Миражи земельной реформы

Не видать конца и края, только синь сосет глаза
Сегодня трудно представить Россию, которую могло бы всколыхнуть какое-то событие: народ постепенно привык и к ужасам чеченской войны, и к трагедиям на море, воздухе и на суше, и кровавым разборкам за сферы влияния, и кабинетным (на муниципальном, региональном или федеральном уровнях) переделам народной (к большому сожалению, уже бывшей) собственности. За годы варварского, не побоюсь этого слова, грабежа и вывоза за кордон национального богатства, доморощенные олигархи успели приватизировать почти все достояние страны. Осталось за малым – землей и недрами. Но и их приватизация, по всей видимости, дело недалекого будущего. 
Особняком стоит вопрос купли-продажи земель сельскохозяйственного назначения, ибо от решения именно этого вопроса зависит будущее России. Не случайно этот «вечный вопрос России» вызывает жаркие споры не только среди депутатов, но и среди широкого круга населения. И тому есть все основания – совокупная стоимость всех российских полей и лугов, по оценкам экспертов, составляет около 2,5 триллионов рублей. Согласитесь, есть из-за чего ломать копья.
Из уст высокопоставленных чиновников и крупных бизнесменов часто можно слышать, что абсолютное большинство россиян просто-таки ждут, не дождутся, когда начнется купля-продажа земли. Только вот статистика почему-то упорно не хочет  с ними соглашаться. Она говорит о том, что 48% жителей России готовы протестовать против введения оборота сельхозугодий, 62% жителей России не ждут никакой выгоды от  введения в оборот земель сельскохозяйственного назначения, а 54% считает, что земли сельхозназначения следует продавать только тем, кто будет на них работать.
Сторонники введения сельхозугодий в рыночный оборот утверждают, что купля-продажа земли позволит привлечь крупный отечественный капитал, иностранные инвестиции, создать эффективный ипотечный механизм и на этой основе вытянуть экономику, в том числе и сельское хозяйство, отменит чиновничий произвол в распределении земли.
Однако их оппоненты убеждены в том, что купля-продажа земли в конечном итоге приведет к массовому обнищанию и закабалению народа.
Было бы справедливым рассмотреть обе точки зрения, чтобы найти ту истину, которая бы позволила увидеть или светлое будущее и захлопать от радости в ладоши, или прийти в тихий ужас и от безысходности схватиться за голову.
Своя ложка ближе ко рту
За короткий период внедрения неокапитализма в нашу страну каждый россиянин уже на своей шкуре смог убедиться, что ни один предприниматель (назови его хоть бизнесменом, торгашом или бырыгой) не будет вкладывать деньги в тот бизнес, откуда он не сможет извлечь прибыль. Не секрет, сельское хозяйство в отличие от промышленности изначально является  убыточной отраслью экономики. И не случайно западные инвесторы практикуют мощную государственную поддержку агросектора. Ее уровень на душу населения в США составляет 271 американский доллар, Канаде – 278, странах ЕС – 480, Турции – 124. В России же государство вкладывает в сельское хозяйство 14 долларов на душу населения. Вы почувствовали разницу, сравнив эти цифры? А теперь ответьте себе – много ли в России найдется альтруистов, готовых вложить свой капитал в заведомо убыточное дело? Лично я в этом сильно сомневаюсь. И даже больше. Взять, к примеру, хотя бы наше национальное богатство лес. Ради получения выгоды наши доморощенные капиталисты не останавливаются ни перед чем: нанимают отморозков и поджигают леса – горелая делянка в несколько раз дешевле живого дерева.
С другой стороны, после августовского дефолта 1988 года страна практически лишилось кредитно-финансовой системы, обслуживающей агропромышленный комплекс.
Общеизвестно, временной цикл возврата взятых кредитов и уплаты по ним соответствующих процентов в сельском хозяйстве по сравнению с промышленностью гораздо дольше. К тому же, по оценкам банкиров, 85% аграрного сектора неплатежеспособны. Поэтому даже для крупных агрохолдингов получение кредитов представляет большую трудность. А что говорить о мелких собственниках? Но ведь при советской власти страна гордилась не сотнями, а десятками тысяч колхозов-миллионеров. Десять лет перехода от планово-распределительной системы к рыночной экономике привели к сокращению производства валовой продукции сельского хозяйства более чем на треть, а готовых продуктов – наполовину. В этой борьбе за выживание уровень производства упал до примитивного натурального хозяйства, а квалифицированные сельские кадры – агрономы, зоотехники, ветеринары – разбежались в поисках лучшей доли.
Казалось бы,  сейчас работники агропромышленного комплекса активно вовлечены в рыночные отношения. Но «моду», а точнее, цены в агропромышленном секторе диктуют вовсе не они, а узкий круг олигархов. К примеру, в августе прошлого года третий класс пшеницы продавался по цене 2,6 тыс. рублей за тонну, а сегодняшняя стоимость тонны нового рекордного урожая уже оценивается только в 1,8 тыс. рублей. Таким образом,  получается, что чем лучше работают аграрии, тем хуже для них все это оборачивается. Парадокс, да и только. Вот теперь как раз наступил тот самый момент, когда надо снова вернуться к цифрам государственной поддержки агросектора. 14 долларов США в России и 278 таких же зелененьких в Канаде. Пригнулись отечественные дотации супротив заграничных? То-то же оно!
Вы имеете право. Конституционное или крепостное?
Еще острее, кому работать на земле, стоит вопрос – кому владеть землей? Будет ли земля работать на благо всего общества или станет источником обогащения весьма ограниченного круга собственников? Какая деревня встретит нового собственника? Полупьяная, состарившаяся, забитая нищетой или все-таки сохранившая и здоровые корни, и полноценные трудовые кадры? Что будет с жителями сел и деревень через десять-двадцать лет, если уже сегодня на селе происходит коренное изменение в распределении земли и орудий труда? Сможет ли крестьянин беспрепятственно добираться до своего участка или ему придется платить дань за право передвижения через чей-то приватизированный участок?
Известный американский экономист Генри Джордж еще в 1879 году (заметьте, Владимир Ильич Ленин в это время учился в начальных классах гимназии) в своей не менее знаменитой книге «Прогресс и бедность»  предостерегал, что «если один человек может владеть землей, на которой другие люди должны трудиться, он может брать себе и произведения их труда, как вознаграждение за то, что он позволяет им работать. И вот таким образом нарушается тот основной закон природы, что удовлетворение потребностей человека должно быть следствием его труда. Один получает, не производя; другие производят, не получая. Один несправедливо обогащается, других грабят». И далее: «Владение землей всегда приведет к владению  людьми в той мере, которая определяется необходимостью (действительной или искусственной) пользования землей. Это есть лишь иная форма выражения закона ренты. А когда эта необходимость становится абсолютной, - когда голодная смерть становится альтернативой пользования землей, тогда и владение людьми, заключающееся во владении землей, становится абсолютным. Всюду собственность на землю приводила к собственности на людей, живущих на ней».
Хотелось бы особо обратить ваше внимание на последнее предложение: «Всюду собственность на землю приводила к собственности на людей, живущих на ней». Нам порой кажется, что крепостное право – это что-то очень и очень далекое и оно больше никогда не может повториться. Это глубочайшее заблуждение. Посмотрите, во что (именно во что, а не в кого) превратили работодатели своих работников? В немое орудие труда. Сказал слово против воли господина – твое место за воротами, потребовал законную оплату за отработанные сверхурочные часы – тут же нарвался на штрафные санкции. Если в городе еще можно довольно легко сменить место работы, то как труженику села с маху бросить нажитое годами пусть и небольшое, но все же добро? Этим обстоятельством в полной мере пользуются местные латифундисты: они уже активно скупают земли у бедняков, а потом загоняют их в кабалу. Никого уже не удивляет батрацкий найм своего же соседа по улице: 87,6% занятых в сельском хозяйстве уже сегодня работают в частном секторе.
Мало-помалу в деревенскую жизнь возвращается барщина. Вы думаете, я преувеличиваю? Нисколько. Могу привести десятки примеров, как сельские жители в летнюю пору косят сено для лесника, чтобы тот выделил участок для покоса или делают тоже самое для бывшего председателя колхоза, чтобы дал трактор (а ведь совсем недавно этот трактор был колхозным). А то, что малоимущие крестьяне бесплатно помогают деревенским богачам сажать и выкапывать картошку, скирдовать сено и прочее, и прочее, - это уже стало обыденностью. Обыденностью по той простой причине, что вся колхозная техника перешла к бывшим руководителям колхозов и совхозов или наиболее шустрым односельчанам. Так что дети малоимущих и малоземельных крестьян уже обречены на батрацкий труд, ибо большая часть результатов их труда изначально присваивается работодателем. О сытой и богатой жизни им придется лишь мечтать.
По справедливости - «столыпинским галстуком»
Частная собственность на землю не может быть связана с понятиями о справедливости и разумности – она как брала свое начало в войне и завоевании, так в очередной раз приведет к тому же. Вспомните историю нашей страны, легендарные «межи» и «чересполосицы», когда из-за куска земли на кол или на вилы был посажен не один человек. Взять, хотя бы, тысячи столыпинских землемеров, лишь десяткам из которых удалось вернуться с крестьянских полей к своим родным и близким. Не наступают ли наши реформаторы на крестьянские грабли в очередной раз, когда говорят, что частная собственность на землю необходима для надлежащего пользования землей? Не частная собственность, а условия, когда все то, что произведет земледелец на этой земле своим трудом или капиталом, будет его собственностью, побудит человека обрабатывать и улучшать землю. Разве от того, что Магомет Али заставил египетских феллахов платить налог с каждой финиковой пальмы возросло могущество фараона? Отнюдь. Поданные просто вырубили фруктовые деревья. Не подрубает ли купля-продажа земли основы нашей государственности? Не придется ли нам прибегнуть к изобретенному аптекарем Брандербургом «средству печь хлеб с примесью исландского моха», который особенно рекомендовался «как вспомогательное средство к прокормлению народа в случае неурожая» и которое правительство России в 1822 году (период царствования Николая I) разослало в губернии специальной брошюрой?
Отсечь нельзя умыть
Когда законодатели говорят, что оборот сельскохозяйственных земель урегулирует существующий теневой рынок купли-продажи и отсечет руки чиновников от получения громадных «левых» денег, они все же лукавят.
Давайте для начала посмотрим, кому сегодня принадлежат земли сельхозназначения? По данным Федеральной службы Земельного кадастра России в государственной и муниципальной собственности в черте поселков и городов находится 280,5 млн. га (69,1%) земель запаса и сельхозугодий. Собственность же граждан (фермерские участки и земельные паи сельчан)  составляют 119,1 млн. га (29,3%). Оставшиеся  6,4 млн. га (1,6%) (земли птицефабрик, конезаводов, а также подсобные хозяйства заводов и институтов) – собственность юридических лиц.
А теперь вчитаемся в «Земельный кодекс Российской Федерации» (Федеральный закон № 136-ФЗ от 25.10.2001 года), в частности, в статью 21. Она гласит, что каждый гражданин имеет право однократно бесплатно (заметьте, бесплатно) приобрести в собственность находящийся в его пожизненном наследуемом владении земельный участок, при этом взимание дополнительных денежных сумм помимо сборов, установленных федеральными законами, не допускается.
Но почему же тогда главы муниципальных образований стали ярыми противниками закона о передачи земли крестьянам бесплатно?
Ларчик открывается просто. Сейчас участок можно взять в аренду на несколько лет или купить. За него, естественно, надо заплатить. А это пусть жалкий, но «живой» денежный ручеек, который, сливаясь воедино с другими такими же малюсенькими ручейками, образует мощный финансовый поток. Кто занимается слиянием этих ручейков? Правильно, муниципальные власти. Что останется им, если они начнут передавать землю бесплатно желающим на ней поработать? Оформлять бумажки, не получая никакого куша. Что предлагают главы муниципальных образований взамен? Выдавать участки не в бесплатную собственность, а в аренду на год с правом ее продления. Что сие означает? При таком порядке открывается масса возможностей для дополнительных поборов: платежи за аренду, затем за переоформление аренды, потом можно придумать еще какой-нибудь сбор, особый порядок и прочее, и прочее. То есть, чиновники сделают все возможное, чтобы не упустить лакомый кусочек. Хотя «Земельный кодекс» гласит, что договор аренды земельного участка из земель сельскохозяйственного назначения может быть заключен на срок, не превышающий сорок девять лет, попробуйте получить этот максимум. Ничего у вас не получится, потому что практика сегодняшнего дня свидетельствует, что это под силу лишь особо приближенным к муниципальной власти людям («рука руку моет»). Остальным  же придется терпеливо ждать милости от местного «царька». Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять простую истину – главы муниципальных образований не хотят передавать земли в долгосрочную аренду или в бесплатное пользование жителям, потому что при таком раскладе они потеряют не только рычаги давления на бизнес и влияния на своих избирателей, но и ручейки финансовых потоков.
Не хочешь жить в гетто? Будешь пахать в резервации
С другой стороны, «Земельный кодекс» установил, что при продаже земельного участка из земель сельскохозяйственного назначения орган местного самоуправления имеет преимущественное право покупки такого земельного участка по цене, за которую он продается, за исключением случаев продажи с публичных торгов. Фактически это означает, что муниципалитет становится самым крупным латифундистом региона. Таким образом, став главой местного органа власти в этот переходный период и имея неограниченные возможности распоряжаться землей (ведь государственный земельный кадастр пока до логического конца не доведен), можно обеспечить себя и своих близких  на всю оставшуюся жизнь (не обидев, конечно, друзей), прикупив самые лучшие участки и, причем, по самым низким ценам. Можно пойти и другим путем: оформить землю в аренду на 49 лет, а при составлении государственного земельного кадастра оценить его по самой низкой ставке, чтобы через пару-тройку лет, когда все привыкнут к мысли, что это частная собственность, ее приватизировать.
Особняком стоит вопрос, будут ли землепашцы владеть землей, если начнется ее купля-продажа? Будут, но не долго. Чтобы согнать людей с востребованной и ценной земли есть очень простой и эффективный способ – поднять ставку земельного налога в несколько раз (тем более с 2003 года отменена централизация этого налога и устанавливать их будут региональные и местные власти. Кстати, ставки земельного налога уже сегодня регулярно повышаются. К примеру, в соответствии с Федеральным законом от 14.12.2001 года № 163-ФЗ по сравнению с 2001 годом в нынешнем году они увеличены в два раза. В 1999 году ставки были проиндексированы с коэффициентом 2, в 2000 году – 1,2).  Логика здесь до примитивности проста – не можешь платить высокий налог – откажись от земли или возьми участок в другом месте, где ставка налога ниже. Но ведь и земли там едва ли пригодны для земледелия. Вот так вот, культурно и законно загоняют народ в резервацию.
Повернули Конституцию к народу дышлом
Насколько вероятно появление в России крупных землевладельцев, которые смогут прибрать к своим рукам лучшие земли и монопольно устанавливать цены на продукты в регионе? Это далеко не праздный вопрос. При развитии событий в русле сегодняшних веяний и «экспрессной» скорости такой поворот – дело лишь нескольких лет. И причем, ближайших. А теперь спросим у простого жителя Ленинградской области, готов ли он к денежному соревнованию (торгу) с «новым русским» за землю, к примеру, в районе благоустроенного г. Соснового Бора, где один квадратный метр земли стоит 4 рубля?  А завтра? А когда ставку налога повысят в два раза, во что выльется для простого садовода или огородника владение этой землей? Увеличится ли количество желающих владеть таким «золотым» участком и проливать на нем пот? Конечно, после того, когда последний крестьянин будет согнан с земли, можно законодательно снизить налоговые ставки. Ну а пока эти ставки для народа надо сделать такими, чтобы ускорить процесс его выживания с насиженных мест. «Новые русские» готовы прибрать к своим рукам не только близлежащие к городу участки, но и пахотные земли, в начале 90-х годов разделенные на паи и розданные колхозникам. К примеру, за сотку земли в Солнечном, Репино или в Комарово сейчас они без раздумий выкладывают  5 тысяч «зелененьких». Но даже эти цифры меркнут перед Подмосковными (около Рублево-Успенского шоссе) тарифами, где  цена за сотку достигла 20 тысяч долларов. Думаю, вы уже смекнули, в чьих руках окажется земля уже в ближайшее время. И кто будет делать новые деньги от ее продажи – догадаться тоже не трудно.
И естественно возникает вопрос: может ли обыкновенный труженик позволить себе купить сотку земли хотя бы за 600-800 долларов США, а потом еще платить налог по неоднократно увеличивающейся ставке, когда он итак едва-едва сводит концы с концами? Думаю, что у многих садоводов при одном намеке о дополнительных расходах уже «плавятся» мозги.
Задумывались ли вы над тем, что будет делать новоявленный собственник с землей, если он видит ее только из окна шестисотого «Мерседеса»? Что, если на своей купленной земле он устроит свалку для промышленных отходов, выкачивая из нее баснословную прибыль?  Или построит не менее выгодный крематорий? Или развернет экологически вредное для населения, но экономически прибыльное для него производство? Вы возразите: он имеет право использовать землю только по прямому назначению! И будете правы. Но хватит ли у кого-то сил, нерв и смелости довести дело до суда? Не будем тешить себя иллюзией: без руководящей и направляющей силы, без опоры на партию сделать это практически невозможно, ибо, как говорится, в России «закон что дышло, куда повернешь, то и вышло».
Сегодня, оставаясь безучастными в решении вопроса купли-продажи земли, проявляя пассивность и безволие, каждый из нас лишает будущего своих детей. Простят ли они нас?

2002