Ч. 3, гл. 5. приглашение в постель
Самое «неуместное место» (тавтология намеренная) для «поэзоконцерта» (И. Северянин) - чужая постель. Но так как моя эмоциональность, лиричность, отсутствие прагматизма и презрение к прозе жизни над здравым смыслом превалируют, то душе требуется именно такая форма исповеди. А любимый в роли благодарного и единственного слушателя имеет возможность передохнуть в творческих антрактах, получая удовольствие от всего, сублимированного партнёршей. Светило не безучастен к моим речитативам, он эмоционально реагирует, активно сострадает героине – живой женщиной можно и пренебречь, но мой образ – это уже и литературное достояние, а Его Величество – ценитель. Многие ли дамы могут похвастаться тем, что их столь подолгу внимательно выслушивают, не вступая в прения, не прерывая, не осуждая. Видимо, для приручения Величества способ был найден интуитивно самый ненавязчивый, несколько отвлечённый от конкретики и притом – эстетичный. О чём мы говорили, оставаясь наедине? У нас же отсутствовал напрочь совместный быт, у нас не было «общего дела» или ближайшего взаимовыгодного проекта, как у моего Светилы со Стеллочкой – ребята отбывали во Францию – что может быть привлекательнее? Светило французскому музею подарит две вещи – ваучер и партбилет. А Стеллочке - себя.На целых пять лет «другом семьи» по-тургеневски, а в Союзе жена, отчаявшись дождаться, выпишет его из квартиры как безвестипропавшего!
А мне он дарит своё внимание и абсолютное проникновениие внутрь, которое куда сильнее, чем вся прочая так называемая «близость», которую Долина своей песней верно определила: «А жизни той собачьей дай Бог ему тем паче! Даруй из всяких прочих дорогу покороче»! Я не умаляю всего того, что Его Величество сделал для меня, как мужчина – это впечатляюще и не может быть превзойдённым как первый опыт никаким умельцем, даже мужем, если не врать. И дело совсем не в телесном!
А в чём? Я не эзотерик и не «сенс» рассуждать об энергетике, но воздействие на меня в контактной и дистанционной связи со Светилом настолько огромно, что напрочь выбивает из обыденности до сих пор, хотя со времён последнего «синхрона» минуло двадцать лет.
Помните, «джинна» упоминала в связи с прощанием «любовников» в Эстонии?
Это так выглядит, только в другом жанре.
Джинн
Всё в Нарве сложилось и в простеньких джинсах...
Не правда ли, джентльмен, Новый год - чаще?
Вот взялся из тела вытряхивать джинна,
Сперва бы подумал, вдруг он - настоящий?
Под лампой наутро в ином уже свете
В живом перламутровом платье мерцанье.
А он никогда не бросал слов на ветер.
Как больно мне слышать одни отрицанья!
Тщеславия ярмарка будет в Париже.
Во Францию точно отбудет... Как скоро?
На счастье, с другой никогда не увижу!
Пусть с этим поздравит Ваш сказочный город!
Обсудим ли планы? Рассмотрим ли график?
Не бойтесь дождаться судебного иска!
Та связь станет фактом иных биографий!
А что до моей - только фактором риска.
По жизни хватило бы школьной нагрузки...
Ему не нужна даже в общем и целом...
...Как будет звучать астраханский французский?
Вдруг нам доведётся где встретиться в белом...
Покуда ещё происшедшее живо - сберечь
И не портить ничем предстоящим!
Зачем выпускали играючи джинна?
Один только джинн был из нас настоящим!
Если мне зададут вопрос, что подразумевается под «джинном», я неопределённо пожму плечами, ведь Светило «раскручивал меня на дружеский «секс», чтобы для меня это стало «получением удовольствия» «симметрично». Меня теперь, конечно, тянет поиронизировать в другом ключе, выстроить все игротехнические «штампы» Его Величества в линию. Так хочется к постели приплести «совместно – распредёлённую деятельность» и колдовское «со» - «со» - общение, «со» – вращение и даже «со» - сиски! (Это не мной подмечено, а Борисом Г., за последний неологизм он даже в письме деликатно извинился).
Продолжим?
Меня впечатлило ожидание в оконном проёме с поджатыми коленями и обречённостью: не факт, что когда не он назначает свидание, он и вовсе придёт на него.
Молодая
Усесться птицей на подоконник -
Пускай замрёт на лестничном марше,
От удивленья всплеснув рукою:
Как хороша - и ещё не Ваша!
Всегда быть выше досужих сплетен,
Самой являться, а не по зову!
Прощаться так же: бывай, мир тесен!
И - одному, словно гарнизону...
Обед - обедом, война - войною:
В постели склокам отнюдь не место!
Он изменяет тебе с женою,
И не с одною с ней, если честно!
А ты, с ним мысленно пребывая,
Верна - и вечно под впечатленьем.
Кусок не лезет от каравая
Чужой, заласканной - и ничейной!
Характер есть - наложила б руки,
Да грех велик! И на чей счёт примет?
В том алфавите всё "Аз" да "Буки" -
Всё больше правды, чем меньше кривды!
Можно я ничего не стану пояснять? Светило же не требовал от меня литературного анализа произведений, но «врубался», точно! Его часто вдохновляли мои тексты на подвиги. Я только много позже узнала, что так не бывает, чтобы еджедневно «хотеть» и «мочь» днём, ночью, и не единожды, и неутомимо, и когда уже за «сорок», а вес «за сто»! А по времени точно не по пятнадцать минут. Тогда я думала, что это нормально для всех «пар», мне же даже обсудить происходящее совсем не с кем было – подруги ещё жили в полном неведении, родители не разговаривали на эти темы, брат совсем оказался не союзником, а его жена – оппозицией. Правильнее было с сами Светилом поговорить, но я слишком была озабочена соблюдениями «приличий» и радела о родном имидже «недотроги», как бы это сейчас и не казалось нелепым.
Просто тогда это было невозможным, как и рождение контрабандного ребёнка от Его Величества – время не пришло. Я думала про всё случившееся, и внутренний рыцарь вызывал на дуэль обидчика… Но не выдерживал противостояния, начиная молиться за возлюбленного.
Дуэль
Да как же Вам теперь живётся, господин,
Без солнца и земли, под беспросветным ливнем?
Оставлена дуэль: подлец не уязвим!
Не так ещё съязвим, а цели не достигнем!
Не правда ли, теперь мерещится, мадам,
Под тяжестью вины, он, седовласым, гибнет?
Не сделалось теплей – последнее отдай!
Дни Ваши сочтены успокоеньем зимним.
Не можете терпеть? Но на руках - не кровь!
Всего лишь только воск, взамен слезы обжегший.
Во что же верить впредь? – Спаси его, Господь!
Дай Бог, пройдёт насквозь
страданием воскресшей души!
Я думала, что смогу бесстрастно и долго развлекать публику, но и от стихотворений сделалось всё также грустно. Одно очевидно: в постели Светило любил моё творчество, а я целиком его.
Свидетельство о публикации №212011102045