его домом. Он видит алые лучи, что бьют сквозь шторы так мощно. Некуда бежать! Лева начинает плакать, он рыдает под подушкой. Бабушка дала ему снова чаю с медом. Лева берет край одеяла и лижет его, думая, что бабушка дала ему мороженое. Бабушка и дедушка думают, что Лева простыл, ибо так бывает иногда при простуде. Вызвали врача, но тот сказал, что пациент просто наелся дурмана, вот и все, что пусть поспит, полежит три дня дома и вся хворь сама пройдет.
        Ночью же Лева встал и пошел на кухню, он бил ложкой  по батареям, он хотел убить мышей, что ползали в трубах, он слышал их писк, ему хотелось навести справедливость во всей Вселенной в тот час. Он ощутил себя Ромео, стал искать свою возлюбленную, но ее нигде не было, в шкафу висели старые одежки пенсионеров.
       Бабушка говорила соседям, что Лева простужен, что у него жар, что все пройдет, что все будет хорошо, что солнышко еще светит во дворе, а значит, что земля будет крутиться вокруг солнышка. Соседи кивали головой и молились дружно за Леву в храме, что стоял на старом еврейском кладбище, где жил букинист, что продавал бабушкам Тору. Бабушки носили свечки за здравие Левы, а Лева закрыл глаза, укрывшись одеялом, он вызвал на телепатическую связь Леночку и сказал ей:
- Политика, экономика – это пустое! История делается в кровавой борьбе полов. Ведь все просто: он пошел купить в ювелирный магазин обручальное кольцо невесте, но по дороге в магазин его убила банда диких обезьян. Ясное дело, что мир лежит во зле, что нас тут никто не ждал, что мы чужды этому миры. Что надо выбраться домой отсюда! Он залил ее спермой как-то ночью, и она родила дитя. Чтобы его прокормить он вступил в банду. Стал грабить и убивать. Его посадили. Она убила себя и дитя. Не вынесла позора.
       Ирочка в гости к нему идет, дабы навестить больного. А там Леночка уже сидит у него в ванной. Лева предложил девчатам натопить баньку, а потом пойти попариться вместе, предварительно взяв с собой ящик мадеры. Леночка и Ирочка сияли от счастья. Они давно хотели, чтоб Лева дал им святого духа посредством чтения молитв в бане.
       Бабушка дала  детишкам в баньку банку меда и сухариков. Лева загадочно говорил о том, что сухарики дают ему силу,  которая так необходима для последней битвы на земле.
      Леночка подвинула свое мрачное, усатое лицо к лицу Левы и  сказала ему на ушко:
-  Милый, все известно! Скушно! Кто постарел, кто стареет. Кто собирается стареть.  Как будто цель жизни - чтобы Колька устроился на работу куда хочет, ты выпустил книгу, а Ирочка удачно вышла замуж, а я купила дачу в Царском селе. Сегодня во сне видела золотого мальчика. Он сказал мне, что поэзия есть бог в святых мечтах земли.
        По дороге в баню, они подобрали девушку Моню, что шла на рынок продавать кролика. Моня весело рассуждала о том, что ее любит местный комиссар, но она его не любит, а любит лишь Леву. Что Лева ей снится ночами, она даже думать ни о чем другом не может. Лева прочно вошел в ее мысли. Она думает о нем постоянно вот уже не первый год. Она говорила, что сам бог свел их вместе, а Лева был рад, что она любит пить мадеру, ведь теперь они отметят день выздоровления Левы в баньке как следует! Папа Мони был турецко-подданным. Лед тронулся, ибо Лева нежно обнял Моню, а Леночка с Аленкой умилялись, глядя на то, как Моня расправила плечи и выкатила свою мощную грудь колесом на всеобщее обозрение.
- Психологическим стриптизом пахнет, умри, но не дай поцелуя без любви! – сказала радостно Аленка, глядя на Леву с Моней. 
- Ближе к телу, Моня, банька сейчас будет знатная. Знойная женщина  – мечта поэта! – говорил на ушко Моне Лева.
- Живем как на вулкане, милый, но от Тайги до британских морей, Красная Армия всех сильней! – пролепетала Моня в ответ и мило улыбнулась вздохнув грустно.
2.
     В баньке они охали, ахали, пот шел градом. Девочки подняли уйму визгу. После баньки с Левой осталась Моня. Моня поняла, как они близки душевно с Левой. Моня все поняла. Они вышли из баньки и решили прогуляться. Шли по осеннему парку в сторону моря, где можно было в тишине целоваться, спрятавшись от ветра в расщелинах скал. В чайки летали над ними и били клювом орехи, что кидала им Моня прямо на камни под скалой. 
«Только две бабы в мире украли мое сердце – это Аленка и Леночка» - кричал на всю улицу Лева, нервно махая руками, ему хотелось исповедоваться всем и каждому. Дождь моросил. Наступал вечер. Моня окунулась в его мир, но он был ей чужд. Она не знала: хорошо ли ей с ним или плохо, но ощущала родство душ, а это было самым главным для нее.
       «Я знаю, зачем я иду по земле, милый, мне будет легко улетать домой, туда, где бог живет на небесах!» - в слезах шептала она ему, ухватившись руками за ствол липы. Она жадно вдыхала запах его волос, а потом собрала букетик из опавших красных листьев клена.
- Задел ты меня, задел, – плакала она, сидя с ним на скамье, что была на самом краю пляжа, который был погружен в ожидание зимы. Это ужасно больно знать, что мы скоро расстанемся. Черт возьми, как же больно! Словно тебя ножом всю протыкают. Но даже не тело. А душу! Я знаю, что мы завтра или послезавтра расстанемся. Ужасно больно это осознавать. Но все мы уходим. На земле лишь странники мы. Нет ничего постоянного. Мы просто птицы. Перелетные птицы. Летим пока есть силы. Орел за нами всеми следит.
- Как вскочишь – опять  захочешь, как куснешь, так и уснешь, - отвечал он ей, обещая сходить с ней в баньку еще разик, чтобы понять, какова она, ибо те две любимые женщины были для него всем смыслом жизни, а что делать с таинственной незнакомкой, он еще и сам не знал. В баньке–то все и раскроется. Вся тайна, вся эзотерика ее будет ему раскрыта, ведь тело помнит и знает. Глина кого угодно научит. Кто отпоет наш прах? Никто! Пролететь мимо Орла – это наша цель. Орлом станем же сами!
       Она судорожно говорила, глядя в темное море о том, что надо будет в следующий раз взять с собой веник, чтобы на верхней полке он бил ее веником, а ей бы тогда удалось мир остановить, чтобы жить лишь интуицией и чувствами, чтобы ум не был лидером в познании бытия. Она говорила о том, что надо любить просто потому, что любить – это словно дышать, ходить, пить. А коль ты мыслишь, то не существуешь. Мысль сказанная есть ложь. Она не могла простить одному человеку обиду, что сотворил он ей, она была так яростна на него, что получила заражение крови. Тогда она сидела дома всю неделю и злилась на мучителя. Врачи отвезли ее на «скорой» в больницу, где ей делали капельницу. Врачи не знали, в чем причина ее заражения крови. Она-то все знала. Молчала. Не говорила. Мечтала, что полюбит в скором времени ее кто-нибудь по-настоящему так, без обмана. Полюбит так сильно. Что мир остановится. Что времени больше не будет. Греха не будет. Она дает понять Леве, что и она может осчастливить его своим присутствием беспокойным. Он ласкал ее взглядом. Ночь наступила. Чайки улетели на мыс спать.
      Она печально глядела на то, как Лева подошел к темной воде. Она перестала плакать. Она решила начать жизнь заново. Чтобы не злиться больше на человека из чужого прошлого, такого чужого и далекого, что аж самой смешно. Она подошла к нему, ласково сказала, взяв его за руку:
- Любимый, пошли в баньку париться еще разик, а? Купим по дороге веник, давай, ну же, ближе к духу, любимый. Я хочу, чтобы там мы познали, что такое духовная жизнь. Ну же, быстрей, мне не терпится попариться всласть! Любимый, а знаешь ли ты, что эта черная дыра, где должна быть голова, вмещает в себя весь мир, вселенную, обширную пустоту того, что происходит сейчас. Я потеряла голову, но зато обрела целый мир. Ночью было мне одиноко, но когда я поняла, что плоть – не плоть, здесь – сейчас равно пустоте и бесконечности, то мне не было уже одиноко. Как-то ночью зимней в своем саду я стала зарываться в сугроб, и стало легче...
     Лева подарил ей белую ракушку, подобранную им на берегу, а повсюду в мире одна сладкая пустота и ничего кроме нее нет.
- Идем же в баньку, Моня, там я совершу тебе передачу духа святого. Если будут грехи твои, как багряное, – как снег убелю; если будут красны, как пурпур, – как волну убелю!
- Котик, как же я рада, что в баньке мы будем заниматься духовным деланием. Ведь, любимый, я всем людям говорю, что сознание уже чисто! Мы не должны очищать его, ничего не должны делать. Наша истинная природа чиста. Когда мы начинаем осознавать и всецело полагаться и понимать это, мы видим что это действительно так. Это не теоретическая абстракция или идея — это реальность. Мы уже чисты.
     Лева шагал с нею в сторону баньки, по дороге они собирали засохшие ветки кустарников, чтобы сделать себе веник. Он говорил ей от всей души:
-  Вы все познаете истину и истина сделает нас свободными! Ибо  тот,  кто делит Единое скитается от смерти к смерти. Вы и я, дорогая, есть ничто иное как строго неделимое Одно, то Одно которое исцеляет и объединяет нас. Смерть не является событием жизни; мы уже не живем, что бы воспринимать смерть. Наша жизнь не имеет конца, точно так же как наше поле зрение не имеет границ. Я есть сознание, которое наблюдает, что оно не имеет начала, не имеет разрыва, не имеет конца. Я никогда не умру. Я есть Единый который не имеет ни единой идеи о том, как Он дал начало Самому Себе.
     Моня хлопала в ладоши от радости. Она кричала от восторга:
- Мило же как!
А он ей говорил дальше:
- Ага, а вот для кого возникла эта мысль? Ведь Атман ни с чем не связан, чистая Реальность, в чьем Свете сияют тело и эго. При успокоении всех мыслей остается чистое Сознание. Как раз при пробуждении от глубокого сна и перед восприятием мира имеет место это чистое «Я – Я». Держись за него, не засыпая и не позволяя мыслям овладеть вами. Если это твердо удерживается, то даже видение мира не имеет значения. Видящий остается незатронутым феноменами. Будьте тем, кто ты есть. Нечему снисходить или проявляться. Необходимо только потерять эго. То, которое есть, всегда здесь присутствует. Даже сейчас ты – То и не отделен от Него. Пустота видима нами, и мы находимся тут, чтобы видеть ее. Зачем ждать? Мысль «Я еще не увидел», надежда увидеть и жажда обрести что-нибудь – всё это работа эго. Вы попались в силки эго, оно говорит всё это, а не ты. Будьте Собой – и только, Лева!
        Лева ободряюще заявил Моне:
- После рождения мы что-то приобрели, но полученное должны также и вернуть. Поэтому оставьте всё это многословие. Будьте тем, кто вы есть. Узнайте, кто вы есть, и оставайтесь самим Собой, Атманом, свободным от рождения, смерти и возвращения. Ваш долг – БЫТЬ, а не быть этим или тем. «Я есмь то Я есмь» заключает всю истину, а метод практики суммируется двумя словам «БЫТЬ СПОКОЙНЫМ». Что означает спокойствие? Оно означает уничтожение вашего «я», ибо любое имя и форма являются причиной волнения. Отбросьте представление, что «Я есть это и то». Всё, что требуется для Постижения Себя, это быть спокойным. Что может быть легче? Следовательно, Атма - видью (Самопознание) достичь проще всего!
       Они не заметили, как зашли в баньку, где купили веник при входе у банщика, ибо знали, что на верхней полке будет жарко, что надо бы веничком попарить суставы и выгнать шлак из организма. На верхней полке он бил ее веником и говорил:
- Изучения и познания заслуживает только Истина человека. Обратив к ней внимание, следует ревностно постигать ее в Сердце. Это знание себя откроется только сознанию – безмолвному, ясному и свободному от деятельности возбужденного и страдающего ума. Познай, что Сознание, которое всегда сияет в Сердце как бесформенный Атман, Я, и которое познается пребыванием в тишине отсутствия мыслей о чем-либо как существующем или не существующем, одно есть совершенная Реальность. Ничего не боюсь. Бог не выдаст - свинья не съест. А вот жизнь или сущность духа – это зачатие, рождение и воспитание равного. Если человек способен заключить брак с самим собой – значит он достиг зрелости, то есть самовосприятия. Никто не должен знать подобной любви. Первый поцелуй здесь – рождение нового космоса, начало абсолютного исчисления времени, – скрепление союза с самим собой.