Дневник мертвеца Глава 3. 2

Проверенный годами способ, вкупе с поллитрой виски, быстро вернул Майору душевное равновесие и хорошее настроение. Спустя четверть часа идея о преподавательстве уже не выглядела столь хреновой, даже нашлись положительные аргументы в её пользу. Обилие молодых студенточек, например. Повесив автомат на положенное ему место в стойке, Блэк подхватил двумя пальцами горлышко бутылки и потопал в ванную. «Даже выходя на охоту ты должен выглядеть безупречно, тем более, если это охота на барышень» - любил говаривать один его старый наставник, и Майор по возможности старался так и делать. Итак, перво-наперво основательный душ, ведь, несмотря на расхожее мнение, вампиры потеют не меньше обычных людей, а ночка выдалась не из спокойных. Основательно покиснув под горячим душем Блэк резким движением закрыл горячий кран и довольно крякнул, когда ледяная вода обдала разгорячённое тело.
- Уфф! БодрЫт! – Подытожил он, выбираясь из-под душа, и уставился на своё отражение в зеркале. Выглядел он как будто только что из окопа – заросший и лохматый.
- Такой рожей только старушек по вечерам пугать. – Усмехнулся Майор своему отражению и достал из стенного шкафчика бритву и расчёску. Спустя пять минут усердной работы рожа в зеркале уже была гладко выбрита и аккуратно причёсана. Капелька дорогого одеколона, лучезарная улыбка, и девушки будут штабелями падать к его ногам. Стоп! Улыбка. Майор оскалился и критично посмотрел на вновь отросшие клыки. Прятав бритву и расчёску он взял из стакана с зубной щёткой надфиль и принялся стачивать клыки до нормальной человеческой длины. Процедура, конечно, неприятная, но необходимая. Благо за много лет она приелась и практически перестала доставлять неудобства, да и с современными инструментами было намного проще, чем обламывать их щипцами, как в старые добрые времена. Почистив зубы, и окончательно избавившись от стружки во рту, Майор снова глянул на себя в зеркало и широко улыбнулся.
- Ну вот, теперь полный порядок. – Он удовлетворённо кивнул и направился на кухню, шлёпая босыми ногами по линолеуму. Налив себе вчерашнего кофе Блэк подошёл к окну, за которым утреннее солнце только-только показалось из-за горизонта, окрашивая небо тёплыми цветами. Рассвет был тем немногим, кроме девушек, за чем он никогда не уставал наблюдать. От умиротворённого созерцания Майора оторвал тихо вещающий из радиоточки на стене голос диктора, информирующий о том, что в Москве уже семь часов утра, и что школьникам и студентам пора бы уже поспешить в школы и вузы. Одним глотком допив кофе, он вышел в коридор и открыл стоящий там шкаф. Пробежав взглядом по висящей в нём одежде, Блэк стряхнул пыль с погон парадной формы офицера Вермахта, поправил советский китель и снял с вешалки строгий деловой костюм, так и не вышедший из моды ещё с тех времён, когда он контрабандой возил канадский вискарь в Америку. Он надел костюм, зашнуровал на ногах дорогие лакированные ботинки, и, чуть помедлив, накинул на шею белый шарф и снял с крючка шляпу. Насвистывая незатейливый мотивчик и, буквально излучая волны позитива, он вышел в подъезд. На первом этаже копошилась с дверным замком сухонькая старушка в допотопном платье с кошелкой.
- Доброе утро, Марья Семёновна. – Майор улыбнулся и снял шляпу. – Давайте кА я вам помогу. – Он подошёл к двери и провернул ключ в слегка клинящем замке.
- Спасибо тебе, милок, я уж думала на службу-то и не успею, водички-то святой не наберу, ой, совсем я слаба стала. – Посетовала бабуля, качая головой. – А ты на работу-то? Вот молодец, не то что мой чурбан, всё по кабакам да по бабам шляется, работать совсем не хочет, и не помогает мне совсем…
- Сочувствую. Только мне бежать уже надо. – Блэк вручил причитающей старушке ключи и быстрым шагом выскочил из подъезда. Напрашиваться на долгий разговор «за жизнь» сейчас отчаянно не было времени, хоть бабуля, стоит отдать ей должное, и прожила довольно колоритную жизнь, и историй знала превеликое множество.Выйдя из подъезда, Майор завернул за дом, к гаражам, в одном из которых, ничем не примечательном среди остальных, стояла его вторая после коллекции оружия, любовь и гордость – доведённая до совершенства когда-то служебная «Победа», которой был награжден за недюжие заслуги перед отечеством отдельным приказом Берии. Спустя сорок минут он, провожаемый заинтересованными взглядами, въехал на университетскую стоянку, закрыл машину и направился в главный корпус, прямиком в кабинет ректора. Ректор – грузный мужчина далеко за пятьдесят с несоразмерно большим носом – соизволил принять его только ближе к девяти, судя по едва заметному запаху, всё это время обмывая свою речь перед новоиспечёнными первокурсниками. Покончив с официальной рутиной, ректор предложил пропустить по стопарику водки за знакомство, на что Блэк отрицательно покачал головой и достал из внутреннего кармана плоскую фляжку с виски из старых канадских запасов. Толстяк просиял, учуяв аромат добротного пойла, доносящийся из-под отвинченной пробки и незамедлительно выудил из стола двё рюмки.   
- Машенька, - Он нажал кнопку на селекторе и склонился к нему. – У меня тут очень важный разговор, так что никаких посетителей.
- Хорошо, Евгений Петрович. – Ответила секретарша, и улыбнулась, прекрасно понимая, какой там намечается разговор.
Тем временем Майор разлил виски по рюмкам и спрятал фляжку обратно в карман.
- Мне нравится ваш подход к делу, Алексей Сергеевич, - Ректор довольно крякнул, проведя рюмкой под носом. – Уверен, что мы с вами поладим.
- Я очень надеюсь на это, Евгений Петрович, - Улыбнулся Блэк и взял со стола тару. Хрусталь мелодично звякнул, и его содержимое немедленно было принято внутрь. Толстяк, особенно после приёма целебного пойла, оказался на удивление приятным собеседником, с колоритным прошлым. Отдав инициативу в руки ректора, Майор, не без удовольствия, выслушал множество баек и историй из его лихой молодости. Время пролетело незаметно, и, когда, казалось, прошло не больше часа, прозвенел звонок с третьей пары.
- Ладно, Сергеич, пора тебе нести молодёжи прекрасное, доброе и вечное. – Ректор протянул Майору раскрытую ладонь.
- Так точно, Петрович. – Блэк пожал протянутую ладонь и вышел из кабинета, подмигнув по пути миловидной молодой секретарше. Когда прозвенел звонок на пару он уже подходил к аудитории. Задержавшись у двери, он пару минут послушал гомон, доносящийся из аудитории, потом подбросил на ладони шляпу и открыл дверь. Чётким шагом Майор прошёл к трибуне у доски и, окинув взглядом не особо-то обращающих на него внимание студентов, рявкнул:
- Встать! Суд идёт!